— Маму.

— Ты же…

— Не говори, я знаю, что тебе и так тяжело, — чутко отозвался Борис.

И почему она не смогла его полюбить, он ведь такой хороший? Добрый, чуткий, понимающий, прекрасный отец.

— Ты не нашел себе никого?

— Мне никто не нужен, — спокойно ответил Боря.

— Но ты ведь мужчина…

— Лель, не беспокойся обо мне, — смеясь, остановил ее Борис, — у меня все хорошо. И с физиологическими потребностями тоже все в порядке. Иди, тебе пора.

— Ты здесь еще долго будешь?

— Три дня.

— Я хочу передать детям какие-нибудь подарки…

— Саша с Дашей сейчас Арбатовым увлеклись.

>- Намек понят, будут им футболки с автографами.

— Они будут рады.

— Пока…

Глава 2

За всю дорогу от больницы до издательства Ольга не проронила ни слова. В голове не укладывалось то, что сказал Борис. Получалось, что Олег мог умереть в любой момент и, когда он наступит не известно. Ему могло стать плохо за рулем. Мало того, его еще и травит кто-то. На работе он и так еле держится, выходит, что это жена. А ей зачем? Развестись гораздо проще, ведь Олег не претендует на ее жилплощадь. Или я еще чего-то не знаю?

И тут Олег достал из кармана пузырек с лекарством.

— Это что? — насторожилась Оля.

— Болеутоляющее, голова что-то разболелась, — ответил Олег, глотнув таблетку.

— Ты во сколько освободишься?

— Не знаю, — усмехнулся Олег, — пока статью недоработаю.

— Когда закончишь, позвони, пожалуйста, — попросила она, — я хотела бы побыть с тобой. Сам понимаешь, у меня не так много свободного времени. К тому же Александр приезжает через неделю. У него есть привычка иногда встречать меня без предупреждения. И еще. У тебя нет места на примете для наших встреч.

— Дача в Сосенках (родительская), — предложил Олег, немного подумав.

— В Сосенках это хорошо, — рассмеялась Ольга, — А в черте города.

— Есть Аленкина квартира, — тихо пробормотал Олег.

— Она твоя?

— Моя.

— А говоришь 'гол, как сокол', - усмехнулась Ольга, — Что еще у тебя есть, сокол ты мой голый?

— …я не был там тринадцать лет. Аленка была единственным ребенком в семье. Меня любили, как сына. А полгода назад тесть отписал мне все свое имущество.

— А твоя жена знает? — снова спросила Оля, стараясь быть наиболее осторожной в своем допросе.

— Ей я не говорил, — честно сказал Олег, Но могли сказать добрые люди.

— Ты таблеточки где взял? — как бы невзначай спросила Ольга.

— Люська дала, — без задней мысли ответил Олег. Ольга резко обернулась к нему, и хорошо, что они уже остановились.

— Дай сюда, — тихо сказала Оля, — ты давно их пьешь?

— Месяца два, — Олег легко повиновался и отдал баночку. Мало ли, может тоже голова болит.

— Олег, ты только не волнуйся, — предупредила его Ольга, (взяв баночку ноготками сверху и снизу, чтобы пальчиков не оставить, и положила в сумочку) зная, что ему это вредно, и рассказала то, что поведал ей Борис.

— Оль, у тебя есть знакомый нотариус? — спокойно спросил Олег после ее рассказа, — надо написать завещание, не хочу, чтобы ей все досталось. Я ведь понимаю, что нахожусь между жизнью и смертью. Надо еще к Петровичу наведаться. А потом и разводиться буду.

— Олег…

— Не дрейфь, Маруся, выплывем, — он усмехнулся, — сделаем операцию, и будем жить дальше… ладно, я пошел, — сказал Олег и чмокнул Олю, — Вечером едем к маме!

К маме так к маме. Ничего против она не имела. Даже наоборот, ей было интересно с ней пообщаться.

А Олег просто чувствовал ее напряжение и понимал, что в таком состоянии при ее-то работе, ей будет тяжело. И устанет больше, чем обычно, и приедет выжатая, как лимон, а все из-за него. Но он не хотел стать причиной ее плохого настроения и усталости, поэтому умело перевел ее мысли в другое русло. Ведь она удивилась такому приглашению и заинтересовалась им.

Глава 3

И он был прав. Она успокоилась, и даже невозмутимо преодолела затор на дороге. Купила близнецам футболки, а Соне очередного интерактивного пупса. Уже возле театра ее мысли каким-то образом вернулись к вчерашнему вечеру, и еще чистое лицо залил смущенный румянец. В таком виде она и вошла в гримерную.

— Ой, Ленка! — воскликнула гримерша Любка, — Глаза горят!

— Тоже скажешь! — еще больше смутилась Ольга.

— И скажу!

— Ты лучше скрой все это великолепие, — попросила Оля, — В нашем фильме сегодня ничего подобного не намечается.

— А глаза тоже скрыть? — насмешливо спросила Люба.

— С глазами как-нибудь сама справлюсь, — ответила актриса и села в кресло перед зеркалом.

— Да, Сашка видно сегодня на славу постарался!

— Что ты несешь? Не знаешь, а мелешь!

— Да что ты, Лелечка! От чего ж еще у женщины могут так сиять глаза? — не унималась Любка, накладывая грим, — Знамо дело — от ласки мужской! Только сколько лет я с тобой работаю, а такого не припомню!

'Ты меня до смерти Виктора не видела!' — вздохнула про себя Ольга, но тут же отметила, что воспоминание о смерти муже не отравило настроение.

— Колись, родная! Другого нашла? — догадалась Люба.

— Ишь, какая проницательная выискалась, — рассмеялась Оля, — а коли и нашла, тебе-то что?

Любка хоть и городская была, но порой разговаривала как деревенщина, и Ольга в общении с ней машинально начинала говорить так же. В каком-то фильме у нее была подобная роль, и она полностью срисовала ее с Любки. И еще у нее было одно большое достоинство — сплетни не распускала и лишнего не болтала. Поэтому Ольга ее полюбила и последние шесть лет везде таскала за собой.

— Мы неделю назад познакомились в самолете, когда я из Ялты летела, — решила рассказать Ольга, — проболтали всю дорогу, я даже в сценарий ни разу не заглянула. А на последок он меня поцеловал, да так… — она мечтательно вздохнула, — Вот и попросила я одного своего знакомого найти его, так чтобы Сашка не знал. Он оказался журналистом из 'Каравана', а лучше и придумать не возможно. И я предложила журналу обо мне написать, с условием, что это сделает Олег. Они с радостью согласились. В самолете он меня не узнал, а в гостинице не понял, что это я была в самолете.

Мы поужинали, я рассказала о себе. Он о себе, о том, что уже давно мечтает о сыне, а жена все время делает аборт. И я пообещала ему подумать над предложением о ребенке, если он согласится пройти обследование. Сегодня он его прошел… если ему в ближайшее время не сделают операцию он умрет. Но что было вчера, не в сказке сказать, ни пером описать…


— …так говоришь, хороший мужик-то? — подвела итог Любка, после Олиного рассказа.

— Вот что мне делать?

— Что делать? — Любка задумалась, — Хорошенько подумать, чего тебе самой хочется. А вообще, ты сердце свое слушай, оно тебе лучше всякой дуры гримерши расскажет, что да как. А по мне бы так, родила б ты ему сыночка и жили б счастливо.

— А если опять дочка?

— Ты гляди, мать, даже не протестуешь! Видать сильно втюхалась! Да только все мужики сынков хотят, да по большей их части дочек любят сильней! Борьку своего забыла, что ль? Вон он как с твоими носится, а с Сонькой, я вообще молчу! На моря за ней помчался!

— А если он не выживет? — предположила Оля помрачнев.

— Тфу, ты! Дура какая! — всплеснула руками Любка, — Ты думай об этом побольше, глядишь и впрямь помрет! В церковь сходи, помолись, свечку за здравие поставь.

— Я молиться не умею…

— А говорить умеешь? Вот и говори, как есть. Господь он всегда услышит.

— Правда?

— Ну как маленькая, честное слово! Иди уже.

— Возьми в пакете футболки, — попросила Оля, — пусть Арбатов для Саши с Дашей подпишет.

— Ладно.


И Ольга в хорошем настроении отработала день и собралась за Олегом, но сначала созвонилась с Борей.

— Да, — услышала она в трубке серьезный голос бывшего мужа.

— Борь, ты еще в больнице? — спросила Ольга.

— Да, но собираюсь домой.

— Я минут через пятнадцать подъеду.

Глава 4

— Тебя подвезти? — спросила Ольга, когда Борис сел в машину.

— Нет, это сейчас на три часа растянется, — возразил мужчина, — Я лучше на метро. И потом еще в магазин хочу зайти.

— Я тут майки привезла, — она передала ему пакет с подарками для дочерей, и достала уже упакованную в целофан баночку с таблетками, — И еще. Это я сегодня забрала у Олега.

— Он сказал, где это взял?

— Да, жена подсуетилась.

— Завтра попрошу провести анализ. Как только получу результаты, тебе сообщу.

— Спасибо, Борь!

— Я еще ничего не сделал, — он искренне улыбнулся и открыл дверь, — Удачи тебе!


— Ну что, как статья? — спросила Оля.

— Тут такое дело, — он был так рад ее видеть, что чуть не кинулся здесь же ее целовать, но с трудом сдержав это желание, он продолжил, — Тебя хотят на обложку. Номер сдаем через неделю, поэтому, если ты согласна, в ближайшие пять дней нужно будет фотосессию сделать. Любые два часа, когда тебе удобно.

— Ты сделал бомбу? — сделав вывод, спросила Оля.

— Не совсем, — Олег улыбнулся своей находчивости, — Я написал всю историю с псевдонимом, но настоящего имени не раскрывал, якобы так хочешь ты. Таким образом, есть и пища для размышления читателя, и бомба, и ты осталась при своем имени, и статья моя впервые понравилась главному редактору.

— Я не прогадала, поверив тебе, — восхитилась Ольга, понимая, что любой другой на его месте воспользовался моментом и ее доверчивостью, — Едем к маме?

— Да.

— Надо заехать в магазин, не с пустыми же руками ехать. Что любит твоя мама?

— Мамуля обожает торт 'Наполеон', - улыбнувшись, ответил Олег, — она раньше сама его часто пекла, а теперь тяжело стало.

— Может нужно еще чего, она ведь одна живет?

— Нет, она только ругаться будет. В нашем доме, на первом этаже, когда-то был гастроном, а теперь супермаркет. Мама ходит туда каждый день, чтобы кровь в жилах не застаивалась. Для этих же целей у нее Бамбина — золотистый лабрадор — 'прелестное существо'.


— Олеженька, родненький, — мама троекратно расцеловала сына, — как я рада! Будем знакомы, я — Нина Никитична. Вас как величать, барышня? Ах, да, запамятовала, да как же вас можно не узнать, Леночка. Мне очень нравится, как вы играете. Да, сынок, а почему ты мне по телефону сказал, что барышню зовут Ольга?

— Это мое настоящее имя, — ответила Оля, улыбнувшись, и протянула женщине коробку с тортом, — это вам.

— Премного благодарна, — улыбнулась та, — да вы проходите, что в дверях-то стоять. Вы ребятки простите, что я вот так с порога, но что водить кота за нос, сынок, не значит ли это, что ты решил развестись с 'этой'?

— Да, мам….

— Господи, ты услышал мои молитвы! — Нина Никитична перекрестилась, — Я надеюсь, вы, Оленька, ничего не имеете против венчания?

— Нет.

— Ну, вот — нормальная женщина!

— Мама, мы пока еще не планировали жениться, — возразил Олег.

— Что ты говоришь, Олеженька, — и мама схватилась за сердце, — ты в курсе сколько мне лет? По всем фронтам уж бабка, Кирюшка на днях свою девочку привозил, а ты все никак не соберешься. Ой, что-то мне не хорошо, проводи-ка меня в зал. Бамбина, на стол ни лапой! Ох, господи! Я ж суп поставила! Ой…

— Нина Никитична, что за суп-то? — спросила Ольга, видя, что женщине нездоровится.

— Да с фрикадельками, будь он неладен…

— Не извольте беспокоиться, — и Ольга удалилась на кухню.

— Вот и умница, — шепнула Нина Никитична, сев на диван, — А ты, плут, мать провести хотел? Я ж знаю тебя, как облупленного! За столько лет никогда никого не приводил, и вдруг, как снег на голову свалился! И разводиться собрался, слава тебе, Господи! Уже решил ведь все, чего испугался-то? И у барышни глаза горят, как звезды, думаешь, слепая, совсем ничего не вижу? И от венчания не отказывается. Ты подумай сам, если бы она за тебя не хотела, она бы иначе ответила…

— Мама, Ольга замужняя женщина, — вмешался в ее монолог Олег, но не тут-то было

— Подумаешь штамп в паспорте! — усмехнулась мать, — Как будто в наше время это проблема! Главное, чтобы не венчанная была. А так, это дело поправимое. Было бы желание… Кстати, обвенчаться можно и со штампом…

— Мы знакомы всего неделю…

— Милый мой! Мне было семнадцать лет, мы поехали в деревню к бабке на каникулы. Отец меня за руку взял, к себе привязал и в церковь привез. Пока к мужу не перевязали, сам не отвязался. А до этого момента я твоего отца в глаза не видела. В первую брачную ночь он спал на полу, а утром в армию ушел. Когда вернулся весь такой красивый, он же моряком был, мать к нему выгоняла, но он с ней поговорил, и она успокоилась. Я тогда смягчилась к нему, да только он за мной еще не один год ухаживал, прежде чем мы по закону поженились. И ничего. И полюбились. А у тебя вон с любовью все в порядке.