«Надо!» — без слов молили искрящиеся любопытством зеленые глаза.

— Короче говоря, один наш общий знакомый решил продвинуться по политической лестнице, — Блэк вновь стрельнул тревожными глазами по сторонам. — Нанял парочку телохранителей, себе и жене, черт знает, зачем. Для солидности. Впрочем, у богатых свои причуды. К жене приставил Долохова, дурак. Ты его вообще видел, Поттер? — неожиданно спросил он, ухмыляясь.

— Кого, Долохова? Нет, — покачал головой Гарри.

— Красивый мужик. Но бабник страшный, — поцокал языком доктор. — Таким только в телохранители наниматься к скучающим дамам… Короче, кувыркался Антонин с этой бабенкой… Дом у гребаного политика большой, и вроде уж спрятались горе-любовники в самых дальних комнатах. Откуда там Петтигрю взялся, непонятно. Видно, ему была назначена встреча, охранник впустил, а Крыса и рада по комнатам шнырять… Короче говоря, застукал чужую жену в процессе охраны тела. Так вот ведь гад, нет, чтоб уйти культурненько, тут же принялся шантажировать обоих, есть же такие подлецы, так и ищут, на чем руки нагреть… Долохов хотел было Крысу по стенке размазать, а красотка начала истерить, что, мол, заплатит сколько надо, лишь бы молчал. Ну, сукин сын согласился, но как только повернулся к ним спиной, дамочка, не будь дура, пистолетик из косметички выхватила и пальнула в Крысу.

Гарри слушал рассказ, разинув рот и вытаращив глаза.

— И что? — обмирая от любопытства, спросил он.

— И промазала, — с досадой сказал Сириус. — Подстрелила дверной косяк. Долохов у нее тут же пистолет из рук вырвал, Петтигрю развернулся с перекошенной харей — у Антонина оружие. Крыса всполошилась, и шасть — за дверь.

— То есть, Петтигрю решил, что это Долохов в него стрелял? — прошептал Гарри, взволнованно блестя глазами.

— Именно. Ну и отомстил, сучий сын. На какой-то светской попойке у русских, приоделся официантом, оружие с глушителем под полотенце припрятал, подносом прикрыл… Думали, пробка от шампанского выстрелила, — Сириус помолчал, раздумывая, рассказывать дальше или нет.

Более благодарного слушателя трудно было себе представить: Гарри так и лучился любопытством.

— В крысиной норе… То бишь в комнате у Петтигрю, есть коробка с пасторскими книжонками, — продолжил Блэк. — Я позвонил куда надо, анонимно… Предложил проверить, какое благословение и какого калибра лежит на дне коробки, завернутое в полотнище «Жив Господь», — злорадно ухмыльнулся он.

— Вот это да! — потрясенно пробормотал Гарри, проникаясь безмерным уважением к любителю-детективу. Повинуясь неведомому порыву, он протянул руку и поправил несвежую белую бабочку на худой шее доктора.

На лицо Блэка нашла тень беспокойства.

— Кое-что меня насторожило, — задумчиво сказал он. — Фраза, произнесенная по телефону следователем.

Гарри округлил глаза.

— Какая еще фраза?

— Следак ляпнул: «Вы же УЖЕ ЗВОНИЛИ нам! Ваш звонок зафиксирован», — Блэк беспокойно обернулся, и, не обнаружив ничего подозрительного, продолжил: — Может, я и пью, но не до потери памяти! Я им не звонил! Кто-то ушлый уже сообщил, что Петтигрю держит у себя оружие! Меня опередили, — прошептал он. — Знать бы, кто.

— Откуда вы звонили? С мобильного? — спросил Гарри.

— Что я, идиот, по-твоему? Из клиники звонил, с таксофона. Я тут уже не работаю, в конце концов.

Гарри стоял, привалившись к стене, пытаясь переварить услышанное. Внезапно он схватил доктора за руку и взволнованно уставился в глаза, осененный догадкой.

— Вы сказали, наш общий знакомый… Его жена… Кто?

Голубые глаза Сириуса насмешливо сощурились.

— Нарцисса Малфой, — негромко ответил он.

* * *

Когда-то Гарри, не так давно приехавший в столицу, по наивности полагал, что галерея Хэйса — что-то вроде художественного музея. Как выяснилось позже, он глубоко заблуждался. Галерея представляла собой торговый центр, шумный, бурный и яркий, напоминающий портовый рынок, что, впрочем, недалеко ушло от истины: когда-то, когда самого Гарри еще не было на свете, к приютившимся у берегов Темзы складам Хэйса причаливали корабли, груженные заморским чаем, кофе и специями. Сейчас галерея мало чем напоминала о кораблях и приключениях — под строгими шестиэтажными зданиями, объединенными стеклянным перекрытием, равнодушно-урбанистично сверкали огнями рестораны, призывно сияли неоном небольшие магазинчики и подмигивали мелкими светильниками лавки, где Гарри намеревался купить подарки родственникам. Галерея Хэйса располагалась рядом с клиникой, и Гарри пару раз повезло пообедать здесь с Северусом: дорогой друг на дух не переносил столовую Лондон Бридж.

По доброте душевной профессор Люпин отпустил его раньше, чем явился Хагрид, предупредив, что вожделенная галерея закрывается, и он уже навряд ли успеет посетить хорошие и недорогие магазины. Увы, как Гарри ни торопился, поспел аккурат к самому закрытию: в проклятой галерее призывно светились лишь вывески ресторанов и кафе и брызгали остаточным неоном несколько захудалых лавчонок. Расстроенный до глубины души, Гарри уныло бродил от одного закрывающегося магазина к другому, тщетно пытаясь обнаружить подобие подарка для тети и дяди. Как назло, все, что попадалось ему на глаза, хотелось купить для Северуса, и ни для кого другого: костюмы, туфли, рубашки, галстуки, портмоне, альбомы и репродукции картин, причудливые морские раковины и камни, подсвечники, тапки, носовые платки, носки и полотенца, — казалось, засыпающая галерея Хэйса раскинула свои прощальные дары исключительно для Северуса Снейпа, а вовсе не для семейства Дурслей.

В одной из незапертых лавок Гарри повезло больше: на прилавках красовалось множество сувениров и разных полезных для дома вещиц, вроде тонкой работы ситечек для чайника, изящных двузубых вилочек, прихотливых салфетниц и расписных керамических подставок под горячие блюда. Гарри выбрал маленький серебряный стаканчик для дяди Вернона и хитромудрый складной нож для кузена Дадли. Осталось самое страшное: найти подарок для тетки. Тётя Петунья никогда не одобряла подарки племянника: все, что он пытался преподнести любимой родственнице, воспринималось в штыки. Гарри тщетно клеил бумажные кораблики и рисовал открытки в подарок тетке — тем временем кузен Дадли мастерил с отцом трехпалубные фанерные корабли и дарил матери самодельные рамы для фотографий. Гарри покупал в лавке конфеты и вновь терпел фиаско — Дадли с очередной подругой ухитрялся испечь для матери всамделишный торт. Гарри приносил луговые цветы, и это вновь выглядело печально и убого — оказывалось, дорогой кузен полгода растил для матери орхидею в школьной теплице. Самым обидным было то, что каждый раз тетя презрительно фыркала, разглядывая подарок племянника, и неизменно сообщала, «А Дадличка подарил мне…» — и гордо перечисляла дары сына. Размышляя, как в очередной раз не оказаться на обочине в плане покупки подарков, Гарри остановился у полок с восточными диковинками: тетка любила индийские украшения, ароматы и заморские сувениры.

К счастью, на сей раз судьба была к нему благосклонна: нашлось нечто, что несомненно должно было порадовать самую строптивую тетю. Через минуту Гарри, довольный удачным выбором, пристроился у кассы, трепетно прижимая к груди расписанного розами керамического слона. Тетя Петунья собрала внушительную коллекцию: каминную полку украшала дюжина понурых, трубящих, сидящих, лежащих, навьюченных и свободных, как ветер, слонов. Гарри справедливо решил, что нежно-розовый фарфоровый слон составит теткиному стаду отличную компанию.

— Мистер Поттер, — раздался за его спиной мягкий вкрадчивый голос. Гарри испуганно дернулся и едва не выронил из рук фарфоровую безделушку.

За его спиной, придерживая двумя пальцами бутылку «Дом Периньон», возвышался господин Люциус Малфой. Сегодня он был одет весьма просто: в ослепительно-белой свежайшей рубашке без пиджака и светло-серых брюках. Но то ли рубашка была не вполне обыкновенной, то ли господин трансплантолог умел носить любую тряпку, как королевскую мантию, — выглядел он сногсшибательно, с точки зрения Гарри.

— Добрый вечер, — смутился юноша, окидывая быстрым взглядом подтянутую фигуру блондина.

Красивые изогнутые губы мистера Малфоя вдруг задрожали. Он вперил взгляд в фарфорового слоника, которого Гарри прижимал к груди. Лицо трансплантолога исказила гримаса неподдельного смеха.

— Позвольте, мистер Поттер, но это… Это подарок Северусу? — спросил он, часто моргая светлыми ресницами.

Гарри залился жарким румянцем и мысленно возжелал мгновенно провалиться куда-нибудь к дьяволам в Марианскую впадину: Люциус даже не иронизировал, очевидно, он был сражен наповал фарфоровым слоном.

— Нет, это сувенир для моей тёти, — выдавил Гарри, едва живой от стыда. Определенно, с мистером Малфоем ему не везло, перед ним он методично выставлял себя идиотом.

Люциус Малфой кончиками пальцев смахнул с глаз навернувшуюся слезу.

— Как жаль. Я было подумал, это для Се… — он на секунду прикрыл лицо ладонью, сдерживая смех. — Простите, мистер Поттер.

Гарри некстати подумал о красивых пальцах, только что прикрывавших смеющиеся глаза и вздрогнул, почувствовав, как сдвинулась под рукой лента для укладки товаров: они приближались к кассе. Господин трансплантолог небрежно бросил на ленту шампанское. Гарри стыдливо пристроил свой стаканчик, складной нож и безобразного слона.

— Вы едете к родственникам? — миролюбиво спросил мистер Малфой.

— Да, сэр, — все еще краснея, сказал Гарри. — Не смейтесь над слоном. Тетя собирает коллекцию. Я знаю, слон уродливый, — буркнул он.

— О, Гарри, — неожиданно мягко сказал Малфой. — Нда… Слон… таки невероятно уродлив, — сказал он и вдруг зашелся тонким нервным смехом.

Гарри неожиданно для себя самого расхохотался так, что по щекам потекли слезы. Между Северусом и Люциусом было что-то общее, чему он сейчас не мог найти определения.

— Мистер Малфой, не издевайтесь, — простонал он, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

Господин трасплантолог вздохнул.

— Всё же вы не безнадежны, мистер Поттер. Раз уж вас не покинуло чувство юмора… Это хорошо, — благожелательно сказал он, подкатывая свою бутылку к ползущим по ленте сувенирам Гарри.

Гарри украдкой посмотрел на мистера Малфоя, смущенно улыбнулся и отвел взгляд. Его очередь в кассу подошла, и, пугаясь собственной расточительности, Гарри сунул кассирше кредитку: подарки дорогим родственникам обошлись без малого в двести фунтов.

Люциус Малфой наклонился к нему так близко, что обжег дыханием кожу за ухом.

— У вас найдется для меня минута, мистер Поттер? — прошептал он.

Гарри одновременно опалило огнем и охладило льдом.

— Для чего, мистер Малфой? — полыхая стыдливым жаром, спросил он.

— Поговорить. О Драко и его девочке по имени Гермиона, — невозмутимо сказал трансплантолог, небрежно бросая кассирше кредитку вслед за Гарри. — Мой сын такого же возраста, как вы, и может быть, с вашей помощью я смогу понять… — скользящим движением он забрал у кассирши свою бутылку шампанского и бросил в карман рубашки кредитку. — Э-э… понять, что происходит.

Гарри внутренне похолодел: что можно, а что нельзя рассказывать мистеру Малфою о Драко и Гермионе, он не знал.

— Я бы с удовольствием поговорил с вами, сэр, — вежливо сказал он, — но я боюсь опоздать на поезд. Мне нужно успеть на вокзал, мистер Малфой. Я еду в пригород.

— Я вас отвезу, какие проблемы? — заискрился ответной вежливостью Малфой. — Или вы на такси? — он эффектно отбросил в сторону копну светлых как лен волос.

— Нет, я думал ехать на автобусе, — растерялся Гарри.

Прихватив нехитрые покупки, они вышли из галереи и вдохнули полной грудью пьянящий июльский воздух. На Лондон неумолимо накатывал теплый душный вечер, сдобренный приглушенной музыкой забегаловок и ароматами близлежащих кофеен. В лицо пахнуло влажностью реки.

— Едем, — безапелляционным тоном сказал Люциус Малфой. — Мы вас отвезем, мистер Поттер.

Гарри не успел спросить, кто такие «мы», но это быстро прояснилось — от белого Ягуара, припаркованного у входа в галерею, отделилась знакомая фигура, ладная и вместе с тем мужественная: у машины отирался красавец Юрген Вебер. В свете уличных фонарей он казался фантастически хорош, светлые вьющиеся волосы сияли, синие глаза сверкали особым блеском, кожа светилась, как фарфор китайского слона, только что купленного Гарри.

— Мистер Малфой, спасибо, не надо, я и сам доеду, — Гарри улыбнулся и робко махнул рукой красавцу-анестезиологу.

Господин трансплантолог нахмурился.

— Мистер Поттер, мне не сложно помочь. Хотите, позвоним Северусу, думаете, он будет возражать? — он извлек из кармана брюк небольшой плоский телефон.

Гарри доверительно коснулся рукава его белоснежной рубашки.

— Что вы, сэр, — торопливо сказал он. — Не стоит звонить. Я и сам… — он вдруг нахмурился, вспомнив просьбу Северуса купить телефон. — Если вас не затруднит, сэр, позвоните ему, а я побегу на автобус, потому что уже начало девятого, мне надо успеть на вокзал и…