Ирис Ленская - Это мой ребенок

Вздохнув, я принялась раздеваться и вдруг увидела на бедре небольшой шрам размером с фалангу мизинца. Провела пальцами поперёк выпуклой белой линии. Интересно, откуда он здесь? Память глухо молчала.

Критически осмотрев свою фигуру в зеркале, я не нашла больше никаких изъянов. Кем бы ни была Виктория Батурина, она явно держала себя в форме…

Виктория

Закоченевшая, она лежала на сыром песке, почти не чувствуя ни рук, ни ног. Голова разрывалась от тупой невыносимой боли, словно по затылку огрели обухом. Шершавый язык отёк и не умещался во рту. Губы пересохли и потрескались. Перед глазами проплывали неясные образы, словно в тумане вставали силуэты, люди, события. В голове всё смешалось и сплелось, только откуда-то издалека доносился хриплый неразборчивый голос. И непонятно было, реальность это, или тоже часть смутных, полубредовых видений, путающих сознание.

Со стоном Виктория попыталась поднять голову и осмотреться. Но ей едва хватило сил оторвать будто налитый свинцом затылок от земли, после чего девушка снова рухнула на песок. Перед глазами всё расплывалось… серое… голубое… жёлтое… И яркое, мучительно режущее сетчатку солнце. А неясное бормотание тем временем раздавалось всё ближе и звучало явно не по-русски.

— Help me, — попыталась произнести девушка, но из горла вырвался лишь сиплый, невнятный стон.

Но вот прошла минута, и девушка ощутила странное. Она будто взлетела над землей. Отяжелевшее, полубесчувственное тело её обвисло, не было сил поднять руки-плети, ставшие будто чужими. Но тем не менее она поняла, что произошло.

Чьи-то сильные руки подняли её и понесли. Девушка попыталась открыть глаза, чтобы понять, кто это. Но не смогла, сознание вновь провалилось в темноту.

Очнувшись, Виктория обнаружила себя лежащей на диване. Рядом на столике горела масляная лампа, освещая странный интерьер комнаты. Рядом с диваном — стол, на нём аптечка и бутылка с каким-то пойлом. Справа буфет и ещё что-то большое и тёмное.

Всё это она успела охватить взглядом за одно мгновение, ещё не осознав этого и даже не поняв, как себя чувствует.

Однако прежде, чем девушка успела удивиться или испугаться, чья-то рука приподняла её голову, в губы упёрся край стакана.

— Пей, — прозвучал повелительный голос.

Виктория послушно хлебнула прохладной воды и опустилась на набитый соломой тюфяк. Во всяком случае, показалось, что устроили ее именно на таком ложе — настолько тут было жёстко и неудобно.

А может, просто её тело, мучительно ноющее каждой клеткой, ослабшее, отекшее, отяжелевшее от бессилия, так ощущало любую поверхность.

— Где я? — вновь попыталась спросить девушка и ужаснулась звуку собственного голоса — словно овца заблеяла. И попробовала ещё раз: — Что это за место?

Но ответа не получила. Свет лампы обрисовал мужской силуэт. Немного постояв, незнакомец направился к двери… или, скорее, к зияющему проёму в стене, от которого веяло свежестью и прохладой.

Виктория попыталась вспомнить, как здесь оказалась и где это самое «здесь» находится. Но единственное, что сразу пришло на ум — физиономия Карла, рок-музыканта, и его обещание «прокатить» её на своей яхте. Как ни силилась девушка выудить из памяти хоть что-нибудь ещё, так и не смогла. Несмотря на ужасное состояние, её охватил гнев. Значит, этот мудак Карл во всём виноват! Прокатил, называется! Привёз в какую-то халупу…

— Эй Карл… Карл?! — закричала она хрипло, но с отчаянной злостью, чуть не подавившись слюной, однако мужчина появляться не спешил.

— Чего орёшь? — послышалось грубое, сопровождаемое смачным ругательством, причём на чистом английском без акцента.

Викторию обуял страх — это не голос Карла. Куда она попала? И почему ничего не помнит? Её опоили наркотиками? Будут насиловать?

Когда мужчина появился на пороге с лампой в руке, девушка приподняла голову, чтобы рассмотреть его получше. Выглядел он необычно. Длинные волосы цвета вороного крыла кольцами лежали на плечах. Рукава светлой рубашки были закатаны, пуговицы расстёгнуты, обнажая мускулистую грудь. Мужчина поставил лампу на пол и принялся рыться в каких-то ящиках. Виктория так и не смогла разглядеть его лица в полутьме, но по уверенным ловким движениям определила возраст. Скорее всего, не старше сорока. На бандита он не был похож, скорее на пляжного оборванца… ну, или пирата. В обрезанных до колен джинсах и матросских ботинках.

— Значит так, — глубокий грубый голос заставил её покрыться мурашками. Похоже всё-таки больше на пирата. — Чтобы до утра я тебя не слышал! Мне завтра рано вставать.

Свет погас. Девушка со стоном откинулась обратно на тюфяк. Этого ещё не хватало! Её похитили! Хуже не придумаешь, хотя… кажется, насиловать пока никто не собирался. Уже хорошо. Да, насилие, безусловно, — самое страшное, что может приключиться в такой ситуации. Этого Виктория боялась больше всего. А кто бы на её месте не боялся?

Мысли о похищении не покидали голову, пока сознание снова не погрузилось в спасительный сон.

* * *

Проснулась Виктория с первыми лучами солнца, проникавшими сквозь дверной проём, и с ужасом почувствовала, что её платье насквозь пропахло потом. Жёсткая солома тюфяка колола рёбра, всё тело ныло, но голова уже не болела. Медленно приподнявшись, девушка откинула с лица липкие длинные пряди волос и содрогнулась от отвращения.

— Эй, ты там жива?

В проёме снова появился вчерашний пират в том же самом наряде, что и накануне. Теперь она могла разглядеть его получше. Особенно лицо с грубыми суровыми чертами, но не отталкивающими, а скорее наоборот… Виктория нахмурилась, притягательными она бы их ни за что не назвала! Слишком много чести для какого-то оборванца. И в то же время этот волевой подбородок, красиво вылепленный нос с горбинкой… В прядях волос не было седины. Нет, ему точно не больше сорока.

— Проснулась, как я погляжу, — буркнул её новый знакомец.

Виктория бесстрашно встретила его хмурый взгляд.

— Меня будут искать, ясно? — она вздёрнула подбородок и выставила вперёд руку.

Но мужчина проигнорировал её выпад. Казалось, ему было плевать на такие угрозы. Хотя сама Виктория на его месте испугалась бы, во всяком случае, сейчас ей не помешало бы чуть припугнуть этого странного мужлана.

— Иди помойся, я принёс корыто. — Корыто?! Виктория чуть не задохнулась от негодования. Это слово было ей не знакомо, это понятие из сказок, из баек древних деревенских старух. — Не пойдёшь сама — насильно отнесу, — равнодушно проговорил мужчина. И при этом даже не повернул в сторону девушки головы.

— Мне нужен врач… — сказала она дрожащим голосом и приподнялась.

В груди стоял тугой, горький ком, в висках пульсировала кровь. «Нельзя показывать свой страх! Нельзя…» — панически думала она. Хотя и боялась. А ведь всего минуту назад сама пыталась напугать незнакомца.

— Стой, я… сама, ладно? — выставила она вперед руку, увидев, что пират решительно шагнул навстречу.

Он остановился, повёл плечами и вытащил из кармана пачку сигарет. Щёлкнув зажигалкой, закурил:

— Иди уже.

Ей пришлось с трудом, преодолевая слабость и головокружение, встать. Причем удалось это не с первого раза. Сначала Вика неловко оперлась локтем о жёсткий тюфяк — да, это был именно тюфяк, она не ошиблась, — потом села и надолго замерла, чтобы перетерпеть внезапную темноту перед глазами и тяжёлое шатание крови, ухнувшей вниз. Казалось, у сердца не хватало сил заставить её циркулировать по венам. Наконец в глазах просветлело, и Виктория через силу встала на дрожащие ноги.

Придерживая подол разорванного длинного платья, она медленно двинулась к выходу. Прореха сбоку открывала вид на длинную стройную ногу. Будь проклят Карл и все рокеры на свете вместе взятые! Из-за него она попала в этот гадюшник… теперь отсюда нужно как-то выбираться!

Прошествовав мимо пирата к выходу, девушка почувствовала на себе его внимательный тяжёлый взгляд. С отвращением передернулась, бодро переступила через кучу досок и вышла на улицу. Глаза на мгновение ослепило солнечным светом, отражающимся от небольшой алюминиевой ванночки, напоминавшей детскую. Правда, размером бадья была несколько больше.

— Это шутка, да?

Ответа не прозвучало. Снаружи «дом», в котором Виктория провела ночь, выглядел полуразвалившимся бунгало. Буйная зелёная растительность скрывала его местоположение. Не было видно ни берега, ни моря… Доносились только крики чаек. Значит, всё-таки недалеко…

Отойдя в сторону, девушка принялась стягивать с себя то, что осталось от платья. Руки были покрыты царапинами и ссадинами. Тело ныло, будто она пробежала марафон. Оставшись в трусиках и лифчике, она осторожно ступила в ванну и, придерживаясь руками за бортики, уселась на дно. Тёплая вода приятно согревала кожу…

— Я нашёл тебя на берегу, — грубый мужской голос, доносившийся из бунгало, заставил её вздрогнуть. — Кто ты такая?

Так она ему и поверила! Виктория сжала руками голову, отчаянно пытаясь найти ответы.

— Что ты со мной сделал? Я ничего не помню!

— Ладно, хватит чушь молоть. Повторяю, я нашёл тебя на берегу и принёс в дом. Через две недели сюда придёт грузовое судно. На нём сможешь уехать в Каламос.

— Две недели?! — она задохнулась от ужаса и принялась хватать ртом воздух как рыба. — Да я тут сдохну за это время.

— Других вариантов нет. Мой катер сломался. На этом острове больше никого нет. И ты будешь делать то, что я скажу, если хочешь выжить, поняла?

От такого приказного тона её затрясло.

— Так позвони кому-нибудь! Я должна немедленно вернуться домой!

Последнее слово вырвалось у неё со слезами.

— И где же твой дом?

— Я… я не помню!

— Потеряшка, значит, — из бунгало раздалось мерзкое посвистывание. — Совсем как Меган из «Meghan is missing».

— Какая, к чёрту, Меган?!

Мужчина вышел из бунгало и, прежде чем она успела опомниться, в ванну плюхнулись, поднимая брызги, крохотные флакончики с шампунем и жидким мылом.

— Не приближайся ко мне, не то закричу! — бросила Виктория и чуть не прикусила язык, когда мужчина обернулся. Высокий мускулистый красавец с роскошной гривой чёрных блестящих волос, отливающих на солнце синевой, и такого же цвета глазами, сверкающими ледяным холодом. — Постой, я… всего лишь хотела спросить, как тебя зовут?

Он отвернулся, словно разом потерял к ней интерес.

— Слейд, — донеслось до неё.

— Принеси мне полотенце и какую-нибудь одежду!

— Забудь про полотенце, здесь тебе не отель. В хижине найдёшь тряпку — поройся там в сундуке. Я вернусь через полчаса, мне надо проверить сети.

— Издеваешься? Засунь себе эту тряпку… сам знаешь куда! — завизжала вслед ему Виктория и замолотила руками по воде так, что половина выплеснулась через край.

Да уж, попала в историю! Сидела в корыте напротив полуразрушенного бунгало на каком-то Богом забытом островке под контролем деспотичного дикаря!

Застрять в этом аду на две недели? Да ни за что на свете! Надо немедленно что‑нибудь придумать.

Нина

Горячий душ помог немного снять напряжение и заставил почувствовать себя лучше. Я быстро высушила волосы феном и, одевшись, вышла из ванной. На столике ждал сюрприз — мороженое в стаканчике. Рядом, довольно улыбаясь, сидел Алексей. Он уже успел снять пиджак, оставшись в белоснежной рубашке, которая подчёркивала загар.

— Надеюсь, тебе понравится местный фирменный рецепт — с карамелью и солёными орешками. А у меня хорошие новости: скорее всего, завтра мы сможем покинуть это место. Я уже обо всём договорился. Твой лечащий врач согласился отправиться с нами!

Мужчина просто лучился энтузиазмом, как будто в жизни не приносил известия радостнее.

От удивления я открыла рот. Неожиданно — мягко сказано.

— То есть как «с нами»? — проблеяла я.

— Тебе нужен хороший невролог… — просто объяснил Алексей. — Доктор Ринос— отличный специалист, он защитил кандидатскую диссертацию по амнезиям, именно он и поможет вспомнить всё. Я в этом уверен.

Сомнений в том, что он хороший врач, у меня не было, да и оставаться дольше здесь не очень хотелось. Уж лучше домой, как бы далеко он ни находился.

— Где сейчас отец? — спросила я, усаживаясь на больничную койку.

— В нашем особняке на Финском заливе, — во взгляде Алексея появилась надежда, когда я закусила губу. — Помнишь?

Петербург, Алые паруса, белые ночи — всё, что пришло на ум. Хорошо, что хотя бы это…