Кресли Коул - Если обманешь

— Я отказываюсь.

Женщины переглянулись и вздохнули.

— Твоей жене очень повезло с таким мужем, — сказала барменша.

— Наоборот, — заверил он их, перед тем как выйти из комнаты и сбежать вниз по лестнице.

Вообще-то Итан нередко возмущался, и это чувство было ему хорошо знакомо. Однако ему никогда не приходилось испытывать такое бешенство при мысли о том, что Мэдди уходит от него. Ах, черт… Ему понадобилась любовь одной женщины, и он страстно желал, домогался ее. И, похоже, вот-вот потеряет ее.

«Завалиться с парой кабацких шлюх. Тоже мне, великолепный Итан. О чем ты думал, черт тебя побери?»

Который час? Половина четвертого. Карета приходит в пять. Если скакать во весь опор, то он успеет вернуться в Карийон вовремя. Но если он вернется к ней лишь с надоевшими обещаниями и с пустыми руками, она все равно может уехать. Он мог бы доскакать до деревенской конторы и попытаться получить специальное разрешение на брак, но рисковал не поспеть к ее отъезду.

К сожалению, ее поведение всегда казалось ему непредсказуемым. Если Мэдди уедет до его возвращения, то может решиться окончательно, порвать с ним. Проклятие! Наверное, уже поздно предпринимать что-либо, после того как он вел себя в последние дни, но в любом случае нужно попытаться. Он принял решение и помчался в контору. На него продолжали накатывать сомнения по поводу тайн прошлых лет, но Итан отбрасывал их прочь. «Верни ее! — Эта мысль подстегивала его. — Сделай все, чтобы она стала твоей».

С остальным он разберется после того, как убедится, что она не покинет его сегодня.

Он ворвался в контору более возбужденный, чем когда-либо. Деревенский служащий, естественно, перепугался при виде распространявшего запах виски, небритого рослого горца со шрамом, грохнувшего кулаком по столу. Итан смутно слышал, как служащий объяснял, что оформление специального разрешения займет несколько дней, и ответил, что это же чертова Шотландия — страна брачных лазеек. Потом добавил, что готов взамен построить в деревне новую церковь.

Церковь — до чего же подобающее покаяние. Через сорок пять минут Итан выбежал из здания со специальным разрешением на брак в руке. Он запрыгнул в седло и, пригнувшись к шее коня, помчался в Карийон.

Однажды отец сказал Итану, что мужчина может распознать женщину, с которой хочет связать судьбу, потому что она делает его слабым. Пока он не заявит права на нее, и тогда она сделает его сильным.

Мэдди просто ждала его.

Итан напрягся, заметив на холме приближающуюся к Карийону почтовую карету, и еще пришпорил коня. Не намного опередив карету, он доскакал до дороги для экипажей и слез с коня. Болела рана.

Он увидел Мэдди, стоявшую в конце дороги с сумками у ног. Она выглядела как настоящая леди в лайковых перчатках и шляпе с доходившей до щек черной прозрачной вуалью, но в то же время казалась холодной как лед. У него не возникало сомнений, что не перехвати он ее, она уехала бы, даже не оглянувшись.

Итан так хотел быть с Мэдди, хотел провести с ней остаток жизни. Еще вчера она приняла бы такого мерзавца, как он. А сейчас?

Сдвинув брови и тяжело дыша, он вытянул вперед руку с разрешением на брак:

— Выйдешь за меня, девочка? Мэдди подняла голову.

«Черт! Как всегда, недоверчива». А почему бы и нет? Он никогда не предпринимал ни малейших попыток, чтобы она чувствовала себя защищенной. Она настаивала на браке не из эгоистических побуждений, а исходя из здравого смысла.

— Завтра утром, в десять часов. Если ты согласишься, Мэдди, я буду хорошо обращаться с тобой, — убежденно, с чувством сказал Итан. Потому что он именно это и имел в виду. — Я был чертовым дураком, когда обращался так с тобой.

— Почему ты был таким жестоким? — спросила она без эмоций. — Ты ведь сам приехал за мной в Париж, помнишь?

Он подошел ближе.

— И это было, черт возьми, лучшее решение в моей жизни. — Итан увидел приближавшуюся карету и сглотнул комок. — Мэдди, я знаю, что вел себя как мерзавец. Я говорил, что тебе лучше меня не найти, но это совсем не так. Я это знаю лучше, чем кто бы то ни было. — Он провел растопыренными пальцами по волосам. — Я никогда в жизни не думал, что кто-то разделит со мной мое имя. И мое имя, и я сам немного… запятнаны. Наверное, ты поступишь правильно, если прямо сейчас уедешь от меня независимо от того, насколько сильно я хочу, чтобы ты осталась. Итан подошел еще ближе и встал перед ней.

— Мэдди, я не знаю, хорошо ли у меня это получится — быть твоим мужем, но я хочу им быть. Я хочу воспользоваться своим титулом и хозяйствовать в земельных владениях. Но только в том случае, если ты согласишься стать моей супругой, стать миледи. Если ты только найдешь в себе силы простить меня…

— Ты хочешь сказать, что бросишь свою опасную профессию? — спросила она, все еще не поворачиваясь к нему.

— Если это поможет мне удержать тебя, то да, с радостью.

— Ты так долго отсутствовал только из-за разрешения на брак?

Итан смутился и покраснел.

— Мне пришлось пообещать, что я построю в деревне новую церковь, для того чтобы получить его, — уклончиво ответил он.

— Что изменилось за то время, что прошло с утра?

— У меня открылись глаза, и я, в конце концов, увидел, кто находится непосредственно передо мной. — Она, наконец, посмотрела ему в глаза. — Скажи, что выйдешь за меня замуж.

Мэдди молчала, и ему показалось, что прошла вечность, прежде чем она прошептала:

— Очень хорошо.

Итан смотрел на нее в шоке, от напряжения у него подгибались ноги.

— Ты имеешь в виду… ты будешь… моей… утром? Она кивнула.

— Но не заставь меня, потом пожалеть об этом, Итан.

— Не пожалеешь. — Дрожащими руками он привлек Мэдди к своей груди и зарылся лицом в ее волосы. «Вот какой запах мне нравится». — Я вел себя как идиот.

Какого черта он думал, когда рисковал всем этим? У него было такое чувство, будто он увернулся от пули, а, учитывая, что в него несколько раз попадали, это ощущение дорогого стоило.

Если бы Мэдди узнала, где он был, это расстроило бы ее. Она посмотрела бы на него, и ее большие синие глаза наполнились бы слезами, а он разорвал бы свою грудь и вырвал бы окровавленное сердце, лишь бы она не плакала.

Итан сильнее сжимал ее в объятиях. Рядом остановилась карета, но он махнул им рукой и крикнул:

— Она остается. — Карета покатила дальше, а Итан снова с улыбкой повернулся к Мэдди, но она продолжала прижимать голову к его груди, не желая отрываться от него.

— Я скучала по тебе, Итан. — У нее был такой сладострастный голос, что он задрожал от моментально вспыхнувшего влечения к ней. Всего три дня он не прикасался к ней, не ощущал вкуса ее тела, но казалось, что прошла вечность.

Итан наклонился, чтобы поцеловать Мэдди, намереваясь лишь слегка коснуться ее губами. Но, как всегда бывало у них, простой поцелуй обернулся взрывом страстей. Удерживая ее одной рукой за талию, он снова и снова впивался в ее губы, сжимая другой рукой ягодицы.

Когда она застонала, он поставил ее на ноги. Тряхнув головой, Итан чуть отстранился.

— Кто-то может увидеть, — проворчал он и таким образом впервые проявил заботу о ней, не желая, чтобы о его жене подумали плохо.

— Сегодня рыночный день. Все уехали в город.

Так вот почему в таверне было столько народу. Боже, неужели кто-то видел его? Дойдет ли слух до нее?

— Ты не соскучился по мне? — спросила она вкрадчиво и робко, с явным намеком на ласки.

— Не могу дождаться, когда мы поженимся.

— Не могли бы мы… делать так же, как раньше? В те прошлые ночи?

Мысль о том, что Мэдди отвечает страстью на его страсть, захлестнула его.

— Как скажешь, — выпалил Итан, привлекая ее в свои объятия. — Как ты захочешь. — Он не переставал целовать ее, даже когда они вошли в дом и поднимались вверх по лестнице. Он едва не споткнулся на верхней площадке, когда она сжала ладонями его лицо и проникла своим маленьким язычком в его рот.

Как только он ногой захлопнул за собой дверь спальни, они начали между исступленными поцелуями срывать друг с друга одежду. Раздев ее до белья, Итан стянул с себя рубашку.

Мэдди двумя руками пыталась расстегнуть его ремень.

— Боже, я хочу… — Она смолкла, недоуменно глядя на него. — Итан, почему у тебя следы губной помады под пупком?

О, черт возьми.

— Причем двух оттенков. Будь все проклято.

— Я… Это не… — И он был близок к тому, чтобы преподнести ей фантастическую ложь, однако впервые в жизни и тогда, когда это было нужнее всего, не смог.

Не смог даже тогда, когда у нее повлажнели глаза, задрожали губы, и она прошептала:

— Итан?

Взгляд, которым она наградила его, перед тем как убежать в свою комнату, подсказал, что его окровавленное сердце слишком черно, чтобы предлагать ей.

— Я ничего не делал! — снова завопил он под дверью Мэдди.

Настроение у Мэдди то падало до крайней черты, то поднималось на самый пик, сейчас же снова было у нижней крайней отметки. Когда она увидела Итана, скакавшего в Карийон наперегонки с почтовой каретой, у нее учащенно заколотилось сердце. Затем, когда он стоял на дороге, сжимая в руке разрешение на брак, она сдалась. Но сейчас…

— Оставь меня!

После всех сердечных травм и пережитых трагических событий эта, по ее мнению, была самой болезненной. Почему она продолжала верить ему, хотя он не давал ни единого повода для этого?

— Черт побери, я действительно ходил в таверну и снял там комнату. Признаю это, но я ничего не делал. Я сказал им, чтобы прекратили!

— Так было две женщины? — воскликнула она, почувствовав вдруг позыв к рвоте. Она сама видела доказательство этого, но не хотела верить, что он был не с одной, а с двумя женщинами.

— Подожди, подожди, это звучит хуже, чем было…

— Ты повел двух женщин наверх, в отдельную спальню, или, возможно, их было не две, а больше?

— Но ничего же не было!

— Конечно, нет! Ты остановил их, когда они целовали тебя ниже пупка. Большинство мужчин поступают благоразумно и проявляют отменную рассудительность, когда рот женщины находится непосредственно над его пахом. Особенно если пьяны!

— Я не смог. Ради Бога, я отведу тебя в таверну, и ты сама сможешь спросить у них, — взмолился Итан.

Мэдди верила, что Итан все-таки остановился, но это не имело значения.

— Еще не прошло и двух недель с тех пор, как мы вместе. А ты уже возгордился тем, что сохранил верность? Что же будет, если мы проживем вместе годы?

— Тебе не кажется, что ты несколько забегаешь вперед?

— О-о-о, да ты хорош! Лучше бы никогда не встречала тебя. Я идиотка! Сколько раз можно убеждаться в том, что ты отвратителен!

И теперь ей придется дожидаться почтовой кареты целых два дня.

— Ладно. Поступай, как хочешь.

Мэдди лежала, поджав к груди коленки, и тихо плакала, не имея понятия, сколько прошло часов. Она слышала, как он шагал по своей комнате, прежде чем улечься в кровать.

«Как он может спать после всего?..»

Она слышала его раздраженное бормотание на гэльском, потом снова раздались шаги.

— К чертям все это, — пробормотал Итан. — Я не могу спать без тебя — выкрикнул он, оказавшись перед ее дверью.

— Привыкай.

— Даже если бы что-то и было, хотя не было ничего, мы ведь, черт возьми, еще с тобой не женаты.

«Противный».

— И ты только что доказал, что никогда не поженимся.

На следующую ночь Итан, сам себе, удивляясь, снова расхаживал возле закрытой двери в комнату Мэдди и просил впустить его.

Она приворожила его. Ах, как же он скучал по ее объятиям! А она прошлой ночью несколько часов проплакала, чтобы заставить его помучиться. Он был уверен в этом.

Мэдди не могла видеть его, но если его замечание в их перепалке оказывалось грубым, он съеживался за дверью. В схватках он дрался, чтобы пустить кровь, и ему трудно было отказаться от этой привычки, хотя, причиняя ей сейчас боль, он сам страдал.

Итану нестерпимо хотелось к ней, но то, как она посмотрела на него, захлопывая перед носом дверь, сдерживало его.

Тем не менее, сейчас…

— Хватит, Мэдди. Ты уже достаточно наказала меня. Я имею право спать с тобой.

— Ты утратил все права, увлекшись другой женщиной. Хотя извини, двумя женщинами.

— У меня не было влечения к ним.

— Конечно же, нет, — не без сарказма согласилась она.

— Я все время думал о тебе, о прикосновении к тебе.

— У тебя что, стыда нет? — закричала Мэдди. — Ты кретин!

— Открой эту проклятую дверь.