— Мама…

Лена уже произносила это слово. Тогда я подумала, что показалось.

— Малышка.

Не знаю что говорят в подобных ситуациях и я, молча наблюдала за малышкой. Ее маленькие пальчики чуть сжали мои, гладившие ее руку. Слезы почему-то скатились по моим щекам. Я старалась успокоиться, но безуспешно.

— Будешь моей мамой?

В ее голосе столько надежды!

Я обняла Лену, взяв ее на руки, прижимая к себе целуя в щечку. Маленькие ручки обхватили меня за шею, прижимаясь в ответ.

— Будешь?

Что мне делать?

Что…

…не смей входить в комнату на третьем этаже.

Держа на руках малышку, поглаживая ее по спине, я нарушив обещания данное Андрею, поднялась в запретную комнату. Не знаю, что заставило меня прийти сюда в момент, когда я была на грани срыва. На грани пропасти.

Обычная двухстворчатая дверь, разделявшая грань между тайной Андрея и реальностью, сейчас была открыта. Нащупав на стене выключатель, я сморщилась от ослепительного света. Малышка вырывалась из рук, указывая на что-то пальцем. Отпустив ее на пол, она побежала к восточной стене. Я же осмотревшись — ахнула. Комната завалена музыкальными инструментами. Десяток запыленных акустических гитар, буквально разбросаны по комнате. Со стен содрано множество плакатов, вырезок, фотографий. На полу валялись листки смятой бумаги. Не удивлюсь если это слова стихов, сочиненные когда-то Андреем. Осторожно, пробираясь к Елене, стоявшей у высокой картины, я рассматривала разбросанные вещи. Сколько фотографий незнакомой темноволосой девушки. Их множество!

Догадка медленно подкрадывалась ко мне, пока я не остановилась напротив огромного полотна. Глаза цвета растопленного шоколада с теплотой смотрели на меня. Художник с точностью изобразил глубину глаз. Словно девушка напротив жива и наблюдала за мной.

— Мама…

Вернул меня из раздумий детский голосок. Лена ткнула пальчиком на девушку из картины и я все поняла. Невысокая темноволосая женщина в подвенечном платье, отвернувшись от зеркала, смотрела на меня и счастливо улыбалась. Будто она удивилась человеку вошедшему в комнату. Удивилась и обрадовалась одновременно.

— Она не разрешала мне входить перед примеркой, ругала, что плохая примета, но я ее не послушал.

Голос Андрея нарушил создавшуюся тишину в комнате.

Я не обернулась. В этом не было необходимости. Его горе было таким ощутимым.

— Оксана была необыкновенной девушкой. Отличалась особым умом. Удивительная. Я любил ее чувство юмора, улыбку. Ее саму. Знаешь, я обманывал ее, — Андрей посадил Лену на детский стульчик, и, не оборачиваясь, продолжил уходить в воспоминания, — притворился, что люблю ее, лишь бы выиграть спор. Парочка парней надумала над ней пошутить, не знаю, почему согласился на роль соблазнителя. На тот момент меня преследовали личные цели. Но спустя несколько недель, Оксана влюбила в себя, — не желаю слушать этого. Намереваясь развернуться, Андрей вдруг произнес, остановив меня:

— Однажды она ушла. Ушла на десять лет. Лелея в себе надежду, что она вернется вновь, я пытался жить. Лишь эта мысль давала силы. Она обещала, что останется со мной, не покинет меня, — Андрей замолчал, собираясь с силами. Глотая слезы, я сделала шаг к Андрею.

— Оксана вернулась ко мне.

Еще шаг.

— …вернулась, чтобы уйти…

Протягиваю руки.

— … уйти навсегда.

Обхватываю Андрея, прижимаясь к его спине щекой. Он замер борясь с бурей чувств. Я чувствовала, как он хотел оттолкнуть меня, убежать лишь бы не дать увидеть его страдания. Вдруг он поворачивается, до боли сжимает в своих объятиях, спрятав лицо в моих волосах. Андрей дрожал, его сердце неистово колотилось в груди. Я прижалась в ответ, молясь забрать всю его боль, все страдания.

— Я боялся, — услышала я его шепот. — Боялся, что ты уйдешь.

— Я не уйду, — клянусь я.

Андрей вздрогнул.

— Господи, Тамара. Оттолкни меня, прошу. Заклинаю. Оттолкни, опусти! Слишком поздно для меня новое чувство, ничего не изменить! Слишком поздно…

— Тш-ш-ш, — успокаиваю я, приложив палец к его губам. Зеленые глаза умоляли отпустить. Но я не смогла. Как не велико его желание, я разрушу крепкую стену чувств, возведенную им. Все стены его чувств, и знаю: однажды я одержу победу, чего бы она ни стоила. И Андрей понял и не отступил.

Я клятвенно прошептала:

— Еще не поздно.


Прошло несколько недель с момента разговора в тайной комнате. С того вечера я не могла оставаться с Андреем наедине. Любое его движение, мимика или жест сводили с ума. Я была скорее похожа на наркоманку, мучаясь от неприкосновенности к запретному плоду. И пусть Андрей почти сдался, он все еще не разрушил стену между нами. Он был все тем же тираном — работодателем. Кричал, приказывал, насмехался и улыбался. От его улыбки мое сердце замирало, влюбляясь в этого человека сильнее.

Пуская слюни, я продолжала свое баловство, наблюдать за Андреем в душе. Он знал, что я подглядываю за ним. Однажды он вышел из ванной, когда я сидела на ступеньке лестницы, ведущая на третий этаж, слушая песни группы «Семь жизней» через i-pod с наушниками в ушах. С черным полотенцем, обмотанным вокруг бедер, Андрей с каменным выражением лица подошел ко мне. С влажных длинных волос капала вода, струйками стекая по сильному телу. Мои глаза были прикованы к рельефным мышцам живота, пока Андрей что-то говорил мне или ругал.

— И хватит подглядывать, Сабо, — сказал он тогда, едва в душевой за ним закрылась дверь. Он никогда ее не запирал. Словно приглашение для меня.

И вот сегодня, без пяти девять утра я, проснувшись, пошла в ванную умыться и встала как вкопанная. В душе мылся Андрей. Мне повезло, что двери душевой кабинки были из матового стекла, иначе бы получила инсульт от увиденного. Напевая что-то и намыливая — голову? — Андрей стоял ко мне спиной. Издав стон, я выбежала из ванной как ошпаренная. Лицо покрылось жгучим румянцем. Такой меня и застал Дима.

Он стоял в холле, у лестничной площадки, подняв темноволосую голову. Дима, улыбаясь, перепрыгнул через несколько ступенек и встал напротив меня.

— Приветик милашка, где певунчик?

На слове — где я еще больше смутилась.

— Аа-а-а, в душе.

Черт. И почему он поедает меня глазами?

— Времени зря ты не теряешь.

Двусмысленность его слов еще больше смутила меня, если такое вообще возможно.

Я намеревалась было уйти в свою комнату, как Дима спросил:

— Ты вечером свободна?

— А что?

Его телефон запищал. Быстро потыкав пальцами по сенсору, он убрал телефон, пробормотав что-то вроде — все девки дуры.

Шум воды в ванной стих. Андрей вот-вот должен выйти из ванной, потому я направилась в свою комнату, игнорируя Диму. Тот, обидевшись, нагнал меня, перегородив дорогу в комнату.

— Мне, правда нужна твоя помощь.

— Отстань.

— Ну Тамарочка!..

Я видела, как он хотел прикоснуться ко мне, но сдержался, помня о моей реакции. Долгое время я не хотела признаваться себе: лишь прикосновения Андрея не пугали, а дарили тепло и защищенность.

— Пупсик…

Я пнула его в голень.

— Хорошо, — простонал он, подняв руки в примирительном жесте, — будешь крошкой. Ладно, милашкой, — я, было, ударила его в пах, как дверь в ванной распахнулась. Я услышала звук шагов — тяжелых шагов по паркету. Андрей шел в нашу сторону. Не хочу, чтобы он видел меня в растрепанном виде. Протиснувшись между Димой, я захлопнула перед его носом дверь, и привалилась к ней спиной, обняв себя руками. Нужно что-то делать с моими чувствами, иначе буду бегать от Андрея и добром этим не кончится.

— Чего приперся? — услышала я недовольный голос Андрея. Кажется он не в духе. Заметил, что за ним подглядывали?

Прислонившись ухом к двери, я пыталась расслышать их разговор.

— Отстань от меня. Я пришел не к тебе.

— А…

— Не акай, уходи, оставь меня наедине с Тамарочкой, а то доведешь бедняжку, — иными словами возбудишь. По ту сторону двери наступила мертвенная тишина. Видимо Андрей тоже понял, что пытался сказать Дима. Не знаю, о чем думал Минаев в тот момент, но я застонала.

Теперь я точно влипла.

Отстранившись от двери, я наспех натянула короткие бежевые шорты и белую майку. Лифчик я забыла надеть, но было уже поздно. Минаев распахнул дверь, и уставился на меня. Точнее на мою грудь. Что там говорила Оля про мои сись…грудь? Шевелиться в штанах?

Сейчас бы я точно подметила ее слова.

От взгляда, которым одарил меня Андрей, я почувствовала себя голой, и прикрыла руками грудь.

Хорошее утро, ничего не скажешь!

— Эй, чего встал, — толкнул его Дима, от чего Минаев запнулся, но глаз не отвел. Дмитрий тоже уставился на меня, и я, едва не заплакав от неловкости, отвернулась.

— Эм-м-м, — промямлил кто-то из них, — ты…мы…

Не выдержав, я схватила подушку и швырнула в них обоих.

— А ну пошли вон!

Когда я осталась в комнате одна, плюхнулась на стул.

— Замечательно.

Расчесывая волосы, я подумала о том, что их было неплохо подстричь до плеч. Неплохая мысль.

— Доигралась Тамара, — тыкнула я расческой в свое отражение в зеркале, — и что будем делать?

Вдруг в комнате раздался звук входящего звонка песни Salvation. Я удивилась и испугалась одновременно. Никто не знал номера моего телефона кроме Андрея и Павла (последнему не представляю как удалось узнать). Номер засекречен, рука потянулась к мобильному в тот момент, когда музыка смолкла.

Интересно, кто это мог быть?

Я отвернулась и вздрогнула. Телефон запиликал уже от входящей эсемески.

Я скоро стану невротичкой.

Кабинет.

Иногда Андрей не отличался многословием.

Вздохнув, я переоделась в простое черное платье в горошек до колен и спустилась в кабинет.


— Отлично, и что ты от меня хочешь? — проворчала я, едва села в салон просторного автомобиля.

— Простого женского внимания.

Я нахмурилась, следя за тем, как Дмитрий поворачивает ключ зажигания. — И не смотри на меня таким убийственным взглядом. Ничего ведь не случилось.

— Ничего?

— Ага.

Натянув белоснежнее пуховые варежки, обиженно уставилась перед собой. Дмитрий, игнорируя меня, выехал с подъездной аллеи по направлению центра Краснодара.

Утро с самого начала предвещало скучный день, приправленный комичными инцидентами. Но видимо матушке — судьбе этого мало.

Когда я спустилась в кабинет, Андрей молча не отрывая взгляд от документов коротко приказал:

— Поезжай с ним.

И все. Ни объяснений. Ни почему я должна бросить свои обязанности и бежать исполнять абсурдный приказ. Выглядело подозрительным.

— Вовсе нет, не выдумывай, — прокомментировал мои мысли Колчин, тем самым разозлив еще больше. — Мне необходима твоя помощь.

С чего вдруг такая настойчивость?

Я внимательно посмотрела на него.

— У тебя есть девушка!

— Не надо кричать! — смущенно пожурил меня Дима. Будто в машине нас могут услышать. — И нет у меня девушки.

— Есть.

— Говорю же — нет.

Я повернулась к нему насколько позволял ремень безопасности.

— Она красивая?

— Чего пристала? — он не отрывал взгляда от дороги, — все вы бабы сплетницы.

— У меня же нет знакомых, кроме вас. И всем известно — вы куда изощреннее нас касательно сплетен.

Дима усмехнулся.

— Хорошо — у меня есть девушка. Почти.

— О. Нет. По части амурных дел помощи не жди. Я с парнем-то никогда не встречалась.

— Догадался, да и помощь заключается в другом.

Мы остановились на красном светофоре. Протянув мне огромный сотовый телефон, Дмитрий ткнул пальцем на девушку на фотографии.

— Это Даша. Она на несколько лет младше меня.

С интересом разглядывая девушку с короткими под ежик светлыми волосами и серыми глазами, я сразу прониклась к ней симпатией. Я так и сказала Диме, на что он засмеялся, переключив передачу.

— А что она думает о тебе?

Дмитрий раздумывал над ответом несколько секунд:

— Я ей категорически не нравлюсь, — признался он.

— Выходит вы не самым лучшим образом познакомились.

Он вздохнул. Я была права.

— Она считает меня законченным ловеласом и старым. Никогда не думал, что мое прошлое повлияет на настоящее.

— Одно не может существовать без другого. И старым?

Дима проигнорировал вопрос.

— Это понятно. И короче, — кажется, Дима переходил к самой сути, — я хочу, чтобы вы подружились.