Ирис Ленская - Это мой ребенок

— Всё в порядке, Аиша. Можете идти. — Алексей перехватил взгляд врача, теперь направленный на него. — Так вы узнали сестру?

Батурин вновь посмотрел на девушку. Помимо стрижки и цвета волос ничего не изменилось, те же утончённые черты лица, нос с лёгкой горбинкой и брови вразлёт. И всё же внутри поселилось сомнение… А что, если это не Вика?

Таких совпадений просто не может быть! Здесь творится что-то странное и неправильное.

— Да, — пробормотал он, не сводя взгляда с девушки. — Что показал первичный осмотр?

— Что ж, я рад за вас, господин Батурин. Готовы результаты анализа крови, — последовала небольшая пауза. — И за отца ребёнка Виктории тоже можно порадоваться. Здоровье будущей мамочки и малыша вне опасности.

Нина

Пробуждение напоминало медленный подъём с глубины. Жуткий страх сковывал тело — вдруг всплыть не удастся? А воздух в лёгких уже на исходе. Казалось, ещё несколько метров — и я окажусь на поверхности. Осталось совсем чуть-чуть, как вдруг появились пятна, напоминавшие медуз со щупальцами. Нет, скорее, волосы утопленника. И тут пришла внезапная мысль, от которой немного полегчало, это сон, нужно поскорее открыть глаза, чтобы проснуться! Тем более что через толщу воды пробивались голоса, что вряд ли возможно. Кто-то говорил, но я не могла разобрать ни слова. Однако постепенно звуки становились всё более отчётливыми, пока не сложились в обрывки фраз.

— …Если слышишь, открой глаза! Прошу тебя! — было первым, что произнёс незнакомый мужской голос вполне явственно. Во всяком случае, я смогла понять сказанное. К тому же сам тембр был настолько приятным, что сразу же захотелось исполнить просьбу.

Но как? Сколько я ни пыталась, ничего не получалось. Глаза не открывались.

— В подобных случаях нет ничего удивительного в…

Окончания фразы я не разобрала, так как боролась с веками, которые никак не хотели подниматься. Они словно приклеились друг к другу. Со зрением никак не складывалось, пришлось переключиться на речь. Что неожиданно получилось.

— Я тут, — пробормотала я заплетающимся языком и услышала в ответ неожиданную похвалу:

— Вот и умница!

Глаза наконец-то открылись, и я обнаружила, что лежу на кровати, точнее, на больничной койке… Эти бежевые стены с плотными жалюзи на окне, металлическая стойка капельницы, раскоряченная надо мной и стойкий, мучительно неприятный запах. Так пахнет только в больнице.

— Как ваше имя? — склонился надо мной мужчина в белом халате. Он говорил по-русски, но с сильным акцентом.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но чуть не прикусила язык, который и так еле шевелился. В горле пересохло так, что малейшее движение вызывало физическую боль, я хотела было сглотнуть, но не смогла.

А ещё не смогла вспомнить… Кто я? Попытки покопаться в памяти ни к чему не привели. Там оказалось пусто до звона. Ни намёка на собственное имя. В голову закралось странное ощущение, что его у меня и не было. Глупое предположение.

— Не помню, — выдавила я, наконец, и, ощущая страшное острую резь в гортани, попросила: — Можно воды?

— Держи, Вика.

Чуть повернув голову, я встретилась взглядом с обладателем столь чарующего слух баритона. И вместо того чтобы задаться вопросом, почему он меня так назвал, потеряла дар речи. Красив, ничего не скажешь! Ни грамма жира на безупречно сложенном теле, ростом выше среднего — по сравнению с ним доктор казался коротышкой, — рубашка сидела идеально на широких плечах. Тёмные, будто мокрые от дождя волосы, красиво подстрижены, резкие черты лица молодого мужчины смягчала ласковая улыбка. Стоя возле кровати, он протягивал стакан с водой.

Я молча приняла его, продолжая разглядывать незнакомца. Впрочем, что-то подсказывало, что незнакомцами сейчас для меня будут все. Я снова и снова углублялась в закрома памяти, пытаясь выудить из них хоть что-то, хотя бы тень, отголосок чьего-нибудь лица, хоть что-то знакомое. Но увы. Внутри было пусто.

Подбежавшая медсестра приподняла мою голову и подложила подушку повыше.

— Ты узнаёшь меня? — снова спросил высокий незнакомец.

— Нет, — просипела я и для пущей убедительности покачала головой.

Этого мужчину я точно бы запомнила, повстречайся он мне в прошлой жизни. Стоп. Почему в прошлой? Мысль была странная, даже пугающая. Но додумать я не успела.

— Вы помните, что с вами произошло? — подключился доктор.

И снова я отрицательно покачала головой. В ней было пусто и гулко. Даже это движение не доставляло мне дискомфорта, да и в теле я не ощущала ни малейшего нездоровья. Скорее, я вообще ничего не чувствовала.

И ничего не помнила. Это и в самом деле немного пугало, но страх быстро растворился, когда незнакомец взял мою руку. Меня охватило странное чувство. Теплоты, уюта. Такое. наверное, бывает только в объятиях матери, кого-то близкого. Как странно, я понимала, что у человека должна быть мать и у меня тоже. Но не помнила, никак не могла представить её лица. И имени…

А этот мужчина, он явно вёл себя так, будто хорошо меня знал.

— Как вы себя чувствуете? — последовал новый вопрос от врача. — Не болит голова?

Нет, голова у меня не болела. У меня вообще ничего не болело, и от этого, пожалуй, было даже страшнее. А врач обратился к незнакомцу:

— Алексей Георгиевич, позвольте осмотреть вашу сестру.

Сестру?! Я поперхнулась. Этот парень — мой брат? Никаких ощущений его имя не вызывало, кроме, пожалуй, удивления.

— Вика, я зайду к тебе чуть позже, — тёмно-шоколадные глаза с янтарным отливом продолжали внимательно изучать моё лицо. Словно мужчина искал в нём что-то и не находил.

Я невольно поднесла руку к носу, который — сейчас я вдруг это ощутила и почти обрадовалась — немного саднил. Вдруг случившееся сделало меня уродиной? Случившееся? Я задумалась, а что, собственно, произошло? Авария? Почему я в больнице?

Наверное, я разбилась на машине. Такое ведь часто случается. Но вот была ли у меня машина? Я умела водить?

Вопросы продолжали раздирать мозг, но сопровождаемый врачом Алексей уже направлялся к выходу.

— У неё что, амнезия? — долетел до меня его взволнованный голос.

Амнезия… амнезия… Это слово я тоже знала.

— Не волнуйтесь, мы сделаем всё, чтобы определить это как можно скорее. Пожалуйста, побудьте пока в коридоре.

Врач с явным облегчением выпроводил мужчину и вышел за дверь сам.

Тяжело вздохнув, я повернулась к суетившийся рядом медсестре.

— Попробуйте приподнять голову. Вот так, — она тоже говорила картаво, с акцентом.

Да куда же меня занесло?

Прошло несколько минут, прежде чем вернулся врач. За это время мне удалось набраться смелости, чтобы задать мучивший больше всего вопрос:

— Что со мной? — сипло выдохнула я, приподнимаясь на подушке.

Но тот будто не слышал. Или, скорее, проигнорировал.

Конечно, из прошлой жизни — почему-то сейчас это название уже не казалось мне неестественным — я помнила, что врачи не больно-то любят говорить с пациентами.

Особенно, если не знают, что сказать.

— Следите, пожалуйста, за моим пальцем. Только глазами, голову не поворачиваем. — Я следила за движением его узловатого пальца. — Смотрим и не отвлекаемся, — мужчина включил фонарик и принялся светить им мне в глаза.

Стало ясно, что без осмотра ответов на свои вопросы я не получу. Со зрением проблем не было, со слухом тоже, но слово «амнезия» висело надо мной дамокловым мечом. Я не помню, не помню, кто я, не понимаю, где я, как сюда попала. Кто моя мать, отец. А что, если у меня самой уже есть дети? Сколько мне лет, в конце концов?! Неужели память не вернётся?

Когда осмотр закончился, я требовательно уставилась на доктора:

— Я уже поняла, где нахожусь. Но что произошло? И почему я ничего не помню?

— Дорогая Виктория, всему своё время. Вам обязательно станет лучше. О том, что случилось, через несколько минут скажет ваш брат. После того как сделаем кардиограмму.

Темноволосая медсестра придвинула какой-то прибор и начала колдовать над проводами. Я приготовилась к худшему…

Алексей

Не обращая внимания на следовавшего по пятам доктора, Батурин-младший мерил шагами больничный коридор вдоль и поперёк. В том, что это не Виктория, сомнений уже не оставалось. Третья группа крови, в то время как у его сестры была первая с отрицательным резусом — очень редкая. Виктория погибла, в этом тоже можно было не сомневаться. Её тело так и не нашли. Странно, но сейчас он не мог думать об этой потере. Только о том, что собирался сделать… Пять минут назад звонил Макс — отцу стало хуже, но он по-прежнему наотрез отказывался ехать в больницу, повторяя, что будет ждать новостей о своей любимице. Которой больше нет…

В юношеские годы Алексею катастрофически не хватало родительского внимания, он мечтал о нём, затем пытался взять у Макса реванш, доказать себе и окружающим, что может добиться успеха упорным и тяжёлым трудом. Честно и много работал, но этого было недостаточно. Старик не оценил его усилий. Теперь же Алексей знал почему… и хотел только одного — отомстить.

В голове уже сложился безумный план, который должен был сработать. И эта потерявшая память девушка, так похожая на Викторию, сыграет в нём ключевую роль. Она просто дар судьбы! Она и её амнезия, вызванная психологической травмой — сильным стрессом. Вряд ли она вспомнит всё до того, как будет озвучено завещание. И даже если вспомнит, Алексей знал, что нужно делать в этом случае! За ту долю, которую он ей пообещает, любая согласится немного подыграть. А в том, что Виктории достанется не меньше половины состояния старика, можно не сомневаться.

Остаётся ещё Макс… С этим ничего не поделаешь. Сводного брата нужно держать подальше от новой Виктории. Он спал с его сестрой, нельзя допустить, чтобы они встретились наедине…

Алексей стиснул зубы, так что желваки заходили на скулах. Этот выскочка, который носит их фамилию, лишится солидного куска! Не достанутся ему все деньги Батуриных! Он вернёт отцу самозванку под видом Виктории и отомстит за то, что его хотели лишить наследства…

Размышления прервал звонок, высветился номер Батурина-старшего. Ладони Алексея мгновенно вспотели, а сердце в груди гулко застучало о грудную клетку. Пора!

— Что ты не отвечаешь? Где Виктория? Ты нашёл её? — посыпались вопросы, едва он нажал «принять вызов». А затем последовал затяжной приступ кашля. Такое в последнее время случалось всё чаще и чаще и уже не вызывало у сына никаких эмоций.

Батурин-младший подождал, пока старик придёт в себя, и мрачно ответил:

— Нашёл.

Последовало молчание, сопровождаемое тяжёлым прерывистым дыханием на другом конце. В душе Алексея тоже будто всё затихло и оцепенело. Он вспомнил их последнюю встречу. Виктория была в прекрасном настроении, подарила ему дизайнерский галстук, который купила на какой-то «Ярмарке мастеров». Всё шутила о своем предстоящем путешествии, говорила, что у неё есть предчувствие, что там она встретит своё счастье. От этих воспоминаний у Алексея на глазах выступили слёзы.

— А почему у тебя такой голос? — наконец, отмер старик. — Что с Викой? Отвечай! — вскричал он обеспокоенно. Так обеспокоенно, как никогда бы не спросил о сыне, случись с тем нечто подобное.

Батурин посмотрел на остановившегося напротив врача.

— У неё проблемы с памятью из-за сильного шока. Можешь себе представить, что она пережила и чего насмотрелась в этом аду?

— Господи, бедная девочка! Привези её домой, я найду лучших врачей!

Алексей молчал. Вот теперь назад пути нет. Вдруг память вернётся уже сегодня или завтра? Он даже не сомневался в том, что эта девица не дура и вряд ли откажется от баснословного состояния. Тем более что она ждёт ребенка. А это ещё одна проблема… Нельзя и близко подпускать к ней отцовских врачей!

— Алекс? — отец называл его так с самого детства и никак по-другому. Словно желая показать, насколько тот отличался от других детей, для которых не жалко уменьшительно-ласкательных имён.

— Ты же знаешь Вику и её страх перед врачами. Я уже нашёл хорошего специалиста, которому она, кажется, доверяет. Он побудет с ней на период реабилитации.

Батурин досадливо сдвинул брови, видя, как округлились глаза стоявшего перед ним врача. Придётся выложить кругленькую сумму, но дело того стоит. Этот грек поедет с ними в Москву.

Неожиданно ему пришло в голову, что отец ребёнка мог выжить и теперь разыскивает свою жену или возлюбленную. Но уже поздно отступать. Пока к девушке не вернётся память, будущему папаше придётся подождать…