— Ну, пожалуйста, я очень хочу понять, что происходит, вы же мне ничего не рассказываете!

— Скворцова, жить ты мне уже помешала, так хоть работать не мешай!

— Я не мешаю, а помогаю! Там тётина подруга старшей медсестрой работает, она нас проведёт к Шинскому, а так вас могут не пустить.

— Нас? На кой чёрт тебе это надо? Неужели хвалёное женское любопытство замучило?

— Нет… я… это не просто любопытство, для меня это очень важно, правда! Понимаете, мне Заряна очень нравилась, она была для меня примером, что ли… — тихо призналась девушка, умоляюще глядя на Арбенина.

Май посмотрел в потолок, избегая этого взгляда. С одной стороны, он не планировал посвящать её во все подробности, девчонка запросто проболтается той же подруге-журналистке, с другой — к Шинскому действительно сейчас не так просто будет попасть. Можно, конечно, родственником прикинуться, только настоящая родня, скорее всего, уже там, и эта возможность отпадает.

— Хорошо, — медленно сказал он, — едем к твоей знакомой, но чтобы ты в палате сидела тише воды и ниже травы!

— Обещаю, спасибо! — облегчённо выдохнула девушка.

— Спасибо в карман не положишь, — проворчал помощник детектива, — да, и не думай, что я забыл о пощёчине и цветах!


Зарецкий проглотил очередную таблетку (первые две от мигрени пока не спасли), посмотрел на часы и со вздохом поднялся из кресла — пора отпускать своих «крепостных» на волю. Сегодня у них «Юрьев день». Ох, как же болит голова, а тут ещё Шинский со своей депрессией — жить ему, видите ли, надоело! Слабак! Слабак и неудачник — даже умереть сам не может!

Леонид Егорович уже побывал в больнице рано утром. Поговорить с Игорем не удалось — тот спал, накачанный транквилизаторами и обезболивающим. Зато удалось, вернее, пришлось объясниться с журналистами, буквально осаждающими больницу. И откуда только они всё узнают, чуть ли не раньше него? Продюсер подтвердил попытку самоубийства Шинского — отрицать очевидное не имело смыла. К тому же, чего греха таить, случившееся ему было даже на руку. Фанаты Заряны, безусловно, оценят глубину чувств её жениха, потерявшего смысл жизни после загадочной смерти любимой.

Трагическая и недосказанная история большой любви должна многократно подогреть интерес к запланированному на июнь концерту, посвящённому прощанию с Заряной. Да и на продажах её последнего альбома это событие, скорее всего, отразится положительно. Не все, конечно, будут настроены лирически, найдутся желающие позлословить и выдвинуть свои, мягко говоря, малоприятные, возможно, даже скандальные версии случившегося. Но это тоже неплохо — в шоу-бизнесе большим спросом пользуется то, о чём много и громко говорят, ну а что именно говорят — уже не столь важно. Всё к лучшему.

Разумеется, Зарецкий не желал зла ни Игорю, ни кому-то другому. Просто когда-то давно он научился в любом, даже самом негативном событии находить положительные моменты, и теперь эта наука очень помогала ему жить, причём жить весьма неплохо.

Головная боль, игнорируя сильнодействующие лекарства, продолжала пытку, но он заставил себя выйти к конкурсантам собравшимся, как обычно, в «Кривозеркалье».

Одетые и загримированные ребята нетерпеливо ожидали, когда их, наконец, выпустят из заточения. Зеркальный дом — не тюрьма, в нём изолируют не от общества, а от свободы в любых её проявлениях, ведь даже одежду им здесь подбирают консультанты, а слова и действия, не позволяя расслабиться ни на минуту, контролируют вездесущие камеры. «Юрьев день» — глоток той самой, отобранной свободы и возможность хоть несколько часов побыть самим собой, разумеется, если крупно повезёт, а везёт далеко не всем.

Леонид Егорович и сам не знал, почему, предложенная им однажды в качестве эксперимента забава, настолько полюбилась участникам и зрителям, что стала непременной традицией каждого выпуска «Рождения звезды». Конкурсантов ещё можно понять — несколько часов пусть и весьма условной, но всё же самостоятельности да ещё с тремя сотнями долларов кармане! Ребята прекрасно понимают, что за ними всё равно будут следить, и все их похождения от безобидных до самых откровенных в любую минуту могут попасть в эфир. Но в глубине души каждый надеется, что именно ему сегодня удастся оторваться от «преследователей» и погулять на всю катушку. Почему бы и нет, некоторым это удавалось. А вот чем объяснить столь горячую зрительскую любовь именно к этой традиции?

Многие поклонники проекта каждый четверг, начиная с четырёх утра, осаждают Зеркальный дом в надежде пообщаться со своими любимцами, которые, как они точно знаю, сегодня будут предоставлены самим себе ну и им, конечно, опять-таки, если очень повезёт! Однако история проекта случаев подобного везения пока не знала. Ребят всегда вывозили заранее, либо выпускали вперед автобус с дублёрами, к томуже конкурсантов тщательно гримировали, поэтому отловить их возле Зеркального дома, да и просто узнать в толпе было невозможно. Тем не менее, желающих поучаствовать в охоте на будущих знаменитостей меньше не становилось. Возможно, это и подогревало основной интерес публики. Впрочем, наблюдать за приключениями подопечных Зарецкого, отпущенных в большой мир тоже было интересно, иногда такие кадры проскальзывали! Так, в прошлый четверг, Костя Ермолов — большой поклонник рэпа и женской красоты, видимо сильно стосковавшись по этой самой красоте в доступном виде, завязал знакомство с милой девушкой не особо разборчивой в связях, и все желающие смогли ознакомиться с некоторыми пикантными подробностями данного знакомства прямо в режиме он-лайн.

— Ну, как настроение, звёздочки? — бодро поинтересовался продюсер, окинув своих подопечных оценивающим взглядом. — Готовы к новым приключениям?

— Всегда готовы! — нестройно, но дружно ответили будущие звёзды.

Далеко не все были в восторге от правил и сюрпризов «Юрьева дня», тем не менее, каждый ждал от него чего-то особенного.

— О'кей, тогда отпускаем вас на свободу. Вы все уже одеты и загримированы в соответствии с образами, которые сами выбрали…

— Ну, кто выбрал, а кому и навязали! — недовольно проворчала Олеся. Строгий брючный костюм и аккуратные очки придавали девушке вид скромной серенькой мышки, которой она никогда не являлась.

— Олеся, я знаю, какой стиль в одежде ты предпочитаешь, но, пойми у тебя слишком яркая внешность. Я бы сказал — узнаваемая, а как раз этого мы и хотим избежать.

— Но почему? Что плохого если меня узнают? — упрямилась девушка.

— Украдут триста баксов, — хохотнул Руслан.

— Это в лучшем случае, — терпеливо объяснил Зарецкий, — вы личности уже довольно известные. Поклонники, вон, с утра дежурят под дверью, чтобы встретить вас на своей территории.

— Ну и что здесь такого, подумаешь, раздадим автографы и пойдём дальше, — пожала плечами Юлиана.

— Можешь не сомневаться — они пойдут за вами. И ещё неизвестно, что у них на уме: могут ограничиться автографами, а могут и на сувениры растащить! Лучше не рисковать.

— Какой риск? Ведь за нами постоянно следят, — угрюмо напомнил Ермолов, не простивший вторжения в свою личную жизнь.

— Это да, но, как вы помните, в прошлый раз двоим из вас удалось оторваться от слежки. Вполне возможно, что кому-то это удастся и сегодня. Всё в ваших руках! А теперь вперёд: идите куда хотите и делайте что хотите.

— Ага, только не забывайте, что в любой момент можете оказаться на моём месте, — довольно грубо напомнил Костя, вызывающе глядя на продюсера, тот едва заметно улыбнулся и кивнул.

— Ну, об этом вам теперь нужно будет помнить всегда: личная жизнь публичных людей всегда под прицелом камер. А ты, Константин, зря обижаешься, контракт ведь читал, прежде чем подписать. Это тебе урок на будущее, и запомни, когда за тобой будут охотиться настоящие папарацци — будь готов к тому, что в Интернете появится не двухминутный ролик, где некоторые части тела закрыты чёрными полосками, а полноценное качественное видео часа на полтора! Вот так-то!

— Ого, полтора часа, да ты, Костян, половой гигант, — продолжал шутить Руслан.

Ребята сдержанно захихикали, а Ермолов раздраженно отмахнувшись, с вызовом посмотрел на продюсера:

— Хорошо запомню! Я теперь каждый четверг буду тупо кататься на каруселях. Кстати, думаю, не только я, теперь все будут бояться делать то, чего действительно хочется! Хороша свобода, ничего не скажешь!

— Кто ещё так думает?

Леонид Егорович обвёл притихших ребят внимательным взглядом.

— Понятно, в таком случае не удивляйтесь, если, не смотря на все ваши вокальные данные и прочие таланты, зрительское голосование отправит вас в аутсайдеры. Вы, наверное, заметили, что в эфир выходят далеко не все ваши приключения, а только самые интересные. Нет, мы, конечно, показали, как Жанна Смирнова съездила в гости домой. Ну съездила и ладно — сказать об этом хватило двух секунд, если она и сегодня туда поедет — это нормально, но не интересно и мы её просто не покажем. Зато тебе, Костя, точнее твоей романтической истории было отведено больше всего эфирного времени и, заметь, это положительно отразилось на твоём рейтинге.

— Здорово! Давайте все отрываться по полной! — усмехнулась Юлиана. — Зрителям нравятся порочные звёзды!

Зарецкий устало вздохнул. Как-то не получалось у него сегодня объяснять просто и доходчиво, видимо боль мешала сосредоточиться. Не способствовали этому и мысли о предстоящих похоронах. Сегодня в 14–00 тело Зои предадут земле, конечно, там всё сделают и без него, но приехать нужно обязательно.

— Зрителям, Юленька, нравятся те, кого они чаще видят. Таков закон шоу-бизнеса — певец востребован, пока о нём пишут, пока его лицо мелькает на наших голубых экранах. В противном случае его ожидает полное забвение. Меня часто спрашивают, куда делся тот или иной певец, мол, был да сплыл! А он никуда не делся: поёт себе как раньше в клубах, а вот не показывают его по ТВ и всё — нет артиста.

— А не показывают, потому что он ведёт скучный и правильный образ жизни, по выходным не блудит, а ездит домой, как Смирнова, — сострил Руслан.

— Нет, не поэтому. Но в одном ты прав, журналистов, как правило, интересуют так называемые жареные факты: скандалы, романы и интимные подробности личной жизни звёзд. И если вы всё ещё хотите стать таковыми, примите это как часть профессии, и не просто примите, а научитесь использовать пристальное внимание прессы в своих интересах. Звёздам нужно и можно позволять себе эпатаж. Однако не путайте его с пошлостью и вульгарностью — это разные вещи, и хотя грань между ними очень тонкая — второе всегда будет играть против вас. — Обтекаемо объяснил Зарецкий.

— А в чём разница? — наивно поинтересовался Кирилл.

— В словарь посмотри! — толкнула его локтем в бок Олеся. Ей, как, впрочем, и всем остальным не терпелось покинуть стены зеркальной Бастилии. — Леонид Егорович, мы всё поняли, можно идти?

— Можно, — кивнул мужчина, проводив их задумчивым взглядом, но, оставшись один, продолжил прерванный разговор: — чтобы всё понять, мои дорогие, нужно сначала пережить — теория без практики мертва!

Он вздрогнул, услышав это слово из собственных уст, и в который раз задался вопросом, а правильно ли поступил, отпустив их туда, где разгуливает тварь, убившая Заряну? Да, он принял меры предосторожности и усилил «невидимую» охрану, но вопрос по-прежнему оставался открытым, причиняя сильнейшую головную боль.

— А, это снова вы? — прошептал Шинский, узнав склонившегося над ним Мая. Он совсем недавно пришёл в себя и всё никак не мог поверить, что тот шаг в небо вернул его обратно на землю, в опустевшую и опостылевшую жизнь. — Зарецкий был прав я — неудачник, даже этого не смог, а все вокруг твердят — счастливчик! Как глупо!

— В таком случае вы довольно везучий неудачник: вторая жизнь даётся не каждому.

— И вы туда же? — поморщился Игорь. — Да не нужна мне эта вторая жизнь, не нужна! Мне теперь вообще ничего не нужно! Как только меня выпишут, я сделаю это снова!

Притихшая у дверей Ангелина испуганно ахнула.

— А что так? Совесть замучила? — ровным голосом спросил Арбенин.

Шинский вздрогнул, но взгляда не отвёл. Он долго изучал бесстрастное лицо помощника детектива:

— Вы уже всё поняли, да? Меня арестуют?

— А есть за что?

Шинский криво усмехнулся:

— Вы же и сами знаете, вижу, что знаете — это я убил Зою! Я! Довольны?!

Ангелина, почувствовала, как пол уплывает из-под ног и до боли вцепилась в дверную ручку, отказываясь поверить в услышанное. Май метнул в её сторону быстрый взгляд и снова наклонился к Шинскому.