На его лице появилась саркастическая ухмылка, словно он вспомнил какую-то шутку.

– Я так и предполагал.

– Она утверждает, что ты хамелеон, который становится для очередной женщины тем, чего она желает. Но только на время, пока не обманешь ее.

Он удивленно поднял брови:

– Ну и как же я это делаю?

– Она говорит, что ты, например, очаровал ее ничего не подозревавшую золовку, которая влюбилась в тебя, а затем, когда насладился ею, бросил ее. Она не уточнила, делал ты это из-за приданого или учитывая ее личные качества.

Пока он не опустил глаза, она уловила в них некоторое раздражение.

– Бедная Мэгги.

Это было не отрицание, которое она ожидала. И конечно, она не думала услышать в его голосе нотки искреннего сочувствия. Это значительно охладило ее пыл. Но в то же время она почувствовала укол ревности: он называл эту женщину по имени. Ее чисто женская реакция изумила ее самое, да так, что она задумалась, не сердилась ли она на то, что Мэгги Клифтон назвала его обманщиком? Или же на то, что она предполагала, что Ройс использовал свою силу в отношениях со всеми женщинами, а не только с самой Селией?

Испытывала ли она ревность? Не потому ли она пришла сюда? Не потому ли, что он вел себя так, будто принадлежит только ей одной? Или потому, что эта глупая корова предположила, что другие женщины чувствовали то же самое, что и она?

Он знаком предложил ей войти. Она осторожно ступила в комнату, более подходившую для халифа. Стены и полы были тщательно отделаны голубой плиткой различных оттенков – от насыщенного до спокойного. На полу были расстелены огромные толстые ковры, окрашенные в синий, черный и золотой цвета. Диван и стулья в находившейся на чуть более низком уровне гостиной поражали роскошными подушками, расшитыми сапфировым шелком. Столы были искусно инкрустированы и отделаны мозаикой. Огромная кровать возвышалась надо всем, как пьедестал, и находилась под мавританской аркой, задрапированной тканями богатого синего королевского цвета. Сквозь стеклянные двери арочной формы открывался захватывающий дух вид на море, небо и раскинувшееся вдалеке Марокко, как бы нависавшее над роскошным, выложенным плиткой балконом, который казался продолжением самого пейзажа. Потолочный вентилятор медленно вращался, разгоняя влажный, горячий воздух, и полупрозрачная ткань балдахина над кроватью слегка надувалась, как бы приглашая внутрь.

Посетитель попадал в голубой рай. Это была наименее всего, по ее мнению, подходившая для него обстановка, но он удивительным образом вписывался в роскошный интерьер и чувствовал себя как дома.

Она услышала его голос за спиной:

– Это номер, в котором останавливался Рашид, когда приезжал в Гибралтар.

Она оглянулась и посмотрела на него влажными глазами. Какой ничтожной и глупой она казалась себе теперь, когда была с ним.

– Я только хотела сказать тебе, что у меня были основания считать тебя мошенником. Но ведь ты сказал бы мне об этом?

Он пожал плечами.

– Мне наплевать на то, что люди думают обо мне. Мне небезразлична только ты. И я.

– Она сказала, что твой отец отрекся от тебя. Еле заметная тень набежала на его темные глаза.

– Отрекся и лишил наследства. Какое это имеет значение? У тебя тоже были натянутые отношения с одним из членов семьи. Разве поэтому тебе следует меньше доверять?

– А что тебе известно об этом?

– У тебя была деспотичная мать, которая думала, что строгой дисциплиной и постоянными упреками можно побороть твой строптивый характер. Ты думала, что отец может защитить тебя от ее тирании, но он не смог, оказался слабым.

– Но откуда ты знаешь это? Он улыбнулся:

– Я же медиум, ты забыла?

– Возможно. Но, скорее, ты слышал какие-то сплетни обо мне.

– Что, за тобой водится рассказывать людям о своих личных делах?

Селия вспыхнула. Она никому никогда этого не рассказывала, только мужу, много лет назад. Она старалась сохранять свои взаимоотношения с людьми, не обремененными лишней информацией. Она всегда очень мало рассказывала о себе. Тем не менее слухи распространяются…

Он подошел к мозаичному буфету и налил янтарную жидкость в две небольшие рюмки. Одну из них протянул ей:

– Выпей. Это поможет тебе расслабиться.

Она взглянула на него с подозрением, и он отпил из своей рюмки, чтобы показать, что питье безопасно. Он продолжал говорить, пока она потихоньку отхлебывала бренди, чувствуя, как напиток растекается по жилам и согревает ее.

– Мой отец не знал, как совладать с сыном, обращавшим внимание на вещи, которые не следовало замечать.

Он старался выбить это из меня. Когда это не удалось, он поступил, как всякий уважающий себя граф. Чтобы уберечь себя от осложнений, он отрекся от того, чего не понимал. Вот моя история. Но мы говорили о тебе.

– Разве? – Ей нравилось тепло, которое разливалось по ее телу, и она опять отхлебнула бренди.

– Ты рано вышла замуж, чтобы убежать от невыносимой жизни дома. Но твой муж послужил всего лишь катализатором, ускорившим процесс твоего становления на путь, который был предназначен тебе судьбой. Он явился только средством получения свободы, в чем ты так нуждалась. Его деньги позволили тебе путешествовать по миру в поисках сюжетов для книг. Твой статус жены позволял путешествовать без компаньонки, не вызывая лишних сплетен. Выполнив свою роль, он очень любезно умер. И ты начала писать. Но не просто книги, а романы про страсть. И боль.

– Прекрати! – закричала она, потому что он описал все с пугающей точностью. – Что ты хочешь от меня? Почему именно я?

Ройс внимательно посмотрел на нее и еще немного отхлебнул из рюмки. Она думала, что он начнет в витиеватых выражениях задавать ей хитрые вопросы. Вместо этого он заговорил просто и прямо. Так, будто ему нечего было скрывать.

– Несколько месяцев назад я купил в книжном магазине в Лондоне одну из твоих книг. Не могу сказать, почему я выбрал именно ее, но уверен, что должен был так поступить. Я начал ее просматривать и понял, что следует ее прочитать. Впоследствии я прочел и остальные. В твоих сочинениях я нашел отражение своей прошлой жизни. Ничего конкретного, только отдельные отрывки. Но я захотел узнать больше. Я сделал о тебе несколько запросов, и мне стало известно, что ты уехала из страны. Я последовал за тобой. Застал тебя в Шумере. Затем в Риме. Потом в Испании. И каждый раз, когда я видел тебя, у меня появлялось мимолетное впечатление, что мы вдвоем были уже в этих местах в прошлом. Эти вспышки в сознании были неотчетливыми, неясными, но достаточным и, чтобы понять, что ты выбрала эти места не случайно, что ты тоже ищешь чего-то.

– Тоже?

– Только когда я приехал сюда, в Гибралтар, начала складываться цельная картина. Думаю, именно здесь мы провели свою последнюю жизнь, самую активную ее часть. После прибытия сюда меня переполняли воспоминания из наших прежних совместных жизней. Я ощущал их особенно остро. И я начинаю понимать, что для всех этих жизней есть общая закономерность.

– Какая?

– Не думаю, что у нас была, что называется, обычная связь. Я не вижу нас женатыми, с детьми. Наши отношения всегда носили страстный, драматический характер. Я пришел к заключению, что каждый раз мы проходим через определенный цикл, в котором нас удерживает какая-то кармическая сила.

Она раздраженно дернулась.

– Что это означает?

– Что мы вновь и вновь повторяем одну и ту же трагическую схему. Каждый раз по-новому, но конец всегда один.

Она допила бренди и отставила рюмку.

– Ты так и не объяснил, чего хочешь от меня.

– Покоя.

Их взгляды встретились. Они оба замерли, как громом пораженные.

– Потому что я, так же как и ты, обречен вести жизнь, полную мятежных поисков. Страдая от мук, неисполненного. От невозможности обрести покой где бы то ни было. Находясь в агонии и не зная почему. В постоянных поисках… чего? Не зная даже, где искать. Ты чувствуешь то же, не так ли?

Она продолжала смотреть на него, слишком взволнованная, чтобы говорить. Тремя большими шагами он пересек комнату и схватил ее за плечи.

– Не так ли?

Да, – вскричала она с болью.

– То, что мы оба искали, это мы сами. Но почему-то каждый раз, когда мы находим друг друга, случается что-нибудь ужасное. Но на этот раз все по-другому. Я был реинкарнирован на этот раз медиумом. А ты родилась вновь писательницей, обладающей очень хорошей интуицией и проблесками воспоминаний из прошлых жизней. Теперь у нас обоих есть возможность понять, что же, наконец, происходит. Я не знаю, как все изменить. Но может быть, вместе мы найдем способ.

– Способ вырваться из замкнутого цикла?

– И прекратить муки, которые мы оба испытываем. Она могла видеть страдание в его глазах. Ее тоже оно преследовало всегда.

– Разве ты не видишь? – проскрежетал он, сдавливая ее плечи. – Я должен освободиться!

Обрести свободу… Безотчетно она мечтала об этом всю жизнь.

– Мы должны сделать это, – внушал он, встряхивая ее за плечи, напористый, пугающий. – У нас может не быть другого шанса.

Его отчаяние глубоко тронуло ее. Он полностью раскрылся перед ней, дал увидеть, какой хаос царил в его душе. Его внутренний мир лежал перед ней как на ладони. В душе этого человека таился страх. Он нуждался в помощи, в ней.

Сейчас она поняла, что любит его. Вопреки всему. Несмотря на то что они были знакомы всего несколько коротких дней. Будет ли она так же любить его, когда они познают друг друга до конца? За их плечами маячила вечность, бессчетное количество жизней, и она всегда любила его. Даже еще не зная о его существовании. Он был снедаемым муками героем, о котором она постоянно писала, гонимым своими демонами, доводившим ее до экстаза в постели.

– Когда я с тобой, я хочу верить тебе, – призналась она.

– Тогда верь. – Он обнял ее и прижался лбом к ее лицу. – Пожалуйста, Селия. Пока еще не поздно.

– Не поздно что? Что должно случиться?

– Как раз это мы и должны выяснить. И когда узнаем, постараемся предотвратить.

Было так хорошо чувствовать его рядом с собой, так покойно.

– Как я могу помочь? – спросила она.

Долгое время он оставался недвижим и молчал, затем вздохнул и поднял голову.

– Ты сможешь помочь, рассказав все о себе. Мы должны полностью раскрыться друг перед другом и поведать все, что с нами произошло в последние годы. Может, тогда мы найдем ответ.

Несмотря на возбуждение, которое она испытывала по поводу будущего, она боялась.

– А как я могу быть уверена, что ты не наговорил всего этого только для того, чтобы затащить меня в постель?

Это положило конец его отчаянию. Он выпрямился в полный рост, гордо вздернул подбородок. В этот момент она могла поклясться, что перед ней был дух самого Рашида. Он бросил на нее пристальный взгляд, от которого она съежилась.

– Для того чтобы затащить тебя в постель, мне не было необходимости говорить всего этого.

Он был снова уверен в себе, вновь был хозяином положения.

– Ты сказал, что использовал меня.

– Я собираюсь получить от тебя удовольствие. Ты забываешь: тебе это по вкусу, как и мне, и всегда так было.

Позади него садилось солнце, окрашивая небо в причудливые тона.

– Значит, наша связь, – решилась она сказать, – всегда носила… сексуальный характер. Всегда. Ты многому научил меня… руководил мною… много раз раньше. Но должно быть что-то кроме этого.

– Почему?

– Потому что так принято среди людей.

– Забудь о том, что принято среди людей. Тебе никогда не нравилась жизнь других. Предай забвению все, чему учила тебя мать. Выброси из памяти, что хорошо, а что – плохо. Когда ты приходишь ко мне, правила меняются. Дело не в том, чтобы быть хорошей или вести себя как леди.

– А в чем же?

– В уступках.

– А в чем же заключаются правила?

– В повиновении.

Она вся дрожала от тревоги и возбуждения одновременно.

– Я не отношусь к числу женщин, для которых подчинение естественно.

– В этом-то все дело. Ты не должна повиноваться всем, а только мне и лишь в постели.

О Господи!

Она повернулась к нему спиной, чтобы он не смог увидеть, как она уязвлена.

– Сильная женщина, которая добровольно подчиняется своему сексуальному хозяину, это самое восхитительное, что только можно себе представить. Если она принимает решение быть созидательной в постели, уже не важно, как она ведет себя где-либо еще.

Он провел рукой по ее спине. От этого прикосновения она немедленно оттаяла.

– Я знаю все тайны твоей души, Селия. Ты изображаешь леди, но в душе хотела бы быть моей рабыней. Это мой подарок тебе – возможность быть самой собой. Вот почему ты не можешь сопротивляться мне. Вот в чем моя истинная власть над тобой. Я знаю, какие приказы покажутся тебе наихудшими. И мне нравится это.

Он взял ее за плечи.

– Ты тоже хочешь этого. Ты можешь забыть свое беспокойство, только когда ты со мной.