Рома оторвался от меня, и посмотрел потемневшими глазами, тяжело дыша. Его красивое лицо сейчас выглядело агрессивным от сильного возбуждения, а черты стали резче и еще более мужскими.

— Ромашка продолжим тут или все же зайдем домой? — хрипя сказал он, между резкими выдохами- Если мы продолжим в том же духе еще хоть минуту я за себя не ручаюсь. Разложу тебя прямо тут и твои крики услышит весь микрорайон. Я совершенно не против заявить свои права на тебя таким образом, но боюсь советами нас задолбают.

— Ты пошляк и придурок! — сказала я выбираясь из машины, дыша как после кросса. — И это будет в последний раз!

Рома хмыкнул и промолчал. Мои тело было непослушным и ноги дрожали, так и норовя подогнуться в коленях. Догнав меня Рома буквально приклеился к моей спине, стараясь дать почувствовать свою эрекцию. Это явно мешало идти и мы замерли прямо перед подъездом. Я откинулась на его грудь и потерлась попкой об его член через штаны. Рома резко выдохнул и рыкнув стал толкать меня в поясницу, заставляя идти.

— Давай, шевелись Ромашка! Сил моих больше нет! — голос его совершенно огрубел и звучал почти угрожающе.

Когда мы подошли к двери, Рома опять вжался в меня, буквально распластывая по двери и прикусывая за затылок. Одной рукой он открывал замки, другой довольно грубо мял мою попку, постанывая от удовольствия мне в затылок.

Как только дверь открылась, Рома втянул меня внутрь и потащил за собой, не давая осмотреться.

— Когда ты ко мне пришел я тебе хоть квартиру показала задыхаясь, упрекнула я.

— На хрен эту квартиру! Еще насмотришься. огрызнулся мужчина, даже не думая притормозить.

Поднявшись по лестнице мы оказались в его спальне. Я и ахнуть не успела как лишилась платья, оставшись перед Ромой в одних кружевных трусиках. Отступив от меня на шаг он стал срывать свою одежду, буквально пожирая меня взглядом. Когда на нем оставались уже только штаны он прошептав: «Охренеть просто можно!» шагнул ко мне и наклонившись стал целовать мою грудь, продолжая борьбу с одеждой. Его рот жадно и торопливо скользил по моей коже, втягивая её и лаская языком, и я уже даже не пыталась скрывать дрожь что колотила меня от его прикосновений, а только запустила в его волосы пальцы, направляя куда хотела.

Избавившись от штанов вместе с трусами Рома обхватил меня за талию, приподнимая и втягивая в рот мой сосок, заставляя выгнуться с хриплым стоном. Своим животом я явственно чувствовала его горячую и твердую плоть, уже скользкую от перевозбуждения.

Рома не выпуская изо рта моего соска, уложил нас на постель.

— В этот раз я сделаю все как надо, Ромашка и ты не захочешь от меня убежать. Просто не сможешь! — из за возбуждения это прозвучало как угроза.

— Пугаешь? — выдохнула я ему в ухо и облизнула.

Рома задрожал и резко двинул бедрами, вжимая меня в матрас.

— Не сбивай меня! — прохрипел он и его губы скользнули в ложбинку между грудями.

Рома целовал и буквально вылизывал мою кожу, спускаясь все ниже и хрипло постанывая от удовольствия. Его руки беспорядочно бродили по моему телу, то замедляясь, то мечась, стараясь не оставить ни одного не обласканного участка. Я плавилась от этой сладкой пытки и дрожа и извиваясь в его руках. Мои руки бессознательно скользили по его широкой спине и плечам с наслаждением ловя пальцами сокращения тугих мышц. Внутри все горело, моё лоно жадно сокращалось уже отчаянно желая быть заполненным. Кажется я даже умоляла Рому и хватала его за руки, пытаясь направить туда где в них сейчас безумно нуждалась.

— Не так быстро моя Ромашка! — хриплый торжествующий смех мужчины окатил прохладой дыхания мой влажный от его поцелуев живот, заставляя мышцы сократиться, а кожу покрыться мурашками.

Соскользнув на постель между моих разведенных ног, Рома улегся, накрыв ладонью мое уже пульсирующие от желания лоно. Слегка надавив, он заставил меня дернуться и выгнуться, отрываясь от матраса. Но Рома властно схватил меня за бедра, заставляя согнуть ноги и раскрывая меня еще сильнее для своего проникновения. Приблизив своё лицо он потерся об мою дрожащую от возбуждения плоть лицом, и глубоко с протяжным стоном вдохнул. Мои бедра опять сделали попытку рвануться вверх, а в голове сверкнула яркая вспышка, ослепляя меня и почти подводя в самому краю. Но Рома удержал мои бедра на месте, продолжая изводить меня лишь едва заметными касаниями и дыханием.

— Ты так сладко пахнешь! — прошептал он и снова потерся лицом Хочу весь пропитаться твоим запахом.

— Рооомааа! взмолилась я, сотрясаясь всем телом. — Пожалуйста!

— Не так быстро, Ромашка! — опять промурлыкал этот садист, выдыхая прямо у моей влажности.

Вдруг приподнявшись Рома схватил пару подушек и приподняв меня, уложил на них.

— Хочу что бы ты смотрела. с яростным желанием приказал он. — Открой глаза и смотри на меня!

Мои веки весили тонну, так и норовя закрыться от нестерпимого наслаждения, но я послушно открыла глаза и поймала дикий взгляд синих глаз.

Рома соскользнул обратно, и вцепившись в мои бедра до боли, вдруг атаковал своим ртом мои утопающие от влаги складки плоти почти жестко и даря просто беспощадное наслаждение. Он ласкал меня яростно, бесстыдно, упиваясь и рыча как животное, жестко удерживая, не давая ни малейшего шанса на побег или даже крошечное уклонение от падения в эту бешено вращающуюся бездну. При этом его глаза впились в моё лицо жадно ловя и поглощая каждую судорогу моего экстаза. Иступленная ласка его рта довела меня до края и я заметалась и затряслась в накатывающихся волнах. И тут Рома прикусил мой клитор, одновременно резко вводя в меня два пальца. Это подхлестнуло мой оргазм, подбрасывая его на запредельную высоту и продлевая. Я разлеталась на тысячу пылающих частей, захлебываясь криком, срывая горло, удерживаемая в этом мире только этим голодным синим пламенем и властными пальцами на бедрах.

Меня еще били сладостные судороги, а голодные синие глаза резко очутились прямо перед моими. Стремительным движением Рома закинул мои ноги себе на плечи и ворвался внутрь, прямо сквозь содрогание моих внутренних мышц. Сразу же установив беспощадный темп, Рома кажется совершенно отпустил себя. Его бедра работали как обезумевший поршень, вколачиваясь в меня, заражая меня этой его жадной одержимостью. Он рычал, хрипел и сыпал ругательствами и каждый издаваемый им звук проходил сквозь меня, позволяя ощутить до какой степени он уже поднялся в своем наслаждении, утягивая меня вслед за ним в этом исступленно- сладком восхождении. Неожиданно Рома замер, словно пытаясь остановить надвигающийся шторм, а затем его спина выгнулась, и голова запрокинулась, посылая вверх финальный крик. От этого зрелища совершенного мужского экстаза и от мощнейших рывков его изливающейся плоти внутри меня снова накатила волна раскаленного белого пламени, превращая тело в жесткую дугу из плоти. Мои глаза закатились, и я без сил рухнула на постель, чувствуя как Рома с мучительным стоном покидает моё тело и вытягивается рядом. Он обвил меня руками и ногами, прижимая к мокрому от пота телу и укладывая мою голову на свою бурно вздымающуюся грудь.

— Ромашка- прохрипел он. — Я так давно мечтал об этом Ты и я в моей постели Я так часто фантазировал об этом. Но то сейчас было это лучше Это просто охренительно намного лучше моих фантазий.

Я слушала его шепот, не в силах даже заставить собственные веки подняться. Тело было одновременно и неподъёмно тяжелым, так словно мои руки весили тонну и в то же время словно наполненным чем то легче воздуха, и таким легким, что отпусти меня сейчас Рома из своих объятий я бы наверное взлетела к потолку. Мощные волны испытанного только что экстаза, словно омыли не только моё тело, но и душу словно обнажая её и заставляя меня чувствовать то, что я чувствовать себе не могла позволить.

Нельзя было раскиснуть и позволить Роме пробраться не только в моё тело, но и в душу. Он не из тех кто способен на что то долгое и постоянное. Он просто эпизод, которому я уже позволила случиться в моей жизни и нужно признать этот факт и перестать совершать ритуальные пляски, припевая «Я не такая, это было затмение!». Нет, видимо я именно такая и такой опытный охотник как Рома это сразу же рассмотрел и поэтому был так упорен, будучи уверенным в победе. Ну что же, я его очередной трофей, надеюсь хоть запоминающийся. Хотя какая мне будет разница когда каждый пойдет своей дорогой. Для меня сейчас главное помнить об основном инстинкте о самосохранении. Потому что если я себе позволю в него влюбиться, он своим уходом просто прикончит меня. В нем достаточно внутренней силы и притяжения что бы сделать меня одной из этих женщин глядящих на таких как он жалким, просящим взглядом в ожидании хоть крошки внимания. Я видела таких и всегда поражалась, как умные и красивые женщины позволяют каким то мужикам довести себя до подобного состояния. Неужели у них нет гордости?

И вот теперь я лежу на груди мужчины которого строго говоря толком и не знаю, позволила ему унести меня как овцу на глазах у десятков людей, да еще и отдалась ему с таким энтузиазмом и желанием когда он просто захотел. Кончала так как никогда в жизни. И должна честно признаться самой себе что это было лучшее эротическое переживание в моей жизни. И я даже не знаю сумею ли я забыть его и эту ночь даже до конца жизни.

Браво Лиза! Что дальше? Начнешь за ним бегать с протянутой рукой в надежде что он тебя еще разок приласкает? Господи до чего же я докатилась? Еще совсем недавно в моей жизни все было просто и понятно. Я знала как начнется и закончиться каждый мой день. А что теперь? Я словно подвешена в воздухе. Живу нигде, вроде замужем, но брак в одночасье стал фикцией. Лежу в постели мужчины который вскоре растает в тумане. Что чувствую не могу разобраться. Да Лиза ты ведь хотела встряхнуть свою жизнь получи и распишись.

Странный контраст между полностью расслабленным и удовлетворенным телом и закипающим мозгом. Сжав зубы я усилием воли отодвинула все внутренние переживания и решила просто раствориться в физических ощущениях, что испытывала прямо здесь и сейчас. Странно но Рома кажется почувствовал изменения во мне и его тело замерло и затвердело, напрягаясь.

— Ромашка перестань так много думать. Это хорошим не кончиться. — и Рома плотнее прижал меня к себе, целуя в макушку.

— Думаешь я сама не знаю что ты и я в одной постели это плохая идея и ничем хорошим это не закончиться? — усмехнулась я не открывая глаз.

— Дурочка ты, Ромашка! Ты в моей постели, кончающая от моего рта да я сроду не видел ничего лучше и прекрасней. Думаю даже когда умирать буду, вспомню эту картину и уйду с улыбкой и диким стояком.

— Боже, Рома! Ты просто невыносим! Тебе рот с мылом вымыть нужно! я попробовала приподняться, но попытка была пресечена и я просто была перетянута на тело Ромы и распластана по нему, что бы тут же ощутить его растущую эрекцию.

Рома сделал, движение бедрами, привлекая к своей стремительно твердеющей плоти внимание. Как будто я могла не заметить то что пульсируя, вжималось в мой живот.

— Мне в душ нужно! — предприняла я очередную попытку к бегству.

— Чуть позже, Ромашка, — голос Ромы опять становился ниже от возбуждения Все равно я тебя опять перепачкаю.

Его руки соскользнули по моей спине, на мою попку и он сжал её, заставляя меня застонать от острого удовольствия. Его бедра уже двигались без остановки, позволяя его уже полностью готовому члену тереться об мой живот, оставляя на нем влажные следы уже сочившейся смазки.

— Поцелуй меня! — прохрипел он. — Поцелуй меня сама, Ромашка!

Я уже снова слышала гулкий набат крови в своих ушах, а из головы быстро улетучивались все мои разумные мысли, отключая рассудок, и оставляя только чувственную жажду. Я приподняла голову и посмотрела в Ромины глаза и дрогнула. Он смотрел на меня с такой нуждой, с такой безумной надеждой, что это враз смело как ураганным ветром все мои защитные барьеры и сделало меня перед ним беззащитной, словно без кожи. Этот голодный огонь в его глазах ворвался в меня, заполняя все внутреннее пространство моей души, вырывая беспомощный стон поражения. Я проиграла. Прямо сейчас. Это было так больно и так пронзительно восхитительно одновременно. Это было то чему я не могла сопротивляться. По крайней мере не сейчас. Потом. Потом я найду в себе силы. Тогда когда рядом не будет его тела, его запаха, когда этот хриплый голос не будет шептать мне все эти бесстыдные слова, что превращают мое тело в тягучий сироп, когда его руки и язык не будут скользить по моему телу, проникая куда им вздумается.

— Поцелуй меня, Ромашка моя в голосе стон, почти мольба, о том чего он желает сейчас больше всего на свете и не скрываясь показывает мне это.