Гленн О'Брайен - Фактор внешности

Мы подошли к столу, заставив расступиться каких– то болванов в смокингах, и встали рядом с Казановой.

Он мельком взглянул на Сьюзан и улыбнулся мне. В то же время мы заметили, что нас снимают. Раздался шум камеры, и Сьюзан приняла равнодушно-скучающий вид дожидаясь, пока съемка завершится и нас оставят в покое. Казанова посмотрел на меня и опять улыбнулся. Мне пришлось ответить ему улыбкой.

– Сьюзан! Дорогая! Подуй на мои кости, чтобы они принесли удачу!

– Милый, может, подуть на кое-что другое, чтобы тебе повезло? – спросила она, и толпа рассмеялась.

Казанова тоже смеялся, но выглядел растерянным. В такие минуты он вдруг становился серым и невзрачным. Непонятно, как этот ничтожный, по сути, человек умудрялся манипулировать блистательными женщинами, да и мужчинами.

– Давай же, пожалуйста! – Он протянул ей кости.

– Что это тебе вздумалось, Дан? Я думала, у тебя и так полно горячих подружек, которые приносят тебе удачу!

– Ты смеешься надо мной. Черт! Я опять проиграю!

– Может, выпьешь с нами? – предложил я.

Я надеялся на всесильную способность околдовывать, присущую Сьюзан, и заказал шампанское.

– За старых врагов и новых друзей, – провозгласил я тост.

– Да будет так! – подхватила Сьюзан.

– Аминь, – отозвался Казанова. Он вдруг дотронулся до моего плеча. – Ты стал большим человеком очень быстро.

– Я был шести футов ростом уже в одиннадцать лет, – ответил я.

– Нет, серьезно, я восхищаюсь твоим успехом.

Я кивнул ему с улыбкой.

– А как поживает моя добрая знакомая Хелен?

– Плохо, – ответил я, – как всегда. Для нее все не так и не то.

– Но ты, кажется, все равно доволен тем, как идут дела. У тебя это неплохо получается. И девушки от тебя в восторге. Да и мне ты нравишься.

Я уже слышал такое от него раньше.

– О да, бизнес мне по душе. Я верю в профессионализм и свою профпригодность.

– Это нелегкий труд, правда, Сьюзан?

Казалось, она пропустила замечание мимо ушей.

– Что?

– Я сказал, в модельном бизнесе нелегко быть профессионалом.

– О, воистину так и есть. Приходится не жалеть себя и других.

Казанова рассмеялся и похлопал меня по плечу. Теперь пришла очередь выступить на сцену Сьюзан.

– Знаешь, Данте, ведь Чарли решил сбежать из агентства. Он как раз собирается избавиться от своего положения на втором плане. Он выполняет столько важной работы, что знает о делах больше самой Ротти.

Сьюзан умела очаровывать. Он слушал ее, раскрыв глаза и развесив уши.

– И знаешь, если Чарли не сегодня-завтра откроет новое агентство, половина девушек уйдет с ним.

– Что, правда? – Не так-то легко, оказалось, навязать ему эту выдумку.

– О, я имею в виду, с ним уйдет половина девушек, а другая половина будет им завидовать, потому, что он не возьмет всех. Поверь мне.

– Ты уж прости мне мою прямоту, – заметил Данте, вынув из портсигара сигарету неимоверных размеров, – но чем же Чарли так хорош?

– Ты, как всегда, слишком прямолинеен, милый. Но я считаю, тебя это украшает. Удивлю тебя. – Она тоже взяла сигарету и потянулась к его зажигалке. – Тебе полезно знать кое-что о конкурентах. Чарли…

Она зажгла тонкую трубочку «Данхилл» и загадочно улыбнулась, опустив ресницы и изогнувшись, как змея, греющаяся на стволе дерева в полуденный зной.

– Между прочим, Чарли был школьной звездой, точно как твой друг Билл Клинтон… Это ты дал ему мой номер телефона? Нет? Значит, кто-то другой… Кстати, Чарли курирует большую часть контрактов наших девушек. И для меня он немало постарался. Не знаю, где он этому научился, но с финансами справляется превосходно. У него фотографическая память… – Сьюзан явно начинала преувеличивать, но Казанова проглотил и это. – И вот что… мы бы хотели поговорить о деле…

– Я живу ради дела, – подхватил Казанова. – Ради женщин, – тут же поправился он.

Данте вытащил визитку из кармана и принялся что– то царапать на ней ручкой.

– Я еду в Милан на пару дней. Может, вы заедете ко мне в среду вечером? Там соберутся несколько парней посмотреть на Тайсона. Мы могли бы поболтать, нам ведь есть о чем…

Он подал мне карточку. На ней был написан адрес и время.

– Привет, Сьюзан, ты где?

– Еду в машине, а ты где?

– Я в постели.

– Ты думал обо мне?

– Да, я думал о тебе.

– Я знаю, что это неправда, но мне все равно приятно.

Наши разговоры всегда проходили именно так. В результате я ощущал себя полным идиотом.

– Хотел спросить тебя…

– Это отговорки.

– Нет, серьезно.

– Ты никогда не признаешься.

– Хорошо, скажу тебе правду: я думал, мы будем спать вместе. Так и получилось, но ты сразу заснула…

Послышался глубокий вздох.

– Я считала, ты все понимаешь. Это совсем не то, чего я хотела.

– Понятно. Ты просто имела в виду символические отношения.

– Не можешь дать мне время?

– Могу. Время – это, по-моему, единственное, что я могу тебе дать.

– Не говори так, ты мне действительно нравишься.

Я терпеть не мог этот стиль разговора, он изводил меня двусмысленностью и неопределенностью.

– Да, но все-таки лучше иметь хоть что-то, чем не иметь ничего.

Она опять вздохнула.

– Так что это был за важный вопрос?

– Насчет Казановы…

– Опять… О нем ты думаешь больше, чем обо мне.

– Когда ты жила с ним, где он хранил все ценности?

– Ты имеешь в виду кокаин?

– Можно и так сказать… но вообще я имел в виду и его бумаги… или, может быть, фотографии, материалы, предметы искусства…

– Тебя интересует, где он хранил компромат?

– Да.

– На винчестере в запароленных файлах. Он никого к нему не подпускал. А хранил его в сейфе. Я там держала бриллианты, но все это было в другой жизни. Код я не знаю. К тому же он его меняет периодически. А зачем тебе? Неужели боишься, что у него твои фото в костюме игрока команды Йеля?

Я рассмеялся.

– Серьезно… скажи, кто-то опасается компромата?

– Да, пожалуй.

– Но он очень тщательно все прячет. Что ты собираешься делать? Взломать охранную систему компьютера?

– Я над этим думаю. Может, ломать не придется. Я что-нибудь изобрету.

– Они могут быть в сейфе. Не знаю, может, он хранит их в белье, там же, где держит всякую порнографию.

– Он ее скрывает?

– Чарли, даже Данте не настолько сумасшедший, чтобы полагать, будто человек не должен стыдиться того, что читает «Хастлер». Вот ты где бы держал эти журналы? На чайном столике?

– Я не читаю порнографию.

– Брось, все мужчины ее читают.

– Мне хватает итальянского «Вог».

– Неужели он такой пикантный? Надеюсь, ты не собираешься устраивать кражу со взломом?

– А ты думаешь, у меня получилось бы?

– У тебя все может получиться, если всерьез возьмешься за дело.

– А в его доме бывает кто-нибудь, когда хозяин отсутствует? Может, домработница?

– Она не живет там. Это его дом для оргий, дорогуша, для секса, наркотиков и вечеринок. У Данте дурной вкус, но с домработницей он точно не спит. Она выглядит как девушка из фэт-шоу. Чем еще могу помочь?

– А что насчет приглашения?

– Я думала, ты забыл. Вернусь в пятницу утром. Скажи, ты что-нибудь слышал про Боба Небраску?

– Нет, а что?

– Он умер.

Что она такое сказала?

– Ты меня слушаешь, Чарли?

– Да, что случилось?

– Странное. Он погиб от схода лавины на съемках рекламы «Мальборо». В перерыве поехал верхом пообедать и сорвался в пропасть. Не знаю, может, выстрелил из ружья, и это спровоцировало обвал. Представляешь? Два часа его откапывали. Так жалко, он был славный…

– Да, славный…

– Все нормально, Чарли?

– Да. Извини, он был моим другом.

– Понимаю. Не сомневаюсь, он сам выбрал такую… дорогу.

– Я тоже так думаю.

Я решил подготовиться к сражению заранее.

У моего приятеля Джамала был «ламборгини-диабло», точно такой же, как у Казановы. Я позвонил ему и попросил одолжить мне машину.

– Друг, ты знаешь, сколько она стоит? – спросил он.

– Думаю, столько у меня нет…

Он рассмеялся:

– О'кей. Можешь взять. Собираешься поездить по дорогим магазинам?

– Вроде того. Так я могу брать?

– Ты до сих пор наш ниггер? Тогда бери!

– Я белый негр.

– Ага!

Я надел свой лучший прикид, предназначенный для ночных клубов, – черные джинсы, черную рубашку и черную кепку – и на «ламборгини» подкатил к дому Казановы в Уэстчестере. Чего ради? Что еще мне нужно было от него? Хороший вопрос!

Я сам не знал ответа. Просто верил, что смогу придумать что-нибудь, что поможет мне победить. Что-нибудь связанное с Карой, Сьюзан или Китген. Какие-нибудь опасные материалы, которые могут испортить им жизнь, – нелегальная съемка, компромат, расписки или что-то в этом роде…

Со времени взлома его ноутбука я помнил, что паролем было слово «модель». Сомнительно, что он поменял его.

Обнесенный высокой изгородью, увитой зеленью, дом не был виден с улицы. Я подкатил к подъездной аллее и позвонил, чтобы охрана открыла ворота. Но ответа не последовало. Я набрал код на буквенных кнопках: «Модель». Он не сработал. Тогда я набрал «Модель-1», и ворота распахнулись.

Дом Казановы, оформленный в среднеземноморском стиле, был пуст. Все его обитатели находились во Флориде. На заднем дворе радовал глаз зеленый, аккуратно подстриженный газон и экзотические орхидеи и пальмы. Чуть дальше находились бассейн и домик для отдыха. Вокруг бассейна горели несколько фонарей, но было ясно, что там никого нет.

Обтянутая темной кожей дверь была заперта. Я отыскал поднимающуюся раму в ванной комнате и решил влезть в окно, несмотря на то что одет был в слишком дорогие вещи и вовсе не рассчитывал на то, что придется проникнуть в дом криминальным путем. Стоило ли пускаться в эту авантюру?

И я решился. Сразу же за ванной находилась кухня. Я включил свет и прошел дальше. У меня вдруг возникло ощущение, что дом не оставлен хозяином, как это бывает, когда уходишь надолго, а скорее походил на помещение, из которого только что вышли на пару минут. Я открыл незапертую дверь и крикнул:

– Привет!

Никто не ответил.

– Привет, Данте.

Я решил пройтись по дому и осмотреться. Выглядел он действительно как место для кислотных вечеринок. Стиль интерьера был смешанный – версальский, лас-вегасский: мебель, обтянутая кожей, стекло и хромированные поверхности. Стены были увешаны картинами из коллекции Данте, о которой он говорил несколько раз, предлагая невзначай полюбоваться ею. Я удивлялся его страсти к коллекционированию, потому что Казанова не выглядел как человек, всерьез интересующийся искусством. И скорее всего картины, за которые он отваливал немалые суммы, никогда не стоили тех денег, что он готов был заплатить. Эта странная коллекция состояла из реалистических морских пейзажей, изображений яхты «Инферно» и его персонального джета. Имелись тут и редкие портреты художников и антикварные фотографии моделей, произведения Олденбурга, Аллена Джонса и Джеффа Кунса.

Среди работ Кунса были любопытные китчи-дельфин, который превращался в стручок гороха, софа в виде «кадиллака», журнальный столик, сделанный из крыльев самолета времен Второй мировой, и какой-то фантасмагорический зверь, напоминающий средневековых чудовищ и мутантов. Был там и портрет Энди Уорхола в постимпрессионистском стиле.

Как всегда и во всех местах, где обитал Казанова, одна из стен была отведена под гигантский телевизионный экран. Зато окна и арки в этом помещении были выполнены в винтажном стиле – высокие, стрельчатые, стилизованные под Средневековье. Стены в телевизионной комнате пестрели огромными, в золотых рамах, фотографиями обнаженных моделей из агентства Казановы, сделанными выдающимися фотографами. Я никогда не слышал, чтобы Сьюзан соглашалась сниматься голой, но там было несколько ее снимков на черном песке пляжа. Я испытывал стыд, глядя на них. Были там и еще несколько фотографий, все в полный рост, включая фото Кары, Зули и Юшки. Вся супертроица «Мейджор» «была в сборе». Но что меня поразило еще сильнее – манекены этих четырех моделей, которые, видимо, Данте всякий раз по-новому наряжал для предстоящей вечеринки.