— Ой-ой-ой, — неожиданно расхохотался Дамблдор. — Сколько пафоса! Ах, какого ученика я потерял, — зацокал языком он. — Как ты быстро перенял взгляды своего циничного безбожника!

— Это МОИ взгляды, сэр! — негодующе сверкая глазами, выкрикнул Гарри.

— Успокойся, мой мальчик, — благодушно сказал пастор, сгребая горсть цукатов и ловко отправляя их в заросли бороды. — Я не настроен сейчас спорить с тобой. По мне, скверна остается скверной, а блуд блудом, какими бы красивыми словами их не прикрывали… И я не отрекусь от того, что сказал тебе. Не будешь сильным — погибнешь.

— Я сильней, чем вы думаете, сэр. Даже сейчас… я чувствую в себе то, чего никогда не знал раньше. Пока я способен думать сам, никто не сломает меня. Человек сам выбирает, быть ему себе хозяином, или покориться чужим идеям. Когда-то вы научили меня ловко обманывать самого себя, но я знаю, что вы не со зла, сэр, вы просто делились со мной своим пониманием жизни. Я буду честным с самим собой. Меня никто не загонит в клетку, где я жил прежде. И больше никто не заставит меня изменить себе самому. Знаете, сэр, я буду врачом, это то, что я хочу делать для людей, настоящее дело, не болтовня, не забиванье мозгов душеспасительными сказками!

Альбус Дамблдор слушал горячую речь Гарри, склонив голову на бок и поглаживая бороду.

— Эх, повезло докторишке! — с непонятной улыбкой сказал он, разглядывая порозовевшего от волнения юношу.

— Да перестаньте вы!.. — возмутился Гарри.

— Шучу, — проворчал Дамблдор и вдруг спохватился: — Вот уж и склероз не заставил себя долго ждать! Совершенно забыл, у тебя ведь день рожденья, мой мальчик! Я и подарок прихватил, — пастор полез в свой саквояж, и, как Санта Клаус, извлек коробку леденцов и завернутый в бумагу прямоугольник.

— О-о, спасибо, сэр, — Гарри мгновенно растерял свой взрослый запал и с детским любопытством зашуршал оберткой.

— Картина Геллерта, — пастор проворно подобрал с подноса остатки цукатов.

Рука Гарри замерла.

— Бесы? — с подозрением спросил он.

Дамблдор махнул рукой.

— Как попал ко мне в палату, еще ни одного беса не нарисовал. Птички, цветочки… Старый сентиментальный дурак. И я не лучше, — буркнул он. — Это феникс.

Гарри во все глаза глядел на фантастическую картину: из тьмы, черной, как преисподняя, взвивалась в голубое небо горящая огненно-красная птица, разбрызгивая по полотну фейерверки пылающих искр.

— Вот это да… — восхитился юноша. — Как красиво… Геллерт нарисовал это для меня? Ох, тут надпись… «Не погаснет», — прочитал он.

— Прости старика, он малость не в себе, — кисло сказал пастор. — Не знаю, что не погаснет.

— А я знаю, — тихо сказал Гарри, улыбаясь.

* * *

— Драгоценный мой мистер Поттер, у меня есть для вас еще один подарок, — Северус привычно пригладил его волосы, пытаясь усмирить вздыбленные вихры.

— Сумасшедший мой мистер Снейп, меня уже завалили подарками. Мне за всю жизнь столько не дарили!

— Это нематериальный подарок, — пробормотал Северус. — Я хотел… одним словом, я написал для тебя музыку.

— О-о, правда? — Гарри обнял его за шею. — Я обожаю, когда ты играешь! Будто мои мечты превращаются в звуки… Ой, не могу объяснить.

— Тогда… Иди сюда, Кит.

Северус дохромал до открытого рояля, выудил из лежащей на нем папки нотный лист и установил на пюпитр.

— Сядь со мной, — попросил он и призывно похлопал по вращающемуся табурету, на который уселся сам.

— Мы оба свалимся, мистер Снейп, вот будет громкая музыка! — Гарри осекся под странно серьезным взглядом дорого друга, вздохнул и покорно пристроился у того между колен. — Я тебе мешать буду.

— Не будешь, ты мелкий, — Северус положил подбородок ему на плечо и вздохнул. — Гарри… То, что я написал… это очень личное, — тихо сказал он.

— Разве музыка может быть очень личной? — Гарри недоуменно уставился в листок, испещренный нотами, как иероглифами. Вверху красовалась подпись «Primavera».

— Может. Это не просто пьеса. Это мои мысли… и… мои чувства к тебе, Кит, — слова Северуса потонули в первых аккордах.

Гарри прижался спиной к его груди и уставился на чувственные руки, скользнувшие по клавишам. Даже если бы рояль не издавал ни единого звука, Гарри блаженствовал бы только от ощущения близости Северуса и одного вида его рук.

Мелодия поначалу казалась спокойной. Перед мысленным взором Гарри вновь раскинулось море, но вовсе не то, что он видел раньше. Воображение нарисовало тихий ночной океан под звездами. Приглушенные размеренные аккорды плескались темной водой с едва заметными белыми барашками. В густые мягкие басы вплелась тонкая мелодия одиночества, и в сердце юного слушателя незаметно прокралась печаль.

Он отрешенно закрыл глаза. На черных волнах покачивался фрегат со спущенными парусами, устремивший в звездное небо острые мачты. Гарри тряхнул головой, спугнув странное видение, и вновь уставился на руки, ласкающие клавиши.

Северус заиграл быстрее, и теперь казалось, будто одинокий корабль помчался по темным волнам, распустив паруса и рискуя разбиться.

Внезапно какая-то нота замерла, тонко дрожа. Гарри зажмурился, предчувствуя, что что-то произойдет, вот сейчас, сейчас…

Воображение подбросило ему картину страшного кораблекрушения. Удар о скалу, треск, мрак и…

Неожиданно музыка взорвалась звенящими брызгами света. Мелодия хлынула потоком, фонтанируя и переливаясь всеми оттенками восторга. Гарри удивленно открыл рот и распахнул глаза, уже не видя ни нот, ни рук волшебника-исполнителя, — казалось, взошло солнце, столько восторженного мажора плескалось в каждом звуке.

Ночной океан преобразился в рассветных лучах. Фрегат белел натянувшимися на ветру парусами и подпрыгивал на поющих волнах. На горизонте сиял ослепительный полукруг восходящего солнца. Все сверкало и искрилось, мелодия брызгала и разбегалась за кормой чистыми стремительными потоками. Руки Северуса буквально летали по клавишам, и Гарри вцепился в табурет, чувствуя, что еще секунда, и он продолжит слушанье на полу.

Восторженная бравурная игра постепенно сменилась такой нежной и умиротворяющей, что у Гарри предательски защипало в носу. Мелодия ласкала и обволакивала, и юноша опять прикрыл глаза, но больше не увидел ни моря, ни корабля.

Сейчас перед ним был Северус. Целующий его, разглядывающий со странной нежной грустью, касающийся ладонью лица так благоговейно и бережно, что у Гарри что-то болезненно сжалось внутри.

Он не сразу понял, что Северус его действительно целует, не отрывая от клавиш порхающих пальцев.

Любовь к драгоценному другу вдруг переполнила его так, что стало больно дышать.

Раздался терзающий душу аккорд, нежно затухающий, будто бы тихо уходящий.

Северус неожиданно схватил ладонь Гарри и легонько приложил его палец к клавише. Рояль издал последний, щемящий сердце звук, и смолк.

В глубине инструмента дрожало, замирая, печальное эхо.

— О, черт, что я наделал, — Северус всмотрелся в странно затихшего Гарри. Лицо юного слушателя было мокрым от слез.

— Нет-нет, просто… Ты так играл… Прости, — Гарри шмыгнул носом. — Я представил себе одинокий корабль, ночью, а потом будто настало утро… — он повернулся и прижался мокрой щекой к повязке на груди дорогого друга.

— Ты такой чувствительный, Кит, — растроганно прошептал Северус. — Такие страсти, корабль… Эта штука называется «Весна». Мелодрама, вы уж простите, мистер Поттер, — пробормотал он, утешительно поглаживая его плечи.

— Сейчас вроде бы лето, — вздохнул Гарри, успокаиваясь в кольце обнимающих рук. — Почему «Весна»?

— Ты — моя весна, — сказал Северус.

* * *

Он услышал приглушенный стон и распахнул глаза.

— Северус, что? Тебе больно?

— Нет, нет, спи, Кит.

— Тебе больно! — подскочил Гарри и трясущейся рукой нащупал кнопку ночника.

— Все хорошо, я просто неудачно повернулся, — пробормотал Северус, сощурившись от света. На его лбу блестели капельки пота.

— Это я виноват! Я на тебя навалился! — расстроился Гарри.

— Нет, маленький, просто действие новокаина кончилось. Ложись, Кит, все нормально. Уже не больно.

— Северус! — всхлипнул Гарри. — Я тебе еще и ногу прокусил. Я вообще придурок!

— Мой страстный Волчонок, — Северус пощекотал носом его макушку. — Мне понравилось… с ума схожу, когда вы кусаетесь, мистер Поттер. Руки только не грызите, а то меня в операционную не пустят.

Гарри вздохнул и прижался к его боку, уткнувшись носом в теплое плечо.

— Северус, — прошептал он. — Ты разрешишь мне кататься на Харли?

— На развалюхе Сириуса? Убиться хочешь? — взвился Северус. — Да ты элементарных правил дорожного движения не знаешь! Закончишь курсы вождения, потом сдашь экзамен лично МНЕ, а потом поговорим!

— Зачем еще курсы вождения? Мотоцикл можно и так…

— Нельзя! — разъярился Северус. — На кой тебе мотоцикл? У тебя есть Альфа Ромео.

— Нет у меня никакого Ромео!

— Так будет! — Северус вскочил, доскакал на одной ноге до какого-то ящика и рванул с такой силой, что тот с грохотом выпал на пол. Через секунду Северус запрыгнул обратно на постель и сунул в руку Гарри ключ. — Так легче? — он сжал его пальцы с ключом и с тревогой уставился в глаза: — Я поседею, если ты сядешь на чертов мотоцикл!

— Северус, ты иногда очень похож на Люциуса, — насупился Гарри. — Он тоже вечно знает, что лучше для Драко.

Северус тяжело вздохнул.

— Хорошо, — сердито сказал он и закрыл глаза. — Делайте, как знаете, мистер Поттер.

— Ты обиделся? — испугался Гарри.

— Да! — рявкнул Северус и отвернулся.

Гарри прижался к нему сзади, обнимая руками и ногами.

— Мистер Снейп, я же не сдам ВАМ этот экзамен! Годами пересдавать буду, я уже чувствую! Пока Харли заржавеет.

Плечи Северуса вздрогнули от смеха.

— Как вы догадливы, мистер Поттер, — он повернулся, обнял Гарри и покрыл его возмущенное лицо быстрыми мягкими поцелуями. — Кит, ты у меня один. Бесценный. Со мной покатаешься. Разок. Так и быть.

— Мистер Контролер! Жуткий, вредный и жадный. И ревнивый, по-моему, — прибавил Гарри. — Нечего меня своими машинами подкупать, — он сунул ключ от Альфа Ромео дорогому другу в трусы и прыснул от смеха.

— Несносный маленький мистер Поттер! Вы помните, что нам рано вставать?

— Помню… Подождите, мистер Снейп, ключ потерялся… Провалился в Дупло Филина, что ли?

Северус схватился за ребра.

— Я же просил меня не смешить, мистер По-о… думаете, он там?

— Надо проверить… Тут нет, значит … может быть, здесь… Так, это скорей гаечный ключ…

— Кит, переста… М-м…

— Господин инструктор, я забыл принцип работы двигателя внутреннего сгорания. Мне надо сдать на права одному ужасному… ай… противному экзаменатору, а он требует, чтобы мне был глубоко знаком предмет… да, этот!

— Не терпится углубить познания, мистер Поттер? Расширить ваш кругозор?

— Ох, сэр… с вашим багажом знаний несложно расширить кру… А-ах… Северус!..

* * *

— Если бы я знал, ни за что бы не согласился! — прошипел Гарри, поддерживая дорогого друга под локоть. — Так твоя нога никогда не заживет!

На площадке для взлета аэростатов суетились техники. Гарри был уже не рад затее — Северус оставил дома костыли и сменил лангету на эластичный бинт. Гарри почему-то думал, что в гондоле дорогой друг сможет сидеть, и сейчас готов был его растерзать: Северусу было прекрасно известно, что в корзине присесть негде.

— Не смертельно! За пару часов не развалюсь! — сердито сказал тот. — Не думайте, что я не способен оценить последствия своих поступков, мистер Поттер! Да ни один аэроинструктор в здравом уме не возьмет инвалида на костылях в гондолу! При приземлении она… — он вдруг замолчал.

— Договаривайте, мистер Снейп! — вскинулся Гарри. — При приземлении она — что? Трескается об землю так, что и здоровые пассажиры ноги ломают? — ядовито сказал он. — Поехали домой! Я не верю, что тебе жалко денег, которые ты… — он умолк, с любопытством разглядывая, как распластанная на земле оболочка аэростата начинает шевелиться, как живая, все более раздаваясь в размерах: воздушные вентиляторы нагнетали воздух в будущий шар.

Северус схватил его лицо в ладони и повернул к себе.

— Кит, скажи, я хоть раз разочаровал тебя? — взволнованно спросил он. — Скажи правду.

— Нет… Ты знаешь, что нет. Но вы собрались сделать это сейчас, мистер Снейп. Это безумие, простоять два часа на одной ноге!

— Безумие? А где был ваш ум и страх высоты, когда вы ползали под куполом «Электры», мистер Поттер?

— Я не знал, что там! Я прыгнул за Сириусом!

Северус скрипнул зубами и отвернулся. Похоже, имя Блэка уже действовало на него, как бандерилья на быка.

— Послушай, — Гарри сжал его ладонь. — Не сердись на меня. Я не за себя боюсь! За тебя, — он умоляюще заглянул в его глаза.

— Со мной все отлично, — буркнул Северус. — Поверь, я бы не предлагал тебе воздушную прогулку, если бы не знал, что это такое. Это лучший аэроклуб Лондона, надежный и…