— Некоторые из нас обладают способностями, получить которые мечтает множество непосвященных. Если похититель и его сообщники верят, что дар может каким-то образом передаваться, о безопасности лучше забыть. Вывод: преступников надо обезвредить немедленно, здесь и сейчас, пока зараза не распространилась.

— Согласен, — поддержал лорд Яго. — Подумай хорошенько, Олимпия. Представь все наши способности и умения. Естественно, что алчные, жаждущие богатства и власти люди уже придумали, как использовать нашу силу в собственных интересах.

Леди Олимпия тяжело вздохнула; ее прекрасное лицо омрачилось глубокой печалью. Лорелей искренне сочувствовала ей, однако сдержала душевный порыв и подавила естественное желание поддержать — дружески взять за руку, возможно, даже обнять. И уж тем более не позволила себе уточнить, какие именно способности имели в виду гости. Мастерство сэра Аргуса поражало воображение, в то время как степень одаренности других представителей старинного рода оставалась загадкой. Не исключено, что некоторые из пересказанных отцом историй не сводились исключительно к выдумкам досужих сплетников. Но не стоило забывать, что еще в относительно недалеком прошлом нелепого оговора было достаточно, чтобы человека схватили, обвинили в колдовстве и после жестоких пыток казнили.

— Как вы собираетесь выследить преступников? — наконец осведомилась Лорелей. — Известно имя только одного из мучителей, а подельники остались в тени. Думаю, что все они старательно скрываются.

— Первым делом необходимо посетить тюрьму, в которой истязали Аргуса, — предложила леди Олимпия.

— Готов проводить вас туда завтра утром, — встрепенулся бывший заключенный.

— Ни в коем случае, — отрезала сестра. — Ты еще недостаточно окреп.

Возражений не последовало, так как в холле внезапно раздался шум. Судя по звукам, кто-то торопливо ворвался в дом. Топот на лестнице заставил всех вскочить с мест. Не успела Лорелей и глазом моргнуть, как мужчины встали перед ней и леди Олимпией и загородили собой дверь.

Однако уже в следующую секунду тревожное напряжение спало: в гостиную ворвался Сайрус, а следом за ним влетел Питер. Увидев незнакомых людей, оба остановились как вкопанные. Выглядели кузены непрезентабельно: потные, растрепанные, с головы до ног покрытые пылью. На лицах застыло выражение неподдельного ужаса. Лорелей осторожно выглянула из укрытия и похолодела: каждый из четырех джентльменов держал наготове пистолет.

Глава 7

— Лопни мои глаза! Думал, сердце остановится. — Сайрус смутился и виновато взглянул на баронессу Страйкхолл: — Прошу прощения, миледи.

Лорелей удивилась: разве она не заслужила извинения? Кузены все еще выглядели усталыми, однако Питер первым пришел в себя и даже нашел силы подкрепиться и выпить полбокала вина — факт сам по себе опасный: младший из братьев Данн очень плохо переносил спиртное.

— Что заставило вас так быстро вернуться? Убежали, как настоящие трусы, а ведь папа совсем не страшный.

— Только до тех пор, пока не начнет выпытывать правду, всю правду и только правду, — пробормотал Питер. — И пока не вспомнит, что он герцог.

— Но он и есть герцог.

— Ты, Лолли, отлично понимаешь, о чем я.

— Да, пожалуй. Что же заставило вас примчаться снова?

— Дурные новости, — невнятно пробормотал Сайрус, не успев прожевать бисквит.

Лорелей посмотрела на Аргуса и встретила его настороженный взгляд.

— А конкретнее?

— Боюсь, похитители узнали, кто освободил сэра Уэрлока. — Ощутив всеобщее внимание, Сайрус пунцово покраснел. — Неизвестные почти до смерти избили бедного Чамберса. Тот едва сумел сказать, что бандиты требовали сведений о сэре Аргусе Уэрлоке.

— Он поправится? — с неподдельной тревогой спросила Лорелей.

Волнение о здоровье пожилого егеря заставило ее на миг забыть даже о страхе за судьбу Аргуса.

— Миссис Ратчет надеется на лучшее, однако с постели старик встанет не скоро. Да, а еще он добавил, что били так жестоко потому, что, должно быть, поверили: он действительно не понимает, о ком и о чем идет речь. Скорее всего, преступники сошли с ума от ярости. Папа приказал всем соблюдать крайнюю осторожность и даже выставил караул.

— То же самое придется немедленно сделать и нам.

Лорелей, конечно, мгновенно узнала голос отца и все-таки вздрогнула, увидев его возле двери. Остальные выглядели откровенно растерянными — должно быть, потому, что никто из них не почувствовал присутствия постороннего. Немного придя в себя, трое кузенов Аргуса снова потянулись к оружию.

— Папа! — громко воскликнула Лорелей, торопясь показать, что опасности нет. — А я думала, что ты все еще на пруду с мальчиками!

— Мы как раз возвращались домой, и увидели этих молодых людей. — Герцог кивнул в сторону Сайруса и Питера. — Надо сказать, мчались они так, словно сам дьявол дышал в спину. Я отправил мальчиков домой под присмотром гувернера, а заодно поручил Пендлтону отнести на кухню ведерко с рыбой.

Лорелей с трудом сдержала смех. Образ чопорного, педантичного Пендлтона с пахнущим тиной ведром в руках с трудом укладывался в воображении. Должно быть, оскорбленный наставник немедленно потребует горячую ванну и свежую одежду. Потрясающая картина!

— Итак, сэр Аргус, судя по всему, родственники наконец-то прибыли.

Герцог с улыбкой направился к гостям, и те поспешили встать.

Лорелей невольно спросила себя, что подумают об отце новые знакомые, безупречно одетые даже с дороги. В облепленных грязью сапогах и мокрых бриджах лорд Сандан еще меньше, чем обычно, соответствовал привычному образу аристократа. Спутанных волос давно не касалась расческа. Камердинер давным-давно сдался и довольствовался малым: лишь бы его светлость вышел утром из спальни в приличном виде. Редкие моменты элегантности случались с ним исключительно во время важных событий. К счастью, на лицах Уэрлоков отразилось должное почтение, и церемония знакомства прошла безупречно.

— Прошу, садитесь, — пригласил лорд Сандан. — Пожалуйста, все до одного. У меня уже шея заболела от необходимости смотреть снизу вверх. Впервые в жизни чувствую себя коротышкой. — Не дожидаясь, пока гости последуют его настойчивому совету, он устроился на подлокотнике кресла, в котором сидела Лорелей, и с интересом посмотрел на племянников. — Надо понимать, в Данн-Мэноре какие-то неприятности? Надеюсь, впрочем, что батюшка ваш пребывает в добром здравии.

Сайрус коротко кивнул и объяснил, что привело их в Санданмор.

— Решили, что необходимо срочно сообщить кое-что сэру Аргусу. И папа согласился. После того, как отчитал нас за похождения, — угрюмо добавил он.

— И поделом, — кивнул герцог. — Скажите спасибо, что отделались выговором. А вот сегодня поступили правильно. Молодцы, что приехали: такую новость сэру Уэрлоку действительно необходимо знать.

Герцог повернулся к Аргусу и в этот момент заметил притаившийся среди диванов и кресел низкий столик с угощением. Лицо загорелось искренней радостью. Его светлость обожал вкусную еду, а особенно сладости, и ни в чем себе не отказывал. Странно, каким образом ему удавалось сохранять стройную, подтянутую фигуру.

— О, не может быть! Лимонные пирожные! — Он схватил самое большое и даже запел от радости. — Восхитительно! Итак, сэр Аргус, удалось ли вам и вашим родственникам составить определенный план действий? Враг, кажется, не дремлет и твердо намерен вернуть вас туда, откуда вы чудесным образом явились. Или, в крайнем случае, заставить молчать.

Уэрлоки и Воны принялись подробно рассказывать обо всем, что только что обсуждали, а лорд Сандан сосредоточенно слушал.

— Чем вызвано ваше желание осмотреть тюрьму? — обратился он к леди Олимпии. — Молодым дамам подобные впечатления ни к чему.

Баронесса Страйкхолл внимательно посмотрела на герцога, перевела пристальный взгляд на Сайруса и Питера и, убедившись в надежности слушателей, заговорила:

— Надеюсь получить важную информацию, крайне необходимую для того, чтобы положить конец преследованию. Нам кажется, что опасность угрожает не только Аргусу, но и всем остальным. Брат просто открыл счет.

— Совершенно верно. В вашей семье не он один обладает особой силой. Можно ли надеяться, что Корник оставил в заброшенном доме какие-нибудь улики?

— Скорее всего. Но только не те, о которых вы думаете. Я обладаю способностью видеть воспоминания, которые неизменно преследуют людей. Если удастся увидеть дом, походить вокруг, то воспоминания подскажут, что именно и каким образом там происходило. Если речь идет о насилии, как в нашем случае, то образы особенно отчетливы.

— Удивительно, — пробормотал герцог. — Непременно отправляйтесь.

— Думаю, завтра на рассвете необходимо выехать, — высказал свое мнение Аргус.

— Завтра? Нет, так дело не пойдет. Вы еще не готовы трястись в седле. Ребра недостаточно зажили. Все лечение пойдет насмарку. Если бы предстояло короткое путешествие — скажем, туда и обратно за один день, — возможно, вы бы справились. Но здесь все будет иначе. К тому же не думаю, что в дороге вы внимательно смотрели по сторонам. Сайрус и Питер — надежные проводники, парни с пути не собьются. У меня прекрасная конюшня, и утром всех будут ждать самые сильные верховые лошади.

Аргусу очень хотелось поспорить, однако аргументов не нашлось. Герцог, разумеется, прав: по пути из застенка в Данн-Мэнор он не заметил ровным счетом ничего, да и дорога в Санданмор прошла в глубоком тумане. Боль заполнила сознание, и окрестности оставили в памяти смутный, отрывочный след. Он вполне мог заблудиться сам и запутать остальных. И все же это была его битва. Легко ли оставаться в стороне? Завтра все дружно помчатся на охоту, а ему предстоит лежать в постели и зализывать раны. Тоскливая перспектива!

— Не расстраивайтесь, скоро настанет и ваш черед, — успокоил герцог, и Аргус понял, что горькое разочарование слишком явственно отразилось на его лице.

— Макс считает, что через несколько дней вы почувствуете себя значительно лучше, — добавила Лорелей.

— Будем надеяться, что он прав, — уступил Аргус. — Необходимо как можно быстрее остановить негодяя.

— Макс редко ошибается, — Герцог улыбнулся, встал и между делом прихватил с тарелки еще одно лимонное пирожное. — Ну а теперь, ребята, — обратился он к Сайрусу и Питеру, — немедленно отправляйтесь в главный дом и приведите себя в порядок. В этой гостиной подозрительно пахнет конским потом.

Повторять кузены не заставили и послушно удалились, а Лорелей спросила себя, почему деликатный и обходительный герцог то и дело унижает ни в чем не повинных молодых людей. Причину раздражения, скорее всего, следовало искать в излишней навязчивости их матушки, которая чересчур восторженно воспринимала родство с высокопоставленным аристократом.

— Немедленно пришлю вам в услужение несколько горничных и камердинеров, — пообещал Рональд.

— Большое спасибо, — отозвалась леди Олимпия, — однако мы предпочли бы обойтись без присутствия посторонних. Вам известно о наших исключительных талантах, а вот слугам излишняя осведомленность вовсе ни к чему. С вашего позволения я бы составила точное расписание, согласно которому можно будет получать необходимую помощь и в то же время сохранить привычный образ жизни. Хочу попросить разрешения вызвать собственных преданных слуг; как только они приедут, ваших людей можно будет освободить.

— Вам удалось собрать штат доверенных, надежных работников? Неужели необычные способности не внушают им ужаса?

— Существуют два семейства, каждое из которых из поколения в поколение снабжает нас верными помощниками. Есть еще несколько человек, пришедших со стороны, однако подбор персонала для столь непростой компании, как наша, требует особой осторожности.

— Понимаю. Что ж, немедленно прикажу проветрить и подготовить остальные комнаты, а также обеспечить вас всем необходимым. Не далее как через час сможете расположиться с комфортом. Обедаем мы в семь и будем искренне рады видеть вас за общим столом. На всякий случай хочу предупредить: общество соберется немалое.

Герцог коротко, деловито кивнул и ушел. По задумчивым выражениям на лицах гостей Лорелей догадалась, что каждый из них пытается понять, что за человек герцог Санданмор. Этот вопрос задавали себе все, кто сталкивался с Рональдом, но редко кому удавалось найти правильный ответ: высокий титул сбивал с толку.

— Не пугайтесь, сегодня народу за обедом будет меньше, чем обычно, — улыбнулась Лорелей. — Трое старших братьев и двое кузенов, которые постоянно у нас живут, уехали в Грецию. Брат Уинслоу гостит в графстве Суррей, в поместье друга. — Она слегка нахмурилась, вспоминая, кого еще следует исключить. — Да, двое младших пока еще не покидают детскую, а близнецы Аксель и Вольфганг отбывают наказание: от общего обеда их отлучили за то, что две недели назад во время десерта оба принялись отплясывать на столе. — Мужчины рассмеялись, а леди Олимпия с улыбкой покачала головой. — Таким образом, остается пять кузенов и пять братьев, которые пока не успели провиниться настолько, чтобы их изгнали из столовой.