— Да вот же оно! Чёрт, как же я сразу не понял, а ведь несколько раз пересматривал!

— Что там? — Май придвинулся ближе.

— В середине фуршета у Заряны появляется бокал с соком — она взяла его у официанта. Вот, она обменивается дежурными любезностями со знакомыми, садится в кресло, сок ставит рядом на столик, а вот её окружают конкурсанты!

— И в течение трёх минут ни её, ни бокала не видно! — торжествующе подхватил Май. — Получается, кто-то из ребят мог запросто подсыпать туда что угодно!

— Точно, только кто? — Антон ещё раз пересмотрел заинтересовавший их сюжет. — Больше возможностей у тех, кто стоял рядом со столиком и в тоже время был слегка скрыт другими, таких потенциальных отравителей трое: все девушки, увы, не знаю, как их зовут!

— Сейчас узнаем, — Май выглянул из кабинета и позвал помощницу: — Ангелина Сергеевна, будьте любезны, уделите нам немного времени.

Девушка, удивилась, но послушно вошла в кабинет Холмса.

— О, вы, наверное, смотрите «Рождение звезды» и знаете всех участников! — догадался Антон. — Скорее идите сюда, Ангелина, и расскажите нам, кто есть кто в этой разноцветной толпе! Особенно меня интересуют эти трое!

Ангелина продолжала удивляться всё больше, но по сосредоточенным лицам мужчин поняла, что вопросы задавать не время, лучше просто сделать то, о чём попросили.

— Это Таня Антонова, Кира Тимохина и Юлиана Солонцова. Остальных называть?

— Пока не нужно, большое спасибо! — Антон солнечно улыбнулся девушке и отпустил её лёгким царственным жестом, который, впрочем, показался ей несколько высокомерным. — Май, я снова к Зарецкому. Хочу спросить, почему он не соизволил упомянуть о гримёрше, отравившейся рицином.

— М-да, вопрос на миллион, — усмехнулся Май, — возможно, это было не в его интересах!


Леонид Егорович нервничал. Причин для этого было более чем достаточно, а тут ещё тёща сломала ногу и жена вынуждена была срочно поехать к ней, оставив ребёнка на попечение отца. Няни у Максима Зарецкого никогда не было — он ещё младенцем совершенно не принимал чужих людей, с возрастом это подчёркнутое отторжение только обострилось. И поэтому продюсеру пришлось взять сына с собой — в Зеркальный дом. Поскольку мальчик тяжело переносил присутствие незнакомых или мало знакомых людей, он устроил его в своём кабинете, включил его любимый мультфильм, и тут секретарша доложила о приезде Холмса.

Леонид Егорович напрягся, предчувствуя неприятные новости, рассеяно поцеловал сына в макушку и вышел к детективу. Они расположились в кабинете Ирмы, которая временно отсутствовала, и Антон без лирических отступлений задал интересующий его вопрос о событиях четырёхлетней давности.

Либо Зарецкий обладал завидным актёрским талантом, либо действительно не знал, что Раиса Миткалёва отравилась рицином, но его удивление выглядело вполне натурально.

— Только не говорите, что для вас это новость! — нахмурился детектив, но растерянность в глазах продюсера говорила сама за себя.

— Могу написать! — проворчал Леонид Егорович. — Я действительно не знал таких подробностей. В последнее время у Раисы была депрессия на фоне химиотерапии. Она почти не работала и всё время проводила у матери в Подмосковье. Там и умерла. Нам с Ирмой сообщили, что она отравилась, но каким способом — мы не выясняли, зачем?

— Кто сообщил, не помните?

— Её дочь — Аня, других родственников кроме матери у Раисы не было.

Антон вздохнул глубже, пытаясь справиться с волнением.

— Вы давно видели эту Аню?

Зарецкий удивлённо поднял брови:

— В последний раз — четыре года назад.

— На похоронах?

— Нет, туда я попасть не смог. Девочка приходила на кастинг, когда был первый набор на «Рождение звезды». Собственно, тогда я видел её в первый и последний раз. Раиса привела дочь и попросила её прослушать — Аня мечтала стать певицей.

— И что?

— Ничего. Голос у неё вроде бы имелся, но она так волновалась и была настолько зажатой, что впечатления не произвела. К тому же она была очень некрасива, этакий гадкий утёнок из которого никогда не получилось бы даже жалкого подобия лебедя. Я постарался отказать ей как можно мягче, но кажется, для неё это было сильным ударом.

— А вы бы узнали её сейчас?

— Не уверен, но возможно.

— Значит, не уверены, к тому же прошло четыре года — гадкий утёнок мог здорово измениться…

— К чему вы клоните, Антон? — недовольно спросил Зарецкий. — Думаете, Аня всё это устроила? Зачем?

— Пока не знаю, — но у меня есть основания полагать, что дочь Раисы Миткалевой находится сейчас здесь — в Зеркальном доме.

— Здесь?! — Леонид Егорович удивлённо огляделся по сторонам, словно надеясь увидеть девушку прямо в кабинете. — Это где же? Среди обслуживающего персонала?

— Нет, — Антон выдержал эффектную паузу, — среди ваших конкурсантов!

— Да вы с ума сошли! — взорвался Зарецкий. — Не могла она настолько измениться! Все мои девочки — красавицы, а Аня была просто уродлива, тут время бессильно! И, потом, как же документы? Имя, фамилия?

— Документы можно подделать, — спокойно возразил Антон.

Ему понадобилось целых полчаса, чтобы убедить Зарецкого в правдоподобности своей теории, и к исходу этого срока продюсер уже не выглядел таким самоуверенным, хотя позиций, по-прежнему не сдавал:

— Но ведь нет никаких доказательств, что стихи Ирме посылала Раиса? — почти жалобно повторял он. — Дикость какая, зачем бы ей это делать?

Антон пристально посмотрел на продюсера:

— Уверен, вы знаете ответ на этот вопрос и с самого начала знали, только меня не просветили. Может, хоть сейчас объясните, что связывало Ирму и Раису помимо официальной версии о работе и сплетен о лесбийской любви?

Лицо продюсера мгновенно превратилось в ничего не выражающую маску, а взгляд светло-голубых глаз стал злым и колючим:

— И не надейтесь. Я не собираюсь облегчать вашу задачу! — с расстановкой сказал он. — Вы у нас, если верить прессе, гордость частного сыска, вот и выясняйте!

— Да поймите, вы же сами затягиваете расследование! — возмутился, было, Антон, но, поняв, что собеседника не переубедить, решил поменять тактику.

— Ладно, сейчас главное обеспечить безопасность ребят и вычислить отравителя. Я не уверен на сто процентов, что это именно дочь Раисы, но в том, что действует кто-то из конкурсантов — нисколько не сомневаюсь.

Зарецкий нахмурился и погрузился в раздумья, а потом словно нехотя сказал:

— Это легко проверить — обе эсэмэски отправлены в четверг во второй половине дня. В это время все конкурсанты находились под наблюдением. Можно посмотреть, кто из них пользовался телефоном.

— Вот и отлично! Давайте проверим это прямо сейчас! — просиял Антон.

— Давайте проверим, — вздохнул продюсер, не разделяя радости детектива.

Дело приняло неожиданный и очень неприятный оборот. Поверить, что преступник — кто-то из его ребят, продюсер просто не мог и очень боялся, что эта нелепая версия вдруг подтвердится.

На проверку ушло больше часа, а результат отнюдь не сузил круг подозреваемых. Выяснилось, что в указанное время телефонами пользовались Таня Антонова, Руслан Салимханов и Олеся Раневская. Кира Тимохина и Юлиана Солонцова почти на час выпали из поля зрения наблюдателей, а Константин Ермолов и Жанна Смирнова посещали Интернет-кафе, из которого в принципе тоже можно отправить эсэмэс.

— И что вы предлагаете? — с тяжёлым вздохом сдался Зарецкий.

— Ловлю на живца! — Серые глаза детектива азартно блеснули. — Не пугайтесь, это абсолютно безопасно, если, конечно, бдительности не терять. Вы под любым благовидным предлогом убеждаете ребят, что несколько камер вышли из строя и прямая трансляция временно приостановлена. Можете продемонстрировать отсутствие видео в Интернете. Вобщем ваша задача заставить ребят расслабиться и тогда тот, кого мы ищем, себя обязательно проявит.

— И попытается отравить Олесю с Юлианой! — нахмурился Зарецкий. — Ничего себе безопасно!

— Разумеется, камеры буду работать, а ваши люди будут следить за конкурсантами с удвоенным рвением, согласитесь, это всё ж лучше, чем ждать у моря погоды, точнее новых трупов.

И Зарецкий согласился. А что ему оставалось?


В небольшом уютном кафе пахло горячим Эспрессо, и играла приятная музыка. Заведение было не самым престижным, но и к разряду дешёвых забегаловок явно не относилось. Ангелина, оглядевшись по сторонам, отметила, что немногочисленные посетители выглядят вполне солидно, а скатерти на столиках поражают нереальной накрахмаленной белизной. Видимо их меняли после каждого посетителя, что говорило о трепетном отношении к клиентам. Не портили впечатление и вежливые ненавязчивые официанты.

Арбенин привёл её сюда, чтобы, как он выразился, пообедать, не отрываясь от работы. Он захватил с собой ноутбук и теперь, подключившись к Интернету, внимательно наблюдал за жителями Зеркального дома в режиме он-лайн.

Девушка невольно подумала, что Антон, без сомнения, пригласил бы её не в обычное кафе, а какой-нибудь элитный ресторан, но почему-то эта мысль не вызвала ни малейших сожалений. Прислушавшись к себе, Ангелина, с удивлением осознала, что её вполне устраивает и заведение и…спутник. Холмс, конечно, редкий красавец и галантный кавалер, он вёл себя с ней очень вежливо, но при этом всегда соблюдал определённую дистанцию. И это была не субординация, а дистанция между миром простых смертных и высшим обществом, к которому она, Ангелина Скворцова, никакого отношения не имела.

С Арбениным же, несмотря на всю его беспринципность и любовь к плоским шуткам, ей было проще и, пожалуй, интереснее, ведь Антон, как и она сама, слишком зависел от бесчисленного количества привитых с детства правил.

Девушка допила свой Капучино, поковырялась в воздушном креме ванильного пирожного и не без интереса посмотрела на начальника. Он сидел напротив. С аппетитом уплетал какую-то чудовищную смесь жареного мяса, картошки и грибов, продолжая наблюдать за тем, что происходит в Зеркальном доме. Ангелина вдруг заметила, что у него длинные причудливо изогнутые ресницы, пожалуй, даже длиннее, чем у неё. Это открытие девушку почему-то развеселило: надо же с виду такой грозный, а ресницы как у куклы Барби!

Май оторвался от обеда и с подозрением посмотрел на улыбающуюся помощницу:

— Ты чего меня разглядываешь? Влюбилась?

— Пока нет, просто любуюсь, — Ангелина продолжала улыбаться, а Май не ожидавший столь изощрённого простодушия поперхнулся и поспешно отвёл глаза:

— Лучше в тарелку смотри, — грубовато буркнул он. — Я не Холмс, чтобы мной любоваться — на розочку не похож.

— Это точно, вы скорее кактус.

— Спасибо, что не сорняк, ладно, давай поработаем.

Май развернул ноутбук, и, передвинув стул, сел рядом с Ангелиной.

— Значит, вот так они и живут — у всех на виду! Я смотрю, камеры есть в каждой комнате, ну разве что кроме душа.

— Там тоже есть, — грустно усмехнулась девушка, — и даже в туалете — охрана наблюдает, как бы чего не случилось.

— Вот извращенцы! — хмыкнул Май и повернулся к девушке. — Ты ведь тоже сюда рвалась. И что, смогла бы вот так, купаться и писать на публику?

Ангелину передёрнуло от столь грубой формулировки. Увы, она была более чем точной.

— А я и не смогла, — неохотно призналась она, — вошла в финальную двадцатку, а последним отборочным этапом было недельное проживание в Зеркальном доме. Конечно, трансляций в прямом эфире не было, но за нами постоянно наблюдали: психологи, охрана и дирекция. Для меня это оказалось непосильным испытанием…

Нахлынувшие воспоминания были не из приятных, и девушка поспешила сменить тему:

— Так что вы хотели от меня услышать?

— Всё что знаешь, о каждом из ребят.

— Мы общались больше месяца, но были конкурентами и особо не откровенничали. А зачем это? Неужели Антон Леонидович считает, что кто-то из конкурсантов причастен к смерти Заряны?

— Антон Леонидович передо мной не отчитывается, только распоряжения отдаёт, — проворчал Арбенин. — Расскажи, что знаешь, но начни с той троицы, о которой спрашивал Холмс: Антонова, Тимохина и Солонцова.

Ангелина, выбитая из колеи, тяжело вздохнула. В то, что с отравителем Заряны она знакома лично, верить как-то не хотелось.

— С Солонцовой я почти не общалась — Юлиана всегда держалась отстранённо, даже высокомерно. Она с Олесей Раневской дружила, а до остальных снисходила редко. С Таней Антоновой общаться было ещё сложнее, она до такой степени мечтала быть первой, что на всех без исключения смотрела враждебно, как на потенциальных соперников.