Она пожала плечами.

– Вообще-то я не слишком люблю силовые виды спорта… Кстати, Фред, ты так и не ответил на мой вопрос.

Они остановились у трассы, где проходили скачки, и Фред облокотился о перила ограждения.

Здесь почти не было растительности, но рядом с финишной прямой зеленел заботливо засеянный зеленой травкой газон. Теперь, под лунным светом, она казалась прохладной от выпавшей росы.

– Твой вопрос… – задумчиво повторил Фред. – Мечтал ли я стать холостяком? Да нет, пожалуй… Впрочем, теперь стоит обдумать эту перспективу снова.

– Ты ведешь такой образ жизни, что, скорее всего, этим и кончится.

– Я как-то говорил тебе, что гонки – не единственное мое хобби, – напомнил он, имея в виду разговор во время их первого совместного ланча.

– Конечно, но я ни разу не видела реального подтверждения твоих слов. Даже не знала, к примеру, что ты нередко проводил время здесь…

– Эти места знакомы мне с детства. Тогда мы с отцом мечтали забросить на грузовик все наши пожитки, уехать куда-нибудь и заниматься только геологической разведкой, но потом его бизнес пошел в гору, и на удовлетворение изыскательской страсти просто не оставалось времени. Да и у меня к тому времени появились другие увлечения.

Хелен молчала, пытаясь представить Фреда ребенком.

– Конечно, это не только азарт поиска, – продолжал он. – Это магия пустынных мест, сильных людей, больших расстояний, фольклора – словом, всего этого. – И он выразительным жестом обвел окрестности.

Хелен с оттенком безнадежности проговорила:

– Я не раз пыталась расспрашивать тебя о твоих увлечениях, но ты всегда уходил от ответа, и мне трудно было поверить в реальность всего этого.

Фред посмотрел ввысь, на звезды, и снова оперся о перила.

– Знаешь, есть в жизни мужчины такое, чего женщина не способна понять. Гонки на машинах и катерах – это не только жажда абсолютной скорости, а еще и интерес к двигателям и прочим механизмам… а такие вещи, как слава, общественное признание – как правило, вторичны. Когда берешься за дело, тесно связанное с техникой и ее ограниченными возможностями, входишь в азарт. Ты далека от всего этого…

– Да, я никогда не задумывалась об этой стороне дела, – признала Хелен. Он поморщился.

– С боксом то же самое. Для большинства мужчин это интересное зрелище, поскольку речь идет о силе, борьбе, азарте…

– Мне интересно другое, – прервала его Хелен, – почему тебе легче остаться холостяком, чем объяснить женщине свои пристрастия?

– Возможно потому, что я и себе не вполне могу это объяснить, – после некоторого размышления ответил он и, заметив, что она удивленно воззрилась на него, продолжал:

– Похоже, Клем была права насчет меня.

– Ты имеешь в виду свою секретаршу?

– Да. Она утверждает, что я думаю только о себе и слишком независим, поэтому не гожусь в мужья. Эта старая язва говорит, что выйти за меня замуж – все равно, что за междугородний телефон.

– Знаешь, я никогда не забуду, – задумчиво проговорила Хелен, – как удивленно поглядывала на меня твоя мать при первом знакомстве. Не знаю, что она при этом думала, но… – Она недоговорила.

– Да просто она слишком хорошо знает своего сына.

– Что ты имеешь в виду? – перепросила Хелен.

– Любящему материнскому сердцу нетрудно было понять, что ты слишком замкнута, а я, увы, мало тебя знаю.

– Но послушай… – Хелен задохнулась и едва перевела дыхание. – Ведь не из-за этого же ты склонен стать холостяком? Должны быть иные причины.

– В моей судьбе не было ничего темного и мрачного, никаких трагических и роковых событий, которые привели бы меня к мысли отказаться от семейной жизни. Видимо, Клем права, разгадка кроется в моем характере.

– Что ж, тогда хорошо, что мы вовремя расстались.

Фред обнял ее одной рукой и поцеловал в макушку.

– Дорогая, ты всегда была слишком добра ко мне. Задумайся об этом. Ты хотела стать хорошей женой…

Слезы подступили к ее глазам.

– Неужели все в прошлом? – почти неслышно проговорила она, не заботясь о том, слышит ли он ее. – Если так, то к чему весь этот разговор прошлой ночью?

Он слегка улыбнулся.

– Видимо, во мне говорило обычное мужское самолюбие.

– Но ведь…

– Элли, ты понимаешь все гораздо лучше меня, – нежно произнес Фред и бережно стер слезы с ее щек. – Кстати, я давно хотел спросить, что ты сделала с подвенечным платьем?

Хелен вздохнула, подумав, что нет ничего убийственнее тщетной надежды.

– Ничего, – хрипло ответила она. – Оно все еще висит в шкафу в доме моей матери. А вот свадебный пирог я разрезала и отослала в детскую больницу.

– Надеюсь, это тебя утешило? – с улыбкой спросил Фред.

– Знаешь, Фред… – Она умолкла.

– Продолжай, – потребовал он.

– Ты вчера с упреком говорил, что я не особенно переживаю наш разрыв. Но ведь то же самое можно сказать и о тебе.

– Если ты намекаешь на Флер… – начал он.

– Что тут намекать, если все и так очевидно, – с горечью усмехнулась Хелен.

– Но у нас с ней разные комнаты, – защищался Фред.

– Да, Дженнет говорила мне, что всем гостям, не состоящим в браке, предоставляет отдельные комнаты. Но глупо было бы думать, что она следит за тем, что происходит дальше.

– Скажи, ты и вправду можешь представить меня крадущимся вдоль галереи под прикрытием ночной тьмы? – удивился Фред.

– Нет, зато Флер вообразить в этой ситуации совсем не трудно, – парировала она.

– У тебя слишком богатое воображение, – пробормотал он.

Хелен прищурилась.

– И все же скажи, ты ни о чем не жалеешь?

– Почему же? Жалею, – мрачно ответил он. – Но что это меняет? Ничего. Меня, во всяком случае, не изменить, а значит…

Слезы градом полились по ее щекам.

– Сама не пойму, хуже ли это для меня или лучше.

Фред склонил голову и легонько поцеловал ее в губы.

– Не плачь. Если не Люк, найдется еще кто-нибудь, достойный такой замечательной женщины, как ты. Да и чем плох Люк? В конце концов, ты вполне… – Он выдержал паузу, размышляя, и закончил: – Можешь стать ему хорошей женой.

– Он для меня все равно как младший брат! – воскликнула Хелен.

– Допускаю, Элли, ты ведь любишь детей. Стоило посмотреть, как ты учила его танцевать. Бедняга не знал даже, как правильно переставлять ноги… Но все дело в том, что мне хорошо с моторами и минералами, с бизнесом и фондовой биржей. А на общение с детьми у меня просто не хватит терпения.

– И все же Люк не ребенок. Фред так посмотрел на нее, что она покраснела, и задумчиво произнес:

– Однако есть одна вещь, которой я рад…

Как бы это помягче выразиться… Я всегда чувствовал в тебе нечто родственное, какое-то особенное отношение к миру, и рад, что в тебе оно сохранилось.

– Не понимаю, – нахмурилась Хелен.

– Понимаешь, общение со мной могло иметь для твоей души более грустные последствия, – пробормотал он.

– Ты хочешь сказать, что был настолько суетным и циничным, что мог развратить такую чистую девушку, как я?

– Вот именно. Потому я и радуюсь теперь, что этого не случилось.

– Ты никогда не был со мной суетным и циничным, Фред. Ни в обычном общении, ни в постели. А что, с Флер у тебя возникли подобные проблемы?

– О, эта девушка знает, как играть в такие игры! – с иронией заметил он.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что она и сама суетна и цинична? – продолжала допытываться Хелен.

– Знаешь, Элли, – не сразу ответил Фред, – по-моему, это пустой разговор. Впрочем, хорошо, что мы все обсудили. Теперь, надеюсь, ты поняла причину нашей размолвки – то, что стоит между нами, не позволило бы создать счастливую семью.

Хелен хотела возразить, но он прижал указательный палец к ее губам.

– Прощай, дорогая. Я не должен был допускать нашей близости. Но помни, я всегда любил тебя и не хотел причинить боль при расставании. Не знаю, останемся ли мы друзьями… Но может, стоит попробовать?

И он поцеловал ее.

Хелен захлестнули полузабытые эмоции. И хотя его руки только чуть коснулись ее, а поцелуй был кратким, этого оказалось достаточно, чтобы возбудить трепет желания, которое она испытывала только к этому мужчине.

Она уткнулась заплаканным лицом в его рубашку и с наслаждением вдохнула знакомый запах – в последний раз, а потом заставила себя отстраниться и быстрым шагом направилась в сторону танцевального шатра.

– Элли… – тревожно окликнул ее он, догоняя.

– Все в порядке, Фред, все хорошо. – Хелен слабо улыбнулась. – Я действительно страдала из-за того, что мы так плохо расстались, но теперь больше не сержусь на тебя. На душе уже не осталось этого горького осадка, и мне стало значительно легче. Будем ли мы друзьями? – Она помолчала. – Не думаю… Давай просто мирно расстанемся. И мне, и тебе от этого будет только лучше.

Этой ночью Хелен приснилась та самая поляна у трассы, с прохладной, росистой травой. В лунном свете на ней лежал букет полевых цветов.

Она проснулась странно спокойной и, удивившись такому настроению, подумала, что это оттого, что их отношениям с Фредом наконец-то положен конец. Не осталось ничего недосказанного.

Однако ей предстояло провести здесь еще один день.

Хелен надеялась, что никто не станет расспрашивать ее, почему она рано ушла с бала.

Впрочем, в этом новом дне были и свои маленькие радости. Выйдя к завтраку, Хелен с радостью обнаружила, что Лиззи присоединилась к остальным обитателям дома, и в то же время облегченно вздохнула, заметив отсутствие Флер. Так что, если не обращать внимания на любопытные взгляды Люка, подумала она, здесь стало не так уж невыносимо. Ее беспокоило только то, что при появлении Фреда она вновь ощутит подступившую к сердцу знакомую боль.

Но вот он вышел на веранду, сел за стол, а ее сердце продолжало биться ровно.

Что ж, если я и не излечилась, решила Хелен, то определенно нахожусь под наркозом.

Она вежливо поблагодарила Клэр за семейную поваренную книгу и поделилась со всеми впечатлениями о кушаньях, приготовленных на костре. Однако, просматривая переплетенную в кожу книгу с рукописными рецептами, Хелен поймала себя на том, что внимательно прислушивается к разговору Фреда с Люком и Лиззи.

Стало ясно, что Фред угадал ее тайный замысел и сейчас ведет тонкую игру, нацеленную на то, чтобы свести этих двоих. Он умело перевел разговор на общие профессиональные интересы Люка и Лиззи, потом пошутил по поводу того, что они – «товарищи по несчастью», имея в виду гипс на руке у одной и шину на ноге у другого.

Девушка подробно рассказала, как сломала руку на тренировке в бассейне, нырнув слишком глубоко и ударившись об отделанное плиткой дно.

Да, с горькой иронией подумала Хелен, если у них с Люком что-то получится, вероятно, они большую часть жизни проведут под водой. Но почему Фред вдруг занялся сводничеством? – гадала она.

Завтрак уже подходил к концу, когда на веранде появилась очень бледная Флер. Она была в белых джинсах, алой блузке, завязанной на животе узлом, и огромных, в пол-лица, темных очках.

– Только, пожалуйста, ничего мне не предлагайте, – слабо проговорила она. – Я вчера так перебрала, что даже слышать не могу о еде. Попробую выпить немного крепкого черного кофе…

Клэр тут же схватила поваренную книгу.

– Здесь есть прекрасное средство от похмелья. Позвольте взглянуть… Да, вот оно! Нужно взять сырые яйца и…

Но Хэнк прервал ее, заметив, как поморщилась Флер.

– Лучше попробуйте это, – сказал он, ставя перед ней стакан.

– Это что? Неужто «Кровавая Мэри»? – ужаснулась та.

– Пейте-пейте. Это как раз то, что вам сейчас нужно. Похоже, вчера вечером вы потеряли над собой контроль.

– Вы сами виноваты, не надо было выставлять столько шампанского, – ответила Флер с легкой дрожью в голосе. – Не сомневаюсь, что вы нарочно напоили меня, чтобы очаровательная мисс Райдер могла уединиться с Фредом! – Тут она повернулась к своей сопернице и с неприкрытой злобой проговорила: – Быстро же ты затащила его в кусты!

Фред встал, взял Флер за руку и повел к дверям.

– Что… что случилось? – растерянно пробормотала Хелен.

Все были крайне смущены, и только Люк нашел в себе силы прояснить ей ситуацию:

– Когда вы с Фредом вернулись, Флер подскочила к нему и на глазах у всех попыталась вылить ему на голову бутылку шампанского. Хорошо, что он успел схватить ее за руку и вывести из зала… – Молодой человек на мгновение умолк, а потом смущенно продолжил: – Пока он уводил Флер, она громко бранилась, причем употребляла выражения, вряд ли подобающие леди, и делала всякие намеки… Можете себе представить, – заключил он, – какое впечатление произвела эта сцена на участников бала.

– Да, зрелище было хоть куда, – кивнул Хэнк. – Я в жизни не видел такого постыдного представления. Бог его знает, почему Фред…

– Да потому, что он все делает назло Хелен, – ворчливо вставила Дженнет. – И почему все мужчины так слепы? Если уж говорить начистоту, то разве еще до приезда мисс Райдер мы все не видели, что за штучка эта Флер?