Но этот человек говорит это, и мои бёдра дрожат.

— Ты промокла? — спрашивает Макс.

Я раздвигаю ноги и провожу между ними пальцами. Когда мои пальцы касаются клитора, возбуждение проходит сквозь меня, и я немного задыхаюсь. Влага покрывает мои пальцы, и я отдёргиваю их, чтобы показать ему.

— Да.

Телохранитель подносит мои пальцы ко рту с низким урчанием в горле, пробуя меня на вкус.

— Почему ты мокрая?

Что за вопрос?

— Я… я не уверена. — Я запинаюсь на словах.

— Лгунья, — шепчет он. Его взгляд напряжён, и я чувствую тепло, отводя взгляд.

— Повернись, — рычит Макс. Я делаю, как он говорит, разворачиваюсь лицом к стене, пока моё сердце не начинает биться в тысячу раз быстрее, чем обычно. — Положи руки на стену.

Я упираюсь ладонями в стену, выгибая спину и выпячивая задницу, когда жар поднимается внутри меня, оседая между ног. Прохладный утренний воздух обдувает моё тело, щекоча кожу. Ветерок заводит меня ещё больше, заставляя мои соски напрягаться, а по рукам и плечам пробегают мурашки.

— Раздвинь ноги, — произносит телохранитель.

Я делаю в точности то, что он говорит. Я отхожу, раздвигая ноги, и воздух ударяет по моей голой влажной киске. Я дрожу, стоя там, ожидая его.

Жду, когда он прикоснётся ко мне.

Желая, чтобы он прикоснулся ко мне.

Макс стоит рядом со мной, его пальцы легко скользят по моей спине и медленно по моей заднице. Он растягивает движение, как будто хочет запомнить каждый дюйм меня, но от медлительности этого движения по моему телу пробегает дрожь.

— Это делает тебя мокрой? — спрашивает он хриплым голосом.

Я прикусываю губу.

— Да, — отвечаю, на этот раз честно.

Он тянется за чем-то.

– Посмотри на меня, — говорит Макс, показывая мне хлыст. На его лице появляется мрачное выражение. — Это делает тебя мокрой?

Я задерживаю дыхание, когда моё сердце, кажется, полностью перестаёт биться. Однако я не боюсь; вместо этого, вид кнута посылает шок возбуждения прямо между моих ног. Я выдавливаю одно слово.

— Да.

Уголки его губ приподнимаются в улыбке.

— Как меня зовут, принцесса?

Он уже знает мой ответ, но мы оба будем играть в эту игру. Мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не расплыться в улыбке.

Этот человек так хорошо меня понимает.

Эта мысль должна ужаснуть меня.

Я отвечаю.

— Джеймс.

Он опускает хлыст на мою ягодицу, свистящее движение, сопровождаемое резким треском, когда он попадает по моей коже. Я вздрагиваю от укола боли, но это также посылает, прилив адреналина через моё тело, смешиваясь с возбуждением, и я завожусь ещё сильнее. Когда Макс проводит ладонью по ягодице, тепло его руки успокаивает мою кожу. — Это делает тебя мокрой, принцесса?

— Да, — выдыхаю я.

Двигаясь позади меня, он скользит пальцами между моих ног, кончиками пробегая по щели и дразня меня.

— Ты такая мокрая и готовая. Тебе нравится мысль о том, что тебя обнаружат здесь совершенно голой?

— Да.

Я извиваюсь, когда он находит мой клитор.

— А когда я говорю тебе, что делать?

Он это знает.

Я ненавижу себя за это, но мы оба знаем, что это так. Я презираю саму мысль о том, что кто-то может указывать мне, что делать, но этот человек может приказывать мне. Один его приказ, и я раздеваюсь посреди конюшни, упираюсь руками в стену и позволяю ему шлёпать меня по заднице хлыстом.

Очевидно, я совсем чокнулась.

Я снова слышу свист кнута, прежде чем он приземляется на мою задницу. Удар. Остро жалит, потому что неожиданно, и за ним следует тупая пульсация, когда мужчина касается моей ягодицы.

— Ты не ответила, принцесса.

Я прочищаю горло, моргая, когда мои глаза наполняются слезами.

— Да.

Потом мужские пальцы снова оказываются у меня между ног, и я слишком отвлечена наслаждением, чтобы думать о боли.

— У тебя такая идеальная маленькая киска, — размышляет Макс, прикасаясь ко мне. — Такая гладкая, скользкая и тугая. Ты думала о моём члене внутри этой сладкой пизды?

— Да, — выдыхаю я. Мои соски так тверды, и грудь болит, когда его пальцы дразнят мой вход, а затем отстраняются.

— Плохая девочка, — говорит телохранитель, снова хлеща меня по заднице, и теперь это ощущается практически абсолютным удовольствием из-за того, как близко я нахожусь к краю. — Непослушная, непослушная принцесса.

— Очень, — стону я. Мои пальцы впиваются в стену, грубые доски упираются в ладони, когда он просовывает два пальца в мою влажную и жаждущую киску.

— Так тесно, — замечает он напряжённым голосом. Макс гладит меня, пока его пальцы не находят нужное место внутри меня. Моё дыхание становится прерывистым.

Пока он работает своими пальцами, я ловлю себя на том, что стону слово «да» снова и снова. Другой рукой Макс обхватывает мою ягодицу, растягивая меня. Его большой палец находит мою задницу, и когда я вздрагиваю от его прикосновения, он останавливается.

— Это делает тебя мокрой, принцесса?

— Я никогда… — я позволила своему голосу затихнуть, намёк был очевиден. Слова исчезают, и я больше не уверенная в себе принцесса.

Он рычит. Громко.

— До меня тебя там никто не трогал? — спрашивает Макс. Он сильнее прижимает палец к моей заднице, и моя киска крепко сжимается вокруг других его пальцев в ответ, ощущение почти подавляющее.

— Нет, — шепчу я.

— Блядь, — он выдыхает это слово, сжимая мою ягодицу снова и снова, как будто оценивая то, что он хочет сделать. Наконец Макс заговорил: — Это моё.

— Я никому не принадлежу.

— Ты ошибаешься, принцесса, — шепчет он мне на ухо. Мужчина отдёргивает руку, прежде чем жёстко опустить её на мою задницу. Слёзы жгут глаза. — Всё это будет моим. Твоя киска, твоя задница, твой рот — всё моё.

Волна возбуждения проходит через меня, слишком сильная, чтобы выдержать, хотя пальцы Макса остаются неподвижными внутри меня. Я хочу кончить на его пальцы, больше всего на свете прямо сейчас.

Моя киска непроизвольно сжимается от этой мысли, и он посмеивается.

— Ты же не думала, что я позволю тебе кончить так быстро?

Я хнычу в ответ, моё тело одновременно разочаровано и возбуждено, когда телохранитель убирает свои пальцы и оставляет меня пустой и пульсирующей, как он оставил меня раньше в библиотеке.

Мне хочется кричать.

— Когда ты кончишь, это будет у меня на губах, милая. Я хочу, чтобы ты кончила с моим языком внутри тебя. Я хочу попробовать тебя на вкус.

От этого обещания у меня кружится голова, вот почему у меня нет остроумного ответа, когда Макс говорит мне, где он меня хочет.

— На колени.

Я опускаюсь на колени, прямо на пыльный пол. Я не знаю, почему я делаю это беспрекословно, но я делаю. Пульсация между ног конкурирует с пульсацией ягодиц, но я стою на коленях, подняв лицо и ожидая. Выпуклость в штанах Макса прямо перед моим лицом, и это слишком соблазнительно. Я провожу по нему ладонью, и лицо телохранителя темнеет.

Он слегка ударяет хлыстом по моему заду, и я удивлённо вскрикиваю.

— Разве я велел тебе трогать мой член, принцесса? — спрашивает он.

Я закусываю губу, чтобы скрыть улыбку.

— Нет.

Он снова легонько шлёпает меня по заднице.

— Нет, что?

Он знает, что я не собираюсь называть его Максом, но я должна бороться с импульсом. Я не позволю ему выиграть, потому что игра слишком весёлая.

— Сэр.

Теперь он тот, кто выглядит, как будто борется с улыбкой.

— Уже лучше.

Он проводит хлыстом по моему голому заду, и я ловлю себя на том, что выгибаюсь ему навстречу, чтобы он мог лучше дотянуться.

— Можно, сэр? — саркастически спрашиваю я.

Когда Макс расстёгивает пряжку на поясе, мои мысли сразу же возвращаются к грязным вещам, которые он мог бы сделать с этим кожаным ремнём и моей задницей. Я не знаю, откуда это взялось, потому что никогда не фантазировала об этом раньше, но я чувствую, что жажду получить это от него.

Глаза Макса не отрываются от моих, когда он спускает штаны и берёт член в руку. Он такой большой — больше, чем у всех, с кем я была — и я чувствую, как моя киска непроизвольно сжимается при мысли о том, что он внутри меня. Предсемя выделяется из головки его члена, длинная прядь, которая мерцает в раннем утреннем солнечном свете. Я хочу взять её на язык, почувствовать вкус на своих губах.

Мне нужно попробовать его.

— Можно, что, принцесса? Я хочу услышать это от тебя.

Жар и смущение пронзают меня при мысли о том, чтобы попросить Макса засунуть свой член мне в рот, стоя на коленях, как сейчас, на пыльном полу.

Это унизительно для принцессы.

Это не должно меня так заводить.

— Я хочу, чтобы твой член был у меня во рту, — говорю я дрожащим от предвкушения и смущения голосом.

Он гладит себя, его член в дюйме от моих губ.

— Не очень-то вежливо со стороны принцессы предъявлять требования.

Он хочет, чтобы я умоляла.

Любой другой, кто сказал бы мне встать на колени, кто приказал бы мне называть его «сэр», кто прочитал бы мне лекцию о вежливости, когда его член находится в нескольких дюймах от моего рта — получил бы быстрый удар коленом в пах.

Кроме Макса.

Когда Макс говорит мне сделать это, я задыхаюсь.

Я с трудом сглатываю.

— Пожалуйста.

Парни бросаются на меня, мечтая, чтобы их увидели с принцессой Протровии. Они не шлёпают меня хлыстом. Они не говорят мне, что у меня нет разрешения кончить. Они не ставят меня на колени.

Они не заставляют меня говорить «пожалуйста».

— Скажи ещё раз.

— Пожалуйста.

24

Макс

Не могу поверить, что смотрю на принцессу Александру, совершенно голую и стоящую передо мной на коленях. Я твёрд, как скала при виде девушки, которая была таким абсолютным сорванцом, когда я встретил её – девушка, которая всё ещё такой и остаётся — на коленях, прося меня положить мой член ей в рот.

Говоря «пожалуйста».

Это безумие. Она не произнесёт моего имени, но она будет умолять меня о члене.

Одной рукой крепко держась за рукоятку хлыста, другой я поглаживаю себя по всей длине.

— Открой рот, — требую я, едва сдерживая слова, когда она выгибается на коленях, чтобы дотянуться до меня. Её рот открывается, язык высовывается, как будто она собирается причаститься.

Образ слишком идеален, фантазия, которую я хочу выжечь в своём мозгу. Глаза Александры блестят, дыхание прерывистое, возбуждение очевидно. Медленно направляя свой член к её языку, я наслаждаюсь каждой последней секундой ожидания, прежде чем прикоснуться к ней. Я зачарованно смотрю, как предсемя капает с головки моего члена на кончик её языка.

Девушка издаёт тихий стон.

Она стонет, потому что чувствует мой вкус.

Эта мысль заставляет меня хотеть кончить ей на язык прямо сейчас.

Я никогда не чувствовал ничего похожего её тёплым губам. Она обхватывает меня ими, и мои глаза немедленно и непроизвольно закрываются, потому что рот принцессы — это рай.

Но, когда её рука опускается к основанию моего члена, мои глаза распахиваются, и я шлёпаю её по заднице хлыстом. Он издаёт лёгкий треск, и Александра стонет, когда он ударяет. Её стон посылает вибрации через рот, что только усиливает моё удовольствие.

— Разве я просил тебя прикасаться ко мне? — спрашиваю я. Не знаю, откуда взялся этот вопрос. Чёрт, я не знаю, откуда всё это взялось. Я никогда не был парнем с цепями и кнутами. Я не чёртов девственник, но, даже в этом случае у меня никогда не было импульса шлёпнуть девушку по заднице, не говоря уже о том, чтобы схватить хлыст и отшлёпать её.

Я никогда не надевал наручники на девушку и, уж точно никогда не говорил ей встать на колени и умолять меня проглотить мой член.

Не знаю, что такого в этой женщине, но я не могу перестать ей приказывать.

И я не хочу останавливаться.

— Положи руки на бёдра, принцесса, — рычу я, и она делает это, её ладони ложатся на бёдра. Тот факт, что она подчиняется немедленно, не споря, делает меня ещё твёрже. — Я собираюсь трахнуть этот влажный рот, принцесса. Ты будешь вот так стоять на коленях, положив руки на бёдра, и позволишь мне трахать твой рот так, как я хочу.

— Да, — стонет она.

Я провожу пальцем по внешнему краю её бёдер.

— Да, что?

— Сэр, — шепчет она.

— Хорошая девочка. — Мои штаны опускаются на колени, когда я хватаю Александру за волосы, чтобы поддержать, пока вхожу в её рот без помощи её руки. Губы девушки сжимаются вокруг меня, и я совершаю короткие, устойчивые толчки внутри её прекрасного ротика. Она заглатывает меня глубже с каждым толчком, её язык давит на нужные места, пока я двигаюсь.