Город Атланта, штат Джорджия, стал пристанищем всех национальных медиасетей страны. Они переехали из Нью-Йорка в восьмидесятых и девяностых годах прошлого столетия, а из Лос-Анджелеса – в начале тысячелетия. Оттуда их выгнала непомерная арендная плата, трудности с авиаперевозками, цены на газ и другие проблемы. Куда они направятся, если снова придется бежать, никто не знал, но они не сомневались, что их встретят с распростертыми объятиями, и, наверное, были правы.


Прежде чем уехать в Атланту и появиться в передаче «Вечер с Бобом Смитом», Джошуа Кристиану предстояли ужасы большой пресс-конференции с одними газетчиками. Журналы, воскресные приложения и другие печатные издания, так же как сетевое радиовещание, были включены в график пребывания доктора Кристиана в Атланте. Он справился со своей ролью на этой пресс-конференции на удивление хорошо и нисколько не смущался фотовспышек и вопросов людей, чьих лиц почти не видел. Но это был не тот случай, когда Кристиану требовалось выкладываться, – заведующая пресс-службой «Аттикуса» хотела, чтобы он сохранил силы для главного события – передачи Боба Смита. Однако к этому времени она уже достаточно его узнала, чтобы не совершить промашку и не сболтнуть ему об этом.

Этот человек был окутан тайной, недоступной ее пониманию. Например, каким образом «Аттикусу» удавалось получать вертолет всякий раз, когда Кристиан собирался куда-то лететь? Даже Тошио Йокинори, лауреат Нобелевской премии по литературе и к тому же кинозвезда, не мог на такое рассчитывать. Директор пресс-службы ехала с Джошуа на машине из издательства по Парк-авеню в старый вертолетный порт на Ист-ривер, трепетала, как курица над единственным цыпленком, сдувала пылинки с его старого твидового пиджака. Сердце у нее обливалось кровью из-за синеватого намека на небритость на его щеках. А его, дорогушу, ничего не трогало и не выводило из себя.

Его привезли из Нью-Йорка в Атланту на маленьком симпатичном вертолете, который, хоть Джошуа этого не знал, принадлежал воздушному флоту президента, но был перекрашен для такого случая. Аппарат мог перемещаться почти со скоростью звука и имел удобный салон. Джошуа, легко проникающий сознанием в беды и невзгоды людей, оказался достаточно наивным, чтобы заключить, что именно так путешествуют авторы «Аттикуса» (а руководитель пресс-службы держала язык за зубами). Кристиан представить себе не мог, что все расходы взяло на себя правительство США – от вертолета и машин до гостиниц.

Маленький летательный аппарат сделал по пути одну посадку – в Вашингтоне, чтобы забрать Джудит Кэрриол.

Джошуа был невероятно рад ее видеть. С ним хотела поехать мама, Джеймс тоже отважно предложил свою помощь. Но рекламный тур, как узнал потрясенный Кристиан, должен был растянуться на десять недель, а покинуть клинику так надолго ни один из них не мог. По тем же причинам он отказал мрачной, недовольной сестре. Джошуа надеялся, что с ним полетит Люси Греко – ну, если не она, то хотя бы Элиот Маккензи или директор по связям с прессой. Но, к его досаде, на борт вертолета ему пришлось подниматься одному.

Он никогда не летал по воздуху. К тому времени, когда он повзрослел, самолетов почти не осталось, кроме немногих рейсов для высокопоставленных особ, спешащих по неотложным делам. Обычные граждане ездили из города в город, из штата в штат или от границы к границе в переполненных поездах и автобусах.

– О, Джулия, как приятно! – Он пожал ей руку, и она устроилась рядом с ним на заднем сиденье.

– Я решила, что вам будет приятно видеть рядом дружеское лицо. Мне полагается отпуск, и Элиот любезно разрешил поработать вашей официальной сопровождающей и неофициальной приятельницей. Надеюсь, вы не возражаете против моей кандидатуры.

– Я в восторге.

– Боб Смит сегодня вечером?

– Да.

– Вы когда-нибудь видели его программу?

– Не приходилось. Хотел посмотреть вчера, но Эндрю отсоветовал. Он познакомился со всеми шоу, список которых прислал нам «Аттикус», и сказал, что будет лучше, если я просто приду и спокойно разберусь на месте.

– Вы всегда слушаетесь его советов?

– Если Дрю советует, что случается не часто, разумнее прислушаться.

– Волнуетесь?

– Нет. А надо?

– Не надо. Дело – пара пустяков.

– Меня волнует одно – достучаться до людей. Надеюсь, Боб Смит прочитал мою книгу.

– Надеюсь, что нет. – Джудит доподлинно знала, что ведущий шоу не открывал книги ее подопечного. – Вы ему сами расскажете о неврозах тысячелетия. Нет ничего утомительнее, чем слушать двух осведомленных людей, задающих друг другу профессиональные вопросы. Слишком многое только подразумевается, слишком многое недоговаривается.

– Вы правы. Я об этом не подумал.

– Теперь будете знать. – Джудит сплела свои пальцы с его, прижала ладонь к его ладони и улыбнулась. – О, Джошуа, как я рада вас видеть!

Он не ответил, откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и отдался радостному ощущению летящего по воздуху снаряда.


Серьезные ток-шоу отошли в прошлое. Так же как и серьезные экранизации. В ходу были музыкальные программы, классика и развлекательные исторические передачи. Шекспир и Мольер были в моде. Даже хваленые шоу Бенджамена Стейнфельда и Доминика д’Эсте были серьезными лишь постольку, поскольку имели целью коснуться вопросов современности. Но строились они так, чтобы не огорчить и не вызвать раздражение зрителей. Все медийные средства были заточены на то, чтобы минимизировать травму и не ставить острых вопросов. Особенно в этом усердствовало телевидение, где в основном острили, шутили, пели и плясали.

Программа «Вечер с Бобом Смитом» начиналась в девять и продолжалась два часа, и несмотря на то что шла уже пятнадцать лет, по-прежнему собирала большую аудиторию. С момента, когда в объектив попадало свежее веснушчатое лицо Боба со светло-рыжими волосами и улыбкой от уха до уха, разворачивалось феерическое действо: розыгрыши, скетчи, яркие гости, песни, танцы и снова яркие гости.

Формат программы был придуман задолго до рождения Боба Смита. Непринужденно остроумный привлекательный ведущий и его неутомимый, многострадальный помощник, открывающий монолог, гость номер один, песни, танцы, гость номер два, юмористический скетч, гость номер три, песни, танцы и так далее.

Гостей получалось от четырех до восьми, в зависимости от того, как их принимал сам Боб Смит и публика в студии. Он был непревзойденным мастером, если требовалось прервать приглашенного, и умело мариновал последних страждущих в артистической уборной, так называемой зеленой комнате, потому что считал, что гость лучше дозревает, если все находятся вместе.

Ведущего по-настоящему звали не Бобом Смитом, а Гаем Пизано, и свое веснушчатое мальчишеское лицо он унаследовал от какого-то вестгота, который в девятнадцатом веке перешел перевал Бреннер и направился дальше, в Калабрию. Творческая группа канала окрестила его так, потому что Боб – самое распространенное имя, а Смит – самая распространенная фамилия. Новое имя не вызывало ассоциаций с какой-либо нацией или вероисповеданием и олицетворяло человека из толпы. Его подручным был Мэннинг Крофт (на самом деле Отис Грин). Изысканно одетый пикантный темнокожий, развязный, вечно хандрящий, он знал свое место в программе и никогда не выходил за рамки предписанного, хотя в душе надеялся, что однажды обзаведется собственным шоу.

Эндрю мудро поступил, посоветовав брату не смотреть передачу. Если бы Джошуа познакомился с шоу, он мог бы отменить рекламный тур, остался бы мирно заниматься своей клиникой в Холломене, предоставив написанным им и Люси Греко словам самим дойти до масс, которым он так жаждал помочь. Хотя все зависит от точки зрения, и в свете того, что случилось дальше, совет Эндрю мог оказаться отнюдь не мудрым. Джошуа ехал с Джудит Кэрриол с вертолетной площадки Атланты в большом черном автомобиле и не ведал, что ему уготовано. Их целью была студия Эн-би-си на Перчтри-стрит – многоэтажное здание из розового зеркального стекла, расположенное в грандиозном комплексе, где также располагались Си-би-эс, Эй-би-си, Метромедиа и Пи-би-си.

Программа «Вечер с Бобом Смитом» занимала в студии два этажа северного крыла. В вестибюле доктора Кристиана вежливо встретила небрежно одетая девушка, объяснившая, что она одна из пятнадцати ассистенток и помощниц продюсера шоу. Они поднялись на тринадцатый этаж и стали плутать по темным коридорам. Джошуа и Джудит послушно шли за провожатой и слышали, как она что-то говорила в планшет, который несла в руке.

Наконец немногим более чем за час до записи шоу Кристиан и Кэрриол оказались в зеленой комнате. Позже Джошуа станет знатоком таких помещений и будет вспоминать его как самое удобное и сделанное с самым большим вкусом. Большие удобные кресла мебельной фирмы «Виддикомб», повсюду расставлены кофейные столики, на них вазы с только что срезанными цветами. В комнате не меньше шести мониторов – чтобы с каждого кресла был виден экран. У одной стены небольшой бар с зеркалами, за стойкой смазливая девушка в униформе. Кристиан отказался от всего, кроме кофе, опустился в первое попавшееся кресло и обвел глазами помещение с интересом человека, занимающегося убранством и внутренним дизайном домов.

– Почему мне здесь хочется говорить шепотом? – спросил он Джудит с нескрываемым удивлением.

– Здесь святая святых, – ответила она с улыбкой.

– О да. – Он огляделся, но уже по-другому. – Здесь, кроме нас, никого нет.

– Потому что вы первый гость. Первого гостя заставляют ждать выхода не меньше часа. Наберитесь терпения, остальные подойдут.

И они подошли. Появление других гостей стало для Джошуа интереснейшим уроком. Все явились с сопровождающими, некоторые с целой свитой, и по тому, как среди присутствующих вдруг пробегала искра любопытства к вновь прибывающим, среди них были весьма знаменитые. Люди здесь знали себе цену, их окружал звездный ореол, в отличие от простых смертных, следящих за ними на экранах телевизоров у себя дома. Друг с другом не общались, разговаривали только с теми, с кем пришли. Но взгляды на других бросали и держали ушки на макушке, стараясь уловить обрывки фраз. Нервно жестикулировали, барабанили пальцами по столам, словно не знали, куда их деть. Во всех чувствовалось какое-то виноватое превосходство и легкая тень страха. Эти программы, заключил Кристиан, были для собравшихся чрезвычайно важны.

За полчаса до начала шоу появилась еще одна юная помощница продюсера и пригласила Кристиана, как она выразилась, на макияж. Он послушно отправился за ней, а Джудит при этом с победным видом обвела глазами остальных, отчего все почему-то почувствовали себя немного не в своей тарелке.

Сидя в зубоврачебном кресле, Джошуа ощутил себя бородавкой или жировиком, а пожилой гример в это время что-то бормотал себе под нос об угрях и крупных порах, продолжая покрывать позолотой эту отчаянно бесперспективную лилию.

– Имбирный пряник, – внезапно сказал Кристиан.

Руки гримера замерли; он посмотрел на него в зеркало, точно в первый раз признав в предмете своих стараний человека.

– Имбирный пряник? – эхом отозвался он.

– Я пытался представить себя лилией, – объяснил Джошуа, – но это слишком смешно. Лилией я никак не могу быть – слишком много приходится работать. А вот имбирным пряником пожалуй.

Гример пожал плечами, потерял интерес к сознанию, таящемуся под покровом обрабатываемого им лба, и постарался побыстрее закончить с чудаковатым гостем.

– Все, док! – Жестом фокусника он сдернул с Джошуа простыню.

Тот иронически посмотрел на себя в зеркало: на десять лет моложе, кожа намного глаже, мешков под глазами нет, сами глаза каким-то таинственным образом стали казаться больше.

– Тридцать лет вместо сорока. Спасибо, – поблагодарил он и с очередной, уже третьей провожатой углубился в сплетение коридоров. Вернувшись в зеленую комнату, опустился в кресло и повернулся к Джудит: – Много лет так не радовался себе.

Она одобрительно посмотрела на него.

– Теперь вы больше выглядите на свой возраст. Здорово.

На этом разговор закончился. Пока Джошуа отсутствовал, картинка на мониторах изменилась: в ранее пустой студии появились зрители. Мэннинг Крофт начал их разогревать, и они все чаще и естественнее смеялись.

Боба Смита Джошуа не увидел, потому что, как только прозвучали первые фанфары, возвещающие о начале шоу, и началась запись, за ним пришла четвертая помощница продюсера и увела из зеленой комнаты.

Со всех сторон обволакиваемый каким-то настойчивым шепотом, он стоял там, куда его поставили, за шоколадного цвета занавесом из такого плотного шелка, что материал красиво и убаюкивающе сонно висел без единой складки.

– Ждите, пока не подадим сигнал, и тогда выходите на сцену. Там остановитесь, повернитесь к зрителям и улыбнитесь – пожалуйста, как можно радостнее! Затем следуйте на подиум. Боб Смит поднимется, чтобы пожать вам руку, и вы сядете в кресло справа от него. Когда появится следующий гость, вы освободите стул и переместитесь на ближайший к вам край дивана. Когда войдет третий гость, передвинетесь на одно место и так далее. Понятно?