— Дай сюда, — Гермиона проворно выхватила вещи у него из рук. — Нехорошо, что он так лежит.

Гарри покосился на девушку. Нахмурившись и закусив губу, та старательно натянула на спящего нижнее белье.

— А он красивый, — неожиданно сказала она, любуясь трудом рук своих: теперь бедра жертвы были пристойно обтянуты черными шелковыми боксерами. — Развяжи его, Гарри!

Гарри послушно отстегнул фиксаторы.

Дверь кабинета резко распахнулась. В комнату влетела Нимфадора и проворно прикрыла за собой дверь.

— Накурилась, — с укором сказала Гермиона, дернув носом. — Никого не обвиняй потом, если что!

— Дура! — беззлобно огрызнулась медсестра. Она вытащила из кармана наполненный шприц и склонилась над бледной рукой с голубоватыми венами. — Уже и приодели красавца, — фыркнула она, мельком глянув на черные боксеры.

— Нимфа, куда ты смотришь, сейчас мимо вены вколешь, — озабоченно сказала Гермиона.

Медсестра удивленно взглянула на подругу, но промолчала.

— В такую вену трудно промазать, — буркнул Гарри, рассматривая красивую тонкую руку с проступающим узором вен. — Вот Забини — другое дело.

— Ты у нас специалист, Поттер, — ядовито сказала Нимфадора, выдернула иглу и прижала тампон.

— Как ты его сюда затащила? — озадаченно спросил Гарри. — Что он тут вообще в шесть утра забыл?

Медсестра вздохнула.

— Повезло просто. Он тут всю ночь ошивался с Крэббом, потом того вызвали куда-то. Я сначала и не планировала... А потом подумала, когда еще такой случай выпадет. Попросила помочь коробку сюда донести. Драко же у нас джентльмен, понес, дурачок... Ну и дала фторотана занюхать, пока руки коробкой заняты, он и понять не успел, что к чему... Что вы на меня так уставились? Говорю же, пошутила я! Ничего бы я ему не сделала, Герми! Напугать хотела, пригрозить, что евнухом сделаю! За тебя, сестричка! За тебя, дурочка моя любимая! Да я бы в жизни его пальцем не тронула, за кого вы меня принимаете!

Она бросила на Гермиону взгляд раненой волчицы и отвернулась.

Та вдруг кинулась к подруге и порывисто обняла.

— Нимфа, ну ты хотя бы меня спросила... Драко совсем не такой, как ты думаешь! Ты его заметила, потому что он уже у меня под окном поселился, прощения просит, письма, цветы... По радио песни для меня заказывает! На стене дома написал «Прости, Гермиона», его полицейский оштрафовал, он на асфальте тогда... Пойми, он не зверь, я тоже виновата, что так с ним вышло, — сдавленным голосом сказала она.

— Просыпается! — воскликнул Гарри, внимательно всматривающийся в бледное лицо жертвы. Нежные голубоватые веки вздрогнули, «пациент» приоткрыл глаза и вновь сонно закрыл.

Гермиона мгновенно переметнулась к столу.

— Живой! Слава тебе, Господи, живой! — обрадовалась она.

Глаза цвета лондонского неба распахнулись и бессмысленно уставились на склонившиеся взволнованные лица. Вдруг губы Драко тронула легкая улыбка узнавания.

— Гермиона, — прошептал он. — Моя Гермиона.

* * *

Гарри со злостью драил шваброй пол. Наверняка, работая с такой энергией на яхте, он давно проломил бы дырку в палубе и рухнул в трюм. К счастью, железобетонные перекрытия Лондон Бридж готовы были принять на себя и не такие удары судьбы.

Через некоторое время он несколько успокоился, его движения стали привычно-размеренными, лицо покинул сердитый румянец. Продолжая натирать коридорные лабиринты, Гарри размышлял обо всем том, что лишило его душевного покоя.

Определенно, все беды начались еще вчера. Возможно, он сам был виноват: глупо было в середине ночи требовать от Северуса, чтобы тот разыскал картину Санни. Чтобы рассказал еще что-то про Санни. Чтобы признался, что было нарисовано на сведенной татуировке. Как всегда, выставил себя дураком, настоящие мужчины так себя не ведут. Северус уложил его спать в зеленой комнате. Рассказывать больше про Санни не захотел, картину не достал, заявил, что не намерен жить прошлым. Поцеловал, погладил и ушел к себе.

Чем больше Гарри думал обо всем случившемся, тем тяжелее делалось у него на сердце. Он заснул только под утро, мучаясь мыслями о прошлом Северуса и вновь и вновь переживая ощущения его рук на своей плоти, ласкающих так нежно и самозабвенно. До боли обидно было думать, что все это ради проверки — услышит он голос Дамблдора или нет.

С утра все почему-то предстало и вовсе в мрачном свете. Похоже, Северус спал не больше, чем он сам, о чем красноречиво говорили синие круги под глазами, как после ночного дежурства. Возможно, если бы не миссис Уизли, которая пришла ни свет ни заря, им удалось бы поговорить, но, вероятно, ничего хорошего из разговора не вышло бы, оба были не в духе.

Сегодня Гарри впервые получил выговор за опоздание, в отличие от Тонкс, которая еще час выясняла отношения с Драко и Гермионой и не отвечала на звонки. Профессор Флитвик в отсутствие Люпина буквально преобразился. Гарри даже показалось, что маленький доктор вырос на голову: все утро по отделению разносились начальственные крики по меньшей мере Наполеона, командующего войсками.

История с Драко не давала Гарри покоя. Если бы не слезная просьба Гермионы не говорить мистеру Снейпу про «шутку», он позвонил бы Северусу, или отправился к нему в отделение, или...

Внезапно он вспомнил выражение лица своего друга, когда они расстались.

Гарри продолжал уже машинально елозить по полу тряпкой. Его губы задрожали, глаза подозрительно защипало. Он, Гарри Джеймс Поттер — идиот. Придурок. Распоследний дурак! Северус. Северус. Северус! Пойти. Извиниться. Сейчас, бегом, ни секундой позже!

Поспешно затолкав швабру и ведро в кладовку, он воровато огляделся по сторонам, нет ли грозного Флитвика, и бросился в соседнее отделение.

* * *

— На Снейпа журналюги напали, — Блейз Забини ткнул тряпку в ведро и размазал по полу широкий водяной полумесяц.

— Как это, напали? — испугался Гарри.

— Пресс-конференция. В расширителе, где приемная. Можешь пойти глянуть, как он их там к дьяволам посылает. Если успеешь, — он глянул на часы.

— Это в связи с чем?

— Огнестрельное недавно шили, помнишь? Оказалось, шишка какая-то из России, — Блейз небрежно мазнул по полу тряпкой.

Гарри с досадой закусил губу. В суете он забыл даже спросить об исходе операции.

— Умер, что ли?

— И не думал. Живучий, как зараза. Сотрудник посольства. Одна пуля в желудочке застряла, другая только перикард задела.

Гари удивленно моргнул.

— Ну и ну, — пробормотал он. Ему казалось, что получив даже одну пулю в сердце, выжить невозможно. — Блейз, ты хоть тряпку отжимай, поскользнется кто-нибудь.

— У травматологов отделение полупустое, — ухмыльнулся санитар, продолжая развозить по полу мокрые круги. Заметив, что Гарри собрался уходить, он схватил его за рукав.

— Слушай, подожди. Ты мне скажи, тебя еще раз направляли кровь сдавать? Ну, после того раза.

— Нет, — покачал головой Гарри. — А что?

— А меня отправили сегодня, — с досадой сказал Блейз. — Сколько можно, совсем недавно ведь вампирили.

— Ну, ты же хотел почку науке пожертвовать, что тебе пять миллилитров крови, — ехидно сказал Гарри.

— А иди ты, — фыркнул Блейз.

— Тряпку отжимай, — буркнул Гарри, махнул рукой и ринулся в расширитель.

* * *

Едва он высунул нос в холл, как тут же был ослеплен серией фотовспышек. Профессора он заметил с трудом — журналисты обступили его таким плотным кольцом, что подобраться близко нечего было и думать. Позади толпились не в меру любопытные пациенты стационара.

— «Сандэй Миррор»! Господин Долохов имеет малейшее предположение, кто в него стрелял? — услышал он.

— Трудно высказывать предположения, лежа под кислородной маской, — раздраженно сказал Северус.

Гарри пробрался ближе и несколько раз подпрыгнул, пытаясь рассмотреть происходящее.

— До получения результатов судмедэкспертизы, вы могли бы определить по характеру ранения, с какого расстояния был произведен выстрел?

— Я не криминалист, господа. Вопрос не ко мне.

— «Индепендент»! Профессор Снейп, как вы оцениваете состояние вашего пациента и какие можете дать прогнозы?

— Опять не ко мне. Прогнозы у синоптиков. Состояние тяжелое, но стабильное. А теперь разрешите...

Гарри понял, что Северус его заметил.

— Минуточку, «Дэйли Экспресс»! — на профессора накинулась какая-то бойкая блондинка. — Вы согласны с версией, выдвинутой вчера некоторыми средствами массовой информации, что планировалось покушение на посла, а господин Долохов является лишь случайной жертвой?

Хирург упорно протискивался навстречу санитару Поттеру.

— Неразумно покушаться на посла из ручного короткоствольного оружия и с небольшого расстояния. Я бы предпочел снайперскую винтовку, — пробурчал он.

— Как понимать это заявление, профессор Снейп? — оживилась корреспондентка. — И если вы не криминалист, на каком основании вы сделали заключение о характере примененного оружия?

— Как понимать? Я хирург, а не следователь, не судмедэксперт и не синоптик, — раздраженно сказал Северус, расталкивая плечами журналистов.

— Профессор Снейп, когда господин Долохов сможет сделать официальное заявление для прессы?

— Когда перестанет быть моим пациентом. Мое время истекло, господа, — с досадой сказал Северус, отталкивая очередной микрофон и подбираясь к Гарри. — Мистер Поттер, идемте.

Он схватил его под локоть, втолкнул в санпропускник своего отделения и с лязгом закрыл дверь. На лице его вдруг расцвела улыбка — явление само по себе редкое.

— Пришел, — сказал он.

* * *

Северус быстро защелкнул замок своего кабинета и молниеносно повернулся к юноше. В ту же секунду тот буквально повис у него на шее.

— Северус! Прости меня! Прости, извини! Я не могу с тобой ссориться!

Гарри прижался щекой к его шее, млея от прикосновения к теплой коже и ощущая, как его покидает мучившая все утро тревога.

— Гарри... бедный мой маленький кит... Ты, ты прости меня!

Северус притиснул его к себе, стащил санитарскую шапочку и сунул нос в растрепавшиеся волосы.

— Нет, это ты прости, я просто кретин!

— Нет, я!

Разговор стал бессвязным. Они вжались друг в друга, дрожа, жадно блуждая руками по телу, рот впился в рот, так, что зубы стукнулись о зубы, поцелуи смешались со стонами, дыхание сбилось.

Гарри понял, что если сей секунд не сделает то, о чем давно мечтает, то просто умрет на месте. Если не прикоснется к Северусу, если не притронется, если не...

Господь благословил умом модельера больничной спецодежды: брюки хирургического костюма, как и штаны санитара, были на резинке.

Достоинства униформы сотрудники Лондон Бридж оценили мгновенно.

Гарри ощутил пальцами горячую упругую шелковистость и всхлипнул от избытка чувств: так не возрадовался бы и смелый охотник, наконец изловивший годами преследуемого зверя. Не сговариваясь, оба разорвали поцелуй, терзаемые желанием видеть, как пронзает плотное кольцо пальцев налитая, горячая, влажная плоть. Гарри прижался лбом к груди Северуса и завороженно смотрел на синхронно вершащийся грех. На секунду он глянул в лицо дорогого друга и поймал такое забавное выражение сосредоточенного блаженства, что едва не задохнулся от нахлынувшей нежности.

Очевидно, разглядывать двойное беззаконие было фатально: обоих буквально взорвало изнутри.

Губы Северуса накрыли его рот, поймав рвущийся стон.

Ноги Гарри ослабели, по телу разлилась истома, он обмяк в уютных объятиях и затих, прислушиваясь к стуку их сердец.

К его ужасу, Северус поднес к губам ладонь, густо залитую следами греха, и облизал с блаженным вздохом.

— Ты псих, — прошептал Гарри.

— Вы сделали из меня маньяка, мистер Поттер, — пробормотал Северус. — На работе, среди бела дня, это таки психоз!

Он смочил водой из графина салфетку и уничтожил оставшиеся улики, ухитрившись поцеловать Гарри в живот. Краем сознания юноша отметил, что маньяк был виртуозно ловок: униформа Лондон Бридж не пострадала.

— Мой чудесный, мой красивый маленький кит, знаешь, что ты само совершенство?

Гарри вспыхнул, взволнованный то ли словами Северуса, то ли мимолетным прикосновением теплых влажных губ к своему животу.

— Глупости, мистер Снейп!

Он вывернулся из его объятий и без сил повалился на диван. Северус сел рядом, взял его руки в свои и принялся заботливо вытирать салфеткой. Гарри пришло в голову нелепое сравнение с матерью, стирающей с детских пальчиков шоколад.

Северус прервал ход его мыслей.

— Гарри, я не знаю, как ты мог решить, будто я что-то проверял вчера, — вдруг с болью в голосе сказал он. — Я и не думал об этом... Я едва прикасаюсь к тебе, как теряю голову и не соображаю потом ничего... — Северус окунул лицо в его ладони. — Прости, я только хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы никто... ничто не отравляло тебе жизнь, понимаешь, маленький мой? Я вчера боялся, вдруг тебя опять что-то мучило, поэтому спросил, — пробормотал он. — А потом... Я посчитал, что тебе лучше побыть одному, разобраться в себе. Просто хотел, чтобы ты успокоился и сам все обдумал. Но все-таки есть вещи, которые касаются нас обоих... одним словом... Я был неправ, кит. Я тебя бросил одного и всю ночь об этом жалел!