Омар презрительно посмотрел на нее.

– Я был снайпером, когда служил в армии, и промахнулся сознательно. Ты все еще жива.

На Люси накатила волна гнева. Она подняла руку, чтобы отвесить Омару пощечину, но Патрик перехватил ее запястье.

– Люси, у тебя есть все основания сердиться, но сейчас нам следует подумать о другом. Врежешь козлу после того, как мы освободим Шона, – это наша главная задача.

– Вряд ли, – возразил Льюис. – Он большой мальчик и прошел хорошую подготовку; не сомневаюсь, что он сумеет позаботиться о себе. А у нас появился безумец, который намерен что-то взорвать, возможно, весь этот чертов город, если мы его не остановим.

– И что потом? Ты не сможешь произвести свой грандиозный арест? – задала встречный вопрос Люси. – На кону жизни людей!

– Если мы не остановим крайне опасного человека по имени Сэмпсон Лоуэлл, то может погибнуть очень много людей. Речь идет не только об оружии, которое Бобби Суэйн собрала и готовится ему отправить, – речь о нем самом. Он моя цель номер один. Оружие, от которого погибнут полицейские в разных городах, проходит через людей Лоуэлла и окажется в распоряжении банд, убивающих подростков. Это Лоуэлл. Оружие, которое отправят в Мексику для наркоторговцев, чтобы они продолжали поставлять нам свое дерьмо. Опять Лоуэлл. Он – центральная ось незаконной торговли оружием, и если узнает, что сегодня ему устроили засаду, то окажется за три тысячи миль отсюда.

Пока Омар говорил, его глаза начали блестеть, а жилка на виске стала пульсировать. Сэмпсон Лоуэлл был его страстью, религией, единственной целью. Люси поняла, что никакие доводы не убедят Льюиса, что жизнь Шона – любая жизнь – важнее, чем арест подпольного торговца оружием.

Она перевела взгляд и увидела, что Ной стоит в дверном проеме и слушает. Омар также обратил на него внимание.

– Агент Кинкейд, могу я с вами переговорить?

Люси бросила на него вопросительный взгляд, но последовала за ним в кладовую.

– Тебе не кажется, что «агент» было несколько преждевременным?

– Омар должен понимать, что у тебя столько же полномочий, сколько у него, потому что тебе предстоит отыскать Кэллахана и Рикки Суэйна.

– Я отправляюсь за Шоном.

– Позволь это сделать мне. Агента Льюиса я возьму с собой. Я ему не доверяю.

– Но если Шон ранен…

– Агент ФБР должен выполнять приказы. Ты ведь психолог. Тебе необходимо понять, куда направился Джон Кэллахан, и ты сумеешь его отговорить. Ты видела то, что видел я, – у Омара резко суженное поле зрения. Как и у Кэллахана. Нашей приоритетной задачей является спасение команды, Шона и невинных городских жителей. Однако я считаю, что нам по силам не только разрядить ситуацию, но и поставить ловушку для Сэмпсона Лоуэлла. Если Омар прав и Лоуэлл лично приедет сюда, мы не можем упустить такую возможность поймать его. Но только не ценой человеческих жизней.

Ной был прав. Разум Люси заработал, она оценивала различные сценарии, старалась думать, как Джон Кэллахан, пыталась понять его горе и вину – ведь он не сумел защитить любимую женщину. Сейчас он хочет только одного – отомстить Бобби Суэйн.

– Я поняла.

Люси знала, чего от нее ждут как от профессионала; ей следовало забыть о собственных чувствах. Очень сложная задача, когда жизнь любимого человека в опасности. Но она доверяла Ною не меньше, чем Шону. Для Люси такое доверие было очень редким явлением; у нее ушло много лет, чтобы вернуть веру хотя бы в некоторых людей.

Армстронг колебался, казалось не зная, как ее подбодрить. Наконец он положил руки ей на плечи.

– Я освобожу Шона. Для меня это становится привычным делом.

– Только не говори ему об этом. – Девушка не удержалась от улыбки.

– Сегодня он спас мою задницу, так что мы в расчете, а я предпочитаю, чтобы Роган оставался моим должником.

Они вернулись в бар. Ной сообщил Омару, что план не меняется, а Люси все рассказала Патрику.

– С Шоном все будет в порядке, – сказал брат, который явно хотел убедить не только Люси, но и себя. – У него девять жизней.

– Но сколько из них он уже использовал?

У себя за спиной она услышала, как Омар Льюис повысил голос:

– Я не работаю с партнерами. У вас нет полномочий!

Однако Ной сохранял твердость.

– Мой босс и твой босс пришли к соглашению – стрельба по гражданским лицам, даже без цели убийства, является серьезным нарушением правил работы агента. Ты перешел границы; и мне известно о множестве отчетов, которые ты не отправил, и приказов, которые не выполнил. Я заберу твой жетон и оружие, или ты начнешь подчиняться моим приказам.

– Проклятье, похоже, у меня нет выбора…

– Вот и отлично, что ты все правильно понял. – Армстронг повернулся к Патрику и Люси: – Я отправляюсь за Шоном.

Внезапно до них донесся далекий грохот мощного взрыва, от которого содрогнулся фундамент бара и задребезжали бокалы. Люси схватилась за стойку, но три стакана упали на пол.

– Срань господня! – воскликнул Патрик.

Омар ударом ноги перевернул стол.

– Я его прикончу!

– Успокойтесь, агент Льюис! – рявкнул Ной.

– Взрыв донесся со стороны складов с марихуаной. Должно быть, их взорвал Кэллахан! Вы понимаете, что это значит? Тринадцать месяцев тщательной подготовки коту под хвост! – Негр отшвырнул стул.

Ной подбежал к Омару и прижал его к стене. Несколько картин упали на пол, раздался звон бьющегося стекла. Льюис попытался оттолкнуть Армстронга, но тот не отвел своего предплечья от его груди.

– Послушай меня, Льюис, – с трудом сдерживая гнев, сказал Ной. – И больше я не буду повторять. С этого момента я возглавляю операцию. А ты будешь держать свой гнев под контролем. И беспрекословно выполнять приказы. Ты понял?

Омар оскалил зубы, его глаза сузились, он тяжело дышал.

– Да… Сэр.

Федерал отступил назад, а Льюис положил руки на стойку и опустил глаза.

– Вы даже не представляете, сколько людей погубил Сэмпсон Лоуэлл.

Армстронг решил показать, что понимает коллегу.

– Мы его возьмем. Быть может, не сегодня, но обязательно возьмем.

– И сколько еще людей должны погибнуть?

– Так ты со мной? Или мне запереть тебя в кладовой?

– Я с вами.

– Вот и отлично. Нам не хватает людей, и мы должны согласовывать свои действия.

Люси немного сочувствовала Омару и его ярости относительно Сэмпсона Лоуэлла. Некоторые типы не заслуживают жизни, потому что погубили людей без счету. Женщина не сомневалась, что Лоуэлл из тех безжалостных мерзавцев, которых необходимо уничтожить. И она хотела принять в этом участие, потому что знала подобных ему типов, настолько смертоносных, что система правосудия не могла их остановить.

Но любовь должна побеждать ненависть, и спасение Шона было важнее победы над плохими парнями.

– Появятся и другие шансы остановить Сэмпсона Лоуэлла, – сказала Люси Омару. – Но если Шон умрет, у него их не будет.

* * *

Оставив Тима в доме, Адам подъехал на своем старом полноприводном пикапе так близко к владениям Кэллахана, насколько мог осмелиться. Он не знал, какими средствами безопасности снабдили это место Бобби и ее люди, но если Гэри Кларк и его подручные остались в доме Фостера, то ее команда разделена на части. Хендриксон знал эти леса не хуже, чем любой другой житель Спрюс-Лейк.

Для того чтобы добраться до дома и освободить Генри и Эмили, нужно было пересечь поляну. В прошлом Адам несколько раз бывал в доме и сейчас видел хорошо освещенные кухню и гостиную в правой части дома и тусклый свет слева. Все ставни были закрыты, и он надеялся, что Джон прав и Генри с Эмили находятся в нижней спальне.

Адам бегом пересек поляну, направляясь к левой части дома, надеясь, что ему не выстрелят в спину.

Глава 38

Шона привязали к стулу, стоявшему под репродукцией «Тайной вечери» в столовой Кэллаханов. Он уже два часа наблюдал за Бобби Суэйн. Она представляла собой образец противоречий – стратегический, но напрочь лишенный здравого смысла подход к собственному бизнесу. У нее был удивительно мелодичный голос, но она произносила грубые слова. Настроение постоянно менялось, но она себя контролировала, и Шон видел, какая жестокая битва шла за этими зелеными глазами.

Сейчас Бобби переполняла ярость, которую она с огромным трудом сдерживала. Когда Бобби Суэйн контролировала положение, она сохраняла хладнокровие и разум; когда теряла контроль над ситуацией, превращалась в совершенно непредсказуемого человека.

Шон решил, что должен использовать ее темперамент против нее – вот только как? Взрыв разом поставил под сомнение ее стратегию. Бобби совершенно потеряла человеческий облик. Теперь с ней было уже невозможно договориться.

Она точно знала, что произошло и кого следует винить, из чего Шон сделал вывод, что взрыв не стал полным сюрпризом для Суэйн.

– Я хочу, чтобы Джон Кэллахан оказался здесь! – крикнула она парню, которого звали Йен. – Только он имел доступ к моей взрывчатке. Но я и представить не могла, что у него хватит смелости пойти против меня.

– Омар его ищет.

– Если Кэллахан появится здесь, он труп. Сделка пошла прахом! Неужели ты думаешь, что теперь Сэмпсон приедет? Ты знаешь, что сделал Кэллахан? Я все идеально спланировала. Я бы мастерски стала частью операций Сэмпсона Лоуэлла и могла бы править большим королевством. Я перережу Кэллахану глотку!

– Бобби! – Голос Йена оставался спокойным, но Шон видел тревогу в его глазах. – Нам следует исчезнуть. В ближайший час здесь будет полно полицейских и федералов.

– Нет, нет, нет!

Йен был прав, но Бобби отказывалась его слушать.

– Я знаю эти места лучше всех, – заявила она. – Я смогу сбежать, даже если здесь окажется тысяча полицейских! Я хочу получить остальную взрывчатку, я хочу свои деньги, и я хочу, чтобы Джон Кэллахан стоял на коленях и молил меня о смерти.

У Рогана была отличная реплика, но он решил оставить ее при себе. Когда он в последний раз заговорил, Суэйн ударила его лампой, и у него до сих пор болела голова. Кто знает, как она поступит в следующий раз, – с нее станется попросту его застрелить.

Зазвонил телефон Йена. Тот посмотрел на экран, но Бобби выхватила его из рук блондина и прорычала в микрофон:

– Я тебя убью, подлый предатель!

Ее лицо покраснело, руки отчаянно дрожали. Очевидно, звонил Джон Кэллахан.

– Считай, что твоя семья мертва! Приведи их, Йен, чтобы Джон услышал, как они будут молить о пощаде!

Шон продолжал пытаться освободиться от наручников. Его запястья покраснели и болели, но у него ничего не получалось. Он должен был найти способ помочь Генри и Эмили.

– Не играй со мной, Джон, – теперь в ее голосе появилась злобная насмешка. – Я тебя знаю. Возможно, ты думаешь, что одержал победу, но я тебя убью… после чудовищных страданий. Если ты думаешь, что я не знаю, как…

Блондин вернулся, но не привел с собой пожилую пару.

– Где они? – рявкнула Бобби; ее лицо стало пунцовым, голос дрожал от гнева.

– Сбежали. Должно быть, через боковую дверь…

– Но как такое могло случиться? Они были связаны!.. И ты пошел против меня? Ты работаешь на Пола? Ты и его трахаешь?

– Бобби, я всегда был на твоей стороне. Только на твоей.

Йен поднял руки вверх. Он знал, что настроение хозяйки может меняться мгновенно, но считал, что сам он в безопасности. Защищен.

Шон провел рядом с этой безумной женщиной всего два часа, но уже понимал, что это не так. Никто не мог чувствовать себя в безопасности рядом с Бобби.

– Как они спаслись? Расскажи мне!

Йен колебался, и это стало его ошибкой, сообразил Шон.

– Это ты сделал! – завизжала Бобби. – Ты их отпустил?

– Конечно нет, – ответил мужчина. – Я связал их вместе, а потом зафиксировал клейкой лентой на кровати, как ты приказала.

– И ты хочешь сказать, что старый засранец и его умирающая сука сумели избавиться от клейкой ленты и сбежать?

– Нет, кто-то разрезал скотч. Он остался на постели, клянусь.

– Кто-то разрезал скотч? Кто-то их отпустил? Ты понимаешь, что значит твоя ошибка? Я утратила возможность давить на Джона Кэллахана! Неужели ты думаешь, что его интересует паршивый частный детектив?

Она навела пистолет на Шона, который с каменным лицом сидел на стуле возле двери, ведущей в столовую. Он не собирался произносить ни слова – во всяком случае, пока Бобби в таком состоянии. Она должна была понимать, что все ее планы расстроены. Если б она сохраняла способность мыслить разумно, то постаралась бы убраться из города до появления властей. После взрыва сюда будут направлены войска и все дороги заблокируют. Но охваченная яростью Суэйн уже не могла думать.

– Бобби, – спокойно сказал Йен, – мне очень жаль. Я найду их и приведу обратно.

– Нет, нет, НЕТ! – Она кричала как ребенок, у которого началась истерика.