— Долго ли он держал тебя? — не церемонясь, поинтересовался Пётр Иванович.

— Он не держал меня, — возразила я. — Вывел из леса и всё.

Пётр Иванович взглянул на меня с недоверием. Наверное, нужно всё объяснить ему.

— Я подумала, что парень студент, что он отдыхает в избушке. Если даже он и есть «Хозяин рощи», то ничем не выдал себя, — призналась я, чтобы восстановить доверие.

— Постой, ты говоришь, парень? — удивился охотник.

— Ну, да. Молодой человек, лет около тридцати и одет прилично. Ну, не по лесному.

Пётр Иванович задумался. Видно, что мой рассказ, не вяжется с его суждениями о происшествиях, которые раньше случались в роще. Ну, а что он хотел? Не только мы эволюционируем — сущности тоже не стоят на месте, развиваются.

— Сынок, значит, — наконец, произнёс он. — Никогда о нём ничего не слышал. Видать приглянулась ты ему, раз помог тебе и плату не взял.

Я в шоке. Неужели речь идёт о Данииле?

— Чей сынок?

— Катеринин, чей же ещё, — неохотно признался Пётр Иванович.

— А Катерина, кто она?

Нави тоже назвал это имя, когда пробрался в мой дом под покровом ночи. Неужели, речь идёт об одной и той же женщине?

— Зачем она с ним связалась, ума не приложу, — пожимая плечами, произнёс старик.

— Я ничего не понимаю. Вы можете объяснить, с кем она связалась?

— С «Хозяином рощи», понятное дело, — хмыкнув, признался Пётр Иванович. — Отчаянная Была девка. Вон, видишь, сына ему родила.

— У сущностей могут рождаться дети? — удивилась я.

— Так Катерина человеком была, вот и родила ребёночка. Только ребёночка того никто не видел, кроме родителей Катерининых покойных, упокой их души.

Ничего себе новость. Что творится в мире! Живём, дальше своего порога ничего не видим и ни во что не верим, а тут, такие страсти творятся. В деревне всё просто — пошёл разговор, значит, так оно и есть.

— Расскажите, как это было? — попросила я старика поделиться со мной историей о Катерине.

Пётр Иванович недовольно покряхтел, покачал головой, но всё-таки начал рассказ.

— Случилось это в начале шестидесятых, прошлого столетия.

Я спешно включила диктофон, чтобы и словечка не упустить из рассказа.

— Жила в нашей деревне девушка Катерина бойкая, красивая, тёмная коса до пояса, словом, голубоглазая бестия. Парни сохли по ней. И я в их числе ходил, пока свою Наталью не встретил. — Охотник улыбнулся и покачал головой, наверное, вспомнил былое. — Так вот, — глубоко вздохнув, продолжил он. — Зачастила Катерина в лес бегать. Одна. Подруг с собой не брала и возвращалась затемно. Если по грибы шла, приносила полную корзинку. Да и ягоды всякой таскала немерено. Вот мы и решили проследить за ней. С другом Алексеем договорились и при случае увязались за Катериной. Шли за ней осторожно, чтобы не выдать себя. А она возьми да и исчезни из виду. Как сквозь землю провалилась. А перед нами роща открылась. С малых лет в лес бегали, но рощи той раньше не видели. Стоим с Алёшкой, и идти дальше боимся — место незнакомое, глухое. Стали ждать. А Катерины всё нет. Конечно, мы взволновались, стали аукать, всё бесполезно, нет Катерины. Побежали в село за помощью. Отправились всем миром в лес. Но искать человека в лесу, всё равно, что иголку в стогу сена. Три дня ходили по лесу и ничего. То ли мы разозлили «Хозяина рощи», и он не отпустил её, то ли девушка добровольно осталась с ним, это мне неведомо. Через год, потерянная девушка явилась к родителям тайно и ночью, с младенцем на руках. Сказала, чтобы они не печалились и не искали её. Что она счастлива, и живёт в любви и радости. Сына им показала, и имя его назвала — Данила. А под утро ушла. Больше родители её не видели. Вот так, — тяжело вздохнув, закончил рассказ охотник. — А избушку мы с Алексеем поставили, чтобы знать наверняка, где место гиблое начинается.

Вот это новость! Даже не думала такую историю услышать. Понятно, что Катерина эта мать Даниила. Вот почему он к людям тянется. Поэтому меня выручил, вывел из рощи.

— А я, значит, сына Катерины в лесу встретила?

Теперь я могу говорить с Петром Ивановичем откровенно, поэтому выключила диктофон. Этот разговор уже не для печати.

— Давненько они не объявлялись. Сущности лесные, они ведь на энергетический зов идут. Ты заблудилась, запаниковала и они тут, как тут. Отчаяние их питает. Обо мне-то, напишешь в газете? — поинтересовался охотник.

— Напишу, непременно, — пообещала я. — В следующем номере «Губернских баек» ищите статью.

Охотник рассказал ещё пару историй, но я не стала их записывать. Так, ничего особенного — телёнок в роще сгинул, да старуха пропала.

Пётр Иванович проводил меня до мостика, где мы и распрощались. Как и обещал, он угостил меня баночкой мёда и сухих трав положил, чтобы я дома заваривала лесной чай. Я поблагодарила селянина и пошла на остановку.

Иду мимо леса и отчаянно борюсь с желание войти в него. Что если Даниил теперь в избушке и ждёт меня. Он мог почувствовать, что я близко. Как было бы хорошо теперь поговорить с ним. Да и что скрывать, я скучаю без него, парень мне очень понравился.

На остановке никого нет. Значит, автобус только что уехал. Пётр Иванович велел мне поторопиться, чтобы на «трёхчасовой» автобус успеть, но я опоздала.

Сейчас пять минут четвёртого. В запасе чуть больше часа и передо мной знакомая тропинка…

Конечно, здравый смысл покинул меня. Делаю глубокий вдох и смело шагаю в сторону леса. Иду по тропинке. Мне всё здесь знакомо. Вот и поворот, мимо которого я пробежала в прошлый раз, а Даниил остановил меня. В лесу тихо и совсем не страшно. Только сыро ещё очень. Хоть мне и кажется мой поступок безумным, чувствую я себя превосходно. Тропинка, петляя, уводит меня всё глубже в лес. Надеюсь, в этот раз я смогу вернуться обратно, если не найду избушку.

Через пятнадцать минут ходьбы я остановилась. Ощущение собственного бессилия и злость подкосили мою хвалёную смелость, и я поняла, что идти дальше опасно. Избушку я не нашла. Тогда я решила немного передохнуть, а потом вернусь на остановку.

Недавно сваленное дерево образовало чудесную скамейку у самой тропы. Я присела на потемневший ствол и откинула голову на рядом стоящую сосну.

Не стоило сюда приходить. Лес выглядит мрачно, я бы даже сказала угрожающе. Солнышко спряталось и скорей всего к вечеру пойдёт дождь. Лучше бы мне уйти, но здесь среди деревьев легче всего поверить в тот абсурд, который приключился со мной. Как мне жить теперь, я не знаю. Разумнее было бы забыть обо всём. То, что со мной произошло, не поддаётся логическому осмыслению. Параллельные миры, порталы — это я могу понять, но Даниил… Он реально «сторонний» и это подтвердил охотник, Пётр Иванович. А его манипуляции с вторжением во «временное пространство» вообще взрывают мозг. То есть, я поняла окончательно, что иная реальность существует и с этим необходимо смириться.

Ну и что мне с этим делать? Нелегко мне придётся жить с такими знаниями.

У меня два выхода. Первый — забыть и жить, как прежде жила, но этот вариант мне не по душе. А другой — оставить всё как есть. Но если Даниил злодей, как тогда быть? То есть если и он и его отец, о котором поведал Пётр Иванович лесные духи, что тогда?

Но ведь до сих пор Даниил не причинил мне вреда, напротив, он помог мне. Чёрт, меня ничего не пугает, для меня Даниил воплощение добродетели.

Поднялся ветер, и шелест листьев стал походить на крадущиеся шаги. Задрожав, то ли от прохлады, то ли от страха, что не найду тропинку и останусь в лесу на ночь, я поднялась со ствола упавшего дерева и зашагала по дорожке, которая привела меня сюда.

Подумать только, как далеко я забралась. Надеюсь, я иду в правильном направлении, а не дальше в чащу. Но я не успела испугаться, потому что между ветвей появился просвет и донёсся шум проезжающих машин.

Круг замкнулся

— Молодец, — похвалил меня Иван Павлович. — Хороший материал. Ну, ведь можешь, когда не ленишься. Пора тебя в штат переводить. Ты как? — поинтересовался Иван Павлович.

— Я с благодарностью приму любую должность.

Да, я готова работать в редакции. Пора уже выбираться из «берлоги», социум зовёт!

Домой я прибежала окрылённая. Так хочется поделиться радостной новостью со всем миром. Позвонила родителям, потом Ксюше — они, конечно, рады за меня. И хоть меня пока не взяли в штат, а только намекнули — я счастлива, потому что меня заметили. Оказывается это очень важно быть нужной. С появлением Даниила моя жизнь поменяла краски — из серых в пурпурную акварель. Так и есть. Если бы я не встретила Даниила ничего путёвого из меня бы не вышло. Теперь мне в помощь вера, нет, не вера, а уверенность, что всё, о чём я пишу чистая, правда. То есть, теперь я посредством литературы делюсь с читателями всем тем, о чём сама узнаю.

К вечеру меня навестила Ксюша. Она пришла не одна, привела с собой коллегу по работе Алёнку. Не очень приятно, потому что выглядела я не лучшим образом, а для точности, по-домашнему. Ксюша меня не смутила бы, а вот Алёнка, да. Раньше мы с Ксюшей почти каждый день виделись, жить не могли друг без дружки. Познакомились в университете и теперь подруги на всю жизнь, я думаю. Так бывает, когда дружба перерастает в нечто большее — почти родственные отношения. Хоть и видимся теперь реже — работа, заботы, личная жизнь и лень присущая девушкам, которым перевалило за двадцать пять. Вечеринки нас уже не особо впечатляют и если ты всё ещё не замужем, то вероятно, так и останешься одна, потому что, попросту нигде не бываешь. Остаются два варианта — служебный роман или друг бой-френда подруги. В нашем случае сработал вариант номер два — «друг бой-френда подруги». Ксения пару лет назад познакомилась с Павлом, а у меня в результате её судьбоносной встречи, появился Кирилл, друг Павла. Но я никогда не рассматривала Кирилла, как потенциального жениха. А уж теперь, когда он оставил меня одну в лесу, даже думать о нём не желаю. И вообще, он не в моём вкусе — скромный, тихий, не брутальный.

— Мы тут мимо пробегали, решили заглянуть к тебе, — сообщила Ксения и я почувствовала укол ревности. Значит, мимо пробегали? И куда, интересно, торопились? То есть, я для Ксюши теперь «мимоходом». — Как всегда дома сидишь?

— Почему же? — несколько задиристо возразила я. — На прошлой неделе ездила в Смолкино.

— Что ты там делала? — удивилась Ксюша.

— Историю одну записала.

— Никак не успокоишься?

— Иван Павлович потребовал свежий материал для альманаха.

Ксюша недоверчиво покосилась.

— Ты хоть помнишь, что я печатаюсь в «Губернских байках»?

— Помню, — буркнула Ксения. — И читаю, между прочим, весь бред, которым ты потчуешь местных читателей.

— Бред? Да если бы ты только знала…

Я осеклась. Ещё не хватало, чтобы Ксюша забила тревогу, услышав мои откровения.

— А еда у тебя в холодильнике есть?

Мне повезло, что Ксюша пропустила мимо ушей, попытку навязать ей мою точку зрения на «бред», как она выразилась. Ксюша по-хозяйски прошла на кухню и заглянула в холодильник: продуктов у меня всегда предостаточно.

— Ну, слава богу, с продуктами порядок. — Успокоилась и тут же переключилась на мою личность. — Посмотри, в кого ты превратилась? — Она положила руки на мои плечи и насильно подвела меня к зеркалу. — Смотреть страшно.

— Так не смотри, — покосившись на молчаливую до сих пор Алёнку, с обидой ответила я подруге. Но выводы сделала. А ведь она права. Тёмные круги под глазами, бледная кожа, взгляд какой-то тусклый. Засиделась я дома. Мне бы скорей на работу устроиться — к людям поближе. Стихийный заработок удовлетворяет материальную сторону, но морально я истощена. Как говорила бабушка, человек не должен открываться от социума, иначе зачерствеет, как отломленная краюха хлеба.

А вот Ксюша, как всегда в форме, что называется. Она яркая девушка, высокая, стройная с копной рыжих волос и выразительным взглядом миндалевидных карих глаз. А я… глаза серые и только перед грозой они темнеют. Ростом я тоже не вышла, хоть и не маленькая, но рядом с Ксюшей я гномик. Многие считают, что я слишком худая, но я так не считаю, скорее хрупкая, но не худышка. Во мне пятьдесят семь килограммов при росте метр шестьдесят пять.

— Ты что не рада нам? — возмутилась Ксения, выдернув меня из мыслей. Мы так и стоим перед зеркалом — я, а за мной Ксюша возвышается, словно Эйфелева башня.

— Ксюша, я очень рада, — успокоила я подругу. — Я реально скучала. Просто у меня работы много накопилось.

— Если бы я тебя не знала так хорошо, подумала бы, что ты безнадёжно влюбилась.

— Ксения, — одёрнула я её.