Наконец, он поднял глаза, и на мгновенье мне показалось, что на его лице промелькнуло удивление, но это выражение тут же исчезло с его лица.

— Не двигайся, — скомандовал он. — Я просто хочу посмотреть на тебя.

Все было не так уж плохо, мне было двадцать два, и я была обладательницей горячего привлекательного тела, так что я не стеснялась того, что все это происходит при ярком дневном свете. Я сделала глубокий вдох, как только Джеймс подошел ко мне. Его глаза с жадностью изучали мое тело. Сейчас я чувствовала себя такой беззащитной, и я остро почувствовала разницу между тем, что происходило сейчас и тем, что было вчера.

— Ну, ты выглядишь ужасно мило для того, что я запланировал, — сказал он мрачно.

— Смогу ли я выполнить это? — спросила я, решив сыграть в его игру.

— Ах, да. Ты сделаешь все прекрасно.

Он вернулся и сел на кровать. Откинувшись на спинку кровати, Джеймс положил руки за голову, просто расслабился и наслаждался видом, пока я стояла на его обозрении. Я могла видеть его дурацкие рельефные руки. Я ненавидела себя за это, но то, как он осматривал меня в сочетании с этими его идиотскими накаченными бицепсами, делало меня чуть более влажной. Я не догадывалась о том, что он запланировал. Мое сердце скакало галопом.

— Пожалуйста, — сказал он. — Сядь!

Он похлопал по постели рядом с собой, и я попыталась соблазнительно сесть. К сожалению, стринги доставляли мне неприятные ощущения, так как врезались между моими ягодицами. При этом мое лицо ничего не выражало.

— Можешь мне это передать? — спросил Джеймс.

— Что?

Я оглянулась в поисках тюбика смазки, кнута или наручников.

— Пульт, — сказал он, как само собой разумеющееся.

Я протянула его ему, предположив, что мы собираемся посмотреть какую-нибудь порнушку.

Джеймс выбрал канал спортивных новостей Новой Англии и довольный собой вздохнул. — Они в пути. Тампа Бэй. Игра начнется через полчаса, — сказал Джеймс.

— Да? — спросила я, сильно смутившись.

Он повернулся ко мне с самодовольной улыбкой на лице.

— Я сказал, что игра «Рэд Сокс» начнется через полчаса.

— Ты хочешь посмотреть игру? — удивилась я.

— А ты нет? — спросил он невинно.

«Ладно», — подумала я про себя, — «в эту игру могут играть двое».

— Охренительно, как хочу, — сказала я, поворачивая голову обратно к телевизору. Я решила игнорировать и его, и свои врезавшиеся в задницу трусы. 

Глава 5

Джеймс

«Рэд Сокс» на этот раз играли довольно слабо, но мне было все равно. Главное, что Одри вернулась, и была сейчас рядом со мной, одетая в какое-то очень горячее черное белье. Но я не собирался обращать на это никакого внимания. Пока нет. До фотосессии у нас оставалось несколько часов, которые я должен был провести только с ней.

У меня плохо получалось просить прощения, так как я этого, честно говоря, просто не умел. Но я хотел совершить этот подвиг для нее, поэтому я сделал это единственным известным мне способом, собираясь дать то, что ей нравилось больше всего: бейсбол и еду.

— Хочешь перекусить? — спросил я.

Она посмотрела на меня с подозрением. По выражению ее лица, можно было предположить, что она подумала, будто я имел в виду свой член.

— А что в меню?

Я взял планшет и отыскал меню из ресторана моего отеля.

— Гамбургеры, салат "Цезарь", рубленный стейк…

— Я буду гамбургер,— сказала она и пожала плечами, стараясь казаться непринужденной. — И салат «Цезарь». И пиво.

Она быстро посмотрела на меня.

— Если ты тоже будешь.

Я взял свой сотовый телефон и заказал два гамбургера, два салата " Цезарь» и дополнительно кольца лука.

— Они хороши, — произнес я одними губам для Одри, пока параллельно делал заказ по телефону.

— Как насчет пива?

— У меня есть немного на кухне.

Она встала с кровати и в своем наряде пошла на кухню. Я увидел ее превосходную задницу — такую круглую и подтянутую, подчеркиваемую стрингами. Она медленно прошествовала до двери, убедившись, что я получил превосходный, длительный обзор. Твою мать. Мой член моментально стал твердым. Одну минуту спустя она вернулась, неся две бутылки «IPA» (прим Ииндийский светлый эль). Одри аккуратно поставила одну из них на ночной столик, при этом наклонившись низко таким образом, что ее груди оказались практически у моего лица. Она посмотрела на меня и увидела заметную выпуклость в моих штанах. Затем она выпрямилась и улыбнулась, как будто выиграла приз, потом с важным видом прошествовала на свою сторону кровати, еще раз продемонстрировав мне свою попку, села и поднесла пиво к губам, игнорируя меня до того момента, пока моя эрекция окончательно не сдалась и, наконец, стала увядшей, удрученной и одинокой.

Раздался звонок в дверь, и Одри взглянула на свою одежду.

— Я думаю, что лучше пойти тебе, — сказала она, и посмотрела на мои штаны. — Ты в порядке? Ты сможешь сделать это?

— Со мной все нормально, — сказал я, ухмыляясь. — Я только что видел твою попку в стрингах. Я умру счастливым человеком.

Мы, наконец, приступили к еде, разместившись на моей кровати. Я встал и бросил Одри одну из своих старых футболок с эмблемой Уортона.

— Это еще зачем?— спросила она.

— Тебе должно быть комфортно, пока ты будешь кушать, хотя мне бы не хотелось портить такой вид.

Она на секунду зашла в ванную комнату, и вышла из нее, уже одетая в футболку. И вид ее в моей футболке снова расшевелил мой член.

Я знал, что находится у нее под одеждой, и я хотел этого. Скверно.

Она прошлепала босиком на кухню и вернулась еще с двумя бутылками пива. На мгновенье мне почудилось, что все выглядело так, словно ничего не произошло между нами этим утром, что я никогда не увольнял ее, и она никогда не покидала меня. Мы ели в молчании, наблюдая за игрой по телевизору, обмениваясь кольцами лука.

Когда мы закончили, я собрал посуду. Одри внимательно посмотрела на меня. Напускная храбрость исчезла с ее лица, так же как и белье c ее тела.

— Спасибо, — сказала она.

И то, как Одри произнесла это слово, означало благодарность не только за уборку посуды.

— Должен тебе кое-что сказать. Ты — очень храбрая, раз вернулась сюда.

Я пошел на кухню и положил в раковину грязную посуду. Она была смелой девушкой, а я был трусом. Когда вчера в ресторане она положила руку мне на бедро, я просто сошел с ума. Я потерял контроль. Ее прикосновение опалило меня, и я, не задумываясь, позволил своим инстинктам взять над собой вверх. Мои инстинкты требовали овладеть ей сильно и жестко.

Но это было не все, что требовали мои инстинкты. И это было большой проблемой.

Я вернулся в спальню и сел на кровать рядом с ней, но разместившись теперь поближе. Я слегка погладил ее по руке и почувствовал, как она напряглась, как будто готовилась к чему-то плохому. Я не мог винить ее за это, только не после того, как предал ее сегодня утром.

— Ты помнишь все, что мы делали прошлой ночью? — спросил я, в то время как мои пальцы скользили по ее руке.

Она прикусила губу и посмотрела на меня. Я видел на ее лице уязвимость и следы от пролитых слез, которые превратились в отеки вокруг ее глаз.

— Я надеюсь, что когда-нибудь смогу забыть ее, — сказала она.

Я продолжил гладить ее руку.

— У меня есть… проблемы, Одри. Я, вроде, говорил тебе об этом. Мне трудно сходиться с людьми.

Она смотрела мне в лицо.

— Прошлая ночь была довольна насыщенной, — сказал я. — Когда я проснулся утром, то не знал, как мне справиться с этим. Я был смущен и чувствовал…

Я замолчал, изо всех сил пытаясь сформулировать свои мысли.

— Чувствовал что?

— Просто чувствовал.

Я смотрел на то, как мой палец движется вверх и вниз по ее руке. Я даже боялся взглянуть на ее лицо.

— Я почувствовал себя неловко. Вот, почему я уволил тебя.

— Тогда зачем нанял снова? Да еще сказал Елене, что хочешь секса, собственно говоря, из-за которого и возникла проблема?

Одна из черт характера Одри, которая мне нравилась в ней, это ее прямота. Но, с другой стороны, это могло быть и проблемой, особенно тогда, когда ты пытаешься скрыть правду от самого себя. Я вздохнул и лег на спину.

— Если ты не хочешь, мы не будем заниматься сексом, Одри.

— Я этого не говорила.

Ее голос звучал с оборонительной интонацией, но в нем чувствовалась еще и боль.

— Я снова нанял тебя, потому что ты — замечательная девушка, и мы заключили с тобой сделку. Я сказал Елене, что хочу теперь включить секс в наш договор, потому что я наслаждался тобой прошлой ночью. Если ты вернулась, то я хотел бы, чтобы это перестало быть секретом. В части нашего соглашения, — сказал я и на мгновение замер, а потом продолжил.— Относительно запрашиваемых и оказанных услуг.

Произнесенные слова вызывали у меня не очень-то приятные ощущения, но, в любом случае, я заставил бы себя сказать это. Забегая вперед, секс должен был стать частью нашего контракта. Вчера вечером это произошло, и это было опасно для нас обоих. Я входил в нее столько раз, что едва был в состоянии реально оценивать ситуацию, а глубина моих оргазмов потрясла меня самого. Я знал, что Одри получала один оргазм за другим, потому что я чувствовал, как ее тело сжималось вокруг моего члена.

Я также слышал, как она выкрикивала мое имя.

— Мне даже лучше, если секс будет включен в договор. Я люблю прозрачность и порядок в делах, потому что с этим становится проще иметь дело, — сказала она.

— Это именно то, что я и хотел донести, — сказал я, успокоенный тем, что мы, похоже, одинаково понимаем друг друга. — Итак,… все ли будет в порядке? Ты вернулась, и у нас с тобой ранее уже были достигнуты определенные договоренности. Только теперь и секс является частью этой сделки.

— Меня это устраивает,— по-деловому ответила Одри.

Я улыбнулся ей.

— Давай просто наслаждаться друг другом. У нас есть еще целая неделя.

— Договорились, — сказала Одри, и в ее голосе послышались нотки облегчения.

Она откинулась на подушку и вернулась к просмотру игры. Я лежал рядом с ней, поглаживая ее руку. Даже без макияжа и в моей футболке она была такой красивой. Особенно без макияжа и в моей старой футболке. Через какое-то время она повернулась ко мне, и ее пальцы пробежались вдоль линии моего лица. Я наклонился и поцеловал ее, а затем, попробовав на вкус ее сладкий рот, обрушился на ее губы, сминая их своими.

Я собирался овладеть ею. Во мне проснулось такое большое и ненасытное желание. После вчерашней ночи обратного хода быть не могло. Но в этот раз я смог расслабиться. Так было безопаснее — сейчас она была полностью в моей власти. У нас было соглашение с пунктами, взаимовыгодными для обеих сторон.

Я проник своей рукой под футболку на ее теле и погладил ее плоский живот, а потом моя рука двинулась к ее сочной груди. Она села на кровати и сняла с себя одежду, и я прикоснулся к ее горячей коже, играя с сосками, поочередно втягивая их в рот и дуя на них. Она выгнулась назад, ее соски отвердели от моих прикосновений. Затем я опустил руку вниз и стал кружить своими пальцами по ее клитору, сжимая и перекатывая его между пальцами, пока она стонала, становясь мокрой и скользкой.

К этому времени мой член стал огромным и очень твердым. Я уже был готов взорваться.

Она повернулась и посмотрела на меня, и на мгновенье в ее глазах мелькнула грусть. Я собирался трахнуть ее, чтобы выбить эту печаль, заставить ее забыть про нее, в особенности, если я был ее причиной. Она потянула мои штаны вниз, а я избавился от своей футболки. Затем я раздвинул ее ноги и расположил член напротив ее входа. Я медленно и лениво гладил им по ее складочкам, чтобы смазать себя. Она схватила его и потерла им об себя, делая мой твердый член скользким.

— Скажи мне, что ты хочешь меня, — прохрипел я.

— Я хочу тебя. Я, блин, так хочу тебя, Джеймс, — сказала она.

Больше я ждать не мог, поэтому вошел в нее быстро без предварительных игр. Она была более чем готова для меня, такая скользкая от выступившей влаги. Я вошел в нее до упора, до самых яиц, и мы оба застонали, как только ее тело открылось, чтобы вместить меня полностью. Она была создана для меня.

— Твою мать, ох, твою мать. Одри, так хорошо.

Я вбивался в нее долгими и жесткими толчками. Как же хорошо. Она впилась ногтями в мою задницу, толкая меня этим еще дальше. Я почувствовал, как она начала сжиматься, пытаясь выжать из меня все до последней капли.

Меня сводило с ума то, что я находился внутри нее снова. Это ощущалось так, словно ее сладкое, тугое тело было создано специально для меня. Я хотел трахать и обладать ей.