– Лучше? Вы говорите, что ему становится лучше? Как ему может стать лучше, если он даже не знает, что у него есть жена и ребенок? Что вы от меня хотите? Чтобы я исчезла? Позволила ему жить этой маленькой счастливой жизнью с вами? – кричу я.

– Ребенок? – бормочет миссис Скотт.

Она широко распахивает глаза и повторяет слова.

– У вас было почти два года, и вы ничего не рассказали ему. Вы даже мне не собирались рассказывать...

– Мы собирались рассказать Крису, просто нам нужно больше времени, нам нужен его врач. Но ты должна понять, что ты часть жизни Кэла, и что у Криса есть своя собственная жизнь. Кэла здесь нет, и наша конечная цель – полностью избавиться от Кэла! – подчеркнуто говорит он, и мое сердце замирает.

– Уильям... – миссис Скотт берет мужа за руку, ее глаза все еще широко открыты, и она пытается привлечь внимание мужа.

– Мы расскажем Крису и Дженне, но тогда, когда будет подходящее время. Мы надеемся, что ты будешь уважать наше решение сделать это, когда мы сочтем нужным, – продолжает он, смотря мне прямо в глаза.

– Уильям! – в ярости визжит его жена. – Ты слышал, что она сказала? – говорит женщина ломающимся голосом и со слезами на глазах. Я вытираю свои слезы. – Она сказала, что у них ребенок, Уильям.

Его хмурое выражение лица смягчается, и брови устремляются вверх. Они оба смотрят на меня. Я чувствую, как во мне зарождается новая волна гнева и замешательства.

– У тебя ребенок? – тихо спрашивает он.

Я ничего не отвечаю, хмуро уставившись на них обоих. Я хватаю свою сумочку, вытаскиваю телефон и показываю им фотографию Кэйлен , протягивая телефон миссис Скотт. Я не могу не заметить выражение шока на ее лице. Поворачиваюсь к ее мужу, и у него такое же лицо, у них такие взгляды, как будто они вообще впервые что-то об этом слышат.

– Д-Декстер никогда не говорил нам, что ты была беременна. Мы ничего об этом не знали, – говорит он, его голос звучит холодно, но лицо смягчается.

– По вашим словам, ее отец – не Крис. Ее отец – монстр, от которого вы хотите избавиться! – резко говорю я.

– Как ее зовут? – миссис Скотт говорит так тихо, что мне приходится напрячь слух, чтобы разобрать. По ее лицу расплывается улыбка, и глаза наполняются слезами, пока она смотрит на фотографию. – Она выглядит совсем как он, – ее голос ломается, и она прикрывает рот рукой.

– У тебя дочь от Криса? – мрачно говорит он.

Забавно, что теперь у меня ребенок от Криса, когда еще минуту назад я была женой Кэла.

– Посмотри, Уильям, какая она красавица, – без устали повторяет миссис Скотт и пытается показать фотографию мужу.

На секунду он бросает взгляд на фото, затем к нему снова возвращается сердитый вид.

– Это уже плохо, что он женился на этой женщине, но ребенок. Я не думал, что он опустится так низко, – он подходит к окну и ударяет рукой о стекло.

– Уильям, успокойся.

– Как он мог так поступить? Почему Декстер ничего нам не рассказал?

– Уильям, у нас есть внучка! – говорит она, пытаясь сфокусироваться на положительном аспекте.

– Это дочь Кэла! Не Криса, есть разница! – орет он на нее.

Ее улыбка исчезает, и она сердито смотрит на него, берет телефон и подносит к его лицу.

– Чьи это глаза? Чья это улыбка? – спрашивает она. – Криса. Я вижу свою внучку, Уильям! – орет она на него.

– Я не могу в это поверить! – кричит он.

– Кто-то должен был рассказать мне! – хрипло кричу я, устав от того, что меня игнорируют. – Секреты не так уж хороши, когда их скрывают от тебя? – горько спрашиваю я, и они виновато опускают глаза. – Никто не считал нужным рассказать мне, что человек, которого я полюбила, за которого вышла замуж и от которого родила ребенка, с расстройством личности? Думаю, как только он вернулся домой, вы снова стали счастливой семьей, даже не задумываясь о той семье, которую он бросил в Чикаго. Это принесло бы вам слишком много неудобства – сообщить мне, что происходит! Мы с Кэйлен были слишком тяжким грузом для вашей идеальной маленькой жизни! – кричу я, чувствуя, как меня всю трясет.

– Мы понятия не имели, что у тебя есть ребенок. Декстер никогда не рассказывал нам, что ты была беременная.

– А если бы не была? Тогда вы бы просто позволили мне исчезнуть, без малейшего понятия, где он. Все, что в прошлом, должно быть забыто, да? Вы можете не воспринимать Кэла как реального человека, но для меня он настоящий, и я тоже настоящая! Я из кожи и плоти, и у меня есть чувства. Я люблю его, мужчину, а не плод моей фантазии или этого монстра, как вы его называете… когда он бросил меня, мне было так больно. Я плакала каждую ночь. Каждая частичка моего тела болела. Вы любите своего сына! Я люблю своего мужа! Каждый момент, когда вы были с ним счастливы, я была одна, задаваясь вопросом, где был мой муж! Я понятия не имела, был ли он ранен, или жив вообще, но вы были спокойны, зная, что ваш сын был в безопасности каждый раз, когда он исчезал! – говорю я, чувствую, как текут слезы, сдерживаемые все эти годы. – И теперь, когда вы знаете, что у меня есть ребенок от Кэла, или Криса, или как он там хочет себя называть, что теперь? Я просто должна сделать что? – такое ощущение, что мистер Скотт смотрит сквозь меня.

– М-мы... Конечно, нет. Мы ему расскажем, что у него есть прекрасная малышка, – говорит миссис Скотт, смотря на фотографию.

Мистер Скотт хмуро смотрит то на меня, то на нее.

– Я сейчас позвоню Декстеру и спрошу его обо всем этом, – рычит он и выходит из комнаты.

– Мне так жаль, Лорен, – говорит миссис Скотт, и слезы все катятся по ее щекам. – Мы понятия не имели. Я знаю, мы поступили неправильно, что не сказали тебе. Но если бы мы знали, что у тебя ребенок, мы бы рассказали Крису. Мне так жаль, – ее голос надрывается, и затем она замолкает, пытаясь успокоиться.

Я смотрю на нее, и мне почти хочется ее обнять. Кажется, ей искренне жаль, и от ее присутствия так тепло. Я не могу не подумать, что в другой ситуации она была бы отличной свекровью. Я вешаю сумочку на плечо и делаю глубокий вдох. Это был слишком долгий день. Я подхожу к ней и протягиваю руку, прося телефон обратно.

– Ты не... ты не против прислать мне фотографию? – спрашивает она, с неохотой протягивая мне телефон. Я открываю сумочку и достаю из кошелька фотографию, на которой я с Кэйлен , и пишу на обратной стороне свой номер.

– Ее зовут Кэйлен , это мой номер, – я разворачиваюсь и направляюсь к двери.

Она идет за мной, чтобы проводить.

–Где... где ты остановишься? – спрашивает миссис Скотт, шмыгая носом, стараясь оправиться от всего того, что только что произошло, как и я.

– Я еще не знаю, где-нибудь поблизости, – говорю я ей, открывая дверь.

Миссис Скотт оборачивается и у нее такой вид, будто хочет что-то сказать, но она молчит.

– «Риттер Инн» очень милое место, недалеко отсюда, цены приемлемые, и там работают хорошие люди, – говорит она с натянутой улыбкой.

– Я все еще не уверена, что смогу поверить во все, что вы мне рассказали, – прямо говорю я. – То есть, никто не был со мной честен до этого момента, – она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я перебиваю ее. – Я знаю, вы делали все это, чтобы защитить вашего сына, потому что вы любите его. Тогда поймите, что я люблю свою дочь, и она не будет расти без отца. Если бы дело было только во мне, я просто ушла бы. В конце концов, Кэл держал меня в неведении так же, как и все остальные, – я останавливаюсь, не хочу больше лить слезы. – Но она заслуживает отца, неважно, Кэл это или Крис, или, может, ему вздумается называться Бобом. Один из них принимал участие в ее создании, – я стараюсь, чтобы голос звучал мягче. – Скажите вашему мужу, что я не собираюсь исчезать. У вас есть три дня, чтобы рассказать ему все, что не рассказали, потому что когда я увижу его, я расскажу ему все. Но, думаю, он бы предпочел услышать это от вас, а не от меня. Думаю, мы сможем поговорить обо всем без необходимости мне рассказывать ему все, что вы не расскажете, – откровенно говорю я.

Миссис Скотт кивает, широко распахивая глаза. Я выхожу из дома и быстро спускаюсь по ступенькам на крыльце.

Когда добираюсь до машины, я оборачиваюсь и вижу, что она все еще смотрит мне вслед. Я забираюсь внутрь и быстро уезжаю. Так много из того, что они сказали, могло бы быть правдой... но все ли из этого сказано честно? Мне придется решать самой. У честности нет четких границ.

Глава 32

1 апреля 2011 года

Вот уже три дня, как Кэл вернулся из своей последней поездки. Работа. Забавно. Ну, не совсем, что он стал уезжать за город чаще, да и дело не только в этом, а в том, что они стали спонтанными. Судя по всему, ему может понадобиться уехать посреди ночи, по небольшому указанию – как я потом узнаю. И я просыпаюсь утром, а рядом со мной нет мужа. Все не так уж плохо. Я стараюсь думать об этом в положительном смысле, что это здорово, что я не знаю, когда он будет дома, что это как бы игра. В этом нет ничего странного или оскорбительного – по словам Кэла.

Я вспоминаю нашу первую ссору, которая произошла три месяца назад из-за недостатка общения. Как тогда это было на него не похоже, по сравнению с двумя поездками, в которые он уезжал до нашей свадьбы и одну сразу после нее. Тогда, оказывается, он общался со мной, как с нормальным человеком. И это было совсем на него не похоже.

Единственное, что удерживает его от словесного взрыва – это сообщения. О, как мне повезло, что я вообще их получаю. Обычно два слова, если повезет, то три. «Я закончил». «Скоро буду дома». «Не злись». Скорее всего, он просто внес их в шаблоны сообщений. После этой последней командировки я решила, что с меня хватит умолять его вести себя как нормальный человек, уважать и не забивать на меня. Я просто устала идти на компромисс и просить. Я уже близка к тому, чтобы покончить с ним и этим браком.

Кэл может говорить все, что хочет – что это работа или что он там, черт возьми, думает, что я достаточно глупа, поэтому всему верю, но мне тошно от этого. Кэл думает, что мне здесь весело, пока жду, когда он решит объявиться. Когда я вижу его командировочную сумку, я чувствую, как закипаю от злости. Здесь что-то еще помимо работы. Должно быть.

Мы не разговариваем эти два дня. Кэл приехал домой из своей последней «командировки», в которой он был шесть дней, за все это время вспоминая обо мне в сумме один час, в ту самую ночь, когда пообещал мне поехать вместе в Сагино навестить Рейвен. С тех пор, как Кэл дома, я не могу и слова выдавить. Он не хочет говорить, о чем хочу я – о том, с кем он, черт возьми, когда уезжает. Я знаю, что, скорее всего, у него где-то есть любовница, может, по одной в каждом тупом штате. Когда я сказала это Кэлу, он просто рассмеялся. Это было определенно смешно, учитывая его реакцию. Когда я сказала, что его должность должна называться «Сучка Декстера», Кэл не посчитал это забавным. И теперь он со мной не разговаривает.

Самая ужасная часть этого всего – это то, что даже, не смотря на то, что я так сильно на него злюсь, что хочу его побить, но все равно скучаю по нему. Я так сильно скучаю, что у меня сводит живот. Я скучаю по нему – хоть мы и спим в одной постели. Кэл даже не пробовал прикоснуться ко мне с той первой ночи, когда я оттолкнула его и сказала держать свои руки подальше от меня. Тем не менее, мое тело жаждет его прикосновений. Я хочу лежать у него на груди и ощущать, как его пальцы выводят свое имя на моей спине. И в бешенстве от того, что чувствую себя так, что Кэл делает с нами. Он думает, что я преувеличиваю. Думаю, что он недооценивает влияние, которое оказывает на нас.

Сегодня я была в спортзале и два часа колотила беговую дорожку кроссовками вместо того, чтобы колотить все дома. Не знаю, что со мной происходит, но я превращаюсь в ту, которой не хочу быть – злобную мстительную мегеру.

Я делаю глубокий вдох, вхожу в нашу спальню и вижу, как он роется в комоде, укладывая вещи в чемодан возле своих ног. Мой живот сжимается, и я чувствую, как у меня стучит в висках. Кэл уезжает, а ведь вернулся только три дня назад.

– Завтра я еду в Сиэтл. На случай, если тебе есть дело, – с сарказмом говорит он.

Кэл должен почувствовать мой пылающий взгляд у себя на спине.

Я выключаю музыку и вытаскиваю наушники.

­– Что? – злобно говорю я, хотя мы оба знаем, что слышала его четко и ясно.

– Ты слышала, что я сказал, – коротко отвечает Кэл.

Я злобно смеюсь.

– Ну конечно, уезжаешь. Спасибо, что предупреждаешь, куда едешь, но к твоему сведению, меня это уже не особо волнует, – язвительно говорю я.

И сразу же сожалею о сказанном, но эти слова вылетели так легко.

Кэл прекращает рыться в ящике комода и резко оборачивается, его лицо выражает ярость. Его взгляд скользит снизу вверх по моему телу, и на секунду это взгляд кажется мне знакомым – что-то, чего я не видела за эту пару дней – желание. Но я слишком злая, чтобы меня это заинтересовало, так что это выражение исчезает, и на смену приходит та манера поведения, когда Кэла вывели из себя. Я шумно сажусь на кровать, снимая кроссовки. Мне жарко, меня все бесит и тошнит от всего.