– Откуда ты знаешь, что он хорош в постели? – с сарказмом спрашиваю я.

– Ты разве не заметила, что у него большие ладони и стопы? – говорит Хилари, будто это и так всем понятно.

– Ладно, сейчас мы выходим отсюда и, Хилари, прошу тебя, не пялься больше на его ноги! – говорю я, прежде чем открываю дверь.

Я возвращаюсь в гостиную и вижу, что Кэл сидит на диване и разговаривает по телефону.

– Мы позаботимся об этом позже, – суровым голосом говорит парень и отключает звонок.

– Девушка? – в шутку спрашиваю я.

Он бросает на меня взгляд.

– Ревнуешь? – спрашивает Кэл, на его лице появляется улыбка.

– У тебя странное чувство юмора, – отвечаю я ему.

Кэл подмигивает мне, открывает дверь и позволяет мне пройти перед ним.

– Повеселитесь там, – нараспев произносит Хилари, когда мы уходим.

– Ты тоже, – Кэл слегка улыбается ей, и я уверена, что это хорошее завершение её дня.

– Ну что, куда мы идём? – с любопытством спрашиваю я, когда мы выходим из дома.

– Увидишь, когда приедем, – отвечает он и подводит меня к прекрасному черному мотоциклу. Я останавливаюсь, чтобы полюбоваться этим сексуальным куском железа на колесах. Байк почти что отвлекает меня от мыслей о том, куда мы едем.

– Это твой? – спрашиваю удивлённо. Мне мало что известно о байках, но я точно знаю, что те, где написано «Ламборгини», стоят недешево.

– Лорен Брукс, позволь представить тебе миссис Скотт, – Кэл гордо улыбается, с любовью хлопая по мотоциклу. Ох уж эти мальчики с их игрушками.

– Ну, мистер Скотт, я буду чувствовать себя более комфортно, когда узнаю, куда везёт меня незнакомец. Даже такой высокий и красивый, как ты, – честно говорю я ему.

Он поворачивается и смотрит на меня весёлым взглядом.

– Ты думаешь, что от меня будут одни неприятности, Лорен? – спрашивает Кэл, приближаясь ко мне.

Между нами остается только пара дюймов. Та самая волна жара, как в прошлый раз, проходит по моему телу. Я не удерживаюсь и нервно сглатываю. Пытаюсь придумать, как получше сказать ему, что так и есть. Да, я действительно думаю, что от него нельзя ждать ничего хорошего. Я просто не уверена, какой именно беды от него ждать.

– А ты, правда, такой? – игриво улыбаюсь, хоть и чертовски нервничаю.

Кэл наклоняет голову в правую сторону и некоторое время молчит, как будто раздумывает над ответом.

– Настолько, насколько ты хочешь меня таким видеть, – на его лице остается хулиганская ухмылка и, по какой-то причине, я прихожу от этого в восторг. Затем его улыбка смягчается.

– Но я гарантирую, что со мной ты будешь в безопасности, – искренне говорит он.

– Так что я могу допускать, что ты не серийный киллер, не убийца с топором и не сумасшедший психопат? – теперь я смеюсь немного нервно.

– Если только я могу предположить, что ты не одна из них, – резко возражает парень, садясь на мотоцикл.

Я чешу затылок. Сейчас или никогда. Я стою на нижней ступеньке, а Кэл уже сидит на байке, и у него нет большого страшного фургона... и он невероятно привлекательный.

– Ты знаешь, как забраться? – спрашивает парень, замечая, как я смотрю на него и байк.

– Ну, да, кажется. Я никогда не каталась на байках, ну, мотоциклах, раньше, – говорю я скептически.

– Буду рад покатать тебя в первый раз, – говорит он, и я забираюсь на байк. Меня переполняет восторг, а мы ещё, даже не трогаемся.

– И что теперь? – спрашиваю я, как будто на уроке.

– Не высовывай ноги и держись крепче, – Кэл протягивает мне шлем, и я смотрю на уродливый громоздкий предмет. Уже представляю, как вылетаю с мотоцикла с этой штукой на голове. Иди все к чёрту, живём один раз. Я качаю головой, отказываясь от шлема. Он улыбается, приподнимая бровь, как будто его удивляет мой ответ, но надевает очки и забирает у меня шлем.

– Держаться за что? – я не замечаю никаких поручней или ручек.

– За меня, – отвечает Кэл. Я вижу в зеркале, как улыбка расползается по его лицу.

Ещё бы, Лорен! Я смеюсь над собой и нерешительно кладу руки по обе стороны его талии, ногами пытаясь охватить байк.

– Готова? – спрашивает он.

– Да, – отвечаю я.

Мотор заводится и моё сердце начинает бешено колотиться. Кэл легко отталкивается от парковки и едет, довольно-таки медленно. Всё не так ужасно.

– Это неплохо. Мне было немного страшно, – признаюсь я.

– Подожди немного.

Несколько минут спустя он выезжает на автостраду и разгоняется. Мне кажется, что я на американских горках. Пространство, которое остаётся между нами, теперь исчезает. Я невольно прижимаюсь к нему как можно сильнее, крепко обхватывая руками его талию. После нескольких минут неимоверного страха я чувствую, что лечу.

– Это здорово! – кричу я и смеюсь.

Он кивает:

– Это самое близкое к полету ощущение, оставаясь при этом на земле.

Я смотрю на закат, он совершенно прекрасен. Не верю, что не делала этого раньше. Я на байке, со скоростью как минимум 70 миль в час, с мужчиной, которого почти не знаю. Но я бы не согласилась на нечто подобное с любым, кого я давно знала.

* * *

– Не верю, что ты впервые прокатил меня на мотоцикле и устроил банджи-прыжки в один день, – говорю я со смехом и обмакиваю картошку фри в кетчуп.

Кэл только улыбается и принимается за гамбургер.

Я пытаюсь не смотреть на него слишком пристально. Я думала, что парень окажется совсем другим. Я хочу сказать, что дорогой костюм, VIP-зал в клубе, ухоженные руки с маникюром и стильно уложенные волосы – это не очень намекает на вождение мотоцикла и прыжки с моста.

– Ты не такой, как я ожидала, – признаюсь я.

Он смотрит на меня и приподнимает бровь, на губах играет улыбка.

– Не такой, как тогда в клубе, а такой, как сейчас?

– Да, – я улыбаюсь.

– Это плохо? – спрашивает он, его невероятные глаза флиртуют со мной.

– Нет! Просто... ты удивляешь меня. Когда я увидела тебя в клубе, я не ожидала, что ты окажешься таким уличным типом в кожаной куртке и джинсах.

Кэл ничего не говорит, но сияет улыбкой на миллион долларов.

– Так чем ещё удивительным ты занимаешься? – я провожу рукой по спутанным прядям, которые раньше были заплетены в косу. Интересно, может ли он определить, как сильно я нервничаю. Кэл уже открывает рот, чтобы сказать что-то, но затем останавливается.

– Что? – я замечаю это незначительное колебание.

– Не бери в голову. Ты уже говорила, какая у меня плохая репутация в твоих мыслях. Так что свои я оставлю при себе, – говорит он, притворяясь, что его это задевает.

– Теперь вы разжигаете моё любопытство, сэр. Уверена, что это в любом случае не изменит моё мнение о вас. Скажите, – требую я игриво.

Кэл поднимает бровь и наклоняется ко мне, я следую его примеру, как будто он собирается рассказать мне секрет.

– Я скорее покажу тебе, но думаю, ты из тех девушек, которые требуют ещё несколько свиданий до того, как всё случится.

Я почувствую, как у меня открывается рот. Он говорит о том, о чём я думаю? Парень наблюдает за мной, ожидая мою реакцию. Я решаю не подливать масла в огонь, по крайней мере, не так прямо.

– Мою соседку Хилари слегка разозлило, что ты не заговорил с ней раньше, – я решаю сменить тему, желая узнать его мысли. – Она не привыкла к тому, чтобы её игнорировали, как поступил ты.

– Уверен, что это правда, – хихикает он и я вопросительно поднимаю бровь, – Но я – не большинство. Нужно нечто большее, чем большая грудь и накрашенное лицо, чтобы привлечь моё внимание, – добавляет Кэл без пафоса. Меня немного ошеломляет его прямота. Он это замечает. – Я только имею ввиду, что в этом нет ничего особенного. Я вижу такое каждый день. Она милая девушка, но я уже видел таких, как она.

– А что именно значит, таких как она? – спрашиваю я с заметным раздражением в голосе. Мы с Хилари смотрим на мир под разными углами, и мы во многом не согласны друг с другом, но она моя подруга, и я не позволю ему плохо говорить о ней, не важно, что он невероятно крут.

Парень вздыхает, замечая мою готовность защищать её, и складывает руки вместе.

– Могу я быть на сто процентов откровенным с тобой? – спрашивает Кэл, и я нерешительно киваю. – Такие, как она, обычно пустые, требовательные, они садятся на чью-нибудь шею, чтобы повышать самооценку, перепрыгивая от одного парня к другому.

Он продолжает объяснять:

– Так что, погрязнув в своем себялюбии, она не понимает, что любой парень, который может её терпеть, делает это достаточно долго только для того, чтобы перепихнуться.

Его ответ застигает меня врасплох. Я не стану подтверждать или отрицать его слова, так что решаю перевести разговор в другое русло.

– Так ты говоришь, что тебя не интересует секс? – сама удивляюсь, как я такое спрашиваю.

Кэл скрещивает руки и сияет веселой улыбкой. Парень придвигается ко мне и я, как магнит, делаю то же самое.

– О, нет. Он меня очень интересует, – его голос низкий и чувственный и на мгновение я думаю, что сейчас он поцелует меня. Я очень разочаровываюсь, когда Кэл отклоняется обратно. – Но это не значит, что я пересплю с любой девушкой, которая хлопает своими глазами с накладными ресницами. А как насчет тебя? – спрашивает он, фокусируя на мне пронизывающий взгляд серых глаз.

Я улыбаюсь, чтобы скрывать свою нервозность. Большинство парней, которых я встречала, не могли смотреть мне в глаза, и я это ненавижу, но такое ощущение, что его глаза смотрят прямо сквозь меня, и я не знаю, что хуже. Его прямота необычна, но неожиданна. Не знаю, что отвечать ему. Он такой честный, было бы лицемерно с моей стороны не отвечать так же.

– Ну, у меня это было о-очень давно, – я нервно запинаюсь.

– Вообще-то, я имел в виду «чем тебе нравится заниматься», но мне жаль это слышать, – Кэл улыбается, поддразнивая меня.

Я думаю, что умру от смущения.

– О боже, – ною я и закрываю руками лицо.

Затем я чувствую, как его руки отводят мои от лица. Я удивленно смотрю на него, от его прикосновения у меня в животе порхают бабочки.

– Никогда больше не прячь от меня эти великолепные глаза, – говорит Кэл, и я смущаюсь ещё больше, но в этот раз я не чувствую себя так плохо.

– Ну, я на самом деле довольно скучная, – смеюсь я, разочарованная тем, что он отпускает мои руки.

– Уверен, что это не так, – парень заводит руки за голову.

– Мне нравится рисовать красками и карандашом, лепить... – говорю я.

– Значит, художница – улыбается он.

– Да, вроде того, – улыбаюсь я в ответ.

– И это то, чем ты хочешь заниматься по жизни? – спрашивает Кэл. Каким-то образом мне кажется, что ему действительно интересно, и что он говорит это не просто для поддержания разговора.

– Ну, лепить и рисовать красками – это больше как хобби, но я обожаю рисовать карандашом. Если бы я могла просыпаться каждый день и зарабатывать этим на жизнь, было бы здорово. К сожалению, художники не очень востребованы, так что я не знаю, как далеко смогу зайти в профессиональном плане, – вздыхаю я.

– И у тебя хорошо получается? – спрашивает он.

Меня немного застаёт врасплох этот вопрос.

– Ну, я надеюсь. Если бы у меня не получалось то, что я так люблю, наверное, это разбило бы мне сердце, – замечаю я со смешком.

– И мне можно увидеть твои работы? – спрашивает Кэл.

– Не знаю, это вроде как личное, – отвечаю я нерешительно.

– Если ты хочешь потрясти весь мир, тебе придётся сначала показать рисунки, – говорит парень непринужденно и во второй раз я не нахожу, что ответить. – И ты можешь практиковаться на мне, – предлагает он.

– Может быть, – я ухмыляюсь, – Так ты из Чикаго?

– Я живу здесь большую часть своей жизни, – отвечает Кэл. – А ты?

– Нет, я поступила здесь в университет. Я родилась в Мичигане, в Сагино, если точнее.

– Красивая, умная, да ещё из Сагино, я бывал там раньше, – говорит он.

– Правда? Я раньше не встречала никого из Чикаго, кто добровольно бы поехал в Сагино, – отвечаю я удивлённо.

– Я знал нескольких людей из этих мест, – говорит парень, кривя рот. – Тебе там не нравилось?

– Нет, я люблю этот город. Это ведь мой дом, я там выросла. Просто там не очень много возможностей. Ну, ты ведь был там, должен понимать.

Он кивает.

– Странно, что мы начинаем ценить что-то, только когда теряем, – продолжаю я. – Когда я была моложе, я всегда мечтала перебраться в Чикаго и никогда не оглядываться. Но вот я здесь и мне не терпится поехать обратно ненадолго.

– Значит, ты девушка из глубинки? – шутит он.

– Можно и так сказать, – я смеюсь. – Это плохо?

– Вовсе нет, – отвечает Кэл убедительно.

Мой телефон вибрирует. Я смотрю, кто звонит, и вижу имя Хилари. Почему я не отключила его и почему она не написала мне смс? Я закатываю глаза.