Колин Гувер - Эта девушка

– Прости, что я так с тобой разговаривал, ну, насчет четверга. Хотя большая часть из этого правда: тебе действительно понадобится няня для Кела, а я собирался выступить на слэме. Но я не должен был так реагировать, поэтому и попросил тебя выйти поговорить: хотел попросить прощения. Больше это не повторится, клянусь!

Она всхлипывает. О господи, она плачет! Что бы я ни делал, становится только хуже… Я хочу погладить ее по голове, но тут дверь в аудиторию распахивается, я сразу же отдергиваю руку и встаю, одолеваемый чувством вины. В дверях стоит Эдди с рюкзаком Лейк в руках. Она смотрит на меня, потом мы с ней вместе смотрим на Лейк. Она отвернулась от Эдди и смотрит на меня, по щекам струятся слезы. И все это из-за меня!

Эдди ставит рюкзак на парту и, подняв руки, пятится к выходу:

– Извините… не хотела мешать.

Дверь за ней закрывается, и я впадаю в панику. Что бы Эдди сейчас ни подумала, ясно, что это был не просто разговор учителя с ученицей. Еще один дерьмовый промах можно добавить в список моих неудач! Что же теперь делать?

– Чудесно, только этого не хватало! – ворчу я.

Лейк встает с места и спокойно идет к двери, бросая мне на ходу:

– Да ладно, Уилл. Если Эдди спросит, скажу, что ты на меня наорал из-за слова «кретин». И «сволочь». И «мудак». И «ублюдок»…

– Спасибо, достаточно. Все ясно! – перебиваю ее я, не позволяя продолжить список оскорблений.

Лейк берет рюкзак и уже собирается открыть дверь, но я осторожно произношу:

– А еще я хотел попросить у тебя прощения… за вчерашнее.

Она медленно поворачивается ко мне. Уже не плачет, но по лицу все еще видно, в каком она настроении.

– За то, что это было? – спрашивает она. – Или за то, что ты остановился?

– За все, – отвечаю я, не очень понимая, что она имеет в виду. – Это не должно было произойти.

– Кретин, – бросает мне она и выходит в коридор.

Очередное оскорбление пронзает мне сердце. Впрочем, именно туда она и целилась!

Как только дверь за ней захлопывается, я изо всех сил бью ногой по столу, и он переворачивается.

– Черт! – кричу я, пытаясь помассировать шею, чтобы снять напряжение.

Я долго и с наслаждением ругаюсь последними словами, расхаживая взад и вперед по аудитории. Мне удалось еще сильнее испортить отношения с Лейк, а теперь и Эдди заподозрит неладное! Хотел все исправить, а сделал в десять раз хуже! Господи, я готов сейчас все отдать, лишь бы папа был жив и посоветовал мне, что делать!

* * *

Из-за миссис Алекс и ее дурацких вопросов я снова опаздываю на третий урок, но сегодня мне все равно. После вчерашнего разговора с Лейк я не чувствую себя готовым к встрече с ней.

Коридоры постепенно пустеют, я подхожу к аудитории, но, бросив взгляд из окна на двор, резко останавливаюсь. Я вижу Лейк. Она сидит на одной из скамеек и смотрит на собственные руки. Я немного растерян, ведь она должна уже быть в аудитории. Подняв голову, она смотрит в небо и глубоко вздыхает, как будто изо всех сил пытается не заплакать. Ей явно меньше всего на свете хочется сейчас оказаться на занятии, всего лишь в нескольких метрах от меня. Мысль о том, что она предпочитает холодный воздух Мичигана моему уроку, причиняет мне боль.

– Она не такая, как все, да? – раздается у меня за спиной голос Эдди.

Я резко оборачиваюсь и вижу, что она стоит за моей спиной и улыбается.

– Что? – рассеянно откликаюсь я, пытаясь подавить беспокойство, ведь она, конечно, заметила, как я разглядываю Лейк.

– Вы меня слышали. – Эдди проходит мимо меня к выходу во двор и, не оборачиваясь, добавляет: – И вы думаете так же.

Завидев ее, Лейк улыбается, а я иду на урок.

В конце концов, что тут такого? Моя ученица Лейкен Коэн прогуливает урок, вот я на нее и смотрю! Ничего такого, что могло пробудить в Эдди подозрения, не произошло. Несмотря на мои отчаянные попытки убедить себя в том, что все в порядке, я провожу остаток дня как на иголках.

– А вот об этом поподробнее! – сердито смотрит на меня Лейк. – То есть ты пялишься на меня в окно, как последний идиот. Эдди замечает, как ты на меня смотришь, и ей, естественно, становится любопытно! А вот когда на выходных она застала меня у тебя в гостиной и все поняла, ты почему-то злишься на меня?!

– И вовсе я на тебя не злился, – возражаю я.

– Уилл, да ты был вне себя! Ты же меня из дома выставил!

– Кажется, и правда выставил… – переворачиваясь на спину, припоминаю я.

– Не кажется, а выставил! Да еще в худший день в моей жизни! – восклицает она, ложась на меня сверху и переплетая пальцы с моими. – По-моему, ты должен передо мной извиниться. В конце концов, я у тебя в доме генеральную уборку сделала в тот день!

Я смотрю ей в глаза и вижу, что она улыбается. Она не сердится, но я и правда искренне хочу перед ней извиниться. Тем вечером я повел себя как последний эгоист и потом долго ругал себя за то, что выгнал ее из своего дома, тем более в такой тяжелый момент. Я глажу ее по щекам и укладываю на подушку. Мы меняемся местами. Теперь она лежит на спине, головой на сгибе моего локтя. Другой рукой я глажу ее по лицу: по щекам, подбородку, носу, а потом прижимаю палец к ее губам и шепчу:

– Прости за то, что так повел себя в тот вечер.

Я медленно целую ее. Моя искренность, видимо, производит на нее впечатление: она прижимается ко мне и громко шепчет:

– Прощаю!

* * *

– Ты куда собралась? – спрашиваю я, открывая глаза.

Я так устал, что даже не заметил, как заснул. Лейк надела рубашку и уже натягивает джинсы.

– Хочу воздухом подышать. Пойдешь со мной? У них очень симпатичный бассейн. Еще час открыт. Можем посидеть на террасе, выпить кофе.

– Да, давай! – соглашаюсь я, скатываясь с кровати и оглядываясь в поисках одежды.

Мы выходим в пустой двор. В бассейне никого, хотя вода подогревается. Рядом стоят несколько шезлонгов, но Лейк садится за столик на одну из пляжных скамеек – так удобнее сидеть рядом. Держа в руках чашку кофе, она прижимается ко мне и кладет голову на плечо.

– Надеюсь, мальчики там не скучают, – произносит она.

– Да уж не сомневайся! Дедопол их сегодня поведет на спортивное ориентирование!

– Класс! Кел это обожает, – улыбается Лейк, потягивая кофе.

Мы смотрим на лунную дорожку на поверхности воды, прислушиваясь к вечерним звукам. Здесь так тихо и спокойно…

– У нас в Техасе был свой бассейн. Не такой большой, как этот, но тоже красивый! У нас там бывает так жарко, что вода в бассейне становится горячей и без подогрева. Спорим, что в Техасе даже в самый холодный день вода теплее, чем в этом бассейне с подогревом?

– А ты хорошо плаваешь? – спрашиваю я.

– Еще как хорошо! Я в этом бассейне по полгода проводила!

Я целую ее, а сам незаметно забираю у нее из рук чашку, медленно наклоняюсь к ней, потихоньку беру ее под колени. Она так привыкла, что я обнимаюсь с ней на людях, что ничего не подозревает и начинает гладить меня по волосам. Я сажаю ее к себе на колени, а потом встаю и направляюсь к воде. Она отрывается от моих губ, бросает взгляд на бассейн, снова на меня…

– Уилл Купер, только попробуй!

Смеясь, я иду к бассейну, а она пытается вырваться из моих рук. Дойдя до той стороны, где у бассейна самая большая глубина, я останавливаюсь. Лейк изо всех сил цепляется за мою шею и верещит:

– Только вместе с тобой!

– А я по-другому и не планировал, – улыбаюсь я, скидываю ботинки, бросаю ее в воду и прыгаю следом.

Она выныривает и, заливаясь смехом, плывет ко мне:

– Болван! Это же моя единственная одежда!

Я обнимаю ее, и она обвивает ногами мою талию, а руками – шею. Я плыву назад, до тех пор пока не упираюсь спиной в кафельный бортик бассейна. Одной рукой я придерживаюсь за бортик, другой крепко прижимаю Лейк к себе.

– Ну вот, рубашку придется выбросить. Она наверняка испортилась от хлорки, – вздыхает Лейк.

Я глажу ее по спине под рубашкой и прижимаюсь губами к нежной коже прямо за ухом:

– Попробуй только выбросить эту жуткую рубашку, и я с тобой разведусь!

– Ну наконец-то! – заливается смехом она. – Ты все-таки полюбил мою жуткую рубашку!

Я прижимаю ее к себе так крепко, что между нами нет даже воды и мы соприкасаемся лбами.

– Да я всегда любил эту рубашку, Лейк! – заверяю я. – Ведь она была на тебе в тот вечер, когда я наконец признался себе в том, что люблю тебя!

– Это в какой же вечер? – хитро улыбаясь, спрашивает она.

– Не самый удачный. – Положив голову на бортик бассейна, я смотрю в небо.

– Все равно расскажи о нем, – шепчет она, целуя меня в шею.

– Колдер, ты уверен, что Джулия разрешила тебе переночевать у них? – спрашиваю я у брата, который переворачивает вверх дном ящик комода в поисках носков, пока Кел складывает в пакет нужные игрушки.

– Уверен! Она сказала, чтобы завтра вечером я не приходил, потому что у них будет семейный ужин, зато сегодня можно остаться на ночь!

Семейный ужин? Наверное, Джулия все-таки решилась рассказать Лейк о своей болезни. У меня внутри все сжимается от тревоги за нее.

– Пойду принесу твою зубную щетку, Колдер, – говорю я и ухожу в ванную.

Тут с улицы доносится чей-то вопль. Я подбегаю к окну гостиной и вижу, как Лейк вылетает из дома и бежит к машине Эдди. Я не слышу слов, но она явно в бешенстве – почти такая же красная, как ее рубашка. Распахнув заднюю дверцу, она оглядывается, продолжая что-то кричать.

И в этот момент я вижу Джулию. При взгляде на ее лицо у меня внутри все обрывается.

Эдди трогается с места, а Джулия остается одна во дворе и плачет, смотря вслед отъезжающей машине. Как только машина исчезает из поля зрения, я выбегаю из дома и быстро перехожу улицу.

– Все в порядке? С ней все в порядке? – спрашиваю я, но Джулия медленно качает головой.

– Ты сказал Лейк, что я больна? – спрашивает она.

– Нет! – спешу заверить ее я. – Я же обещал не говорить.

– Мне кажется, она знает. Не понимаю, как она догадалась, но она знает. Надо было ей раньше рассказать, – произносит Джулия сквозь слезы.

Хлопает входная дверь моего дома, я оборачиваюсь и вижу, что к нам бегут Кел с Колдером.

– Ребята, планы меняются, ночевать будете у меня! – кричу я. – Возвращайтесь в дом!

Они закатывают глаза и притворно стонут и возвращаются в наш дом.

– Спасибо, Уилл! – благодарит меня Джулия и направляется к себе. Я иду за ней.

– Хотите, побуду с вами, пока она не вернется?

– Нет. Мне нужно побыть одной, – тихо отвечает она и закрывает за собой дверь.

Следующие два часа я мучаюсь, стоит ли написать сообщение Гевину. Я с ума схожу, не понимая, все ли в порядке с Лейк. Раздвигаю шторы в гостиной, смотрю в окно и жду ее возвращения. В одиннадцать вечера я не выдерживаю. Вся моя осторожность летит к черту, и я пишу Гевину сообщение.

Лейк в порядке? Вы где? Она останется ночевать у Эдди или вернется домой?

Он довольно быстро отвечает.

Да. В кино. Нет.

Какого черта?! А поподробнее нельзя?

Да как с ней может быть все в порядке? И на фига вы потащили ее в кино в таком состоянии?

Он не отвечает целых две минуты, так что я пишу снова.

Она еще плачет? Вы когда ее домой привезете?

Жду еще несколько минут, не выдерживаю и начинаю писать очередное сообщение, но не успеваю я нажать на «Отправить», как звонит телефон.

– Алло! – с отчаянием в голосе отвечаю я.

– Ты что творишь, Уилл?! – орет в трубку Гевин. – Ведешь себя как псих! Она не твоя девушка!

– Она сейчас с тобой? – спрашиваю я.

– Кино только что закончилось, они с Эдди в туалете, а я вышел тебе позвонить! И напомнить, что ты ее учитель!

Я в бешенстве размахиваю телефоном, но потом беру себя в руки:

– Сейчас это не важно! Я видел, как она уезжала, после того как мама рассказала ей, что больна раком! Мне просто нужно знать, что с ней все в порядке, Гевин! Я за нее волнуюсь!

В трубке тишина. Гевин молчит, но я слышу какой-то шум на заднем плане и понимаю, что трубку он не повесил.

– Гевин?

– У ее мамы рак? – откашлявшись, спрашивает он. – Ты уверен?