Я ужасно вымоталась и теперь как нельзя, кстати, пришёлся чай из трав, который мне передал охотник из Смолкино. Пока заваривала, вспоминала свои злоключения в параллели. Поверить трудно, осознать невозможно. Жаль, что не с кем поделиться своими ощущениями.

Чай немного взбодрил меня, но всё равно надо отдохнуть, прежде чем я, что-либо предприму. Меня ждёт Даниил и я должна как можно скорей вызволить его из заточения. Эх, Глеб, сгубило тебя желания жить долго и счастливо. А ведь мог просто жить. Талантливый писатель, умный человек, а связался с кучкой неадекватных особей, неконтролирующих ситуацию.

А ведь Глеб реально оказался в опасности. Я не подумала, а между тем, я должна теперь взять его с собой в параллели и отдать на растерзание сущностям. Это жестоко, хоть Глеб и обошёлся со мной не по-людски. Вот чёрт. Что же делать? Отдать его «нижним» это всё равно, что убить.

Совершенно обессиленная я опустилась на диван. Некоторое время сидела, уставившись в одну точку, и пыталась не думать. Пустота и вакуум — это хорошо. И всё же думать приходится. На одной чаше весов совесть, на другой Даниил и моя безграничная любовь к нему. Я должна сделать выбор и это непросто. Рассуждения могу завести меня в дебри психологических терзаний, а мне это надо? Вот такая наша человеческая природа — ради собственных интересов мы готовы на всё, даже на жертвы, а в моём случае на жертвоприношение. Что значит, одна человеческая жизнь в масштабах мироздания? Ничего. Одна жизнь весома лишь для обладателя этой жизни. Людская натура эгоистична и это справедливо, если сам о себе не позаботишься, никто другой и не подумает помочь тебе. Мидгард — земля страха и это тоже справедливо. Да, мы боимся всего, но разве можно не бояться в нашем мире, в нашей системе. Эволюция помогла нам вырваться из пещер, но она же и разобщила нас. Мы одиноки в этом мире, хоть нас на планете миллиарды. А вот в Мирне всё иначе — там каждый индивидуум заслуживает уважения, и его жизнь имеет значение не только для него самого, но и для всех мирян. Истинно стерильный мир и я готова защитить мирянина, потому что его жизнь имеет смысл.

Свернувшись калачиком на диване, я уснула с мыслью, что завтра всё решится само собой. Уже поздно, и я в любом случае сегодня ничего не смогу предпринять. Где-то в глубине зашевелилось подсознание, напомнив, что с утра я должна пойти на работу.

«Завтра, всё завтра» — подумала я, проваливаясь в глубокий, тревожный сон.

Дилемма

Утром кое-как привела себя в порядок и отправилась в редакцию. По пути, обдумывала план действий. Решиться снова войти в портал и отправиться к границам Нижнего мира оказалось не так просто. Это вчера я смело рассуждала о смысле, а сегодня мои страсти поутихли.

Итак, предо мной выбор — смириться с тем, что больше никогда не увижу Даниила, зная, что он пострадает, в конечном счёте, раз оказался в руках «нижних», или же я обменяю его на людскую душу, при этом рискуя своей собственной жизнью. Откуда мне знать, как поступят со мной сущности.

Я не знаю, что мне делать. Даниил теперь бы посоветовал что-то, он всегда находит верное решение, но его нет, а, значит, выбор сделать придётся самой.

В редакции суета. Иван Павлович завтра уезжает на конференцию в Москву. К обеду я подготовила к его отъезду все бумаги и теперь могу немножко расслабиться. Просмотрела электронную почту, ознакомилась с корреспонденцией, но мысли о Данииле не покидают меня. Не могу ни на чём сосредоточиться.

Даниил оказался в плену у «нижних» по собственной глупости. Зачем ему понадобилось намеренно лезть в западню? Пытаться что-то изменить в устройстве Мироздания, невероятная глупость. Как он не понимает, что если миры были созданы в таком виде, в каком есть, значит, так было задумано и так будет, нравится нам это или нет.

Телефонный звонок прервал мои «страдания».

— Вероника, куда ты пропала?

Глеб? Глеб Илларионов? Ничего себе, наглость. Он позвонил мне сам? Поверить не могу.

— Ты…

Даже не знаю, что сказать ему.

— Я предупреждён, не беспокойся.

— Хорошо, — ответила я, понятия не имея, зачем он звонит мне.

— Мне нужна твоя помощь, — ровным голосом произнёс Глеб.

Моя помощь? Он в своём уме? После того, что он устроил, имеет наглость просить меня о помощи: неслыханная дерзость.

— Кто-то устроил охоту на меня. Я чувствую слежку, — пожаловался Глеб. — Если это твои друзья… извне, то передай им — я нем, как рыба. Разве я не поплатился сполна за собственную глупость? — спросил писатель.

— Мне жаль, — примирительным голосом сказала я. — Но ты меня больше не интересуешь.

— За всё приходится платить, за каждый неверный шаг, я знаю. Если что узнаешь, позвони мне. Мы ведь всё ещё друзья?

Мы друзья? Серьёзно?

— Не могу тебе ничего обещать, — ответила я и отключила смартфон.

Как он вообще может жить после того, что произошло в ту ночь, в доме его друзей? А он живёт спокойно, как будто ничего не случилось.

В мой кабинет вошла Люба, принесла распоряжения.

— У тебя вид усталый, — заметила она. — Отдохни на выходных, съезди на природу, что ли.

— Хорошо, поеду, — смущённая её замечанием, ответила я.

Что со мной не так? С утра я не удосужилась взглянуть на себя в зеркало. Умылась, волосы причесала и всё. Редко пользуюсь косметикой, но, кажется, время пришло вплотную заняться собой. Время властно над нами — пора пришла встречать первые морщинки.

Но сейчас меня не интересует, как я выгляжу. Меня ждёт Даниил и мне нужно спешить.

Дома гляжусь в зеркало. Вид усталый. Морщинки у глаз и на лбу… Что называется, добегалась. Совсем себя запустила. А между тем, мне скоро тридцать лет — это немало, хоть и немного. Фигура пока ещё девичья — никаких изменений не наблюдается.

За окном стал накрапывать дождь. Капли барабанят по стеклу — тоска. Тучи заволокли небо и на улице резко стемнело. Чудно, только что светило солнышко и вот, темень и прохлада.

Я устала — от жизни, от проблем, от себя. Легла на диван и сразу уснула. Когда я чувствую психологическое опустошение, я всегда ложусь спать и отключаюсь моментально. Все решения приходят во сне, как правило. В этот раз всё так и случилось. Я проснулась ближе к полночи. Оделась, взяла зонтик и вышла на улицу. Дождь льёт с обеда. Лужи невероятные и я благодарю себя за то, что надела кроссовки.

На остановке села в такси и попросила отвезти меня за город, в посёлок «Дубки». Хорошую ночку я выбрала для приключений. Этот дождь — он нескончаемый, как будто в небо провалилось.

— Спасибо, — поблагодарила я водителя такси и расплатилась по счётчику. Дороговато, но оно того стоит. Я не должна ошибиться и прежде чем что-то предприму, должна убедиться в правильности выбранного решения.

— Может вас к дому подвести? Промокнете, — предложил таксист, пожилой мужчина, добродушный толстяк в потёртой бейсболке с надписью «NIKE».

— Я добегу, спасибо, — поблагодарила я его за заботу. Захлопнула дверцу и таксист уехал.

Дождь так и льёт, а ещё поднялся ветер. Похолодало нереально всего за несколько часов. Я раскрыла зонтик и зашагала в сторону коттеджного посёлка. Всего-то метров триста по асфальту. А темнота меня никогда не пугала, в случае непредвиденном «занырну» в портал.

Вскоре я вышла на широкую улицу по обе стороны, которой, стоят двух и трёхэтажные особняки за кирпичными заборами с коваными воротами — дорогие, роскошные. Надеюсь, мне удастся отыскать дом Глеба Илларионова, «хрустальный домик» в посёлке один.

Погода ужасная, прямо катаклизм какой-то. А вот и первая молния прорезала небо, за ней раскат грома. Я люблю грозу, но теперь она мне не в помощь и зонт больше не спасает от холодных капель дождя, ветер выворачивает его наизнанку, и вырывает из рук. Я закрыла его и, конечно, сразу промокла до нитки, но меня уже не остановить. А если бы и остановилась, то спрятаться негде, разве только под раскидистым дубом, что стоит у дома, мимо которого я теперь прохожу.

Улица ярко освещена, фонарей понатыкали через каждые пять метров, поэтому приходится идти вдоль заборов, чтобы оставаться в тени. К тому же под кронами деревьев вдоль дороги, я могу хоть как-то спастись от дождя.

Через полчаса томительных поисков, я всё же вышла к дому писателя. Свет горит только на первом этаже. Я заранее подготовилась, понимая, что мне придётся лезть через забор, надела удобную одежду и обувь. Зонтик, чтобы не мешал, оставила в кустах у забора.

Мелькнувшая так некстати молния, осветила меня в совсем неприглядной позе, я как раз перекидывала ногу через забор. Я пригнулась, но если кто наблюдал за домом Глеба Илларионова, конечно, с лёгкостью мог обнаружить меня. В темноте, я легко спрыгнула и мягко опустилась на ноги. В считаные секунды пересекла двор и по пожарной лестнице взобралась на второй этаж. Окно, что прямо у пожарной лестницы на моё счастье открыто, что позволило беспрепятственно проникнуть в дом.

Я вошла в комнату. Вспышка молнии осветила кровать под балдахином — это спальня писателя. Помню её, она белая и тут не за что уцепиться взглядом, кроме картин на стене — два ярких пятна «Утекающее время» и «Пылинки». Символично, но тогда ещё не знала, что эти картины значат для писателя. Услышав шаги, я метнулась за портьеру и вжалась в оконную нишу. Здесь, за плотной тканью я останусь незамеченной, даже если Глеб и войдёт в комнату. Вскоре шаги стихли, и я вышла из укрытия. Сделала глубокий вдох, мысленно пробежала по всем пунктам своих задач и вышла в тёмный коридор. Прислушалась — не появится ли ещё кто и только после того, как убедилась, что всё тихо пошла дальше. Затаив дыхание я приблизилась к нужной двери. Та открылась с лёгким скрипом. Чёрт, только этого не хватало. Я прислушалась и когда поняла, что скрип остался неуслышанным хозяином, вошла в комнату.

Я у цели — это кабинет писателя. Глеб недавно был тут. Лампа на столе осталась включенной, ноутбук открыт, значит, он вернётся и очень скоро. На рабочем столе монитора минимум папок, а эта занимает центральное место — «Время». Кликаю на неё и ахаю. Ничего себе! Записи, расчёты, сложные таблицы. Глеб проводит исследования. А это значит, что Глеб Илларионов не оставил мысль о покорении Временного пространства. Он не успокоился, лишившись своих сподвижников, в папке «Время» я нашла список новых имен: Глеб неисправимо одержим временем.

— Много интересного нашла?

Ну вот, шпион из меня никудышный.

— Я просил помочь, а не устраивать обыск в моём доме.

— Может, всё обсудим? — предложила я.

— И чего вы ко мне привязались? — зловеще сверкнув взглядом, спросил Глеб. — Да, я хочу остановить своё время и что? Тебе, наверное, уже приготовили «местечко», где ты сможешь жить долго и счастливо, поэтому ты выбрала его. Я просил тебя остаться со мной, но тебе невыгодно — его свадебный подарок несколько веков про запас? Так? Скажи мне, — наступая на меня и хищно улыбаясь, спросил Глеб.

Я стою, не шелохнувшись. Глеб, кажется, вне себя от ярости. Я не боюсь его и думаю, как заманить его в ловушку. Я надеялась, что у меня будет время всё обдумать, но судьба распорядилась иначе и теперь придётся импровизировать.

— Зачем тебе «время»? — спросила я примирительным голосом. — Время властно над нами. «Развёрнутое время» не панацея от старости. Рано или поздно с жизнью придётся проститься.

— Плевать, — процедил сквозь зубы Глеб. — Пусть это случится, но не так скоро.

— Глеб, это опасное занятие, — предупредила я.

— Надеюсь, ты в курсе, как его «развернуть», иначе…

— Ты убьёшь меня? — не без иронии спросила я.

— И не надейся, что я испугаюсь мести твоего «запредельного» бойфренда — я не боюсь потерять скудный остаток лет, годом раньше или позже.

Очень хорошо, потому что я намерена прекратить его жалкое существование. И если Глеб с такой лёгкостью готов проститься с отведённым ему временем, тем лучше — найдутся те, для кого это время спасение.

— Поставишь на кон всю жизнь в смутной надежде получить несколько веков? — не без иронии поинтересовалась я. — Рискованный ход.

Подойдя ко мне вплотную и, обхватив моё горло одной рукой, писатель тяжело задышал. Другая рука легла мне на талию.

— Мне пришлось через многое пройти в жизни, и тебе не остановить меня. Я разметал всё и всех на своём пути. Думаешь, легко было пробиваться по жизни? Чтобы тебя заметили, чтобы взяли в печать твой «шедевр», чтобы рискнули заключить контракт с писателем без имени, немало пришлось приложить усилий. Я предавал, обманывал, изворачивался… столько времени потрачено впустую. Я талант и это очевидно, но не всё так просто, ты должен доказать, что именно ты достоин, вырваться на поверхность из мутной трясины. Теперь я намерен вернуть своё время, слышишь?