Ли Джеймс - Эскорт для миллиардера — 2

— Чтобы ты мог уволить меня снова? — спросила я, а Джеймс сощурил глаза. — Расслабься, я пошутила.

«Но… я чувствую то же самое по отношению к тебе, … однако, Джеймс, не ты ли хотел узнать, в чем дело? Мы будем узнавать друг друга еще только неделю», — подумала я, и эта мысль заставила мое сердце сбиться с ритма.

Джеймс посмотрел на наши сплетенные руки.

— Может быть, все дело в том, что мы заботимся друг о друге, даже если это только на короткое время. Я не забочусь о большом количестве людей, Одри. Список очень короток.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и я поморщилась.

«Лучше не говори мне такие вещи», — подумала я.

— Я тоже забочусь о тебе, — сказала я.

«Глупая, глупая, глупая», — кипела я от злости сама на себя.

Он поцеловал меня в лоб.

— Тогда это — достаточная причина.

Кай остановил машину напротив дома матери.

— Только чудо спасет их. Я полагаю, мы закончили разговор, так как приехали, — сказала я с облегчением.

— Я пойду с тобой, — сказал Джеймс.

— Мне нужно, чтобы ты остался здесь. Я должна сделать это сама.

Я посмотрела на часы, было уже девять часов. Моя мать, однозначно, уже была пьяной, и скорее всего уже готова к драке. Я не хотела, чтобы Джеймс увидел все это.

— Пожалуйста.

— Тебе ничего не угрожает? — спросил он и кивнул в сторону ее обветшалого жилого комплекса.

— Я здесь выросла. Это моя мать. Со мной все будет в порядке, и я скоро вернусь.

Кай открыл мне дверь машины, и я вышла.

— Одри, — произнес Джеймс, и я нагнулась, чтобы посмотреть на него. — Я буду ждать тебя.

Я вздохнула и быстро стала подниматься к подъезду вверх по лестнице, стараясь не оглядываться на машину. Я не хотела, чтобы он оказался рядом с моей матерью, вызывавшей только омерзение. Я постучала ей в дверь, но ответа не последовало, несмотря на то, что везде горел свет. Тогда я повернула ручку двери, и она открылась. Я глубоко вдохнула прежде, чем войти внутрь.

Она была дома и сидела за кухонным столом рядом с переполненной пепельницей, куря, как будто собиралась сесть после этого на электрический стул.

— Привет, мам, — сказал я сквозь пелену дыма.

— О, неужели, это маленькая Мисс Заносчивость. Ты выглядишь блестяще, — сказала она. — Отлично, что ты, наконец-то, появилась.

У нее были длинные и тонкие волосы, осветленные на концах и по всей длине, жирные около корней волос. Когда-то она выглядела довольно мило, но сейчас ее кожа была покрасневшей и покрытой пятнами от множества перенесенных бостонских зим и несчетного количества сигарет «Marlboro Lights».

— Ты ждала меня? — спросила я.

— Ты же знаешь, что я попала сегодня в аварию, они отбуксировали мою машину, и что я осталась совсем без денег.

Я, может, и переживала бы за нее, если бы не знала, как обстоят дела на самом деле. Ей не нужно было мое сочувствие. Она хотела лишь моих денег.

— Без обид, мам. Но разве это именно моя проблема?

Это не то, что я ей должна была говорить, но полупустая бутылка «Jack Daniel’s» на столе, и тот факт, что она сегодня пыталась забрать деньги из «Новых горизонтов», окончательно вывели меня из себя.

— Я не знаю, почему это проститутка думает, что она лучше, чем ее собственная мать. По крайней мере, я работала на настоящей работе, — сказала она.

Тон ее голоса был настолько злобный и говорил о том, что она ищет повод для драки.

— У тебя не было работы в течение длительного времени, — напомнила я ей. — Когда я последний раз я наведывалась к тебе, то твоя работа заключалась в том, чтобы пить, курить и жить за чужой счет.

Она посмотрела на меня и на ее лице расползлась торжествующая улыбка.

— По крайней мере, я не объезжаю чужие члены.

— Да, ты этого не делаешь, — сказала я.

Это была горькая правда, но ее слова больше не трогали меня.

— У тебя один за другим меняются мерзкие мужики, за счет которых ты оплачиваешь квартиру и покупаешь сигареты.

— Что ты об этом знаешь? — огрызнулась она.

— Я знаю об этом все. Если ты не забыла, то я — шлюха, — сказала я категорично. — Рыбак рыбака видит издалека.

Она встала, ее руки сжались в кулаки, готовые обрушаться на меня. Конечно, такое случилось не в первый раз, но я не хотела ввязываться во все это с ней сегодня. Я хотела разрядить обстановку и вывести ее из игры, чтобы она держалась от нас от греха подальше в ближайшем будущем, а может быть, и навсегда

Как обычно, мне пришлось делать эту дерьмовую работу.

— Сколько ты хочешь, — произнесла я фразу как утверждение, а не вопрос.

— Две тысячи долларов, — сказала она.

Ее кулаки разжались, но она даже не соизволила надеть себе на лицо маску сожаления.

— Я могу дать их тебе, но с одним условием, — произнесла я, шагая по грязной кухне. — Во-первых, ты никогда больше не пойдешь и не потребуешь снова денег в «Новых Горизонтах». Это деньги для Томми. Твоего сына. Он нуждается в них больше, чем ты и я вместе взятые. Вот почему мне приходится столько работать. Пожалуйста, никогда не делай этого снова. Обещай мне.

Она кивнула, я не была уверена, что верю ей, но прямо сейчас я ничего не могла с этим поделать.

— Во-вторых, ты больше никогда не заявишься ко мне в офис. Мой босс сегодня же уволила бы меня, если бы я не была на задании.

Она фыркнула и закурила еще одну сигарету.

— Твой босс думает, что ее дерьмо не воняет, что ли. У меня сегодня было огромное желание сказать этой зубастой мохнатке —

— Пожалуйста, не называй ее «зубастой мохнаткой», — прервала я ее, — и больше никогда не ходи туда снова. Она сказала, что уволит меня, если ты это сделаешь, и она говорила это на полном серьезе. Если ты хочешь сохранить свою разбитую машину, и чтобы тебя продолжали выручать из заключения, давали деньги до конца твоей жизни, то мне нужна эта работа, хорошо? Так что держись в стороне.

— Хорошо, — сказала она и выпустила облако дыма в мою сторону.

Я не знаю, чем я так провинилась перед ней, чтобы так ненавидеть меня, но она меня терпеть не могла. По отношению к Томми она не испытывала такой ненависти, хотя и не заботилась о нем, но, по крайней мере, иногда трепала его за волосы. Но не меня. Возможно, это было просто полнейшее отсутствие любви по отношению ко мне.

Она была подобно солнцу в морозный день — светила, но не грела. Это можно было бы сравнить с тем, что я появилась на свет и разрушила ее веселую жизнь, и теперь должна заплатить за это. Платить. Платить. Я достала кошелек и протянула ей деньги. Это были деньги, которые я сохранила от аванса, чтобы заплатить за аренду квартиры. Но сейчас я ничего не могла сделать, кроме как вернуться к работе.

— Пока, мам, — сказала я.

Она сунула деньги в карман и кивнула мне.

— Увидимся. Хорошо проведи время в этом шикарном прикиде.

То, как она произнесла эту фразу, заставило меня почувствовать себя грязной.

Я больше не могла здесь находиться. Я распахнула дверь, желая сделать глоток свежего воздуха.

На лестничной клетке стоял Джеймс Престон.

Он стоял там, ожидая меня. 

Я мельком увидел мать Одри. Она была примерно одного роста с дочерью, но на этом их сходство заканчивалось. Я заметил бочкообразную грудную клетку, свалявшиеся обесцвеченные волосы и лицо человека, который слишком часто встречал рассветы с «Tequila Sunrises».

— Привет, — сказала Одри, быстро закрывая за собой дверь. — Я же просила тебя не приходить.

— Я хотел быть здесь, вдруг бы тебе понадобилась моя помощь, — сказал я.

Когда мы направились вниз по лестнице, я притянул ее к себе и защищающим жестом приобнял.

— Все прошло нормально?

Я понятия не имел, какое значение могло быть у слова «нормально» в этой ситуации, но оно было единственным, что пришло мне на ум.

Она пожала плечами.

— Все как всегда. Все прекрасно.

— Что это значит, Одри?

Она скользнула в машину и вздохнула.

— Не мог бы ты налить мне немного бурбона, пожалуйста?

— Конечно.

Я плеснул ей в стакан и наблюдал за тем, как она взяла его и сделала судорожный глоток.

— Ты знаешь, я думала, что никогда не буду пить, после того как росла рядом со своей вечно пьющей матерью, — сказала она и пожала плечами. — Но моя мать научила меня, что значит по-настоящему нуждаться в выпивке.

Я налил стакан и себе, а потом мы чокнулись ими.

— Выпьем за это.

Мы смотрели на огни города, которые проносились за нашими окнами сначала в Восточном Бостоне, а потом и в Финансовом районе.

— Одри. Я знаю, что ты не хочешь рассказывать мне, что твоя мать хотела от тебя, но я был бы рад, если бы ты открылась мне.

Она смотрела в окно, но мне было заметно видимое напряжение в ее плечах.

— Ей просто нужны были деньги. Ее автомобиль … отбуксировали. Это все.

— Она всегда просит у тебя деньги?

— Нет, не всегда, Джеймс.

— Ах, вот как, — сказал я. — Итак, она — алкоголичка, и она является проблемой.

— Она — алкоголичка и она — проблема, — сказала Одри и смело улыбнулась. — Просто еще одна слезливая история от вашего дружелюбного эскорта по соседству.

Я обнял ее и притянул к себе. Не зная, что сказать, я просто прижимал ее к себе, надеясь, что от этого ей станет немного лучше.

Я снова занимался с ней любовью этой ночью. Медленно. Молча. Теперь я понимал ее тело, знал, чего она хотела, а я жаждал одного — быть внутри нее. Мы кончили одновременно. И в этот раз она выкрикнула мое имя, пока я был в ней. В душе я почувствовал боль и тоску. Я не понимал, что это было, и не знал, что с ним делать. Когда мы легли спать, я устроился позади нее и окутал ее своим телом, как будто она была моей.

Но она не была моей. «Я, как таймшер, детка. Никто мной полностью не владеет. Ты просто получаешь меня на некоторое время», — ее слова эхом отзывались у меня в голове, пока я засыпал. Я испытывал ненависть к этим резким словам…

Проснувшись на следующее утро, я снова обнаружил себя сильно прижавшимся к ней, видимо во сне она придвинулась ко мне поближе. Однако я быстро перевернулся на спину, не позволяя своей эрекции принимать решения за меня. Сегодня у нас по расписанию был день репетиции ужина. Завтра должна состояться свадьба, а затем поездка на Эльютеру.

Потом — жизнь без Одри.

Я посмотрел на ее обнаженную спину, которая поднималась и опускалась вслед за ее дыханием. Она была слишком молода, чтобы иметь дело со всем тем, что выпало на ее долю. Я не позволю себе фактически опускать руки из-за того, что она — проститутка. Она была проституткой. Я бы даже не рискнул себе представить, со сколькими мужчинами она была.

«Наверное, не с таким количеством женщин, с которыми был ты, идиот», — подумал я. Это было правдой. И только к одной из них я испытывал чувства.

Теперь уже к двум.

Но когда я думал о Даниэль, о том, что случилось…. Меня передернуло. Я не смогу так подвести кого-либо снова. Я бы не доверил самому себе сердце другого человека.

«Твою мать», — подумал я, и перевернулся обратно к Одри. Моя эрекция прижалась к ней, требующая и твердая. И что я собирался делать? Переехать обратно в Бостон, чтобы я смог беспрепятственно встречаться со своим эскортом? Или ей переехать в Калифорнию, чтобы я мог поселить Одри в квартире, и встречаться с ней всякий раз, когда мне захочется, спрятав ее от своей семьи и остального мира?

Моя семья никогда не примет ее даже как сироту-выпускницу магистратуры, которую она из себя разыгрывала. Даже если опираться на эту ложь, то она все равно была бы недостаточно хороша для них. Если бы они узнали, что она была эскортом из нищей семьи, то они бы возненавидели ее. Моя мать превратила бы ее жизнь в сущий ад.

Прошлое Одри для меня не имело значения, но ничто не могло бы изменить мнение моей семьи. Они никогда не будут относиться к ней, как к настоящей Престон. Даже если бы я и смог принять это, то просить ее сделать этот шаг, было бы жестоко по отношению к Одри.

Моя голова шла кругом. Я прижал свой лоб к ее спине, пытаясь блокировать хоровод мыслей, крутящихся в моей голове.

«Вот почему я не хочу отношений, — подумал я. — Слишком много гребанных вопросов».

Через некоторое время Одри проснулась, повернулась ко мне и улыбнулась.

— Привет, — сказала она, и румянец пополз по ее шее.

Единственный эскорт в истории эскортов, которая умела краснеть. Она — очаровательна.