Джоанна Линдсей - Это дикое сердце

— Мексиканца ты запугала этим же? — спросил он, презрительно усмехнувшись.

— Нет, — она покачала головой; — я сказала ему, что Чандос скорее всего придет один. Ему не нужна помощь, чтобы справиться с такими подонками…

Пальцы его впились ей в грудь, и Кортни закричала. Другой рукой он быстро закрыл ей рот, но она укусила его, и Красавчик отдернул руку.

— Чандос! — крикнула Кортни, понимая, что это бесполезно, но ей так нужна была сейчас хоть мизерная надежда.

— Сука! — взревел Красавчик. — Я тебя…

Но он не докончил: жуткий крик огласил окрестности, заставив Красавчика замолчать. Оба похолодели, услышав этот крик смертельной боли. Затем раздался еще один, более ужасный. Кто-то продирался сквозь кусты, и вскоре они увидели Фрэнка, влетевшего на поляну.

— Черт побери! — задыхаясь, проговорил он — Они взяли Эванса!

Красавчик вскочил, выхватив револьвер:

— Может, это медведь или дикая кошка?

— Едва ли ты сам в это веришь, — сказал Фрэнк, — это старый трюк. Они будут мучить его всю ночь напролет, чтобы мы слышали его крики. Тогда, по их мнению, к утру мы одуреем настолько, что нас можно будет взять голыми руками.

Красавчик направил револьвер на Кортни:

— Вставай! Будем сматывать удочки. Она медленно поднялась с земли.

— А я думала, ты хочешь встретиться с ним, — с издевкой проговорила она и получила за это еще одну затрещину.

Не удержав равновесия, Кортни упала, больно ударившись о землю. Она сидела, держась одной рукой за лицо, а другой прикрывая разорванную на груди блузку. Кортни посмотрела на Красавчика, и он увидел в ее глазах неприкрытую ненависть.

— Ты с ней полегче, — сказал Фрэнк, — кроме нее, нам нечем с ними торговаться.

— Мы уходим, — уверенно отвечал Красавчик. — Если нас здесь не будет, нам не придется и торговаться.

— Нам нельзя уходить. Наверняка один из них сейчас следит за нами и не даст нам уйти так просто Нам придется сначала убрать его с дороги, но они услышат выстрелы.

Красавчик знал, что Фрэнк прав. Он огляделся, пытаясь определить, где засел команчи, и Кортни, хоть и напуганная, испытала злорадное удовольствие, заметив его страх. Всем им было чего бояться, но причины у всех были разные.

Фрэнк ошибся насчет Эванса. Прошло десять минут; не слыша криков, они решили, что Эванс мертв. Фрэнк и Красавчик полагали, что индейцы пришли за Кортни, но она сомневалась в этом. Поблизости могли проезжать индейцы, не имевшие никакого отношения к друзьям Чандоса, и тогда ей предстояло вскоре умереть вместе с Красавчиком и Фрэнком.

— Мне нужен револьвер, — сказала Кортни, поднявшись на ноги.

— Черта с два ты его получишь! — рявкнул Красавчик.

— Неужели у тебя совсем нет мозгов? — вспылила Кортни. — Может, я и не слишком умело обращаюсь с оружием, но могу застрелить того, кто окажется прямо передо мной.

— Ага, к примеру меня.

Фрэнк хихикнул, и Кортни стиснула зубы от злости.

— Неужели вы не понимаете, что там может быть кто угодно? — сердито спросила она. — Не исключено, что это вовсе не человек, а зверь — мы же больше не слышали криков. А вдруг с Эвансом произошел несчастный случай?

— При несчастном случае человек не будет так вопить, — заметил Фрэнк.

— Ну ладно, — согласилась Кортни. — Но мне надо кое-что вам сказать. Не похоже, что это Чандос. Он не успел бы так быстро добраться сюда. На днях его укусила змея, и он был еще не совсем здоров, когда Эванс захватил меня. Вот почему я не хотела, чтобы Ромиро встречался с Чандосом. Чандос еще слишком слаб, я боялась за него. Конечно, в округе есть и другие индейцы, но с чего они приедут спасать меня? Видели ли вы, чтобы команчи спасал белую женщину?

— Я вижу перед собой белую женщину, которая готова на что угодно, лишь бы заполучить револьвер, — отозвался Красавчик. — Можешь трещать до посинения, но ты его не получишь.

— Ты…

Красавчик рассвирепел:

— Заткнись, я должен слышать, что там происходит!

Кортни, стиснув зубы, замолчала. И тут Фрэнк удивленно пробормотал:

— Не верю своим глазам! Мерзавец спятил — он идет один!

Красавчик и Кортни обернулись. Это был Чандос, и он направлялся к ним действительно один. Верхом на Шуафуте он медленно объезжал деревья, пока не оказался примерно в десяти футах от них. Сердце Кортни заныло тревожно и радостно. Он пришел за ней! Больной, он приехал ее спасать!

Выглядел он ужасно: двухдневная щетина и мятая одежда подчеркивали его изможденный вид. Он даже не переоделся.

Красавчик усмехнулся. Фрэнк крепко держал свой револьвер.

У Чандоса же в руках были только поводья, револьвер висел на поясе в кобуре. Взглянув на Кортни, он заметил ее разорванную одежду и напрягся.

— Вы один, мистер?

Чандос, не удостоив Фрэнка ответом, спешился и неторопливо выступил вперед. Кортни затаила дыхание; револьвера он так и не вынул, и Фрэнку не составляло никакого труда выстрелить. Но тут она увидела, что Фрэнк колеблется, напуганный и сбитый с толку храбростью Чандоса. Красавчик тоже не двигался. Видимо, оба решили, что на них из-за кустов нацелены стрелы. Они не могли поверить, что Чандос рискнул прийти на поляну один, без прикрытия друзей-команчей. Интересно, так ли это на самом деле?

— Вы Чандос? — спросил Фрэнк. Чандос кивнул:

— По следам видно, что вас четверо. Где четвертый?

Красавчик улыбнулся:

— Тебе лучше этого не знать.

— Мексиканец мертв, Чандос, — сказала Кортни.

— Я велел тебе заткнуться! — рявкнул Красавчик, повернувшись к ней и занеся руку для удара.

— Лучше помалкивай!

Суровый тон Чандоса остановил Красавчика. Он медленно опустил руку и с вызовом повернулся к нему. Кортни, охваченная тревогой, ждала, что он выхватит револьвер. Но тут заговорил Фрэнк:

— Вы не спрашиваете про Эванса. Значит, это вы убили его?

— Он жив, — сказал Чандос.

— Тогда что, черт возьми, вы с ним делали? Он орал как резаный.

— Мне не понравилось то, что он сказал, и я…

— Нет, я не хочу этого слышать, Чандос! — закричала Кортни.

— Да, это не важно, — согласился Фрэнк. — Но он жив?

— Я оставил рядом с ним его винтовку. Кортни не поняла смысла этих слов, но мужчины сразу поняли все. Теперь, когда намерения Чандоса не оставляли сомнений, разговоры прекратились и воздух наэлектризовался. Трое мужчин стояли в напряженном молчании, ожидая первого движения. Его сделал Фрэнк. Вскинув револьвер, он выстрелил.

Кортни закричала. Нервы подвели Фрэнка: рука его дрогнула, и пуля пролетела мимо цели В то же мгновение в руке у Чандоса появился револьвер. Красавчик выхватил свой, но Чандос стремительно бросился на землю, сделав два выстрела. Первый поразил Фрэнка в грудь, он умер мгновенно. От второго Красавчик дернулся вперед, выпучив глаза от удивления: он не успел выстрелить ни разу. Он взвел курок, и револьвер вылетел из его руки при третьем выстреле Чандоса. Красавчик, падая на колени, повернулся лицом к Кортни:

— Наверное… мне следовало… поверить тебе, лапочка… этот мерзавец… убил меня.

Он был еще жив. Он умрет не сразу, но смерть неизбежна: с простреленными кишками долго не живут. Красавчик знал это. Его васильковые глаза были полны ужаса.

Чандос поднялся с земли и выступил вперед. Лицо его выражало непреклонную решимость. Он подобрал с земли револьвер Красавчика и, не сводя глаз с врага, убрал свой револьвер в кобуру. Несмотря на боль, Красавчик понял, что это значило.

— Ты оставил Эвансу его винтовку, — простонал он, — оставь мне мой револьвер.

— Нет.

— Чандос, ты не можешь так поступить! — крикнула Кортни.

Чандос даже не посмотрел на нее — взгляд его был прикован к Красавчику.

— Он причинил тебе боль и расплачивается за это.

— Это мне решать.

— Нет, не тебе. — Он быстро взглянул на Кортни, а потом снова уставился на Красавчика. — Садись на мою лошадь, леди. Мы уезжаем.

Кортни побежала к его лошади, но Чандос сразу понял, что она хочет уехать прочь от него, разозленная его жестоким самосудом. Чандос бросился за Кортни и поймал ее за руку.

— Он ведь причинил тебе боль, верно? — холодно спросил он.

— Да, но он не делал того, что ты думаешь. Его остановил крик Эванса.

— Но он все-таки причинил тебе боль, а значит, наказание неизбежно. Я мог бы заставить его мучиться намного дольше.

Он отпустил ее руку, и Кортни крикнула:

— Почему ты такой мстительный? Тебе же он ничего не сделал!

— Может, ты жалеешь, что я пришел за тобой, Кошачьи Глазки?

Кортни опустила глаза:

— Нет.

— Тогда садись на лошадь и не смей уезжать без меня. Я и без того на тебя сердит. Сегодня утром ты не дала мне знать, что попала в беду. Не заставляй меня опять гоняться за тобой, леди, я все равно тебя найду, даже в преисподней!

Кортни, коротко кивнув, направилась к Шуафуту. Она злилась на Чандоса, совершенно забыв о том, что ей следует быть ему благодарной. Он спас ее от Красавчика… но все, что она видела сейчас, — это его суровое лицо и холодный взгляд.

Уже во второй раз Кортни покидала в ночи кровавую сцену. Она сидела в седле перед Чандосом, ощущая его надежное тепло. Он опять убивал из-за нее. Тех, кто преследовал его, он лишь ранил, а тех, кто обидел ее, убил.

Но он был зол на нее. Едва они остановились, как Чандос не выдержал. Когда он снимал ее с лошади, лоскуты разорванной блузки разлетелись, обнажив тело Кортни. Может, от этого он и сорвался, а может, от пережитого волнения. Он же не только убивал, но и сам был на волосок от смерти и теперь черпал жизненную энергию в сидящей перед ним девушке.

Он так неистово набросился на нее, что Кортни, даже если бы и хотела, не смогла бы ему противиться. Но ее не испугал этот напор. Она ощущала дрожь возбуждения, вызванную его страстью. Что ж, если Чандос хочет именно так утвердить свое мужское начало, она с радостью пойдет ему навстречу. Кортни и сама желала освободиться от пережитых страхов и волнений, и только Чандос способен был избавить ее от них.

К тому же она с надеждой подумала о том, что если Чандос хочет любить ее, значит, не так уж и зол на нее.

Чандос опустил Кортни на землю и припал губами к ее соску. Трава и камни кололи ее через одежду, но она почти не замечала этого.

Кортни тихо вскрикнула. Чандос застонал, обхватив ее руками снизу и еще крепче прижав к себе. Он терся животом о ее пах. Кортни всем нутром ощущала наслаждение, которое проникало в нее все глубже и глубже.

Она не могла обуздать свою страсть: кусалась, царапалась, тянула его к себе. Он сдернул с нее юбки, и ее глаза встретились с его огненным взглядом. Опустившись на колени между ее ног, он отстегнул ремень и кобуру. Даже в темноте от его взора у нее перехватывало дыхание. Едва он разделся, Кортни притянула его к себе.

В то же мгновение он проник в нее, вскрикнув, как изголодавшийся зверь. Кортни, тяжело дыша, встретила его с жаром, упиваясь и торжествуя, пока не начались судороги экстаза.

Кортни лежала, распластавшись под тяжестью его тела. Сердце ее колотилось, дыхание еще не выровнялось. Мысли теснились в ее голове, и она вдруг подумала, что вела себя только что так же необузданно-дико, как и Чандос!

Он пошевелился. Пройдясь губами по ее шее, он присел и посмотрел на нее.

— Ты кричала.

— Разве? — спросила она, сама поразившись своему беспечному тону.

Он улыбнулся и принялся целовать Кортни, легко скользя губами по ее телу.

Кортни вздохнула:

— Вот теперь ты нежен.

— Ты не хотела нежности, котенок, — заметил он, и Кортни покраснела: он был прав. — Зато хочешь ее теперь, верно?

От смущения она молчала. Чандос опустился на землю и привлек Кортни к себе, прижав ее податливые груди к своему крепкому боку. Ветерок ласкал ее обнаженное тело, и Кортни слегка вздрогнула.

— Холодно?

— Чуть-чуть. Нет, нет, не вставай! Она обвила его руками, и Чандос заключил ее в теплые объятия.

— Чандос?

— Да, Кошачьи Глазки? Кортни помолчала.

— Ты не мог бы называть меня Кортни? — наконец спросила она.

— Ты не это хотела сказать.

— Да, не это. Как ты думаешь, он уже умер? — спросила она по-детски нерешительно.

— Да, — солгал Чандос.

Рассеянно поглаживая его грудь, Кортни долго молчала, не решаясь спросить, зачем было так жестоко убивать Красавчика. Но мысль о том, что Чандос пришел и отомстил за нее, доставляла Кортни какую-то примитивную радость.

— Чандос?

— Да?

— Ты что, правда пришел за мной один?

— А ты думала, я соберу целый полк? — сухо спросил он.

— Нет, конечно, нет. Но ведь твой друг Прыгающий Волк был рядом, я знаю. Вот уж не думала, что ты сможешь найти меня один!

Мышцы его груди затвердели у нее под пальцами, и Кортни поняла, что поставила под сомнение его мужскую честь — и это после того, как он так геройски доказал ее!