Джоанна Линдсей - Это дикое сердце

— Зачем ты так, Чандос? — вскричала Кортни. — Разве мало того, что ты уходишь и я никогда больше не увижу тебя? Так ты еще хочешь, чтобы я тебя возненавидела?

— Ты уже ненавидишь меня, — мрачно заметил он. — Ты просто еще не осознала этого.

Холодок пробежал по спине Кортни, когда он вынул нож из ножей на ремне.

— Ты хочешь убить меня? — спросила она, не веря своим глазам.

— Я не смог сделать этого четыре года назад, Кошачьи Глазки. Так почему ты думаешь, что смогу теперь?

— Что? О чем ты? Четыре года назад? Она не сводила глаз с ножа. Он провел лезвием по указательному пальцу правой руки.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— Если я буду думать, что ты все еще хочешь меня, наша связь никогда не порвется. Но ее надо порвать.

— Какая связь? — Голос ее сорвался от страха.

— Та, которая возникла между нами четыре года назад.

— Не понимаю… — Теперь лезвие прошлось по указательному пальцу его левой руки. — Чандос!

Он бросил нож и поднял руки к лицу. Указательные пальцы сошлись в центре лба и двинулись к вискам, оставляя кроваво-алые следы над самыми бровями. Пальцы сомкнулись на переносице и спустились по щекам, встретившись вновь на подбородке и прочертив еще несколько кровавых линий.

Какое-то мгновение Кортни не видела ничего, кроме этих красных линий, деливших лицо Чандоса на четыре части. Но вскоре на бронзовой коже засверкали его бледно-голубые глаза.

— Ты! Это был ты! О Боже!

В голове у Кортни помутилось, старый страх захлестнул ее, и она пустилась бежать под гору, не разбирая дороги. Он настиг ее, и, столкнувшись, они упали. Чандос обхватил ее руками, оберегая от удара. Так, обнявшись, они покатились вниз до самого подножия холма.

Когда они остановились, Кортни попыталась встать, но он прижал ее к земле своим телом.

Страх перенес ее в прошлое, в тот кошмарный день на ферме Элроя Брауэра.

— Зачем ты мне показал? Зачем? — в ужасе закричала она. — О Господи, сотри эту кровь! Это не ты!

— Это я, — безжалостно сказал он. — Я такой и всегда был таким.

— Нет! — Она яростно замотала головой. — Нет, нет!

— Посмотри на меня!

— Нет! Ты забрал моего отца. Ты забрал моего отца!

— Ну вот этого я как раз и не делал. Успокойся же, черт возьми! — Он поймал ее руки, колотившие его, и прижал их к земле. — Мы забрали с собой только фермера. Остальных мы оставили умирать.

— Фермера… — Кортни застонала, вспоминая подробности. — Я знаю, что с ним сделали индейцы. Матти как-то подслушала, что об этом говорили люди, и рассказала мне. Как ты мог в атом участвовать? Как ты позволил им так его изуродовать?

— Позволил им? — Чандос покачал головой. — О нет, ты ошибаешься. Фермер был мой. Он умер от моей руки.

— Нет! — в ужасе воскликнула Кортни. Чандос мог бы объяснить ей причину, но решил не делать этого. Он перестал удерживать ее, и Кортни наконец вырвалась и убежала. Чандос следил, как она мчится к ранчо «Бар М». Потом он медленно поднялся с земли.

Он сделал то, что хотел, — убил ее чувство к себе. Теперь ему никогда не узнать, устроит ли Кортни та жизнь, которую он мог бы ей предложить. Он избавил ее от себя. Если бы и ему было так же легко избавиться от нее!

Чандос стер кровь с лица и пошел в гору. При его появлении лошади заволновались. Может, их встревожило появление ковбоя, но Чандос, поглощенный бурным прощанием с Кортни, не слышал, как он подошел. Мысли его витали так далеко, что лишь за три шага до костра он заметил мужчину, сидевшего на корточках перед огнем. Чандос думал, что уже никогда не встретится с этим человеком.

— Спокойно, Кейн! — сказал мужчина, увидев угрожающую позу Чандоса. — Ты ведь не станешь убивать человека только за то, что он подсел к твоему огню? Я не мог пройти мимо, сам понимаешь.

— А должен был. Зуб Пилы, — сурово возразил Чандос.

— Но не прошел. Не забывай, кто научил тебя стрелять из этого револьвера.

— Не забываю, но с тех пор я хорошо набил руку. Пожилой мужчина усмехнулся, сверкнув в темноте ровными зубами, за которые и получил свое прозвище. Он рассказывал, что когда-то у него были такие кривые зубы, что мешали ему есть. Тогда он взял пилу и подровнял их.

Это был худощавый, но крепкий мужчина лет под пятьдесят, с каштановыми, тронутыми сединой волосами. Зуб Пилы знал коров, лошадей и оружие. Старший работник на ранчо «Бар М», он был самым близким другом Флетчера Стратона.

— Черт, а ты совсем не изменился, — проговорил Зуб Пилы, видя, что поза Чандоса все так же воинственна. — Увидев твоего пегого мерина, я не поверил своим глазам. У меня на лошадей отличная память.

— Лучше тебе забыть о нем. И обо мне тоже, — сказал Чандос, нагнувшись, чтобы поднять свой нож.

— Я узнал и твой голос, — ухмыльнулся Зуб Пилы. — Не хотел подслушивать, но вы с этой женщиной так кричали, что я не мог не слышать. Ты запугивал ее довольно странным способом. Потешишь любопытство старика?

— Нет.

— А я думал…

— Я могу убить тебя. Зуб Пилы, если это единственная возможность заставить тебя замолчать, и, когда найдут твой труп, буду уже далеко. Ты не должен говорить старику, что видел меня, ясно?

— Не все ли тебе равно, узнает он об этом или нет, если ты здесь не остановишься?

— Пусть не надеется, что через эту женщину может добраться до меня.

— А он может?

— Нет.

— Ты слишком поторопился с ответом, Кейн. Ты уверен, что это так?

— Черт тебя побери, Зуб Пилы, — прорычал Чандос, — мне не хочется убивать тебя!

— Ну хорошо, хорошо. — Зуб Пилы осторожно поднялся, разводя руками. — Если это так волнует тебя, считай, что я забыл о нашей встрече.

— Держись подальше от этой женщины!

— Ну, это будет трудновато, особенно после того, как ты с ней обошелся.

— Я оставил ее на Роули. К тому же она здесь ненадолго.

— Флетчер захочет узнать, кто она такая, — с расстановкой произнес Зуб Пилы, не сводя с Чандоса внимательных глаз.

— Держи язык за зубами, и он ни о чем не догадается.

— Так вот почему ты ее запугивал? Чтобы она не проболталась?

— Ты слишком любопытен, Зуб Пилы, — заметил Чандос, — впрочем, ты всегда любил совать свой нос в чужие дела. Эта женщина ничего для меня не значит, и о чем ей рассказывать Флетчеру, если она не знает, кто я. Советую и тебе помалкивать, иначе ты только раздуешь пламя, а потушить его будет нечем: таким способом вы меня все равно не заманите.

— И куда ты теперь?

— Чертова ищейка! — процедил Чандос.

— Что ты, это всего лишь дружеский вопрос, — усмехнулся Зуб Пилы.

— Черта с два! — Чандос прошел мимо него вскочил на Шуафута. Схватив поводья лошади Траска, он добавил:

— А вон те две лошади ее. Можешь отвести их сам или предоставь это другим. Она, вероятно, скажет, что лошадь сбросила ее, и кто-нибудь из ковбоев придет сюда их искать. Хотя ты еще можешь догнать ее на пути к ранчо. Но оставь при себе свои дружеские вопросы, понял? Сегодня ночью, черт возьми, она не готова к ним.

Чандос ускакал, и Зуб Пилы отошел от костра.

— Ничего для него не значит? — хмыкнул он. — Черта с два я поверю в это!

Вдали на фоне ночного неба дрожали огоньки. Слышалось мычание коров. Во внешнем мире все осталось прежним, но Кортни изменилась. Боль, острая боль пронизывала ее: она любила дикаря… дикаря-индейца!

Сейчас понятие «индеец» включало для нее все самое мерзкое и жуткое. Индеец — это дикарь, жестокий убийца. Но нет, только не он! Не ее Чандос! Сердце отказывалось верить этому.

Слезы слепили глаза, и на полпути к ранчо Кортни упала на колени, разразившись безудержными рыданиями. Нет, он не шел за ней следом, как она ни прислушивалась в безумстве последней надежды. Его сильные ласковые руки больше никогда не обнимут ее, его мягкий глубокий голос не утешит ее, не скажет, что все это было не правдой, и даже ничего не объяснит. Господи, почему, почему?

Кортни попыталась вспомнить события того дня, когда индейцы напали на ферму Брауэра. Это было нелегко: слишком долго и упорно вытесняла все это ее память. И все же она вспомнила леденящий ужас, обуявший ее в тот момент, когда у нее над головой откинулась крышка ящика для продуктов, а потом возникло предчувствие близкой смерти и последнее желание — встретить смерть достойно, не моля о пощаде.

Потом появился индеец… нет, не индеец — Чандос! Она видела Чандоса. Но в тот день он был настоящим индейцем: длинные косы, боевая раскраска, нож. И он собирался убить ее. Его рука больно скрутила ей волосы… ужас… потом Кортни увидела его глаза. То не были глаза индейца. Она знала только одно: эти глаза не соответствовали его устрашающему виду, они не пугали ее.

Теперь она знала, почему, впервые увидев бандита Чандоса, без колебаний решилась доверить ему свою жизнь.

Он сказал, что между ними возникла связь. Что он имел в виду? Какая связь? И почему в тот день он был вместе с теми индейцами? Нападал, убивал?

Рыдания Кортни утихли, когда она вспомнила, что еще произошло в тот день. Берни Бикслер что-то сказал Саре насчет мести… Индейцы мстили белым за то, что те напали на их лагерь. Он сказал, что сын Ларса Хэндли, Джон, который потом так быстро исчез из Рокли, похвалялся, как он и еще несколько человек вырезали всех до единого мужчин, женщин и детей отряда кайова. Но эти убитые индейцы могли оказаться вовсе не кайова, а команчами, друзьями Чандоса. Кортни вспомнила слова Бикслера о том, что индейцы не успокоятся, пока не убьют всех участников той бойни. Теперь они, наверное, все уже мертвы, кроме… Траска! Значит, он один из них! Чандос говорил, что он повинен в изнасилованиях и убийствах. А этот человек в Сан-Антонио, которого он хочет убить? Может, и он тоже?

Кого же Чандос потерял в той резне? Что забавило его с такой жестокостью расправиться с Элроем Брауэром? Почему по прошествии стольких лет он по-прежнему жаждет мести? — Это ваши лошади, мисс? Вздрогнув от испуга и неожиданности, Кортни вскочила на ноги.

Мужчина подошел ближе, ведя на поводу старую Нелли и пегую кобылку, которой Кортни так и не дала имени, поскольку думала, что Чандос возьмет ее себе. Оказывается, она ошиблась.

— Где вы… их нашли? — растерянно спросила она.

— Он уехал, если вас это интересует.

— Вы видели, как он уехал?

— Да, мэм, видел.

Почему она так испугалась? Ну да, Чандос говорил, что не хочет ни с кем здесь встречаться, но ей-то какое дело до Чандоса, во всяком случае теперь?

— Вы, конечно, с ним незнакомы? — спросила она.

— Как же, очень даже знаком!

Кортни подошла к своей лошади и вскочила на нее. На душе ее стало еще тревожней. Случилось именно то, чего Чандос опасался. Теперь, если из-за этой непредвиденной встречи у него случатся неприятности, виновата будет она.

— Вы работаете на ранчо «Бар М»?

— Да, мэм. Меня зовут Зуб Пилы.

— А меня зовут Кошачьи… — она спохватилась, — Кортни Хортс. Я попала сюда не по своей воле. Я бы лучше поехала в Узйко и сняла там комнату… Там ведь есть гостиница?

— Да, мэм, но отсюда до города добрых четыре мили.

— Знаю, знаю, — нетерпеливо сказала она. — Но может быть, вы все-таки окажете мне услугу и поможете добраться туда? Я хорошо отблагодарю вас.

Зуб Пилы колебался. Обычно он не отказывал в помощи женщинам, попавшим в трудные обстоятельства. Чтобы услужить слабому полу, он порой даже поступался собственными интересами. Но с этой леди случай особый. Слишком много неясностей… Если Флетчер узнает о том, кто ее привез, и о том, что Зуб Пилы помог ей улизнуть, вероятно, он спустит с него три шкуры.

— Видите ли, мэм, — начал Зуб Пилы, — я еще не ужинал, да и вы, кажется, тоже. К тому же сегодняшняя ночь не самое лучшее время для поездки в город. И у вас, наверное, есть причины, чтобы заехать в «Бар М»?

— Да, есть, — разочарованно ответила Кортни. — Мне надо обратиться к Маргарет Роули, которую я никогда в глаза не видела, и все потому, что он так сказал. Боже мой, ведь я не ребенок и мне не нужна нянька! В этот момент чиркнула спичка, и оба в течение секунды внимательно разглядывали друг друга. Зуб Пилы чуть не обжег себе пальцы. Наконец он сказал с усмешкой:

— Пойдемте, я отведу вас к Мэгги.

— Мэгги?

— Маргарет. У нее свой коттедж, хотя сейчас она, наверное, в большом доме. Не волнуйтесь, Мэгги вам понравится! Уверен, что и вы ей тоже.

— Спасибо, конечно, но… а, ладно, поехали! — Кортни пустила свою лошадь рысцой, понимая, что у нее нет выбора. Помолчав, она заговорила:

— Могу ли я просить вас никому не рассказывать о том, кто привез меня сюда, и даже о том, что вы его видели?

— А могу ли я просить вас объяснить мне причину?

— Причину? — Кортни насторожилась. — Откуда мне знать? Чандос никогда не объясняет причин. Просто он сказал, что не хочет ни с кем здесь встречаться. Это все, что я знаю.