вместе с Грегом. И то после долгих уговоров сестры. Сказать, что эта ситуация была крайне неловкой –

почти ничего не сказать. Эбигейл казалось, что Дарен сдерживал себя из последних сил, но до сих пор

не понимала истиной причины его злости к Грегу. Ведь они хорошо дружили, разве нет? Мартин был их

семейным врачом и к тому же замечательным человеком. Тогда почему он смотрел на него так, словно

был готов зубами порвать ему глотку?

- Итак, - неожиданно сказала Элейн, - этот раунд будет решающим, поэтому мы немного изменим

правила. Теперь карточки в руках наших двоих счастливчиков будут совершенно разные, кто первый

сдастся, не зная, что за фильм представляет его соперник – тот проиграл. Как и вся команда.

- Это значит, что должен пойти один участник от каждой «стороны»? – Уточнил Пол.

- Именно.

- Тогда пойду я, - сказал он, - и принесу своим парням победу.

- Нет-нет-нет, - Элейн тут же усадила его на место, - всё решит случай. - Она вытащила бумажки и, перемешав их, протянула ему. – Но я разрешаю тебе стать его частью.

- Ты просто мастер убеждать, - усмехнулся он, а затем вытащил одну.

- Ну? – В нетерпении спросила Элейн. – Кто там?

- Эбби.

- Что? – Ошарашено переспросила она. – Нет! Я не смогу!

- Сможешь, - поддержала её Эл. – Особенно, если тебе попадется Грег, - затем она виновато посмотрела

на своего доктора. – Прости.

- Ничего, - рассмеялся он, - я действительно неважный игрок. Нашу команду заслуженно вытянул Пол.

- Это правда, - довольно согласился он, тут же получая от своей подруги шлепок по руке. – Но если это

правда!

Элейн смерила его грозным взглядом, а затем вытащила еще одно имя.

- Дарен.

- Что?

- Не «что», а иди, - она кивнула в сторону сцены. - Фортуна выбрала тебя.

Эбби чуть не задохнулась.

Вот черт…

И как ей быть? Идти? Отказаться? Сбежать, пока не стало слишком поздно? Или…

Их пальцы неосторожно соприкоснулись, когда они одновременно потянулись к одной и той же

карточке, но, уступив ему, она быстро одернула руку. Прикосновение обжигало, но невыносимее, чем

это, было находиться к нему так близко. На расстоянии в несколько ничтожных дюймов. Это

моментально пробуждало в её памяти самые эмоциональные и чувственные воспоминания: первая

встреча, поцелуй, дождь… она сделала вдох, и лишь после этого смогла пошевелиться. Почему с

каждым днем становилось лишь труднее? Почему то, что она считала обыкновенной шалостью,

будоражило в ней такие безумные желания? Открывало что-то доселе неизведанное, непознанное, но

такое томное и притягательное?

Она видела перед собой огромный омут, и готова была окунуться в него с головой. Бездумно.

Импульсивно. Возможно, впоследствии, сильно об этом пожалев. Да, это неправильно, безрассудно и, может быть, даже глупо… но пересилить то, что подчиняло себе не только её сердце, но еще и разум, с

каждым мгновением становилось всё невозможнее.

Эбби сделала шаг и встала напротив него, все еще боясь поднять глаза вверх и лишиться последней

частички собственного самообладания. Медленно перевернув карточку, она пробежалась глазами по

цитате, мгновенно ощутив, как застучало её сердце.

Порой, устами кого-то иного, говорит наше сердце…

Порой то, что мы не в силах сказать в глаза, мы говорим шутя…

- «Я боюсь всего, - тихо начала она, пытаясь заставить свои руки не дрожать, - того, что я видела, того, что сделала, того, кто я есть, а больше всего – выйти из этой комнаты. Такого не бывало за всю мою

жизнь, - почти шепотом прочитала она. - Того, что я чувствую рядом с тобой».

- Да! Проще простого, - неожиданно подпрыгнул Пол, делая жест руками, но, поняв, что остальные

молчали, опустился обратно на диван. Хотя улыбку оставил. – Мы вас сделаем. Точно говорю.

Эбби осмелилась поднять свои глаза лишь тогда, когда он опустил свои вниз.

- «Я думал, что знаю, как устроен мир, - спокойно начал Дарен, внимательно смотря на карточку в

своих руках, - но лишь встретив её, понял, что это не так. Я отталкивал её от себя каждый раз, когда

чувствовал, что она становится ближе, потому что боялся того, что начинаю ощущать рядом с ней, и

этим причинял ей сильную боль, - эта фраза заставила Эбигейл затаить дыхание. – Я хотел бы… хотел

бы просто сказать ей, что она дает мне надежду. Каждый день. Что я просыпаюсь и засыпаю с мыслями

о ней. И что только когда вижу её, я чувствую, что всё еще способен дышать… и всё еще имею силы

бороться…».

Эбби пыталась успокоить свое сердце, но оно колотилось и колотилось… и его ритм, кажется, было уже

невозможно замедлить.

- Ммм, не могу понять, откуда это, - задумалась Элейн.

- И не одна ты… - так же задумчиво ответил ей Пол. – Хотя это совсем не важно! Мы же знаем ответ, верно, Дарен? – Он даже снова подскочил на ноги. – Ну же, друг, не молчи! Ответь!

- Не знаю, - неожиданно отозвался он, чем заставил почти всех в удивлении открыть рты. Он задержал

на Эбигейл свой взгляд, а затем медленно положил карточку на поднос, - я сдаюсь.

Сначала в воздухе повисла тишина и лишь спустя несколько секунд, её нарушила Элейн:

- Да! Да-да-да! Мы вас сделали! Сделали-сделали-сделалииии! – Пока она кричала от восторга, а Пол в

расстроенных чувствах падал на диван, Эбби наблюдала за тем, как Дарен, опустив глаза, направился к

выходу.

Она чувствовала, что он знал ответ. Видела это по его глазам. Так почему он сдался? Почему солгал?

Смех и споры стали для неё обыкновенным задним фоном. Сейчас Эбби различала лишь звуки

собственного внутреннего голоса и бешено стучащий пульс. Она доверилась своей интуиции и подошла

к серебряному подносу, не без содрогания касаясь той самой карточки, которую Дарен еще недавно

держал в своих руках. Глаза пробегались по тексту, и с каждым прочитанным словом она чувствовала, как почти что готова потерять сознание.

Её пальцы на мгновение сильнее сжали картонку, а затем она безвольно выпала из её рук.

Глава 16

Дарен налил в стакан выдержанный виски и бросил несколько кубиков льда. Он все так же сильно

ненавидел алкоголь, но засунул свои принципы куда подальше и, пытаясь преодолеть отвращение, взял

в руки этот «адский кубок». Сейчас ему нужно было придти в себя. Успокоиться. Расслабиться.

Забыться. В его голове сейчас крутилось лишь два простых варианта: либо сдержаться и выпить этот

чертов виски, либо дать волю своей ярости и разукрасить лицо этому заносчивому доктору. Первый

вариант все же показался ему менее разрушительным, ведь, несмотря на то, что Грег Мартин заставлял

его просто задыхаться от злости и ревности, Дарен все же помнил, кем является этот человек для его

семьи и что он делает для жизни Элейн.

Тихие шаги, раздавшиеся за его спиной, заставили стакан с алкоголем застыть в воздухе. Знакомый

запах моментально окутал комнату, и, поддавшись чувству, он прикрыл глаза, стараясь то ли

запечатлеть этот момент в своей памяти, то ли наоборот, отогнать его как можно дальше.

- Нам надо поговорить, – её шепот пробирался в самые закрома сознания, полностью отключая разум и

оголяя каждый нерв в его теле. Она пьянила его всё сильнее, а после того, что он сделал в гостиной, ему

казалось, что похмелье никогда не наступит. – Я хочу знать причину.

Его пальцы сильнее стиснули стакан. Но он сдержался и расслабил их.

- Не понимаю, о чем ты.

- Об этом, – Эбби подошла ближе, а затем осторожно положила перед ним карточку. Его взгляд

медленно опустился и пробежался по тексту. Сердце застучало от реальности происходящего, однако

всё еще отказывалось принимать правду. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

- Вижу её впервые, – он поставил стакан на стол, но как только сделал шаг в сторону, ощутил, как её

рука сжала его запястье, заставляя замереть на месте.

- Лжешь, – спокойно сказала она так, словно видела его насквозь. Эбигейл обошла его, все еще не

разжимая пальцев, и встала напротив. Он невольно заглянул в её глаза. – Почему ты не хочешь говорить

правду? Что удерживает тебя?

- В этом разговоре нет смысла, - Дарен отвел взгляд, предприняв попытку уйти, но она преградила ему

дорогу, прижав свои ладони к его груди.

- Я не знаю, почему ты сделал это, - шептала Эбби, пытаясь снова поймать его взгляд. – Не знаю даже, значило ли это что-то для тебя, но могу с уверенностью сказать, что для меня значило очень многое.

Он поднял голову, не в силах больше контролировать то, что сидело внутри него чертовой занозой. Ему

нельзя было смотреть ей в глаза, но он плюнул на всякую рассудительность и осторожность, пусть даже

головой и понимал, что это неправильно.

- Это была игра, – ответил Дарен, ощущая муку и одновременно понимая, что так надо. – Я просто

делал то, что и все. Не пытайся найти в этом иной смысл.

В её глазах промелькнула боль, и осознание того, что именно он является этому причиной, заставило

его сердце ёкнуть. Она опустила взгляд и едва заметно улыбнулась.

- Да… только вот на твоей карточке были другие слова.

- Просто это была не та карточка, - защищаясь, ответил он.

- Нет, та, - тихо и уверенно сказала Эбби, - ведь я взяла его с того самого места, на которое ты её

положил.

- Значит, не с того, - стиснув пальцы в кулаки, произнес Дарен.

- Почему ты так поступаешь со мной? – Неожиданно спросила она, поднимая глаза. – Почему просто не

можешь сказать причину…

- Черт! – Он резко развернулся и, запустив руки в волосы, закрыл глаза. Он простоял так всего

несколько секунд, но понял, что это не поможет. – Что ты хочешь от меня услышать? – Спросил он, подходя к ней практически вплотную.

- Правду…

- Правду? – Повторил он, смотря в её синие глубины, а затем кивнул. – Хорошо. Вот тебе правда: да, я

сказал не то, что было написано на этой дурацкой картонке, а то, что на самом деле ощущал. Слова шли

отсюда, – он стукнул себя в грудь, – и как бы я не пытался сдержать их, я не смог, – Дарен заметил, как

изменился её взгляд. – Как бы сильно я не пытался уверить тебя в том, что этого не было, я бы лгал. Ты

права в каждом своем суждении. – Он перевел дыхание, а затем, замечая её растерянность, спросил

почти шепотом. – Это ты хотела услышать, верно? Такую правду? Хотела убедиться в том, что в нашем

мире на самом деле есть место сказке, и что такие люди, как я, меняются? – Она молчала, и хотя в её

глазах мелькала боль, он продолжал, стискивая зубы. – Нет, Эбигейл. Это не так. Я всё тот же

бесчувственный, жестокий и холодный человек. Я не знаю, что такое доброта и жалость. Мне не

знакомы чувства нежности и заботы. Я не умею быть ласковым, мне чужды сантименты, и из всех

реалий жизни признаю лишь деньги и власть. Мне плевать на других. Плевать на их желания, мечты и

планы. Для достижения своей цели я могу пожертвовать чем угодно, и меня не остановят обыкновенные

людские слабости. Я именно такой. И никогда не намерен меняться.

Её взгляд молча бегал по его лицу. Несмотря ни на что, эта девушка всё ещё отчаянно пыталась

разгадать его. Дарен разглядел в её глазах, наверное, всю возможную гамму чувств и эмоций: грусть, удивление, ласку, боль, муку, сострадание, даже недоверие и веру… он видел в них всё, но не мог

уловить хотя бы малейшей частички страха. Она не боялась правды, какой бы она ни была. И она не

боялась его.

- Но ведь даже несмотря на всё это, ты сумел сказать то, что чувствовал, – внезапно прошептала она, и

Дарен замер. – Так, может быть, сказка всё же есть?