— Пожалуйста…

Мой голос звучал ласково и незнакомо. Андрей с каждым толчком, с каждым движением забирал мою боль, заполняя ее удивительной нежностью. Поддавшись инстинкту, мы двигались в неистовом танце, до тех пор пока мы оба не провалились в волшебный чувственный сон.

24

Мне снился прекрасный сон. Я боялась открыть глаза и спугнуть наваждение, накрывшее меня с головой. Но утро незаметно подкрадывалось к нам и я стараясь запечатлеть каждое мгновение проведенное с Андреем, приоткрыла веки. То, что я увидела перед собой, едва сознание прояснилось, напугало. Вскрикнув, я попыталась пошевелиться, но Андрей еще сильнее прижал меня к себе, не открывая веки.

Обрывки вчерашнего вечера постепенно складывались в единую мозайку, и я снова ахнула. Значит все что произошло вчера было не сном, а реальностью! И в этой реальности я провела ночь с Андреем! Не веря догадкам, я попыталась высвободиться из его объятий, но тщетно.

Кое-как осмотрев комнату, я чуть не застонала: вещи разбросаны по всей комнате. Блузка валяется на кровати, лифчик на столе, черные джинсы на полу. Выглядело так, словно у нас был бурный…

Господи!..

Наверное я вскрикнула, потому что Андрей выпустил меня так резко, что по инерции упала на пол, забирая с собой покрывало. Приподнявшись, я села по — турецки, схватившись за голову. Он уволит. Он меня точно уволит. Я набросилась на Андрея словно потаскуха!

— Снова выдумываешь всякое. — Проворчал Минаев. Боженька, пусть он остается на кровати, ведь он совершенно…

— И чего уселась как на митинге?

…голый.

Андрей присев передо мной на корточки, убрал непослушный локон моих волос. Я старалась, правда старалась смотреть ему в глаза и не опускать их ниже. Правда, там есть на что посмотреть, потому что его…

— Сабо, если не перестанешь на меня так смотреть, к ужину я не выпущу тебя из кровати.

Я машинально посмотрела на кровать. Память услужливо показала, как мы несколько часов назад там вытворяли…

— Хочешь знать понравилось ли мне?

Оу.

— Это было…

— Пошло?

— …извращенно.

Пропади все пропадом. Точно уволит!

Не обращая внимания на мои протесты, Андрей поднял меня на руки и усадил на кровать, чмокнув в щечку.

Сам он остался сидеть на полу, обнимая мои колени.

— Необыкновенная. Набросилась на меня, ай-ай ай.

— Набросилась?

— Хочешь назовем — штурмовать баррикады?

Я нахмурилась, ударив его по груди.

— Не смешно.

— А я напротив — очень серьезен и помнишь, говорил, будь со мной? — Андрей внимательно следил за выражением моего лица. Я кивнула и только тогда он продолжил:

— Я, правда, хочу, чтобы ты была со мной и вчера ты доказала, что тоже хочешь этого. Не хмурься. Зная, какой это для тебя шаг, я все уже для себя решил. Признаться по правде, надеялся предложить тебе чуть позднее. Но пусть. — Андрей был очень взволновал, больше чем при признании о трагедии его семьи и его последствии. — Короче…

Договорить он не успел. В дверь постучали и в комнату без приглашения ворвалась Алевтина Сергеевна. Увидев Андрея полностью обнаженным и меня прикрытой простыней, старуха нахмурила седые брови, бросила на меня испепеляющий взгляд и не оборачиваясь обратилась к Андрею.

— Извините, что вас отвлекаю, — от слова сказанное «отвлекаю» я поежилась, — Андрей Дмитриевич, но в вашем кабинете ожидают.

Не моргнув глазом, Андрей коротко спросил:

— Кто?

Его голос наполнен злобой? Минаев зол из-за того, что нас прервали?

— Она сказала, вы поймете.

— Какого черта ты врываешься в мою спальню и говоришь, что не знаешь, кто ко мне пришел? — Старуха задрожала от силы голоса. Я понимаю ее. Андрей может быть очень страшен. — Иди и прогони его!

— Это она.

— Что?! — рявкнул он, от чего я вздрогнула. — Что за хрень?! Почему не сказала?

Старуха и глазом не моргнула.

— Я сказала.

— Твою мать!.. — прошипел Андрей, наспех натянув джинсы, скрылся за дверью. Старуха стояла передо мной, не опуская взгляда.

— Хм. Ясно. Вернулась.

Нахмурившись, придерживая простыню, я собрала свои вещи и направилась в свою комнату. В доме стояла мертвенная тишина. Меня разбирало любопытство. Хотелось знать кто «она» в его кабинете.

Накинув на себя вчерашнюю одежду, не умывшись, спустилась вниз.

В доме стояла такая тишина, что я испугалась доносившихся из кабинета звуков.

— Да как вы смеете?! — воскликнул женский голос.

— Какого хрена вы вообще приперлись в мой дом?! — перешел на крик Андрей. Дверь в кабинет была приоткрыта и увидев с кем он разговаривает, отшатнулась. Быть того не может…

— Потому что в вашем доме моя дочь!

— Моя дочь! — фальцетом повторяет он, — вы — дура, раз посмели прийти сюда. Вы сейчас должны загорать в кутузке! Нужно было придушить вас тогда, чтобы не доставать меня всякой хренью.

Придушить?

Женщина топнула каблуком.

— Дура? Вы смеете оскорблять меня?! Я ее мать! Все расскажу о вас и девочка тут же покинет дом убийцы.

Она назвала его убийцей?

Бояться надо его, а не меня.

Почему София и Павел говорят об Андрее, как о хладнокровном убийце?

Ничего не понимаю.

Наблюдая сквозь щель, я испугалась. Выражение лица Андрея нельзя назвать озлобленным. Лишь убийственная ярость. Он улыбнулся ей страшной улыбкой и приподнял ей подбородок.

— Видимо одного раза не хватило, а? Я в настроении, только пикни.

Женщина поняла, что переступила черту, но останавливаться, не намерена.

— Не угрожай мне, мальчишка!

Минаев язвительно усмехнулся.

— Чего смеешься? Думаешь не найду свидетелей? Весь дом видел как ты пытался меня убить!

Убить?!

— Я обвиню тебя в изнасиловании Тамары, сядешь за решетку, будешь там оставаться, пока не сгниешь! Тварь!

Этого я стерпеть не могла!

Войдя в кабинет, я подбежала к Софии и что есть силы, ударила ее по лицу. Я вложила в удар все: обиду, ненависть, злость. Женщина подняла руку намереваясь дать сдачи. Стоя посередине кабинета, ожидая удара, я закрыла глаза, но ничего не произошло. Приоткрыв правый глаз, увидела Андрея с силой сжимавший хрупкую руку женщины. Не сомневалась, на ней останутся синяки: так сильно он сжимал.

— Вон.

Я была уверена, что обращается он не ко мне, и удивилась когда он повторил приказ, коротко посмотрев на меня.

— Но…

София умоляюще обернулась ко мне.

— Не уходи доченька. Не оставляй с этим сумасшедшим. Он меня убьет!

— Тамара, уходи, — игнорируя Софию Андрей вновь приказал более спокойным тоном, — уходи.

Не сейчас. Не когда я стою рядом с женщиной бросившая меня одну. Ни когда я стопроцентно готова поговорить с ней. Узнать, наконец, почему она поступила так со мной, со своей дочерью. Андрей понял, что проиграл, бросил на Софию короткий взгляд и обнял меня в собственническом жесте. Он сделал это намеренно, дабы показать, что я под его защитой.

— Я буду рядом, — коротко сказал он, чмокнув меня в макушку.

Когда дверь за ним закрылась, я повернулась к женщине. Своей маме. Годы не изменили ее, оставаясь такой же красивой и непоколебимой. София распахнула красное пальто, взяла листок и взмахнула перед собой нечто подобие веером.

— Уххх… — облегченно выговорила она, — я думала что умру. Молодец доченька! На такого человека найти управу…ты сделала все как надо. Присаживайся! — указала она на соседнее кресло.

Я осталась стоять посередине кабинета, сунув руки в карманы брюк. Дом Минаева придавал мне смелости и не боялась высказать все накопившееся этой женщине.

— Почему? — спросила я.

Взмах «веера» прекратился.

— Я соскучилась по тебе потому и пришла. А что?

— Нет. Нет. Не это. Почему ты бросила меня?

София усмехнулась.

— А разве твой любовничек не сказал? Пропади все пропадом, он такой накаченный! Отхватить такой экземплярчик…

— Не сказал что?

Она нахмурилась.

— Ты меня совсем не слушаешь?

Я?

— Хорошо что ты переспала с ним. Отвали у него побольше денег и мы уедем. Вместе. Ведь ты этого хотела?

Что?

София поднялась, положив руки на мои плечи, — раз уж теперь мы вместе, забери его деньги и уедем! Помнишь, я обещала тебе уехать? Далеко-далеко?

Я уставилась на нее как слабоумная:

— Это было семнадцать лет назад.

На самом деле прошло уже восемнадцать…

— И что? Какая разница? Главное мы вместе! Кому какое дело до прошлого?

— Мне.

София скорчила рожицу.

— Ой перестань, подумаешь. — Она говорила таким тоном, с каким обычно разговаривают с продавцами о снижении цены на одежду. — Сейчас и время подходящее.

Слезы навернулись на глазах, маленькими струйками стекая по щеке. Я не могла оставаться с этой женщиной, но остались еще вопросы. Не поднимая глаз, я спросила:

— Почему сейчас? Почему вернулась именно сейчас?

— Пфф, — удивление этой женщины было столь очевидным. Я бы поверила, не зная ее характер. — Потому что…

— Андрей. В нем все дело. Тебе нужны деньги, а муж не может выполнять твои капризы. Человек, ради которого ты бросила собственного ребенка, наскучил тебе и решила вернуться и нажиться на деньгах человека дорого мне?

София молчала. Она знала, я права.

— Вернулась не ради меня, а ради долбанных денег?! — ору я.

— Да! Черт возьми. Да! На кой черт мне сдалась шлюха…

Кабинет огласил звук пощечины. Второй раз за вечер я ударила мать. Человека, давший мне жизнь, но не любовь.

— Убирайся и никогда, — говорить мне удавалось с трудом, — никогда…ни-ни-ни…

— Вы слышали ее? Проваливайте из моего дома. — Услышала богатый оттенками голос с хрипотцой. Андрей обнял меня за плечи, прижимая к себе, поглаживая по голове. — И Тамара теперь со мной.

— Но…

— Что «но»?

Не знаю, что дало эффекта больше: сила его голоса или ярость в глазах, но София вышла из кабинета. Покачивая меня на руках, и шепча ласковые слова, Андрей баюкал меня словно ребенка.

Успокоиться я никак не могла. Дыхание затруднялось, тело било сильная дрожь. И тут сквозь всхлипы я услышала пение. Покачивая меня на руках, Андрей Минаев, поклявшись больше никому не посвящать песни — пел для меня. И я поняла — он любит меня.

Андрей Минаев действительно меня любит!


Спустя несколько часов, мы лежали на кровати довольные и опустошенные. Андрей прижимал меня к себе, уткнувшись носом в мои волосы, вдыхая их запах. В окно пробивался утренний свет, и я гадала, сколько сейчас времени. За все часы любви, Андрей не переставал повторять, что любит меня и показал свои чувства, даря удивительные ощущения. Никогда бы не подумала, сколько он умеет разных вещей и от этого я покраснела.

— Краснеешь? — прошептал богатый оттенками голос, запустив пальцы в мои волосы.

— Никогда бы не подумала, что ты умеешь…

Он засмеялся удивительным смехом, прижав меня к своей груди. Я поцеловала свежую татуировку на правом запястье.

Она мне очень нравилась.

— Помнишь, я говорил, сколько умею разных вещей?

— Но речь шла о готовке, — сказала я, — прости что уехала.

Андрей покачал головой.

— Все это в прошлом. Я долго думал, пытаясь разобраться в наших отношениях и как решить проблемы. Мне нравились твои волосы, — с притворной злостью проговорил он, пропуская пряди сквозь пальцы, отходя от темы, — короткие. — Меня позабавила обида в его голосе.

— Отрастут.

Я приподнялась на локте, вглядываясь в его глаза.

— …и думал?

— Твое прошлое, — от его слов я задрожала. Видя как мое тело покрывается мурашками, Андрей присел, и усадил к себе на колени. — Сейчас ты должна понять — ты не одна. У тебя есть семья.

Не находя слов, я сжала его ладонь.

— Я боялся, что ты ушла от меня навсегда, — его голос задрожал, — почему ты вернулась?

— Я больше не могла жить без тебя, — призналась я.

Казалось, он удивлен:

— Больше?

Я молчала, не зная, что ответить. Я боялась от одного неверного шага оттолкнуть его и Андрей понял это.

— Тамара, — от того, как он произнес мое имя, я посмотрела на него. Длинные волосы водопадом упали на грудь, скрывая татуировки и я, неосознанно потянулась к шелку. — Чтобы тебя не тревожило, чтобы ты не хотела спросить — я весь твой. Не бойся меня.