— Ты мне доверяешь? — спрашивает он, раздвигая руками мои ягодицы.

— Всегда, — шепчу я. Смазка шокирующе холодная в отличие от моей задницы, настолько, что сначала я вздрагиваю. Затем мужчина прижимается ко мне, толкается так медленно, не торопясь, останавливаясь, чтобы дать мне привыкнуть к ощущению его во мне.

— Александра, — бормочет он, толкаясь глубже. Вибратор отвлекает меня от шока боли, а затем Макс полностью входит в мою задницу. — Ты такая чертовски тугая, что я не выдержу.

Я всхлипываю, когда он начинает медленно двигаться, его руки на моих бёдрах для рычага, трахая меня медленными, крошечными ударами и, интересуясь моим самочувствием.

В порядке ли я?

Я почти смеюсь над этим вопросом. Я более, чем в порядке. Я полностью заполнена, моя киска сжимает вибратор так сильно, что я думаю, что он лопнет, пока Макс трахает мою задницу. Я согнулась, полностью под его контролем. Он начинает трахать меня сильнее, и вся боль уступает место удовольствию.

Совершенно невыносимому, всепоглощающему наслаждению.

Я громко стону и зову его по имени, больше не беспокоясь о том, что кто-то нас услышит. Макс говорит грязные вещи снова и снова, трахая меня всё быстрее.

— Тебе нравится, когда я трахаю твою девственную задницу, — рычит он.

— Да, — подтверждаю я. Да, снова и снова, пока я не начинаю кричать это.

— Я собираюсь кончить в тебя, — стонет Макс. — Я собираюсь заполнить эту маленькую задницу своей спермой. Ты готова кончить со мной, Александра?

Когда он сильно шлёпает меня по заднице, это посылает меня через край в яростном взрыве. Я выкрикиваю имя «Макс», когда он входит в меня в последний раз, погружая свой член по самую рукоятку. Мой оргазм настолько интенсивен, что я думаю, что плачу, когда кончаю, кажется, вечность.

Я кончаю и кончаю, и не останавливаюсь, даже, когда он тянет меня за середину наручников, даже, когда он выходит из меня и спрашивает, всё ли со мной в порядке.

Всё ли со мной в порядке?

Я смеюсь, моё дыхание прерывается, и слёзы текут по моим щекам.

— Я в порядке, — говорю я, смеясь между вздохами. — Я в порядке, я в порядке.

— Я люблю тебя, — шепчет он.

— Я люблю… твой член, — шепчу я в ответ.

Он сильно шлёпает меня по заднице.

— Скажи это правильно.

— Я люблю тебя, Макс.

— Самое время, чёрт возьми, Александра.

Эпилог

Макс

Один год спустя

— Тащи свою задницу сюда, малышка, — рычу я на свою женщину, стоящую у подножия лестницы, у въезда нашего загородного дома в Протровии.

Наш дом.

Я никогда не устану думать об этом месте таким образом — даже, если это меньше дом и больше поместье — точно так же, как я никогда не устану думать о ней, как о своей жене.

На Александре это платье — скандальное, сшитое из ниток и блёсток, и больше ничего. То, которое я полностью уничтожил в ту ночь после клуба, что я сорвал с её тела и оставил разорванным на куски, на полу её спальни.

Та ночь.

От этой мысли мой член немедленно оживает.

Чёрт, один только её вид заставляет мой член оживать каждый день. И теперь она моя. Она была моей уже год — и она ещё не знает об этом, но я собираюсь сделать её своей навсегда.

— Я не малышка, Макс, — фыркает Алекс, с притворным раздражением прижимая руку к бедру.

— Женщина, — поправляю я.

— Мне нравится, как это звучит, когда ты меня так называешь, — говорит она. Её губы изгибаются в соблазнительной маленькой улыбке, и я пересекаю пространство между нами, моя рука сразу же направляется к её пояснице и притягивает любимую к моей груди.

— Моя женщина, — шепчу я. — Моя.

— Мне также нравится, как это звучит, — говорит она, хихикая, когда я провожу руками по её заднице, потом по животу и груди. Чёрт, я просто хочу, чтобы мои руки всё время касались этой девушки. — Стой! Ты опять испортишь это платье! Я должна была заставить дизайнера переделать его! Разве ты не знаешь, сколько это стоит??

— Неприличная сумма денег, — говорю я, ухмыляясь Алекс.

— Максвелл Доннелли, не смей больше срывать с меня это платье! — визжит она, поворачивается спиной и бежит. Я догоняю её в спальне, где она падает обратно на кровать, смеясь, когда я забираюсь к ней.

Алекс продолжает смеяться, когда я притягиваю её к себе лицом, и хихикает, когда я её целую. Я останавливаюсь на секунду, и её рука тянется к моей груди.

— Что случилось? — спрашивает она.

— Совсем ничего, — отвечаю я ей, качая головой. — Иногда мне просто нужно остановиться и перевести дыхание, потому что я не могу поверить, что ты моя.

Это чёртова правда, и по многим причинам. Я не могу поверить, что такая девушка, как Александра, вообще остепенилась, да ещё с таким парнем, как я. В тот день в моём доме в Кентукки, в тот день, когда она появилась, чтобы забрать меня, был конец её забега. С того дня она стала моей.

Но, по правде говоря, она была моей с самого первого дня, как я её увидел.

Она будет моей до самой моей смерти.

Я лезу в задний карман и достаю кольцо.

— Я приберёг это на потом, — говорю я ей. — У меня была целая большая речь, и я собирался встать на одно колено и всё такое, но…

— Да! — визжит моя девочка, и кольцо отскакивает на кровать, но ей всё равно, потому что она слишком занята смехом и прижимается своими губами к моим. — Согласна. Да, да, да!

— Ты не дала мне закончить, — говорю я ей, делая глубокий вдох, когда Алекс даёт мне своё ультра-сосредоточенное выражение, хотя я могу сказать, что она действительно хочет сделать, так это надеть кольцо прямо на палец.

— Ладно, ладно. Продолжай.

— Принцесса Александра, ты была самой большой занозой в моей грёбаной заднице с того дня, как я встретил тебя. Я имею в виду, было довольно очевидно, как сильно ты вожделела меня с самого первого дня нашей встречи, и ты едва могла сдерживать себя в присутствии такой мужской силы альфа-самца…

Она толкает меня в грудь.

— Твоя история ошеломляющая, — произносит она. — Просто отдай мне это чёртово кольцо.

— Я никогда не думал, что услышу такие слова из уст женщины, которая ненавидела саму идею отношений, не говоря уже о браке.

— Ну, эта женщина передумала.

Я надеваю кольцо любимой на палец. Теперь я серьёзен.

— Я люблю тебя, — признаюсь я. — Я люблю каждую частичку тебя, и для меня будет честью, если ты останешься моей навсегда.

— Не заставляй меня плакать, — шепчет она, обмахивая лицо рукой. — Боже. Я уже разрываюсь на части. Чёрт, эти гормоны делают меня мягкой. Проклятье, я тоже собиралась отложить это на потом, но не могу.

— Отложить, что?

— Я беременна.

Мне кажется, моё сердце перестаёт биться.

— Ты беременна?

Она кивает.

— Я беременна. Я прошла тест на днях, но не хотела говорить тебе, пока не буду уверена. Доктор подтвердил мне это сегодня утром.

— Ты беременна, — шепчу я.

— Ты… хорошо с этим справляешься, да? — спрашивает Алекс, и её голос внезапно становится неуверенным.

Я положил руку ей на живот. Мой. Мой ребёнок внутри неё.

— Ты же знаешь, что он размером с горошину или что-то в этом роде, — смеётся она. — Ты же не чувствуешь, как он пинается.

— Тсс, женщина, — говорю я, чуть не лопаясь от радости. — Там мой ребёнок.

— Ты счастлив? — спрашивает девушка.

Счастлив ли я?

Я так чертовски счастлив, что могу взорваться. Этот последний год с Александрой был самым счастливым годом в моей жизни.

Мы провели несколько недель в Кентукки после того, как она появилась на пороге дома моих родителей. Моя мать, очевидно, сразу же полюбила её и отвезла Александру в своё женское сообщество, чтобы их увидели вместе в течение дня после её приезда в город. Слишком много для проявления сдержанности.

Александра стала легендой Саус-Холлоу, тем более после того, как Саус-Холлоу и столица Протровии стали городами-побратимами, а Принцесса Александра стала официальным лицом туризма для штата Кентукки. Она восхищалась тем, как потрясающе жарят всё на ярмарке штата, и учила моего отца, как попасть ножом в цель с расстояния десяти футов.

За последний год мы делили своё время между Протровией и Кентукки, летая туда и обратно. Свадьба Альби и Белль будет первым разом, когда мои родители доберутся до Протровии. Когда они приедут сюда, мы также сможем сообщить им наши хорошие новости.

Лучшая новость из всех — это то, что я до неприличия счастлив с Александрой.

Каждый чёртов день.

*****

Александра

— За счастливую пару.

Мой отец поднимает тост за моего брата и его новую невесту на свадебном приёме. Они искренне счастливы. Я никогда не видела Альби таким довольным, каким его делает Белль.

По иронии судьбы, каким бы несчастным человеком я ни считала Софию, она тоже пришла в себя. Я не уверена, что именно вызвало эту перемену, но я думаю, что, видя, каким счастливым Альби сделал её дочь, что-то изменилось для неё. Как оказалось, именно она объяснила моему отцу, как хорошо Макс относится ко мне.

Какими бы конфликтными ни были наши отношения в начале, мои отношения с Софией стали чем-то совершенно другим — чем-то хорошим. Она не была такой заносчивой и приверженной политике, как я думала. У неё есть чувство юмора (хотя это она в основном скрывает), и я узнала, что она поклонница скалолазания. Так что у нас было что-то общее; я никогда не взбиралась на гору, но спускалась по дворцовой стене достаточно часто, чтобы оказалось, что я неплохо взбираюсь.

У нас с отцом тоже всё хорошо. Он признался, что придерживался иных стандартов в моём поведении, чем в поведении моего брата, и что он был разочарован во мне в течение многих лет. Но он объяснил, что разочарование было вызвано тем, как много от моей матери он видел во мне (не беготня и вечеринки) и, как сильно он скучал по ней.

Мать Макса наклоняется и берёт меня за руку, сжимая её.

— Выпей имбирного эля, — советует она. — Это поможет.

— Откуда ты знаешь, Бетти? — шепчу. — Я только что сказала об этом Максу. Мы собирались сказать вам после приёма.

— Ты позеленела, просто глядя на эту фантастическую еду, — отвечает она, делая паузу. — Кроме того, Макс сказал мне раньше.

Я бросаю взгляд на Макса, который сидит по другую сторону от меня. Он показывает мне «что я сделал?» жест.

— Я думала, что мы подождём, — ругаю я его, но только игриво, потому что у меня слишком кружится голова — всё равно я этому рада.

— Я собираюсь стать бабушкой! — восклицает Бетти, её голос звучит слишком громко. Она прикрывает рот рукой.

— Папа, контролируй маму, — говорит Макс, качая головой. — Больше никакого шампанского для тебя!

— Заткнись, Максвелл, — отвечает она. — Мой сын собирается жениться на принцессе.

Отец Макса громко фыркает.

— Слова, которые ты никогда не думал услышать от своей жены.

Потом Макс фыркает.

— Каждое слово, которое вылетает из уст Александры, попадает в эту категорию.

Я игриво шлёпаю его по руке и высовываю язык.

— Ты любишь каждое слово.

Он берёт мою руку в свою и сжимает её.

— Каждый чёртов день.

Моё сердце разбухает, и это не только из-за гормонов. Я влюбляюсь в этого человека, всё больше и больше с каждым днём, находясь с ним. У меня голова идёт кругом — или втрескалась по уши — от любви, и всегда будет.

Эпилог

Белль

Пять лет спустя

— Сегодня вечером младшие будут полными хулиганами, — сообщаю я Альби, качая головой.

Мы называем близнецов (Леопольда младшего и Альберта младшего) «младшими» для краткости. Им уже три года, и они будут просто ужасны после хорошей дозы сахара, которую король Леопольд и моя мать запланировали для них сегодня вечером. Скольким детям устраивают вечеринку по изготовлению мороженого, сопровождаемую вечером кино в кинотеатре в замке? Близнецы определённо не знают, как им повезло.

Хорошо, что малыши очаровательны, потому что они станут перевозбуждёнными маленькими монстрами на некоторое время. Мне почти жаль маму и Лео, но теперь они должны знать, во что ввязываются.

Это наша пятая годовщина. Пять лет назад, Альби и я поженились в замке в Протровии, где он был воспитан. Теперь наши дети будут носиться сломя голову по залам замка, притворяясь рыцарями, убивающими своего дедушку, который изображает злого дракона. Он также изображает довольно драматичную поддельную сцену смерти, которая никогда не надоест детям.

— Мой отец и София в восторге от того, чтобы оставить мальчиков сегодня вечером, независимо от того, хулиганы они или нет, — сообщает мне Альби. — Они накормят их сладким, и пусть они не ложатся спать, и мальчики будут веселиться, а я проведу юбилейный вечер, развращая свою жену.