— Пальцем? — уточнил Жора, глубоко вздохнув.

— Нет!

— Будет больно…

— Я люблю тебя, Гера! Я хочу стать твоей женщиной!

Бальзам на душу подействовал! Георгий со всей страстью бурлящей в нем припал к ее губам, одновременно входя в нее, медленно продвигаясь вперед. Анютка не вытерпела, подавшись к нему, внутри слегка защипало. Он остановился, словно сам чувствовал ее боль.

— Я хочу, чтобы ты всегда была со мной! — четко проговорил Жора, — А ты?

— Что? — она сейчас мысленно находилась не здесь, так как болезненные ощущения быстро уступили место острому желанию, благодаря его горячей пульсирующей плоти.

— Хочешь…

— Да, — снова подавшись к нему, выдохнула Аня. Анюта чувствуя, что потерялась где-то на облаках, тем не менее, взлетает еще выше, и ей не страшно, ведь он рядом — в ней…

Он не был уверен, что это ответ на интересующий его вопрос, но понял, что сейчас выяснять это бесполезно. Его любимая девушка металась по постели с его именем на устах, вызывая в нем безумный восторг. Он любовался ею, впитывая каждое ее движение, каждый вздох, каждый стон, не отдавая себе отчета, как сильно это действует на него самого. И потому он потерял себя, и их единый завершающий спазм стал для него откровением. Такого, он еще никогда не испытывал! Он ведь не контролировал ситуацию, и они естественным способом достигли разрядки вместе!

Перекатившись на спину, Жора увлек ее за собой, сжимая объятия, не в силах отпустить. Каждый день она его удивляла, это ему нравилось. В такие моменты, он чувствовал к ней безграничную нежность, осознавая, что она ему нужна. Он уже давно понял, что по уши в нее влюблен. И вот сейчас он отчетливо осознал, что это ОНА — единственная и неповторимая — ЕГО женщина!

Аня легла ему на грудь, обняла его, жутко довольная, но озадаченная. Она понимала волнение мужчины сегодняшним вечером, ведь подруги рассказывали разные истории своего первого сексуального опыта, но ни одна из них не была похожа на то, что произошло с ней сейчас.

— Гера, а где у тебя ванная? — спросила она, понимая, что может запачкать постель, если еще не сделала этого.

— Идем, — вздохнул мужчина, нехотя выпуская ее из рук.

Они, как были — нагие — прошли через всю квартиру. И хотя в коридоре автоматически включился приглушенный свет, Аня уже не смущалась, а откровенно разглядывала зад Жоры, и еще свежие следы от своих ногтей на его спине.

— Надеюсь, в ближайшую неделю, тебе не придется сниматься или играть с голым торсом, — усмехнулась она.

— Ну, если ты продолжишь в том же духе, то не только неделю, — согласился Георгий, — прошу, ванная в твоем распоряжении.

— Ты там простынь поменял бы, — предложила девушка, проходя в комнату.

— Не уверен, что в этом есть необходимость, — усмехнулся мужчина, оставляя ее одну.

Обмываясь, Аня не обнаружила никаких следов крови, и как потом оказалось, их не было и на постели, потому еще более озадаченная, она решила устроить Жоре допрос.

— Это вообще нормально?

— Бывает, — улыбнулся Георгий, понимая, что Аню эта ночь сильно поменяла.

— Вот скажи мне, если ты не имел дел с девственницами, откуда ты это знаешь? — вдруг додумалась она.

— Ну, это же не значит, что я остался все тем же олухом, каким был пятнадцать лет назад, — рассмеялся он, — Но признаюсь честно, ты меня удивила. Скажи, ты себя для кого-то берегла?

— Нет, — Анина болтливость опять исчезла, — Просто так получилось…

— Что-то ты темнишь! Колись, родная, хуже уже не будет! — пошутил он.

— Ну…. просто я в детстве сделала Олега идеалом мужчины в своем воображении, — попыталась она объяснить, — Потом, казалось, нашла такого, но он меня предал, и я замкнулась в себе, точнее никого не допускала дальше поцелуев.

— Значит, все-таки что-то было, — сделал вывод Жора.

— Того кто меня предал, я тормознула в самый ответственный момент.

— Ну, вот теперь мне все понятно, — он поцеловал ее в висок, чувствуя себя безмерно довольным от осознания, что вот сейчас здесь можно делать, что угодно, целовать ее, ласкать, любить безудержно и нежно, шептать самые разные слова, наслаждаться звуком ее голоса, а можно все и сразу, а они просто лежат рядом, и кажется, больше ничего не нужно. Главное, что они любят друг друга, а все остальное можно преодолеть.

Глава 5

Утро не заставило себя ждать.

Анюта проснулась первой. Почувствовала сильное тело мужчины прижимающего ее к своей груди, и мечтательно улыбнулась, не открывая глаз.

А ведь это прекрасно, когда рядом любимый человек, даже если он просто спит!

Желудок громко заурчал, и выскользнув из постели, Аня решила отправиться на разведку по квартире.

Как там делают героини красивых фильмов про любовь после бурной ночи? Надевают рубашку своего возлюбленного и топают на кухню босиком и без трусов? Ну, что ж, поступим по законам жанра! Хотя сомневаюсь, что Жора обрадуется, если увидит меня у плиты в его вчерашней модельной, батистовой сорочке с тонкими складочками вдоль застежки и золотыми запонками. Надо найти чего-нибудь попроще.

Так она и пошла голиком по квартире, заглядывая в каждую попадающуюся дверь. В итоге нашла гардеробную, и рубашку соответственно. Надев ее нахмурилась.

Так вот в чем прелесть вчерашней сорочки — она пахнет возлюбленным! Может здесь есть что-то менее свежее?

Но ей не повезло. Таковой не нашлось. Зато она обнаружила женский шелковый халатик-кимоно. Не заморачиваясь, что он мог принадлежать кому-то из бывших женщин Георгия, она накинула его на плечи, завязала пояс на узел, и отправилась на поиски чего-нибудь съестного.

К несчастью огромный холодильник был почти пуст. Почти да не совсем — в морозилке еще оставался латок куриных бёдрышек, а значит вопреки всему завтрак будет! Пока искала по шкафам приправы для мяса, нашла макароны.

А вот и гарнир!

Уже все было готово, а Жора еще спал. Аня легла рядом с ним, и он сразу притянул ее к себе, уткнулся носом в грудь.

— Никогда не подозревал, что во сне еще и запахи бывают, — пробормотал Георгий, — Ты так вкусно пахнешь, я бы тебя съел.

— Должна тебя разочаровать, — Анюта улыбнулась, так как он открыл глаза, — Запах тебе не приснился, он самый, что ни есть, настоящий.

— Да, ладно, — удивился Жора, вряд ли думая, что говорит, — откуда в моем доме еда?

— А откуда в твоем доме женщина?

— А моя женщина умеет готовить?

— А ты сомневаешься?

— Кажется, меня вчера об этом предупреждали…

— Да, моя мама, — согласилась Аня, — Кстати, ты сам-то где питаешься постоянно?

— Ну, как ты уже поняла, не дома. Здесь я только ночую. Если планирую остаться дома дольше, чем на ночь сначала заезжаю в супермаркет домашней пищи и набираю чего-нибудь уже готового. А вчера, извини, я совсем забыл об этом.

— Тогда зачем тебе куриные бедрышки в морозилке?

— Завалялись случайно, — пожал он плечами, откровенно разглядывая девушку.

— Чтобы они завалялись, их нужно сначала купить! — резонно заметила Анюта.

— Ладно, сдаюсь, я умею готовить, получается у меня вкусно. Однако не могу похвастаться, что люблю этим заниматься. А вот… а ты почему в этом халате?

— Только заметил? — рассмеялась Аня.

— Тебя не смущает, что он был на другой женщине? — удивился Жора.

— Ну, если эта женщина не является тебе родственницей или старой доброй подругой, которая не станет ложиться костями у меня на пути, я согласна, что его следовало бы выкинуть. Но в данный момент он пригодился.

— А как же бзик с рубашками?

— На вчерашней побоялась пятно поставить, а остальные тобой не пахли. И потому выбор пал в сторону удобства данного одеяния.

— Думаю, нам надо наведаться в магазин, — решил Жора.

— Согласна. Однако не заезжая ко мне домой это сделать не получится.

— Почему это?

— Если ты помнишь, я вчера здесь появилась в весьма удобном, но вечернем платье от этого… как его? Слушай у него такая ужасная не запоминающаяся фамилия, а еще называется известный дизайнер!

Жора расхохотался, вставая с постели.

— Я, с твоего позволения, в душ.

— Только не долго, я уже давно есть хочу.

— Можешь ко мне присоединиться…

— И когда мы тогда завтракать будем?


В то же время в Склифе.

Олег уже давно проснулся и разминал затекшие конечности. Правая рука уже пару дней как полностью восстановилась. Хотя скорость реакции оставляла желать лучшего. Левая еще двигалась, как протезная, но опираться на нее уже было возможно, не страшась упасть. В ногах же такой уверенности еще не было, они сгибались, пальцы шевелились нормально, но силы в них было мало. К Олегу каждый день приходил массажист, а с завтрашнего дня должен был начаться курс лечебной физкультуры. Поэтому сегодня он попросил Павла привезти ему костыли, чтобы попробовать ходить с их помощью, а не кататься на инвалидной коляске, которой он сначала тоже радовался, так как можно было выехать на улицу подышать свежим воздухом.

Поправлялся Олег очень быстро, удивляя лечащего врача. Сам он объяснял это тем, что нечто подобное уже было в его жизни двадцать лет назад. Однако тогда с его психологическим состоянием было гораздо хуже, и потому все происходило гораздо медленнее. А сейчас у него была цель — Ольга и их малыш, с которыми он хотел быть непременно вместе и обязательно сильным, а не размазней.

Потому он сегодня с нетерпением ждал брата, и к его приходу уже сидел на постели свесив ноги с кровати.

— О, я смотрю, тебе невтерпеж пробежаться на костылях! — воскликнул Павел, входя в палату, — Привет!

— Еще бы! — улыбнулся Олег, пожимая брату руку, — Как Анютка после вчерашнего?

— Пока не знаю. Она у Жоры осталась.

— Выросла девочка.

— Да, не говори, — вздохнул Павел, подавая брату костыли, помог к ним приноровится, потом поднял его, — Как ноги?

— Как не свои, — буркнул Олег, стараясь прочувствовать все мышцы, но это пока плохо получалось.

— Так, я делаю шаг назад, пробуй переставить руки, если не получится, падай или на меня, или на кровать.

— Понял не дурак.

Павел, придерживая его за плечи, отошел. Изо всех сил напрягая ноги, чтобы самопроизвольно не согнулись, и он не рухнул на пол, Олег поочередно переставил костыли ближе к брату. Остановился, глубоко вздохнул, подтянул ноги, но от радости расслабился и тут же повалился на Павла.

— Ничего, не все сразу, — улыбаясь успокоил его тот, сажая обратно на кровать, — в следующий раз устоишь. Главное у тебя это получилось. Посидим минут десять и еще попробуем.

— Спасибо тебе, Пашка! — толи радуясь, толи наоборот огорчаясь, проговорил Олег.

— Семья-семьей, Олег, а мы все в некотором смысле твои должники, и, наверное, я больше всех, за Анюту, — прочувствованно ответил брат, — Она моя дочь, и это я должен был ходить с ней по больницам и возить на процедуры, а я опять уехал в командировку. Всю жизнь говоришь, что живешь для детей. Они вырастают, и тогда понимаешь, что все это время врал самому себе, потому что на самом деле жил только для себя. Карьеру строил для себя, удобство в квартире создавал для себя, да и детей заводил тоже в собственное удовольствие, чтобы иногда поиграть, словно это кошка или собака, а внимания уделял им очень мало. А вот ты действительно уделял нашим детям внимание.

— С чего вдруг у тебя такое настроение? — удивился Олег, знающий брата, как никогда не унывающего, абсолютного оптимиста.

— Георгий вчера заходил, — проворчал брат.

— И?

— У него в отношении нашей Анечки 'серьезные намерения'. Если это расшифровывается так же, как и раньше, то скоро моя девочка покинет отчий дом. Сегодня она осталась с ним. Он сам меня вчера об этом предупредил. Ощущение такое, как будто от меня частичку отрывают. Хотя Жора произвел впечатление порядочного человека, а Анюта выглядела счастливой, у меня сердце не на месте.

— Паш, я думаю это нормально, — Олег искренне улыбнулся, понимая, что разделяет чувства брата, — Ты — отец — волнуешься за свое чадо. Только брось свой пессимизм, и радуйся вместе с Аней, что у нее все хорошо. А проблемы будем решать по мере их поступления.

— Знаешь, Олег, ты после возвращения с того света стал разговаривать, как проповедник, — заметил Павел.

— Тот месяц, который мне пришлось жить каждым днем, как последним, научил ценить настоящее, не оглядываться на прошлое, и искренне верить, что завтрашний день тоже будет. А главное, говорить своим любимым самое важное именно сегодня, потому что потом они могут этого не узнать.