Он рассчитывал, что та правда, которую он озвучил, наконец-то, позволят ей понять, что лучше не

иметь с ним никаких дел. Рассчитывал, что после этого она оставит его в покое. Уйдет. Исчезнет из его

поля зрения. Но она снова удивила его своим вопросом. Снова ухватилась за тоненькую ниточку

надежды, несмотря на то, что он вновь причинил ей боль.

Черт! Если бы она только знала, как сильно он хотел обладать ею! Если бы догадывалась, что для него

значат её глаза, улыбка, слова и чистая вера… если бы она только знала, как тяжело ему каждый раз

снова и снова отталкивать её от себя, раз за разом причиняя всё новую боль… если бы только знала, как

невыносимо терпеть нескончаемые истязания, когда одно и то же лезвие без конца точит всё ту же, кровоточащую рану… если бы она только знала… если бы только он мог ей сказать…

- Эй, Дар, я тут хотел спросить… – Пол остановился в дверях, заставляя Эбби и Дарена тут же

отпрянуть друг от друга. – Оо... я не знал, что вы… то есть, я не собирался мешать… я могу уйти.

Он показал рукой на дверь, но Эбигейл легко улыбнулась и покачала головой.

Она всегда восхищала его своей исключительной способностью улыбаться в самые нелегкие моменты.

- Всё нормально. Я всё равно уже ухожу.

- Уверена? – Осторожно спросил Пол. – Я могу подождать. У меня не срочно…

- Нет-нет, – она снова улыбнулась, – Адель уже, наверное, ищет меня. Я пойду.

Когда она вышла, осторожно закрыв за собой дверь, Пол помолчал несколько секунд и лишь потом

повернулся к другу. По его глазам Дарен уже понял, что он хотел спросить о том, что увидел.

- У тебя, кажется, был вопрос. – Помог он ему, пресекая любые попытки Пола начать «лезть туда, куда

лезть не стоит». Привычная холодность не заставила себя долго ждать.

- Да, – Пол повертел в руках мобильный, – хотел узнать, что мы будем делать с Дэмиеном Гровером.

Мне только что звонила Холли. Его адвокат снова обратился в суд.

Он еле слышно зарычал. Этот жалкий любитель «позолоты» уже начинал его порядком напрягать. Это

было его второе обращение за эти две недели – он обвинял «Diamond Construction», а соответственно и

его владельца, в ущемлении своих чертовых прав. Конечно же, на заседании его аргументы не были

засчитаны, так как отказ компании от заключения договора не является противозаконным. Дарен не

знал, какую причину этот Индюк придумал на этот раз, но и копаться в этом не имел никакого желания.

- Позвони Гранту. Пусть с юристом разбирается юрист, – властным голосом ответил он. – А ты будь в

курсе всех дел. Я не хочу терять свое время из-за такого никчемного человека, как Дэмиен Гровер.

Пол тут же кивнул.

- Понял. Свяжусь с ним прямо сейчас, – он развернулся, чтобы выйти, но внезапно помедлил, видимо, вспомнив что-то еще, – кстати, а что за фильм у тебя был?

Этот неожиданный вопрос снова вернул Дарена к воспоминанию о недавнем разговоре с Эбигейл. Все

эти чувства и эмоции вихрем закрутились внутри…

- Я не помню, – резко ответил он, желая как можно скорее закрыть эту тему, но, дабы не навлечь на себя

подозрения, всё же добавил: – ты же знаешь, не смотрю всю эту романтическую чушь.

- Да… и я не стал бы спрашивать тебя, если бы мы нашли твою карточку. Элейн уже всю голову себе

сломала от раздумий, – он слегка усмехнулся. – Ладно, ничего. Может, вспомнит. Когда поговорю с

Грантом – сообщу.

Дарен кивнул, и Пол тут же вышел за дверь.

Он слышал музыку, играющую за стеной, веселье и смех, и понимал, что, несмотря ни на что, ему

придется туда пойти. Придется сдерживать себя в её присутствии и держаться холодно и отстраненно.

Так же, как и в их первую встречу. Он должен был доказать ей, что его слова – единственная правда, которую она должна понимать. И, как бы тяжело ему ни было, что эта самая правда никогда не

изменится. Один раз, много лет назад, он уже совершил подобную ошибку. Но затем заплатил за неё

слишком высокую цену. Теперь он знал - для того, чтобы выживать в этом мире, нужно уметь брать

свои чувства под контроль. Нельзя давать им даже малейшей власти, иначе они разрушат тебя до

основания. Растопчут. Сломают. Уничтожат. И как бы сильно ему не хотелось верить в то, что на этот

раз всё может быть иначе, изо дня в день колотя боксерскую грушу и отключая свой разум, он помнил

лишь об одном: что уже отдал свою душу, и что иного пути нет.

***

Эбигейл вышла в коридор с одной единственной мыслью – Майк был абсолютно прав. Как бы

старательно Дарен не доказывал ей, да и каждому вокруг себя, что в его жизни нет места чувствам и

обыкновенным человеческим слабостям, его неосторожные слова и поступки говорили совсем об

обратном. Она знала, что взяла именно ту самую карточку. Знала, что произнося те слова, он не играл, и

что они действительно шли от сердца. Сердца, которое билось внутри Дарена Бейкера, но которое он

всячески скрывал от посторонних глаз.

Этот мужчина с чем-то боролся. Она чувствовала это. Как и то, что его «противник» был невообразимо

силен. Что-то разъедало его изнутри день ото дня, и он видел лишь один способ противостоять этому –

закрыться от внешнего мира и не позволять никому увидеть его боль.

Может быть, ей стоило, наконец, хотя бы попытаться узнать, в чем было дело? И если не от самого

Дарена, то от человека, который определенно знал о нем всё.

- Эл, - она неслышно подошла к подруге, - могу я с тобой поговорить?

- Да, конечно, - она улыбнулась, отвлекаясь от игры с Адель, - милая, помучай пока дядю Грега, хорошо? А мы скоро вернемся.

- Хорошо, тетя Элейн, - радостно ответила девочка и в следующую секунду с криками «банзааай»

прыгнула Мартину на шею, повалив его на пол. Он рассмеялся и начал щекотать её, заставляя малышку

звонко расхохотаться.

- Ты хотела что-то спросить? – Предположила Элейн, когда они оказались в небольшой комнате,

напоминавшей кабинет.

- Да… – Эбби закусила нижнюю губу, пытаясь сконцентрироваться на главном вопросе. Она сделала

глубокий вдох, чтобы успокоиться, а затем позволила словам самим политься. – Я на самом деле

пыталась сама во всем разобраться, но разве это возможно, если этот невыносимый себялюбец либо

кричит, либо молчит как партизан? Я уже и с одной стороны к нему подошла и с другой, а всё, что он

может сказать мне, это: «не лезь в мою жизнь», – она развела руками и, не обращая внимания на

ошарашенное лицо подруги, продолжила. – Но я же просто хочу помочь ему. Просто пытаюсь показать, что всё совсем не так, как ему кажется. Что в мире всё ещё светит солнце и слышен детский смех, а это

значит, что даже если однажды ему сделали больно, это не означает, что так будет снова и снова.

Понимаешь?

- Да, но…

- Вот видишь? – Перебила она её. – А он не понимает! Кроме своей гордости ничего вокруг не видит.

Даже помощь мою принимать отказывается, будто бы у него таких предложений целый миллион, –

возмутилась она себе под нос и лишь после продолжительной тишины повернулась в сторону Эл,

осознав, что та до сих пор находится в некотором изумлении. Эбигейл вымученно закрыла лицо руками

и, замотав головой, опустилась в кресло. – Боже, прости… иногда я совсем не умею тормозить…

- Всё нормально, – она подъехала ближе, – и знаешь, иногда даже я не могу понять своего брата до

конца.

Эбби удивилась, как четко Элейн уловила, о ком именно шла речь. Она ведь даже ни разу не назвала его

имени. Хотя, наверное, в некоторых ситуациях это совсем не требуется.

- Я просто… действительно хочу понять, что так сильно изменило его. Ведь Дарен был таким не всегда, правда? – Она подняла на подругу глаза, по её взгляду поняв, что была права. – Знаю, это совсем не мое

дело, но я вижу как ему больно, Эл. Вижу, как каждую секунду своей жизни он сражается сам с собой, пытаясь что-то забыть или наоборот… и я просто не могу смотреть на это и оставаться безразличной. –

Она немного помолчала, а затем снова покачала головой. – Господи, я даже не знаю, зачем начала этот

разговор. Сейчас у тебя есть все основания подумать: «Эй, кто дал этой сумасшедшей право лезть в

нашу семью?».

- Не говори так, – тихо сказала Элейн, а затем накрыла своей рукой её ладонь, – у тебя есть такое право, Эбби. Оно есть потому, что я знаю, как ты относишься к Дарену. И вижу, что и он сам испытывает то

же, просто пока еще не в силах произнести это вслух.

Эбигейл застыла, не ожидая такого поворота.

- Я не думаю, что…

- Поверь моему глазу, – мимолетно улыбнувшись, сказала она, не позволяя ей договорить. – Возможно, я знаю тебя не достаточно хорошо для того, чтобы делать такие громкие заявления, но вот мой брат, при

всем своем ослином упрямстве, моя точная копия. Хотя и эта черта, пожалуй, у нас общая, – добавила

она, но почти тут же вернулась к теме разговора. – Я хочу сказать, что всегда знаю, когда он зол, расстроен, чем-то загружен или слегка привирает. Я улавливаю любую его эмоцию, как собственную, словно между нами существует некая духовная связь, – Элейн немного помолчала, а затем взяла обе

руки Эбби в свои, – ты небезразлична ему. Но раз за разом он будет усердно доказывать обратное и не

остановится, пока окончательно не оттолкнет тебя. Потеря Эрин до сих пор причиняет ему боль.

Элейн сказала последние слова словно на автомате, опустив глаза вниз, и даже не заметив, что они

заставили Эбби тут же замереть. Эрин? Снова это имя. Сначала Пол упомянул о ней в зоопарке, когда

говорил, что после неё Эбигейл стала первой, кто смог что-то в нем расшевелить, а теперь и Элейн

сказала, что её потеря причинила ему боль. Значит, эта самая Эрин все же была важным человеком в его

жизни, в противном случае стали бы они вспоминать о ней? И разве неважные люди могут сделать нам

так больно?

- Эй, ну что вы устроили здесь за шушуканья? – Грег распахнул дверь, заставляя обеих девушек тут же

повернуться.

- И когда ты научишься стучать? – Настроение Элейн тут же стало шутливым, и она уперла руки в бока.

- Когда цапли научатся летать, - с улыбкой ответил он, а затем схватил Эбби за руку и, сдернув её с

кресла, поставил на ноги и закружил, напевая песню из гостиной. – «Женщина, о, женщина, не будь ко

мне так жестока! Ты – самая жестокая старушка на свете…»

- Грег…

- «Но, если ты так сказала, то я соберу свои вещички и уйду», - продолжал петь он, кружа её в танце.

- Что ты делаешь? – Она не выдержала и рассмеялась, пока он тащил её ближе к музыке.

- Давай, подпевай мне, - весело кричал он, но Эбби лишь вертела головой.

- Я испорчу легендарную песню!

- Это блюз, детка, – он улыбнулся и, снова крутанув её, прижал к себе, – его невозможно испортить.

Они находились так близко друг к другу, что Эбигейл чувствовала запах мускуса, сандала и тоненьких

ноток ванили, исходивших от его кожи. Его серые глаза смотрели прямо на неё, и, казалось, время даже

ненадолго остановилось. Или все же показалось?

- Нет-нет-нет!!! Верни меня на место!!!

Веселое визжание заставило их одновременно обернуться. Пол подхватил Элейн на руки и стал кружить

по залу, пока она предпринимала отчаянные попытки ухватиться за его рубашку и заставить его снова

вернуть её в коляску.

- Ни за что, – усмехнувшись, сказал он, и снова закружил её, на этот раз, вынудив рассмеяться.

Адель задорно танцевала неподалеку, таская за руки миссис Поттс, и, смотря на всё это, Эбби не смогла

не улыбнуться.

- Видишь, как они веселятся, – подытожил Грег, заставив её снова посмотреть ему в глаза, – когда же и

ты уже сдашься? – Она весело покачала головой, но позволила ему, наконец, повести. – «А теперь, детка, послушай, – начал петь он голосом Рэя. – Не поступай так со мной, потому что однажды я вновь