— Со мной будет все в порядке. Я просто хочу покончить со всем этим. Хочешь еще что-то рассказать мне? — спросила она ослабевшим голосом, надеясь, что ему нечего добавить.

Он вздохнул:

— Мэдди, я понимаю, что обидел тебя. Как думаешь, ты сможешь простить меня? Не сию минуту, но, может быть, со временем?

— Как я могу после всей той лжи поверить, что ты говоришь сейчас правду? Дай мне основание, Итан. Я хочу поверить.

Он пригладил пальцами волосы.

— Я не знаю, почему ты должна верить мне или простить меня, разве только потому, что… я люблю тебя, — угрюмо сказал он. — Скажи, что я должен сделать, чтобы вернуть тебя, и я сделаю.

Казалось, тысяча разных чувств, вступивших в борьбу за первенство, нахлынула на нее. Она все еще таила обиду на Итана за обман. Но также испытывала стыд и разочарование в отношении поступков своих родителей.

Кроме того, Мэдди испытывала неловкость за то, что ничего не желала знать об этом, лишь бы и дальше жить вместе.

Но более всего ее донимала… усталость.

— Прежде чем принимать какое-то решение, я хочу выздороветь, набраться сил. — При этом ее влекло только в одно место. — Отвези меня в Карийон.


Мэдди тосковала по этому месту, страстно хотела вернуться к той жизни, какую вела здесь, в Карийоне. Прошло несколько недель с тех пор, как она находилась в поместье, но это была совсем не та жизнь, что прежде.

Сидя перед зеркалом и расчесывая на ночь волосы, Мэдди размышляла о проведенном здесь времени. Напряженные отношения с Итаном выматывали ее. Он держался холодно. Она испытывала неловкость. Похоже, они не знали, как вести себя при общении друг с другом.

Каждый раз, когда она гуляла по саду, набираясь сил на свежем воздухе и радуясь новым цветам и росткам, она чувствовала, что он следит за ней, чуть ли не осязала его страстное желание. Как-то она ощутила себя достаточно окрепшей, чтобы покататься на своей лошади, и Итан составил ей компанию, держась, все время рядом и оставаясь молчаливым спутником. Если Мэдди останавливалась, желая нарвать цветов, он бросался к ней, чтобы помочь слезть с седла. Поддерживая ее, он раз за разом все дольше удерживал ее в своих руках, пожирая глазами с высоты своего роста.

А на этой неделе, когда Итан получил известие, что Коррин нашли и она направляется к ним, в Карийон, Мэдди так обрадовалась, что обняла его. Похоже, ему совсем не хотелось выпускать ее из объятий, даже когда она попыталась высвободиться. В конце концов, он отпустил ее, но замкнулся и, видимо, обиделся.

Оказалось, что Коррин потеряла сознание от удара, когда яростно дралась за Мэдди, после чего покидавшие город друзья вывезли ее с собой. Но сейчас у нее все в порядке и она уже на пути сюда. Беспокойство за Коррин долгое время тяготило Мэдди, а теперь эта тяжесть спала.

С каждым днем Мэдди все яснее представляла себе, какое будущее устроило бы ее. Она хотела поговорить с Итаном о принятом решении, но он, видимо, предпочитал уклоняться от обсуждения. Каждый раз, когда она подходила с серьезным выражением лица, его охватывала тревога, и он менял тему разговора или покидал комнату.

Ее крутой горец, похоже, испытывал неуверенность, а Мэдди, в свою очередь, не знала, как вести себя с ним.

Она с вздохом встала из-за туалетного столика и легла в просторную пустую кровать. Ей мучительно не хватало его, и она с трудом заснула.

Иногда ночами снаружи начинал громыхать гром, и Мэдди, задыхаясь, подскакивала в кровати. По щекам у нее текли слезы, вызванные самыми кошмарными снами изо всех, какие ей когда-либо снились.

Ей снилось, что она оказалась одна на побережье и никак не могла найти Итана. Шла по берегу и, огибая скалы, с каждым поворотом все больше удалялась от него, несмотря на то, что ей очень хотелось его найти…

Вот и сейчас сверкнула молния. Надвигалась гроза, и на нее накатил страх. Мэдди встала с кровати. Неужели Итан не слышал ее крик?

Она поспешила в его комнату, но его там не было. С нарастающей тревогой рыскала она по дому в поисках Итана, пока не заметила свет в оранжерее. Мэдди сбежала вниз по лестнице и по крытой дорожке направилась туда.

Внутри громко шумел котел. Она знала, что Итан сможет наладить его! Но где же он? Переведя дух, она крикнула:

— Итан?

Издав протяжный свист, котел смолк, и из-под него показался Итан. Уронив на пол инструменты, он бросился к ней.

— Что случилось? — тревожно спросил он, схватив ее за плечи.

— Н-ничего… — Она чувствовала себя глупо в сложившейся ситуации. Вела себя как испуганная девчонка.

— Из-за грозы, да? — Он поднял лицо к стеклянному потолку. — Я ничего не слышал из-за шума.

— Наверное. Что ты здесь делаешь так поздно?

— Хотел сделать тебе сюрприз — наладить, наконец, эту штуковину. — Он погладил ее плечи. — Что тебя беспокоит, девочка? Скажи мне.

Она посмотрела на него и неожиданно для себя сказала:

— Что случилось с нами? Что мы делаем?

— Хочешь правду? — спросил Итан, нежно проведя пальцем по ее щеке.

— Правду, — решительно кивнув, ответила она. Он вздохнул:

— Я даю тебе время разобраться во всем, потому что… жутко боюсь, что ты скажешь о желании уехать от меня.

— Уехать? Разве я собиралась куда-то?

— А ты не хочешь? У тебя теперь есть собственное поместье. И ты говорила, что, как только окрепнешь, примешь окончательное решение по поводу наших отношений.

— Почему же ты ничего не говорил?

— Я не хочу, чтобы ты уехала. Я, правда, не хочу этого. Но и не хочу влиять на твое решение. После всего происшедшего: смерти Беа и ребенка, — все считают, что ты испытала слишком сильное потрясение, и мне сказали, что я невольно оказываю на тебя нежелательное давление, принуждая поступить так, как мне хотелось бы. А я не хочу подталкивать тебя к решению, о котором ты можешь потом пожалеть. — Перехватив ее взгляд, Итан добавил: — Для меня это не мимолетное увлечение.

— А если я пыталась сказать тебе, что решила предоставить нам еще один шанс? Что я хочу остаться здесь, в Карриклиффе или в другом месте, где мы могли бы начать все сначала?

Итан посмотрел на нее так, словно она ударила его, и опустил руки.

— Даже после всего, что ты узнала?

— Послушай, Итан, я признаю, что у меня еще есть вопросы, остались кое-какие страхи. Но не думаю, что нам нужно обязательно разобраться во всем до того, как я… получу назад своего мужа. А я очень хочу, чтобы мой муж вернулся ко мне.

— Ты… — у него сорвался голос, — значит, ты остаешься со мной?

— Моя жизнь связана с тобой. Я просто хочу вернуться в ту жизнь. Имей в виду, нам все еще предстоит довести дело до конца, но ты заслужил этот шанс.

— Как? Ты прощаешь меня? Были моменты, когда мне это казалось невозможным.

— С каждым днем, проведенным здесь, многое становилось яснее, — пробормотала Мэдди, в то время как дождь забарабанил по стеклянной крыше. — Для того чтобы простить тебя, достаточно было вспомнить, как самоотверженно ты ринулся в ад, чтобы спасти меня. А потом я вспомнила, как приятно нам было в те славные дни, когда мы были вместе. — Она обняла его за шею и, поддавшись безудержному порыву, слегка прижалась к его теплому и твердому телу. У них участилось дыхание, проснулась страсть, в то время как снаружи нарастал шум набиравшего силу шторма. — Как тебе нравится такое начало?

Итан обхватил большой ладонью ее затылок, от чего она всегда таяла.

— Если это означает, что ты возвращаешься ко мне, то мне это нравится. — Другая его рука скользнула за спину и начала нежно мять ее ягодицы.

Не на шутку разыгравшийся снаружи ливень заливал стекла оранжереи потоками воды, но Мэдди, как ни странно, было совсем не страшно. Почему-то на этот раз гроза не представлялась ей концом света. Ей казалось, что разбушевавшаяся стихия отражает интенсивность вновь вспыхнувшего между ними чувства. Его черные глаза сулили жаркое и основательное слияние, и она знала, что ее глаза умоляли его именно об этом.

Итан приподнял согнутым пальцем ее подбородок.

— На этот раз, надеюсь, я правильно понял тебя.

— Уверена в этом, Шотландец. — Мэдди подняла на него глаза, вложив во взгляд всю любовь, какую испытывала к нему. — Поэтому ты остаешься той темной лошадкой, на которую я ставлю.

— Ну вот, ты уже смотришь на меня как раньше. Ведь муж может и привыкнуть к таким взглядам.

— Бьюсь об заклад, что придется, — улыбнувшись, ответила она.


Эпилог


Карриклифф, Шотландия

Пасхальное воскресенье 1865 года


Итан Маккаррик был старшим братом и главой процветающей семьи.

Он удобно расположился в тени старого дуба, откуда обозревал раскинувшуюся перед ним обширную поляну. Здесь были все: его мать, братья, а также их жены и дети. Все присоединились к ним с Мэдди по случаю состоявшихся на Пасху крестин.

Мэдди смеялась, сидя на одеяле с двумя старшими из их трех изумительных детей. У всех детей были ярко-синие глаза и черные волосы.

Их первому сыну Литу, появление на свет которого отняло у Итана несколько лет жизни, хотя Мэдди не находила роды такими уж трудными, шел уже седьмой год. Он был умным, как его мать, и крупнее многих двенадцатилетних ребят. Трехлетняя Катриона была маленьким бесенком с тонкими, как у матери, чертами лица, которая уже научилась вызывать жалость к себе. Третьего, младенца, Итан прижимал к себе. Почему-то малыш лучше засыпал именно у него на руках. Они назвали его Ниллом, в честь одного из любимых необузданных двоюродных братьев Итана, который все еще совершал грабительские набеги на континентальную часть Европы с бывшей бандой наемников Корта.

Итан сдержанно отнесся к появлению первого сына в связи с тем, что Мэдди уделяла заботам о младенце слишком много времени, обделяя Итана своим вниманием. Потом сын начал плачем требовать его внимания и, как и мать, проявлял радость, когда Итан входил в комнату.

Никого из детей Итана не отпугивал шрам на его лице, и они ничего не знали о темном прошлом их отца.

Материнство было по душе Мэдди, и она в отличие от Сильвии была любящей и заботливой матерью. Она могла простить Сильвии отсутствие любви и заботы о ней, но только не то, как та поступила с Итаном.

Мэдди как-то призналась в этом Итану, и он понял, что она обрела с ним новую семью, и они готовы до последнего дыхания защищать друг друга и своих детей.

Они сыграли еще одну, грандиозную свадьбу здесь, в Карриклиффе, поскольку Итан хотел показать всем, какая у него очаровательная невеста. На торжествах присутствовали все Уэйленды, включая Куина, который не менее десяти раз напоминал Итану, что предупредил его о необходимости бережного отношения к Мэдди…

Перехватив устремленный на нее взгляд Итана, Мэдди одарила его своей неподражаемой улыбкой. От этой улыбки у него всегда учащалось сердцебиение. Он полагал, что любит ее сильнее, чем может выдержать его бренное тело, но давно смирился с этим. Все ночи напролет крепко сжимал ее в объятиях, и сердцу становилось до боли тесно в груди.

Итан знал, что его братья и мать поражались тому, что он оказался таким любящим мужем и отцом. Братья могли находиться вдали от семей, а Итан не мог.

Хью с Джейн пока ограничились одним четырехлетним сыном и решили немного выждать до зачатия следующего ребенка. Хью непонятно почему захотел назвать своего сына в честь Итана, и Джейн, что не менее удивительно, позволила ему. Итан до сих пор ломал голову по поводу этого их необъяснимого решения. Мальчик был для них светом в окошке, и они много путешествовали втроем. В замок приехали только из-за крестин Нилла.

У Корта с Аннелией было трое детей: сын Алекс и две дочери — малютка Фиона и только что начавшая ходить Элизабет, но на подходе был уже четвертый ребенок. Корт любил своих детей, и каждый раз клялся, что это будет последний. Аннелия только улыбалась и принималась за вязание.

Мать Итана восхищалась всеми своими внуками и внучками, на появление которых она никогда не рассчитывала, и часто говорила, что в каждом из них видела что-то, от их дедушки Лита. В настоящий момент пятеро из них устроили на поляне засаду на нее.

Мэдди покинула одеяло и подошла к Итану.

— Ну что, Нилл готов переместиться в колыбельку? — спросила она. — Или пора вызывать дополнительную помощь? — Коррин, старая подруга Мэдди, жила в их имении. Отказавшись от должности управляющей, она стала няней их детей. Коррин настолько искусно справлялась со своими обязанностями, что другие семьи, потеряв стыд, пытались увести ее от них.

— Он крепко спит, — сказал Итан, потом не удержался и, хихикнув, добавил: — Храпит, совсем как ты.