– А почему Валерик выбрал такой странный метод строительства?

– Просто он еще не ожил! – сказал Славик с таким видом, будто говорил: «Ну ты че, тупая совсем?». – В него должен вселиться дух солнца. Мы же самураи!

– А-а, понятно! – воскликнула я. Тут Розка обернулась с крыльца:

– Пошли, пошли! Не мешай пацанам! Пусть играют!.. Барсетку мою не забудь!

Я поцеловала Славика в щеку:

– Ну, беги!

И он побежал.

А я в эту минуту ощутила вполне очевидный укол ревности. Наверное, совсем неуместный. Конечно, ему интересней с Валериком! Они играют в те игры, которые ему понятны. Они фантазируют. Они самураи. И почему, собственно, он должен ходить за мной, будто привязанный, как это бывает дома, когда я возвращаюсь с работы? Нет, это неправильно! Если Славику хорошо, то и мне должно быть хорошо!

Дом у Розки оказался вполне приличный. Четыре большие комнаты (по две на этаж), кухня и даже благоустроенный санузел. Правда, все это на фоне кошмарного беспорядка.

Об остальном и говорить не приходится. Разношерстная мебель – из той, что давно отслужила свой срок в московской квартире. Голые, холодные стены. Да к тому же еще мне достались апартаменты с портретом. Это было ужасно. Я ночью никак не могла уснуть. Мне все казалось, что этот мужчина и в то же время будто бы женщина (так я до конца и не выяснила) прожигает меня своим демоническим взглядом из темноты. Я ворочалась. Пробовала даже заговаривать с этим лицом. Хоть уточнить у него, чье оно? Дамское? Или все-таки нет? Но в итоге я поняла, что полных каникул мне не выдержать здесь ни за что.

Конечно, тут я была не так одинока, как в городе. Здесь были бабуля и Славик. Но и тот и другая уже имели компанию. И ни к одной из них мне прибиться не удалось. Я пробовала играть с мальчишками в самураев, но чувствовала, что только мешаюсь им. Пробовала одурманить свой мозг продуктом Сергевны так, чтобы держаться с пенсионерками наравне. Снова не то.

В общем, до Рождества я с трудом дотянула.

Шестого января под вечер Розка с таинственным видом вытащила из сундука колпаки.

– Ах, вы мои колядушки-коляки! – пританцовывая, напела она. – Отбывают старушки… – тут она осеклась, поглядела на мальчиков, и заключила: – На грядки!

Интересно, эту глубокомысленную оду они со Старым Пляжем сами придумали?

Вышеупомянутые старушки, как всегда в этот час, были уже слегка подшофе. Весело перемигиваясь, они отправились в соседнюю комнату наряжаться.

Спустя некоторое время в дверях появились два самых ярых сторонника ку-клукс-клана. Причем один из них почему-то переоделся в костюм советского пограничника. На другом же была простоватая серая кофта и чулки моей бабушки.

– Деточка, ты идешь с нами? – обратился ко мне тот, что в чулках.

Еще чего! Опозориться перед всеми Розкиными соседями?

– Нет, бабуленька, я дома побуду!

– Полина, пойдем! – стал упрашивать Славик.

Им с Валериком выпала честь таскаться с мешком колядующих. В качестве оного, как ни странно, выступала все та же барсетка.

– Нет, малыш, я что-то себя неважно чувствую. Это была чистая правда.

С каждым днем пребывания здесь я ощущала все большую дурноту. Как будто царящая атмосфера душила меня. И дело было конечно же не в портрете. Не в том, что меня никто не хотел развлекать. Мне не требовались развлечения, я хотела только спокойствия. Но его-то как раз мне катастрофически не хватало. Точно как в песне:

Моей душе покоя нет. Весь день я жду кого-то.

Без сна встречаю я рассвет. И все – из-за кого-то…

Уж лучше бы я никогда его не познала. Как он умеет ласкать… Каким может быть ненасытным… Зачем я решилась на эту ночь? Чтобы в память о ней мне достались другие ночи? Под покровом которых я только то и могла, что встать на колени и заклинать:

О, вы, хранящие любовь, неведомые силы!

Пусть невредим вернется вновь ко мне

мой кто-то милый!..

Я провела безумные две недели. И дома все то же. Пусть вернется! Пусть позвонит! Я заболевала. Мне становилось все хуже. У меня ни на что не было сил. Хотелось только пить и лежать.

К началу первого рабочего дня я выглядела, как зомби. Натуральный фильм ужасов! Даже бабуленька, вернувшись с дачи, заметила:

– Что-то ты, деточка, подурнела без нас…

Не без вас. Без него. Но это, увы, решительно ничего не меняло.

Утро начиналось торжественным сбором Славика в школу.

Я приготовила ему накрахмаленную рубашечку, галстук, новую зеленую форму – фирменного цвета гимназии. И когда малыш все это надел, Старый Пляж воскликнула:

– Ишь, какой сексуяльный! Гляди, Славка, девкам головы не морочь! Не то будут по подъезду табунами шастать. Только этого мне еще не хватало!

Мы с бабуленькой договорились, что мальчика после занятий будет забирать некая Светлана. Исполнительная и очень ответственная – как она сама о себе отзывалась в размещенном на школьных дверях объявлении. Светлана должна была доставлять ребенка до дома. И даже вызвалась помогать ему при выполнении домашних заданий, поскольку сама имела образование педагога. Правда, этот момент мы с ней финансово еще не утвердили.

Славик при подходе к гимназии заметно волновался. Щечки его порозовели. Он сбавил шаг, в ужасе глядя на устремленную к школьным вратам детвору.

– Ты чего, малыш? – пожав его ручку, спросила я.

– Полина, а можно я сегодня не пойду?

– Нет, мой хороший, тебе нужно пересилить свой страх. Сейчас мы пойдем, познакомимся с твоей учительницей. И она представит тебя ребятам. Вот увидишь, на переменке все подбегут с тобой знакомиться. И все будут с тобой дружить.

Как бы мне хотелось верить, что все будет именно так!

Моего мальчика забрала у меня пожилая, строгого вида женщина. Она повела его к последней парте в среднем ряду. Он шел за ней такой маленький! С этим огромным ранцем, из-за которого едва виднелась его макушка! А все без исключения дети перешептывались у него за спиной.

Малыш сел на свое новое место. Стал выкладывать из портфеля учебники. Заметив, что я все еще наблюдаю за ним из дверей, затравленно улыбнулся. Как будто прощения попросил. Я чуть не разревелась от жалости! Но тут учительница погладила его по головке – и мне стало легче.

Ничего! Никто не даст его в обиду! Это только первые дни, а потом он привыкнет.

В офис я приехала, когда никого еще не было и в помине. Пришлось самой идти к охраннику в соседний подъезд за запасным ключом.

Видимо, теперь так будет всегда. Во всяком случае, по тем дням, когда Славик будет учиться.

Разумеется, никаких напоминаний о том, что мы так славно здесь погуляли, уже не осталось. Все было чисто вымыто, прибрано. Разве что снежинки на окнах, которые мы с Ириной так старательно выводили. Но и они, и елочка, и гирлянды на стенах с окончанием праздников сразу же потускнели. Не вызывали уже ничего, кроме желания немедленно все повыкидывать.

За эти самые проклятые праздники я так настрадалась, так намаялась от тоски и безделья, что с каким-то даже слегка фанатичным рвением приступила к работе. Сначала стала делать разноску, отделяя уже выполненные заказы от тех, что еще зависли в проектах. Потом подготовила материал для наших криэйторов – Чижовой и Дороховой. Придут – пусть тоже не лоботрясничают, а принимаются за дела! На большее у меня времени не хватило, потому что начиная с одиннадцати и в течение получаса все мои дорогие, любимые, обожаемые коллеги прибыли на работу. Такие счастливые, отдохнувшие, вроде даже помолодевшие. И каждый из вновь входящих непременно орал:

– Ну что, как отдыхалось?

Мне было радостно оттого, что мы все наконец-то увиделись и собрались за нашим всегдашним утренним чаепитием. И оттого, что Оксанка сказала, что она скучала по мне. Только вот меня отчего-то знобило и есть совсем не хотелось. А еще со временем я поняла, что уже не слушаю, как Олежкин приятель Митя Скворцов чудил в новогоднюю ночь.

Все смеялись. Да, должно быть, это и вправду смешно, когда человек, потихоньку улизнув из-за праздничного стола отправляется вздремнуть в ванную комнату. А чтобы не замерзнуть на дне чугунного углубления, накрывается сверху шторкой для душа. Да, пожалуй, это смешно.

Только мне почему-то совсем не хотелось смеяться. А вдруг, ни с того ни с сего, захотелось расплакаться. И это желание становилось тем сильнее, чем больше подробностей я узнавала. О том, как Ирина летала в Тюмень, чтобы встретить Новый год вместе с дочерью. О том, как Оксанка с Юляшкой плавали на самом что ни на есть взаправдашнем ледоколе. И замерзли, как сволочи, погружаясь в специальных термостойких костюмах в ледяную воду. И о том, как такой же одиночка, как я, ДДА отметил все праздники с соседями по купе. И ради такой перспективы он даже специально поехал на Дальний Восток.

– Балагура! – окликнула меня Ирина. – А ты-то где отдыхала, что так выглядишь?

– А как она выглядит? – вступился за меня Олег. – Прекрасно выглядит. Как всегда.

Оксанка тогда ничего не сказала. Но стоило нам с ней остаться с глазу на глаз, спросила:

– Польчик, у тебя ничего не случилось? Ты что-то действительно за праздники малость сдала. Бухала, что ли, как сапожник?

– Не знаю, зайчонок! Мне как-то нехорошо в последнее время.

Дорохова, пуская дым, проницательно сощурилась. Наверное, догадалась об истинных причинах моего недуга. Хотела что-то сказать, но передумала.

Потом заговорила совсем о другом:

– Так что, ты в четверг поведешь малыша на тренировку? – осведомилась она.

– Да нет, наверное. Это слишком далеко и неудобно. Ты представь, каково будет Славику. После школы приедет домой, сделает уроки, а потом еще тащиться в спортивную секцию на «Щелковскую»! Да и мне тогда в середине дня уходить надо будет, чтобы успеть его к пяти часам отвезти. И потом… – я немного запнулась. – Знаешь, зайчонок, я тут подумала на досуге и решила, что, наверное, ты права, этот колдун – самый обыкновенный шарлатан.

– Да? Ну вот и замечательно, что ты это поняла, наконец! – обрадовалась Оксанка. – А то я уже стала за тебя волноваться. Все-таки, что ни говори, а к магии у меня настороженное отношение. Хотя твой внешний вид меня все равно пугает. – Она с недовольством зыркнула на крути у меня под глазами. – Конечно, немного досадно. Я уже так настроилась твоему кузену харакири сделать! Ну, или хотя бы испанскую бабочку.

– А у тебя что, родилась идея, как это можно было бы осуществить?

– Ну, откровенно говоря, нет. Хотя мы с Юлькой честно ломали головы. Ужиная как-то в ледяном ресторане… заметь, какая замечательная страна Финляндия! Все кругом в ледяных глыбах! Так вот, ужиная как-то в этом самом ледяном ресторане, мы с сестрицей пребывали в романтическом расположении духа и как раз беседовали о том, как бы добыть для тебя внутренности Шурка.

Я поморщилась.

– К счастью, колдун оказался настолько любезен, что ограничился одной только кровью.

– Да, – с досадой сказала Оксанка, – мягкий какой-то шарлатан попался.

Она уже собралась поведать мне, какая необычайно веселая мысль по всему этому поводу пришла в голову Юляшке, но тут из двери офиса выпорхнула Чижова в съехавшем набекрень пальто.

Увидев нас, она обиженно воскликнула:

– Оксанка! Ты чего без меня курить ушла?

– А я думала, ты не куришь, – попыталась отшутиться Оксанка.

Но Ирина уже и без того сменила гнев на милость.

– Девки! Слушайте, какая меня посетила офигительная идея! – с присущим ей вдохновением начала она. – Давайте откроем букмекерскую контору!

– Так. До свидания!

Оксанка дернула дверь и, пропихнув сначала меня, попыталась удрать следом.

Но Ирка вцепилась ей в куртку:

– Дорохова, куда? Послушай меня!

– Ира! Сразу свободна!

– Да послушай же, я тебе говорю! – И она выволокла упирающуюся Оксанку обратно.

Я же, пройдя на свое место, засела за документы. Нужно было по просьбе Вероники переделать один договор, но я никак не могла сосредоточиться. Мне не давала покоя какая-то мимолетная, недодуманная мыслишка, которая возникла при разговоре с Оксанкой. Вспыхнула как искра и тут же погасла.

Что же такого сказала Оксанка, что заставляет меня теперь напрягаться, чтобы догнать эту ускользнувшую догадку. Неприятную догадку. Да-да, именно неприятную! Ах, вот! Уловила! Это было, когда мы говорили о магии. Говорили в том ключе, что магия не поможет. И Дорохова сказала: «Хотя твой внешний вид меня пугает»! Значит, она допускает мысль, что моя теперешняя хандра может быть связана и с проклятием тоже? Допускает мысль, что я иду по Зонному пути?!! А что, если это так и есть? Да, у меня депрессия из-за несчастной любви! Но у меня ведь еще и совершенно очевидные признаки физического недомогания!

Нужно срочно обратиться к врачу! Может быть, даже лечь на обследование! Я не знаю что, но нужно что-то делать! Немедленно! Пока еще не поздно! Я не хочу умирать! Леночка, прошу тебя, я не хочу умирать!!!