Раздражавшая раньше мысль о том, что он для Северуса как ребенок, вдруг наполнила его таким теплом, что глаза обожгло острыми и сладкими слезами.

«Где ты, Северус?» — невесело подумал он и тут же сообразил, что пока он, Гарри, лихо портит жизнь человеку с хронической сердечной недостаточностью, дорогой друг пытается достать для несчастного донорское сердце. Возвысившийся голос пастора Риддла вырвал его из оцепенения, помешав угрызаться совестью.

— Я не буду более касаться политических предпочтений, возлюбленные мои, — говорил между тем Риддл. — Это вопрос свободного выбора. Хочу лишь напомнить, что выбор мы делаем каждый день, Армагеддон — в наших умах и сердцах. Каждый божий день, — проникновенно и весьма убедительно вещал пастор. — Мы можем выбирать даже мысли, от нас зависит, поддаться ли мрачным размышлениям или наполниться позитивом.

«Иногда он дело говорит», — подумал Гарри, хмуро поглядывая на красные лампочки заряженных дымогенераторов и безуспешно пытаясь наполниться позитивом.

Несколько выбитый из колеи эскападой Бога Авраама, Исаака и Иакова, пастор Риддл вновь захватил рассеявшееся было внимание аудитории. До Гарри доносились восхищенные выкрики и топот ног — на перекрытии оркестровой ямы были установлены дополнительные кресла.

— Да будет Дух Святой вашим мудрым руководителем в вопросе выбора, ибо не всегда знаем, что для нас добро, а что зло. Давайте склоним наши головы в молитве и призовем Духа Святого, чтобы наполнил Своим присутствием зал, коснулся каждого из нас и подсказал правильный выбор во благо Британии, — торжественно произнес Риддл.

«Пора!» — сообразил Гарри, уже потерявший надежду дождаться разглагольствований о Духе.

С внезапно зачастившим сердцем он щелкнул кнопкой запуска одной, затем другой дымомашины, убедился, что процесс нагревания запущен, и бросился в трюм: предстояло еще одно рискованное безобразие.

В центре трюма возвышалась металлическая конструкция, способная вращаться вокруг своей оси. Ее верхняя часть с круглым деревянным настилом монтировалась в плоскость сцены. Пастор Дамблдор никогда не прибегал к театральным эффектам, и Гарри не знал, сработает ли затянутый паутиной электропривод: монтажным поворотным кругом не пользовались целую вечность. Не похоже было, чтобы к старым трюкам приобщался и пастор Риддл.

Впрочем, предаваться размышлениям, сработает или нет, было некогда: дымогенераторы прогревались не более пяти минут, и следовало скорей уносить ноги. Сильным рывком Гарри дернул пусковой рычаг. Раздался легкий скрежет над головой, и в трюм хлынул круглый сноп сияющих лучей прожекторов, расширяясь и заполняя светом пыльные углы.

Сердце едва не выпрыгнуло у Гарри из груди. В трюм, вращаясь и осыпаясь красными лепестками, погружался увитый розами крест. Не чувствуя ног под собой, юный саботажник бросился бежать.

* * *

Скрестив руки на груди, пытаясь скрыть охватившую его дрожь, ашер Поттер топтался в проходе между креслами амфитеатра, со страхом ожидая развязки. Как отреагировали прихожане и пастор на погружение креста в преисподнюю, было неведомо: к моменту, когда Гарри вновь занял позицию наблюдателя, в зале активно шло прославление Духа. Не сломленный потерей христианского символа, пастор мерил шагами сцену и бормотал молитвы. В центре площадки зияла круглая дыра. Прихожане активно подпевали хору:

— Прикоснись ко мне, Дух Святой,

Благодатью своею покрой,

Без тебя не прожить мне ни дня,

Дыханием Творца наполни меня...

Внезапно первые ряды прихожан пришли в подозрительное волнение, почуяв Дыхание Творца. Раздались отдельные выкрики, толпа заволновалась.

— Дух Святой, приди! — выкрикнул пастор, красиво вскинув руки вверх.

Дух не замедлил с появлением. Нижние ряды кресел окутали клубы легких белых облаков, вызвав в народе божьем прилив нездорового оживления. Гарри потянул носом, ожидая, когда же Дыхание Творца дойдет и до амфитеатра.

Не прошло и пары минут, как Дух Святой коснулся всех в зале. Как водится, дела Господни оказались неисповедимы: Дух попахивал скунсом.

В первых рядах партера поднялась настоящая паника. Народ божий безуспешно пытался покинуть зловонную Мегидду. Кто-то валился с ног, упившись силой Духа. Гарри обеспокоенно всматривался в толчею: в каких концентрациях опасен меркаптан, он не знал.

Сила Духа Святого была налицо: даже стоящих в амфитеатре понемногу охватывали рвотные спазмы. По боковому проходу, работая локтями, несся отряд ашеров во главе с исчезнувшим было Петтигрю.

— ВОТ ОН, ДУХ ДЕЛ ВАШИХ, ТОМ РИДДЛ, ПИТЕР ПЕТТИГРЮ, — прогремел с небес обличающий Глас Божий.

Гарри облегченно вздохнул: неуловимый доктор-детектив безнаказанно вершил свое сомнительное правосудие.

Пастор Риддл попытался что-то крикнуть, но, едва не удушившись подкатившей к горлу рвотой, уткнулся лицом в платок.

— Дух Свято-ой, ничто не сравнится с Тобо-ой, — пропел солист хора, отвел от искривленных отвращением губ микрофон и тихо блеванул на свои ботинки.

Внезапно скунсовые пары начали рассеиваться: очевидно, добравшиеся до подвала ашеры отключили зловонные дымогенераторы. За спиной Риддла, красиво вращаясь и опадая розовыми бутонами, вновь подымался крест, вернее, скелет оного, представляющий собой непрезентабельный проволочный каркас, кое-где прикрытый остаточными розами.

Давясь в проходах, перепрыгивая через кресла, народ божий рвался к выходу.

— Остановитесь, братья и сестры! — выкрикнул вновь обретший голос пастор. — Разве вы не видите, это работа негодяев, желающих осквернить церковь! Это святотатство!

Гарри попеременно краснел и бледнел, ощущая себя святотатцем-осквернителем.

— Трусы! — крикнул пастор, клокоча яростью. — Вместо того, чтобы защитить церковь божию, вы трусливо уносите ноги, испугавшись миазмов и голоса глупца! Сейчас негодные шутники будут пойманы, и я своими руками выволоку их на эту сцену, чтобы вы судили их народным судом!

Ноги юного саботажника подкосились от ужаса.

«Бежать», — тревожной искрой взметнулась мысль, но юноша продолжал стоять, оцепенев от страха, не подозревая, что со стороны выглядит мужественным ашером, не сломленным зловонным Духом. Гарри безуспешно пытался отыскать взглядом Драко, но в давке уже невозможно было понять, где какой ряд.

— Господь проверяет ваши сердца, — кричал не сломленный духом пастор, уже задыхаясь и кашляя: чадящее кадило скунса подорвало силу его голоса. — Нет покоя сатане и слугам его, чем сильнее церковь, тем коварней враг! Объединим наши усилия в борьбе против осквернителей! Не сломимся, не отступим трусливо! Где ваше христианское достоинство, братья и сестры?

Зажигающая речь американского лидера коснулась сердец прихожан. Отток верующих замедлился, несмотря на стойкий запах разлагающейся тухлятины, порожденный пакостным меркаптаном.

— Докажем, что мы — достойны! — удовлетворенно выкрикнул пламенный проповедник, ощутив поддержку не покинувшей его паствы.

Внезапно занавес за спиной Риддла озарился прямоугольником света. По светлой ширме задника сцены заскользили кадры кинофильма. Увы, в киноаппаратной, похоже, засел сам дьявол, посылая на ширму лучи воистину сатанинского непотребства.

Оскверняя последние крупицы достоинства верующих, игривая монашка, приподняв полы рясы, подставляла сочные ягодицы разнузданному викарию, задравшему сутану до подбородка. Негодный священник на экране похабно потрясал дьявольских размеров членом, освящая монашку разлетающимися брызгами Отчего благословения.

Крики детей божьих возвестили об окончательном и бесповоротном наступлении апокалипсиса.

Несмотря на то, что сцена была освещена прожекторами и изображение основательно поблекло, акт осквернения был налицо, хуже того, на лице лидера харизматов. Часть пакостных картин скользили и по белому костюму пастора Риддла, попавшему в дьявольский луч.

— ХА-ХА-ХА, — ужасающе хохотнул Божий Глас.

Гарри затрясся в приступе нервного беззвучного хохота: так омерзительно не смеялся даже злодейский Санта из мультфильма.

— Вызывайте полицию! — прохрипел Риддл.

По белой пасторской манишке нежно скользнуло изображение лобковых волос викария.

Несмотря на то, что насмешник-сатана воспользовался скромным лекционным проектором вместо мощного пленочного, не рассмотреть творящееся на сцене беззаконие мог разве что слепой.

Народ божий разделился на два лагеря. Большая часть зажмурились, бормоча молитвы и взывая к помощи Отца, в то время как некоторые откровенно пялились на экран, застыв в проходах. Ни те, ни другие не стремились связаться с полицией.

Гарри показалось, что в бельэтаже мелькнула черная бандана его подельника, и он облегченно вздохнул: очевидно, Драко вовремя скрылся из киноаппаратной.

Глазеть по сторонам было некогда. Пробравшись между поредевшей толпой прихожан, ашер Поттер направился в сторону служебного коридора, мысленно уповая на то, что доктор Блэк удовлетворится делом рук своих и не станет прибегать к заключительной части программы — снисхождению мокрых ангельских перьев. В конце концов, проповедь была сорвана, и акт мщения можно было считать свершившимся.

Связываться с перьями Гарри боялся больше всего: чтобы взобраться наверх, где проказничал доктор-детектив, ему надо было пройти через свою бывшую каморку. Лжеашер, обливаясь холодным потом и поминутно оглядываясь по сторонам, устремился вверх по лестнице.

Дверь каморки была приотворена. Замирая от страха, юный саботажник сунул в щель кончик любопытного носа. На его счастье, крысиная нора была пуста. Стараясь не скрипеть рассохшимися половицами, Гарри на цыпочках прокрался через пропахшую пивом каморку и юркнул в некогда заколоченный проход техэтажа. Похоже, что вовремя: по металлу пожарной лестницы уже грохотали чьи-то дружные шаги. Техэтаж был незнаком Гарри, и юноша стоял, прижавшись к деревянной балке, пытаясь сориентироваться в полутьме.

В каморке раздался топот нескольких пар ног и какой-то стук — что-то бросали на пол.

— Ставьте сюда, — Гарри услышал отрывистый голос Петтигрю и прижал руку к груди, пытаясь унять отчаянно заколотившееся сердце. — Брезентом прикройте, черти!

Раздались звуки непонятной возни. Пересилив страх, Гарри подкрался к дверной щели и глянул внутрь каморки. Взмыленные от беготни ашеры набрасывали брезентовое полотнище на корзины для пожертвований.

— Всё, свободны, — рявкнул Петтигрю. — Продолжайте поиски. Я прошвырнусь по техэтажу. Не пойму, как эта сука пробралась под перекрытие сцены.

Гарри заметался в полумраке. Обнаружив штабеля мешков с ангельскими перьями, сваленными в нескольких ярдах от двери, юный саботажник забился за наваленную кучу и притих, стараясь не выдать себя ни единым вздохом.

Внезапно послышался резкий щелчок замка. Юноша с ужасом понял, что путь к отступлению отрезан — Крыса закупорила нору.

В следующее мгновение дверь скрипнула, и до Гарри донеслись грузные шаги Петтигрю и его тяжелое дыхание. Юный аферист в панике оглянулся по сторонам — кроме кучки мешков, скрыться было негде: пространство техэтажа представляло собой пустое помещение с вентилятором и обломками старых декораций, за которыми нельзя было спрятаться. Проклиная день, когда родился, Гарри ввинтился между пыльными мешками и затих, прислушиваясь к бешеному стуку отбойного молотка в собственной груди.

Петтигрю обошел помещение, матерясь под нос, покружил вокруг мешков и пнул один из них ногой. Погребенный под ангельской тарой Гарри приготовился встретить смерть в неравном бою. К его удивлению, Петтигрю так и не заметил скорчившегося херувима среди мешков и, ругнувшись сквозь зубы, поспешно удалился в каморку.

С минуту Гарри сидел под прикрытием ангельских перьев, не смея высунуть нос, прислушиваясь к доносящемуся со сцены прославлению и грохоту пластиковых корзин в каморке. Не выдержав, он осторожно встал и, подкравшись к дверной щели, замер, удивленный: Петтигрю вытряхивал из корзин смятые купюры и поспешно набивал ими большую спортивную сумку, очевидно, торопясь донести выручку до Господа.

Внезапно на плечо Гарри легла тяжелая мужская ладонь. Сердце несчастного ухнуло вниз и застряло в солнечном сплетении.

— Это я, — прошептал на ухо голос Блэка.

Гарри только стучал зубами и таращил глаза, пытаясь прийти в себя от испуга: так тихо подкрасться не смог бы и Северус.

— Где ты был? — прошептал Гарри. — Тут негде спрятаться.

— Колосники, — дохнул ему в ухо Блэк, кивнув головой в сторону светящейся щели: под техэтажом располагались продольные балки с блоками для смены декораций.

Гарри вытаращил глаза. Все это время безумный доктор ползал по решетчатому настилу над головой пастора Риддла!

— Вздумал смыться с выручкой, — прошипел Блэк, разглядывая в щель воюющего с очередной корзиной Петтигрю. — Ну уж нет!

Расширившимися от страха и восхищения глазами Гарри увидел, как Блэк извлек из кармана платок и пузырек с какой-то жидкостью.