Кресли Коул - Если обманешь

— Нет, не собираюсь ни над чем насмехаться. Она с шумом выдохнула и призналась:

— Думаю, отец… застал мать в постели с другим мужчиной.

— Почему ты пришла к такому выводу? — сдержанно спросил Итан.

— Потому что я обнаружила, что той ночью мой обычно мягкий отец бил мать. — Мэдди хорошо помнила синяк под глазом матери и презрение, сквозившее в глазах отца, если его взгляд случайно попадал на мать, хотя он старался вообще не смотреть в сторону прежде любимой жены.

— Это не означает…

— В этот вечер он неожиданно рано вернулся из деловой поездки. И честно говоря, зная мать, я была бы очень удивлена, если бы у нее не было регулярных адюльтеров в процессе их брака. Слабая, эгоистичная женщина, она была намного моложе отца.

— Понятно. — Итан был, натянут как струна. Вглядываясь в его лицо, она гадала, вызвано ли это отвращением к тому, что она еще собиралась сказать, или страхом.

— В любом случае в тот день, рассеянно гладя меня по голове, отец сказал: «Мэдди, девочка моя, твой папа совершил кое-какие ошибки». Потом он бесцельно побрел куда-то. Таким он никогда прежде не был. Мне казалось, что я совсем не знала своих родителей.

— Что же произошло после той ночи?

Она отметила плотно стиснутые челюсти Итана и сказала:

— Даже не знаю, стоит ли говорить.

— Мэдлин, я хочу услышать.

— Но это не… — Она запнулась, наткнувшись на его тяжелый взгляд, и прошептала: — Отлично.

Итан знал, что последовало за этим. Он был дирижером тех событий, а сейчас тихим, потухшим голосом она поведала о последствиях:

— Через полгода после той ночи отец погиб, и к нам нагрянули кредиторы. Мы с матерью вернулись с похорон отца, а нас, несмотря на жуткую непогоду, не пустили в Айвли-Холл — так назывался дом моего детства. Я была так напугана. Особенно по той причине, что моя мать была совершенно не способной заботиться обо мне. Помню, как однажды спросила ее насчет того, собираемся ли мы предпринять что-то по скорейшему поиску жилья. Вместо того чтобы ответить: мол, конечно, в ближайшие же дни мы обретем счастливое гнездышко, — мать процедила: «Я знаю столько же, сколько и ты, Мэдлин. Так что скажи, что ты думаешь обо всем этом?»

Место проживания…

Пока Мэдлин рассказывала о тяжких испытаниях, выпавших надолго одиннадцатилетней Девочки, лишившейся в одночасье всего привычного, Итан ощущал влагу ее слез на своей груди. Он понял, как мучительно было для девочки-подростка расстаться с вещами, без которых, как ей казалось, она не могла жить, — с куклами, платьями, любимыми домашними животными… Насколько пугающим и омерзительным показался ей Марэ, когда она впервые увидела этот район.

И Итан выяснил, что знаний Мэдлин было почти достаточно, чтобы связать концы с концами. Она была очень смышленым и, судя по всему, наблюдательным ребенком. Уже тогда она заподозрила присутствие чужого мужчины в доме.

Сколько времени ей понадобится на то, чтобы догадаться, что этим мужчиной был Итан?

Когда Мэдлин, наконец, заснула, свернувшись калачиком и сжимая подвешенное на ленте кольцо, он взглянул на нее и не смог удержаться от поглаживания шелковистых волос.

Сегодня он узнал еще больше о ее мужестве и неукротимой силе духа. Эти черты ее характера только сильнее акцентировали присущие Итану недостатки.

Сознавать это было больно и неприятно.

По мнению большинства, злодеи никогда не пытались стать лучше и даже не желали прилагать к этому никаких усилий, поскольку не знали, что для этого следовало бы предпринять. Меньшая часть обывателей полагала, что все зависит от прошлого и будущее не имеет к этому никакого отношения.

Десять лет назад, будучи старше, чем Мэдлин сейчас, из жалости к себе Итан пьянствовал, проявлял жестокость и был за это наказан. Мэдлин же не делала ничего подобного, лишь проявляла силу характера и волю, но также была наказана за ошибки своих родителей.

Причем наказана Итаном. Он часто представлял себе, с чего начал бы свое объяснение с ней: «В один из вечеров я напился и решил… ну… переспать с Сильвией — твоей матерью. Она заявила твоему отцу, что подверглась насилию, тот же, будучи слабовольным и доверчивым рогоносцем, натравил на меня своих прихвостней для выполнения грязного замысла. Браймер исполосовал половину моего лица, за что позже я прирезал его. Затем я обанкротил твоего отца, чем, несомненно, подтолкнул к самоубийственной дуэли. Я завладел вашим домом и капиталом, вышвырнув вас с матерью на улицу».

Если Мэдлин к этому моменту не убежит с визгом, он мог бы продолжить следующим образом: «Затем Сильвия увезла тебя, одиннадцатилетнюю, в ад, и я знал об этом. Я позволил этому случиться, хотя мог пощадить тебя в силу твоего нежного возраста. И, если всего этого недостаточно, могу добавить, что это я приложил руку к расторжению вашего с графом обручения и специально приехал в Париж, чтобы с помощью обмана использовать тебя».

«Что, если она та, единственная?» — спросил его Хью. Итан издал горький смешок.

Хью не понимал, что «единственная» она или нет, несущественно. Не имело также значения, достоверным или недостоверным было проклятие. Итану никогда не заполучить Мэдлин, поскольку уже был причинен вред и, в конечном счете, она возненавидит его.

И придет конец невиданному наслаждению с ней. Возобладает чертов здравый смысл.

Как всегда, жребий Итана был уже брошен.

— И это малая усадьба? — Высунув голову в окошко экипажа, Мэдди смотрела на обращенную к морю усадьбу, к которой они приближались.

— Да. Она называется Карийон по звучанию подбора церковных колоколов в деревне, — ответил Маккаррик. Экипаж ехал по выложенной гравием дорожке. — И должен отметить, что эта усадьба и меньше, и уединеннее, чем другие принадлежащие мне поместья. Сглотнув, она кивнула:

— Конечно.

Представительный дом был выстроен, подобно обычным замкам, из тесаного природного камня, но эти каменные блоки были гладкими, темно-кремового цвета. Вдоль дороги, по которой они проезжали, тянулись террасы садов — огороженных или диких, с заросшими травой тропками и ручьями с кристально чистой водой.

— Как красиво, — рассеянно проговорила Мэдди, но слово «красиво» не совсем полно характеризовало это место. Увидев прогуливавшегося по зеленой лужайке павлина, она поняла, что Карийон — сказочное место. — Это ведь… павлин.

— Их привезла сюда моя несколько эксцентричная бабушка. Они были ручными, но сейчас немного одичали.

— А это что? Пальма?

— Да. Теплые воды Ирландского моря смягчают местный климат. Здесь редко выпадает снег и почти не бывает заморозков.

И это место будет частично принадлежать ей?

— Не думаю, что мне доводилось видеть более роскошный дом.

— Управляющий совсем запустил хозяйство.

— Откуда ты знаешь?

— В это время года на полях, мимо которых мы проезжали, должны быть стога сена, а также посеяны озимые культуры. Ничего этого нет. К тому же видно, что на стенах дома и конюшни облупилась краска, да и ограда повсеместно нуждается в починке. Не работают фонтаны, а поскольку я телеграфировал, что вскоре прибуду, похоже, они просто сломаны. Я не привык содержать свое имущество в таком состоянии.

— Мне это состояние не кажется таким уж плачевным, — сказала Мэдди в попытке улучшить его настроение.

Маккаррик уставился в окно:

— Тебе не могло казаться иначе.

— Что это должно означать?

— Разве не все выглядит роскошным в сравнении с Марэ? Хотя Мэдди думала о том же, ей надоели его издевки. С тех пор как они вошли в порт, он снова стал холодным, холоднее, чем когда-либо. «Только мед, никакого уксуса», — напомнила она себе.

Тем не менее, ее терпение истощалось.

— А я думала, что хотя бы день пройдет без напоминания о том, где ты меня подобрал.

— Я просто уточнил факт, — сказал он, но перепалку пришлось отложить, поскольку кучер подкатил экипаж к фронтону здания. — Лёгок на помине, — процедил Итан. Снаружи их поджидали мужчина средних лет и женщина. — Управляющий Сайлас.

Маккаррик помог Мэдди выйти из экипажа.

— Мэдлин, это Сорча — экономка Карийона, — сказал он, игнорируя мужчину. — Сорча, это моя жена, леди Кавана.

Мэдди понимала, почему ему приходилось представлять ее своей женой, но эта ложь покоробила ее. Сорча робко улыбнулась и приветствовала ее поклоном.

— Покажи леди Кавана наши комнаты и проследи, чтобы у нее было все, что ей нужно.

Затем он обратился к Мэдди:

— Увидимся за ужином.

Сорча снова поклонилась и направилась в сопровождении Мэдди к парадной двери. Внутри был выложенный мрамором вестибюль, переходивший в комнату с высоченным потолком. Деревянные лестницы, изящно выгнутые подковой, были застелены коврами.

Вслед за Сорчей Мэдди поднялась на широкую площадку второго этажа. Бросив быстрый взгляд поверх перил, она увидела внизу Итана. С громким топотом он пересекал комнату в другом направлении, а за ним семенил явно перепуганный Сайлас.

Снова посмотрев вверх, она увидела, что Сорча уже открыла тяжелую дверь хозяйских апартаментов и поспешила войти внутрь. Присоединившись к ней, Мэдди обнаружила, что обе спальни апартаментов были отделаны резными панелями, при этом ее комната оказалась окрашенной в светлые тона, а комната Итана выдержана в более темных. Все полы были застелены ворсистыми коврами, потолки же казались недосягаемыми.

Стоя в дверном проеме, соединявшем комнаты, она переводила взгляд со своей элегантной кровати под балдахином на его огромную, размером с обычную комнату, кровать. Поскольку это уже не каюта на двоих, интересно, как Итан предпочтет спать в этих апартаментах?

— Это очень здорово, — сказала Мэдди, обращаясь к Сорче. Это можно было сказать о самой усадьбе, что же касается интерьера, то он был несколько консервативным. Некоторые комнаты, мимо которых они проходили, выглядели… мрачными, однообразными. Стоило поработать над тем, чтобы придать больше уюта этим строго убранным помещениям.

Осознав, что вскоре она сможет изменить здесь все на правах хозяйки, Мэдди решила спросить у Итана, смогут ли они вернуться сюда и заняться переделкой, после того как все устроится.

— Здорово, да, — робко ответила Сорча, — но вы еще не видели, какой отсюда открывается вид. — Она во всю ширь раздвинула шторы, открыв доступ к застекленному эркеру с дверью посередине, который занимал едва ли не всю стену.

Открыв дверь, Сорча пригласила Мэдди выйти наружу. Когда она вышла на мраморный балкон, у нее перехватило дыхание.

Море… оно было прямо здесь. Блестевшая на солнце водная лазурь на мили простиралась вдаль.

Дом располагался на нависшей над морем скале, опиравшейся на песчаный берег. Под домом находилась мраморная терраса, огражденная такими же, как и балкон, перилами. С этой стороны дома отовсюду открывался вид на берег и Ирландское море.

— Боже, — прошептала Мэдди. Если ее так впечатлил Карийон после холмов и садов, то, увидев море, она просто влюбилась в него.

Тем не менее, ее восхищение сдерживало нараставшее беспокойство. Мысль о том, что она станет хозяйкой усадьбы, казалась чем-то из области фантастики.

«Смелость города берет», — напомнила она себе. Да, но это смешно.

— Ты выяснил, почему Сайлас небрежно выполнял свои обязанности? — спросила Мэдлин Итана после прошедшего в скованной атмосфере совместного ужина. Не пригласив ее, он направился в свой кабинет, но она все равно последовала за ним.

— Да. Постоянные запои, — ответил Итан, усаживаясь за внушительный стол из красного дерева. — Усадьба сильно запущена. И теперь меня беспокоит состояние других моих поместий. Вдруг еще где-то сидят нерадивые управляющие.

Итан выглядел сильно озабоченным, и Мэдлин, зайдя сзади, начала разминать его плечи.

— Уверена, что ты легко сможешь подыскать подходящую кандидатуру. По-моему, Карийон привлекателен для любого управляющего.

— Пожалуй.

— Ты можешь дать объявление в газете и навести соответствующие справки по этому поводу.

— Что ты имеешь в виду? — Она ощутила, как напряглось его тело под ее пальцами. — Мы останемся здесь, пока не решим эту проблему.

Мэдлин заставила себя задать вопрос ровным тоном:

— И на какой срок ты предполагаешь задержаться здесь?

— Я должен найти замену управляющему, затем ввести его в курс дела, ознакомить с объемом предстоящих работ.

Она отняла руки от его плеч и перешла к другой стороне стола.

— Как долго мы пробудем здесь?

— Неделю, может быть, две. У Мэдди опустились руки.

— Я не могу оставаться здесь с тобой так долго незамужней.