- Меня зовут Иваном, и я не…

   Аня не могла объяснить собственные чувства. Они просто взбунтовались. Одна часть их категорически противилась тому, чтобы Иван шёл танцевать с Крысой. Ведь это автоматически предусматривало объятия.

   А другая – рациональная – часть требовала, чтобы она заставила мужчину увести Ларку подальше от столика, где Аня могла без свидетелей поговорить с Булыжником.

   Нет, она не станет действовать спонтанно. Иван был не для таких, как она.

   Аня решительно положила свою ладонь на его приподнятую напряжённым естеством застёжку брюк. Оказывается, он, действительно, остался неравнодушен к её вынужденным заигрываниям. Иван выскочил из-за стола, как ошпаренный.

   - Я с удовольствием потанцую с вами, Лара.

   - О, какой галантный кавалер, - промурлыкала Крыса и потащила Ивана в гущу танцующих. Аня с непонятным для себя неудовольствием следила за удаляющейся парочкой.

   «Прекращай это!» - приказала она себе.

   - Ты где его выкопала? – прозвучал над ухом девушки бас Булыжника. Когда-то он ей очень нравился. А сейчас, почему-то, стал раздражать.

   - Иван мой сосед. И… близкий друг. – Аня очень хотела, чтобы Боря хоть раз в жизни её приревновал.

   - Насколько близкий? – поинтересовался Булыжник. Но ожидаемой ревности Аня в его голосе не заметила.

   - Что за глупый вопрос, Борис? Ты же знаешь, что я жду нашей свадьбы. Хотя ты, кажется, начал о ней забывать. – Аня положила свою ладонь на бедро здоровяка и… ничего не почувствовала – ни покалывания, ни разливающегося по телу тепла, ни возникающей где-то внизу живота тянущей боли. Она просто переволновалась из-за Ларки. Вот и всё. – Почему ты стал тусоваться с Крысой? Я тебе надоела?

   - Фёкла, я ничего не забыл, - Булыжник снисходительно улыбнулся и прижал к себе Аню за талию. - Тебя значительно приятнее обнимать, чем Ларку. Но…

   - Что?

   - Я взрослый здоровый мужчина с потребностями…

   - Борь, я тебе никогда не отказывала и играла с твоим…

   - Ань, этого мне мало. – Его рука, вынырнув из-за спины, больно сжала грудь девушки, и до неё донёсся его протяжный стон. Это было… не то чтобы неприятно, но…

   - Я могла бы окончательно стать твоей до свадьбы. Многие так поступают.

   - Нет, дорогая. Я не могу лишить тебя невинности. Мне очень жаль. – Борис наклонился к её уху и прошептал. – Но если бы ты случайно оказалась не девственницей, то мы смогли бы придумать ещё более приятные игры до свадьбы.

   О Боже!

   - Ты имеешь в виду, что закрыл бы глаза на мой единственный грешок, если мы сможем потом… - Что-то внутри девушки восстало против этого странного и непристойного предложения. Неужели Булыжнику всё равно, что он окажется у неё не первым?

   - Я, конечно, немного поревную, но тебе понравятся последствия моей ревности. – Жар его голоса опалил девушке ухо. Но её тело обдало холодом. Он не мог так думать.

   - А если я решу ждать до свадьбы?

   Борис отодвинулся от Ани и вальяжно раскинулся в кресле, отпив пиво из бокала.

   - Тогда мне придётся делать ЭТО до нашей с тобой свадьбы… с Ларкой.


***


   Троллейбус был набит до отказа торопящимися на работу пассажирами. Они сонно переругивались между собой из-за места, отдавленных ног или оторванных пуговиц.

   Но Иван ничего этого не замечал. Он раздумывал над тем, что произошло вчера.

   Поведение его соседки – всё от начала и до конца их необычного свидания – выглядело очень странным.

   Один только поцелуй чего стоил!

   Даже два поцелуя. Эта девчонка целовалась просто божественно. Но в эту минуту ему было нежелательно вспоминать подробности этого события. Потому что сегодня на нём была короткая куртка, а пожилая, строгая женщина, в бок которой он упирался, могла очень удивиться его состоянию, если не возмутиться.

   Булыжник.

   Очень неприятный тип. Что-то в нём не понравилось Ивану.

   Возможно его оценивающий, наглый взгляд из-под тяжёлых век?

   Или то обстоятельство, что именно из-за него Фёкла втянула своего соседа во всю эту историю? Что она в нём нашла?

   Может то, что во время так называемого танца с Крысой, то есть с Ларой, он заметил, как Булыжник собственническим жестом обнимает его бесшабашную, но очень привлекательную соседку. А затем он прошептал ей что-то на ухо, после чего Фёкла неожиданно притихла и немного побледнела.

   И самым неприятным было то, что буквально за несколько минут куда-то исчезли её задиристость и вспыльчивость, которые так интриговали Ивана. А этот довольный собой боксёр только нахально пил его пиво и усмехался.

   Что же он ей всё-таки сказал?

   Вроде бы это Ивана и не должно было интересовать. Но почему-то интересовало.

   Он с облегчением оставил свою хихикающую и прижимающуюся партнёршу, когда Фёкла подошла к танцплощадке и прокричала, что уходит домой.

   Иван любил танцевать. Вальс, польку, фокстрот, танго. Его консервативные родители дали своему сыну классическое воспитание. С хорошей партнёршей он с удовольствием потанцевал бы диско. Ему почему-то казалось, что Фёкла должна была неплохо танцевать. Или ему хотелось в это верить. Но топтаться на месте с тощей прилипчивой блондинкой ему, мягко говоря, не понравилось.

   Лара даже топнула ногой, словно капризный ребёнок, когда он сообщил, что оставляет её в «надёжный руках» Булыжника.

   А Фёкла…

   Она не проронила ни единого слова, пока они добирались по тёмному городу домой. Лишь закрывая дверь собственной квартиры, девушка бросила на Ивана мрачный взгляд и пробормотала:

   - Спасибо, что пошёл со мной.

   - И тебе спасибо, - Иван не удержался от соблазна немного подразнить соседку.

   - За что? – Взгляд девушки на минутку стал заинтересованным и подозрительным. Это было уже кое-что.

   - За то, что не материлась.

   Иван был вознаграждён за свои старания её слабой улыбкой. Очень милой улыбкой.

   И тогда Иван понял, что всё происходящее стало для него важным.

   На следующее утро Иван почувствовал, что ему чего-то не хватает. Чего-то неуловимого, но привычного.

   И вот теперь в переполненном троллейбусе он понял, чего именно.

   Шума из соседней квартиры.

   Конечно, девушка могла просто проспать после такого напряжённого вечера.

   Но у подъезда не стоял её автомобиль в ящерицах. Значит, Фёкла покинула квартиру очень рано.


***


   В клинике всё было как обычно – целый ряд дрожащих пациентов ожидал «приятного» обследования. Уговоры больных и их жалобы на время вытеснили из головы Ивана мысли о соседке.

   Но ближе к обеду в его кабинет забежал Коля Хрущ и уведомил Ивана, что его ожидает профессор Феоктистов.

   Неужели он что-то узнал об их вчерашнем походе в бар?

   Нет. Это было слишком невероятное предположение. Конечно, существовала возможность, что Фёкла сама рассказала об этом свидании папочке. Но если учитывать их «близкие» отношения с отцом, то с этой стороны Ивану ничего не должно было угрожать.

   Он долго мыл руки, перебирая в памяти все возможные причины желания профессора поговорить с ним – а Феоктистов не утруждал себя излишним общением с подчинёнными – но так ничего и не придумал.

   Тома постучал в обитую дерматином дверь с большой табличкой, перечисляющей все регалии профессора, и вошёл.

   - А, заходите, Ванюша. Рад вас видеть. – Феоктистов улыбнулся во весь рот и даже встал из-за стола, чтобы поприветствовать Ивана.

   Тот даже опешил от такого неожиданного радушия и задумался, не перепутал ли он дату собственного Дня рождения. Иначе, зачем профессору так радостно с ним разговаривать, и, ко всему прочему, руку пожимать.

   Да. Рука у Феоктистова оказалась изнеженной и слабой. Но Иван уже давно понял, что для того, чтобы стать профессором в хирургии, совсем не обязательно напрягаться и дежурить по ночам, а также стоять долгие часы у операционного стола.

    - Присаживайтесь, молодой человек. Ну-с, рассказывайте – как вам работается у нас?

   - Хорошо работается. И коллектив неплохой. – Этот разговор выглядел прелюдией к чему-то. Но к чему?

   Феоктистов ещё минут пять расспрашивал его о работе, пациентах и коллегах. Но затем, видимо решив, что он был достаточно демократичен, профессор наклонился через стол и, словно делился тайной, сообщил:

   - Я всё знаю.

   У Ивана вспотели руки.

  Хотя, чего он так нервничает? Фёкла – совершеннолетняя девушка. И он её насильно в бар не тянул.

   - Что именно вы имеете ввиду? – решил потянуть время Иван.

   - Я понимаю вас, юноша. Ситуация сложилась очень неудобная.

   О чём он, чёрт побери, говорит? Какая ещё ситуация? Между ним и дочерью Феоктистова ничего не было. Всего один поцелуй. Но какой! Но сейчас было не время его вспоминать.

   - Боюсь, что я не знаю, о какой ситуации вы говорите. – Иван не собирался поддаваться на провокацию.

   - Вы очень деликатный человек, Тома. Другой на вашем месте уже давно пожаловался бы на такую соседку. Жить по соседству с моей дочерью – это ад. Я прекрасно осознаю этот факт. На её необузданное поведение жаловались все без исключения соседи с прежних мест её проживания. Я уже совсем отчаялся снять ей очередную квартиру, когда Слава, брат моей первой жены, купил девочке эту коморку.

   Иван хотел сказать, что и сам живёт в такой же коморке, но он испытал такое чувство облегчения после объяснения профессора, что решил не говорить ничего. Мужчина только что убедился на собственном опыте, что молчание - это золото. Это точно Колька Хрущ постарался, больше Иван никому не рассказывал о своём интересном соседстве.

   - Я только хотел вас кое о чём попросить. – Ну конечно, вот она главная причина его вызова «на ковёр». – Присмотрите, будьте любезны, за моей дочуркой. Она такая безрассудная.

   Это что – Феоктистов намекает, что он должен шпионить для него за Фёклой? Только этого ему не хватало.

   - Ну что вы, профессор. Ваша дочь - очаровательная девушка. – Иван вдруг понял, что он на самом деле так считает. – Она не доставляет мне никаких хлопот. – Когда не приглашает в бар, не знакомит со своими ухажёрами и, главное, не целует его так, что он забывает, где находится.

   - Вы уверены, Иван, что мы говорим об одной и той же девушке? – Феоктистов недоверчиво смотрел на него поверх очков.

   - Абсолютно. Возможно, она сильно изменилась. Повзрослела.

   - Ну, если вы так говорите. – Неожиданно на лице Феоктистова появилось такое хитрое выражение, что Иван напрягся в ожидании подвоха. – Тома, может, вы женитесь на ней? Я буду вам очень благодарен.

   Иван спит и видит ужасный сон. Не может отец так беспардонно сватать свою дочь почти за незнакомца.

   - Вы… Я, наверное, вас неправильно понял… - слова застревали у него в горле.

   - О, юноша, это была шутка, только и всего! – Профессор расхохотался, но как-то неестественно.

   Иван тоже вежливо посмеялся.

   Но когда он шёл к двери, Феоктистов бросил ему вслед.

   - Но если вы, всё-таки, передумаете… Всего доброго, молодой человек.

   Если бы кто-либо рассказал Ивану подобную историю, он бы подумал, что его хотят разыграть.

   Но этот странный разговор на самом деле состоялся. И именно с ним.

   Ну и папаша!

   Иван вдруг представил себя на свадебной церемонии рядом с Фёклой в её обычном мрачном наряде. Прямо как в готическом романе. Ужас!

   Вот их объявляют мужем и женой, а затем предлагают скрепить союз традиционным поцелуем. Он смотрит в её карие с золотистыми крапинками глаза и касается красивых нежных губ своими губами. О, это уже выглядит совсем даже неплохо! Можно даже сказать – возбуждающе…

   - Ванечка, дорогой, здравствуй. Давно тебя не видела.

   Иван тряхнул головой, отвлекаясь от приятных мыслей, и увидел перед собой крашеную медноволосую женщину. Худощавая и ухоженная, она смотрела на него своими большими голубыми глазами, умело подчёркнутыми косметикой, и улыбалась неестественно полными губами.

   - Разве? Мне казалось, что я видел тебя на прошлой неделе, Иветта.

   - Вот я и говорю, давно. Ты идёшь в свой кабинет? Впрочем, это не важно. Я тебя провожу. – Женщина взяла его под руку и пошла рядом, прижимаясь к его телу.

   Приторный запах её духов и раньше раздражал Ивана, а сегодня просто вызывал тошноту. И как его угораздило встречаться с ней целых пол года и целовать эти похожие на холодец губы?