— Где ты? без предисловий и приветствий спросил Рома напряженным голосом.

— Откуда у тебя мой номер?

— Это сейчас неважно. Я хочу знать где ты, что бы приехать и забрать тебя домой.

Боже, у меня дежа-вю или я несколько дней назад слышала эти же слова от другого мужчины?

— Лиза?! — нетерпеливый окрик Ромы заставил меня вздрогнуть. Скажи мне где ты!

— Зачем Рома?

— Затем что нам нужно серьезно поговорить.

— Что-то все наши разговоры оборачиваются просто спонтанным сексом, Ром.

— Ромашка моя, я не хочу глупо препираться по телефону. Я хочу поговорить, а для этого нужно смотреть тебе в глаза.

— Ром я не хочу сейчас никаких разговоров.

— А я хочу! — сорвался на крик Рома. — Скажи мне где ты!

— Ну да Ромочка, сию же секунду! Вчера ты захотел меня трахнуть и трахнул! Сегодня тебе поговорить захотелось, так я тоже должна быть наготове? А у меня спросить, чего я хочу, в голову тебе не приходило? Ром, вчера всё было забавно, особенно для окружающих. И секс был просто супер. Но это не то что мне нужно прямо сейчас. Поэтому отвали, пожалуйста.

— ЛИЗА!!

Я выключила телефон и попыталась опять уснуть.

Но ничего не выходило. Что то такое прозвучало в этом Ромином последнем вопле, что не давало мне закрыть глаза и отключиться. Что то по настоящему болезненное и паническое.

Я выбралась из постели и пошла на кухню выпить кофе. Глотая ароматный, обжигающий напиток я смотрела на огромную маску трехглазого быка пялившуюся на меня со стены над столом и пыталась думать о том что я собственно знаю о Монголии откуда она привезена. Поняв что ничего путного или просто мой мозг сейчас от этом думать не желает, я вздохнула и включила телефон. Думаю Рома уже унялся.

Посыпались сообщения о пропущенных звонках. И буквально через пару минут опять позвонил Рома. Я отклонила вызов. Следующим через минуту был мой начальник.

— Доброе утро Владлен Алексеевич, — поздоровалась я стараясь что бы мой голос звучал как можно болезненней.

Хотя особо стараться и не нужно было. После того как мучитель Рома заставил меня покричать ночью реальная хрипота четко прослушивалась в моём голосе.

— Не вижу ничего доброго Елизавета Михайловна! — раздраженно сообщил мне начальник. Судя по голосу вы и правда больны, но я все же настаиваю что бы вы пришли в офис. Ну хотя бы ненадолго.

Последняя фраза звучала уже почти просительно.

— А что случилось то? Мне что заболеть уже нельзя как обычному человеку, Владлен Алексеевич?

— Заболеть вам можно, но только тогда когда разберетесь в своей личной жизни! — почти взвизгнул начальник.

— Да что случилось то?

— А то случилось что с утра пораньше в офис ворвался господин Соринов и потребовал предъявить вас ему немедленно. А когда мы сообщили что вы заболели он пришел в ярость и вымог ваш номер телефона у сотрудниц.

Ну да зная наших сотрудниц думаю это было самое легкое вымогательство в истории, еще и в обязательном порядке и свои телефончики небось оставили Ромочке.

— Ну а я чем могу помочь? Вы что не можете охрану попросить выставить его из офиса?

— Нет не могу. Господин Соринов наш будущий клиент и так разбрасываться я не собираюсь.

— А мне что прикажете делать?

— Не знаю! Поговорите с ним! Заберите отсюда. Потому что полчаса назад вам доставили огромный букет от вашего мужа с просьбой встретиться и попробовать начать все сначала и господин Соринов пришел в ярость и чуть офис не разгромил.

— Интересно и откуда такая подробная инфа о том что в открытке было написано?

— Эээээ. Не важно. Елизавета Михайловна я вас настоятельно прошу приезжайте и разберитесь уж как-нибудь во взаимоотношениях со своими мужчинами, потому как стоит вся работа в офисе.

Ну да какая же работа если наверное вся бабская половина офисных работниц наверное слюной Ромин костюмчик поливают.

— Ладно я сделаю так что господин Соринов покинет офис, но вы за это даете мне неделю отгулов. Мне можно, я их вообще никогда не брала.

— Берите хоть две, но прекратите это безобразие!

Я набрала Ромин номер. Он ответил раньше чем закончился первый гудок.

— Да Ромашка моя! на заднем плане я услышала неискреннее женское хихиканье и чей то голос пытающийся изобразить томность.

— Слышу ты прямо скучаешь. — усмехнулась я в трубку.

— Ревнуешь?

— Много тебе чести. Скажи не мог бы ты убраться из моего офиса?

— Только если скажешь где ты и согласишься поговорить со мной.

— Опять шантаж? Тебе еще не надоело? Ты то шантажируешь, то изображаешь друга, то ведешь себя как пещерный человек..

— Знаешь в моем положении любые средства хороши если в итоге я получу тебя.

— А если все напрасно?

— Быть такого не может. нагло фыркнул Рома.

— А ты наглец и самовлюбленный придурок.

— Поправочка. Я наглец, мерзавец и озабоченное животное, но придурок то я влюбленный в тебя. Причем уже так давно, что кажется вечно.

— Да уж языком ты правильно пользоваться за эти годы научился, только со мной не прокатит. начала уже злиться я.

— Да ладно. А сегодня ночью кажется все очень даже прокатило. Или ты так кричала и извивалась от испуга когда мою голову у себя между ног обнаружила. Шок наверное, а Ромашка? этот козел опять откровенно провоцировал меня.

И мало того что его грязные словечки заставляли моё дыхание сбиться, грудь заныть и низ живота скрутиться от острого желания, так его еще сейчас наверняка жадно слушали все сплетницы нашего офиса.

— Рома!!! — зарычала я на него.

— Да моя сладкая, сладкая Ромашка?! — и почему в его казалось невинных словах столько пошлого подтекста?

— Ты что творишь? Немедленно выметайся из моего офиса и не смей там больше появляться!

— Лизонька, страстная моя девочка я уже сказал. Уйду я только если ты скажешь где мы увидимся прямо сейчас. Иначе я буду сидеть здесь хоть до второго пришествия.

— Ну и сиди, придурок! А я возьму и уволюсь оттуда к чертовой матери!

— Что бы уволиться все равно придется прийти.

Я сделала несколько вдохов, успокаиваясь.

— Мммм. Как меня заводит звук твоего дыхания. — замурлыкал этот наглый шантажист.

— Заткнись и я может не выцарапаю тебе глаза при встрече.

— Кстати по поводу царапин. Когда я увидел те что ты оставила на моей спине в зеркало в душе я завелся так что у меня до сих пор ст.

— Заткнись!!! — заорала я в трубку. У тебя есть хоть капля совести или представления о элементарной культуре поведения?!

— Ромашка..- тон Романа сразу поменялся. — Ну не злись. Прости меня дурака. Меня никто не слышит. Честное слово! Я убрался из офиса как только ты мне позвонила. Я ведь может и мерзавец, но тебя компроментировать не стану.

— Ты имеешь в виду не больше чем уже сделал?

— Ромашечка моя давай увидимся и поговорим. Я проснулся сегодня и чуть не взбесился когда понял что ты сбежала. Нам правда поговорить нужно. И я страшно уже по тебе соскучился. Хочу опять видеть тебя в нашей постели. Голой и стонущей от наслаждения.

— Нашей?

— Нашей, Ромашка, конечно же нашей.

— Ладно давай увидимся и поговорим.

— Куда мне подъехать?

— Через час в «Каприз». И будь добр прихватить букет с запиской от моего мужа.

— Ну это знаешь ли невозможно.

— И почему же?

— Букет оказался ужасно не прочным и быстро пришел в негодность. А с запиской вообще темная история вышла. Представляешь сгорела она.

— Сгорела?

— Ага. Спонтанное самовозгорание вышло. Мистика прям.

— Мистика говоришь?

— Точно. Сам в шоке. Никогда такого не видел.

— Ты наглый лжец и самоуверенный придурок. Думаешь я поверю хоть одному твоему слову?

— Думаю ты сейчас болтаешь вместо того что бы собираться. Я куплю тебе сотню букетов, Ромашечка моя. Самых красивых и роскошных. Буду покупать их каждый день. Зачем тебе вспоминать об одном жалком венике?

— Ладно при встрече поговорим. И только попробуй попытаться меня хватать и тащить куда-нибудь. Я исчезну так быстро что ты и моргнуть не успеешь.

— Поспорим что успею?

— Черта с два я стану спорить с таким безбашенным психом как ты! И кстати мужу я сама позвоню и спрошу чего он хотел.

— Даже не вздумай! Он написал тебе кучу гадостей в той записке и что ужасно рад от тебя отделаться.

— Боже, Ромочка сколько тебе лет, что ты до сих пор такой врун и трепло?

И я отключилась.

Через сорок пять минут я озираясь по сторонам стояла у входа в «Каприз». Ромы вроде не было видно. Я уже взялась за ручку двери когда сильные руки обвили мою талию, а горячий рот впился жадным поцелуем в шею у основания. От одного этого прикосновения у меня задрожали и подогнулись ноги, а внизу живота родилась тяжелая пульсация. Все мои благие намерения исчезали с той же скоростью как туман под первыми же лучами солнца, стоило Роме только прижаться ко мне своим телом и ртом. И в этот момент даже не имело значения что сейчас одиннадцать утра, и мы стоим на крыльце кафе, на глазах у всего города и нас вынуждены обходить люди входящие и выходящие из кафе одаривая недобрыми взглядами. Имел значения только этом горячий рот ласкающий мою кожу, тело вжимающееся в меня и руки нагло и по хозяйски расположившиеся на моем животе, заполняя внутренности влажным жаром даже сквозь одежду.

— Я так соскучился. — глухо и хрипло прошептал Рома прямо мне в ухо.

— Молодые люди у вас что совсем совести нет? — возмутилась пожилая женщина. — Постыдились бы люди ведь кругом, а вы тут развратничаете..

— Ой простите бабулечка. — невинным тоном стал оправдываться Рома. У нас с женой медовый месяц, а она все на работе, да на роботе с утра до поздней ночи. А я уж совсем от любви с ума сошел. Вот и набрасываюсь на неё где попало.

«Бабулечка» посмотрела на меня как на врага народа.

— Нельзя так к мужу относиться. Его кохать и лелеять нужно, вон он у тебя какой видный и любит тебя так. А то гляди вертихвосток много, пока на работе сидеть будешь мужика в момент уведут. стала поучать меня она.

— Ну если его любая вертихвоста как бычка на веревочке увести может, то на какой такой ляд он мне сдался? — ответила я женщине одновременно врезала довольному собой Роме локтем в живот.

Он охнул, но не отстранился, а женщина покачала головой и пошла дальше бормоча что то про «безголовую молодежь».

— Отпусти меня, ты муж- недоучка! Стыдно пожилых людей обманывать. Пользуешься тем что она без очков была.

— А при чем тут очки Ромашка?

— А при том что тогда бы она бегущую строку у тебя на лбу бы прочитала: «Я кобелина бесстыжая и вечный бабник».

— Нет там больше такого. — Рома почти обиделся и отстранился, но за руку взял, переплетя наши пальцы. Ты кушать хочешь?

Я вспомнила что кроме кофе у меня в желудке с утра ничего не было и кивнула.

— Хочешь тут поедим или куда-нибудь поедем?

— Я в твою машину больше не сяду. В ней наверно что то набрызгано. Ферамоны какие то. Я себя там начинаю вести неадекватно.

— Нет там никаких ферамонов. Это ты просто влюблена в меня и хочешь до безумия. На улице ты сопротивляешься своим чувствам, а в машине ничего не можешь с собой поделать и набрасываешься на меня. — нагло ухмылялся Рома, ведя меня к свободному столику в углу.

— Я на тебя набрасываюсь? Ты что обкурился?

— Не-а. Но ты же знаешь я не против. Можешь пользоваться моим телом в любой момент когда тебе захочется.

— А ну да как же я забыла. Ты же у нас скорая сексуальная помощь всем страждущим женщинам.

— О нет детка! Больше нет. Ты одна выжимаешь меня так что другим больше ничего не остается! — изобразил он измученное лицо. — Страшная эгоистка. Но я не жалуюсь! Наоборот всегда готов к употреблению!

— Вот еще! Зачем такие жертвы! Я ведь совсем не против оставить тебя для использования другими страждущими. Тем более и для меня не проблема найти другую «скорую помощь».

— Я тебе найду! — Рома стиснул меня прямо около столика и впился в губы неистово и почти злобно. Его синие глаза обжигали меня голодным огнем из под густых ресниц, а язык словно взбесился завоевывая все пространство моего рта. Моя кожа вспыхнула и словно стала мне тесной, а одежда превратилась в жесткую дерюгу раздражая до предела чувствительную кожу. Рома не давал мне даже вздохнуть, а его наглый язык повторял те самые движения которые сводили меня с ума ночью, когда он так же жадно и неумолимо ласкал моё лоно. Ноги задрожали и я стала такой влажной, что я бы не удивилась если бы умерла на месте от обезвоживания.