Галина Лифшиц - Фата на дереве

– Ты прилетел, чтобы я помогла тебе с Рысей связаться, да?

– А у меня другой надежды и нет. Я хотел с тобой поначалу просто по телефону поговорить. Не вдаваясь в подробности. Сказать, что повздорили, чтоб ты помогла… Никак тебе дозвониться не мог. Я уже говорил. Встревожился. Стал думать, что вы все от меня отвернулись. Места себе не находил. И вот прилетел. Сюда поехал из последней надежды. Мне и сейчас кажется чудом, что я сижу, вижу тебя, с тобой разговариваю. У меня надежда появилась. Я понимаю, ты меня презираешь. Я тебе кажусь не тем, что раньше. Но просто поверь! Я лучше, чем раньше! Я понял, что могу все потерять. Вот так – одним махом. Была семья, и нет семьи. И ничего тогда нет. И не нужно ничего. Зачем тогда я?

– Ох, Петя, что ж это творится… Мне страшно… Скажи, а увидеть тебя с ней Рыся не могла? Вот, допустим, захотелось ей пойти в мастерскую… Ну, не спалось, например… Она пошла, а там вы идете…

– Я и об этом думал… Если она меня на улице увидела, страшно то, что я якобы еще не прилетел, а сам вот он я… Больше ничего страшного. Я с этой дамой даже не разговаривал. Деньги вытащил, машину остановил, и все. Единственно, что с датой возвращения обманул.

Но почему потом, когда я в мастерскую вернулся, было у меня это жуткое чувство, что кто-то смотрит прямо на меня? Даже сейчас это ощущение вызывает ужас, представь!

Птича сидела в оцепенении.

Длинный день… Очень длинный. Устала она за сегодня. И как-то… Повзрослела, что ли. Чувствовала она себя старой, никчемной… Зачем все это? Все усилия, старания, напряги… Если в результате – ни у кого счастья не выходит. Ничего не выходит, как ты ни бейся… Ей душу грела мысль, что у сестры с мужем все так хорошо, крепко, по-настоящему… Все эти годы она только их примером и держалась. А теперь – что? Пшик… Пустота…

– Слушай, – произнесла она осипшим голосом. – Слушай… А вот зачем? Зачем ты мне все это рассказал? А? Зачем эти подробности? Мне – зачем? Я тебе не священник, грехов не отпущу… Как мне жить с этим, ты хоть подумал? И – как сестре жить с тобой, если она все видела?

– Как – все? – с выражением ужаса на лице спросил Петр.

– Откуда я знаю, как… Ты вот говоришь, что чувствовал в мастерской взгляд. А если это ее взгляд был? Что тогда? Если она все-все видела? Как ей жить, если мне так хреново от всего, что дальше некуда?..

– Нет, нет! Там не было никого! Я все обошел, в шкафы заглянул… Это точно…

Петр бормотал, как лунатик во сне.

– Ладно, не будем гадать, – подвела итог Сана, стряхнув с себя оцепенение. – То, что сестра что-то знает, – это я уверена. Каким образом узнала – вопрос второй. Или та твоя пассия сообщила, или она что-то видела. Кстати, я почему-то думаю, что второе скорее всего. Потому как она так тебя любит и так тебе верит, что если кто-то бы и позвонил, она б просто послала это существо далеко и навсегда. И еще тебе бы рассказала, чтоб вместе посмеяться.

– Точно, – подтвердил Петр.

– Значит, второй, худший вариант, наиболее вероятен. Я ей позвоню. Скажу, что ты здесь. И дальше посмотрим, да?

– Нет, ты просто с ней поговори. Да-да, конечно, скажи, что я прилетел, что я тут. Но она со мной говорить не будет, а тебе что-то скажет.

– Хорошо. Позвоню. Только завтра. Просто у меня на телефоне денег очень мало. А положить я не могла. Я ж тут с ребенком и без машины.

– Я завтра с утра съезжу в поселок и кину тебе много денег на телефон, – горячо пообещал Петр. – И поверь…

– Ладно, Петь… Мне-то что… Мне лишь бы все между вами утряслось… Давай спать укладываться… А то на мне ребенок… Устала я.

Птича пошла тяжелой старческой походкой в дом. Спать! Лишь бы Викуся поспать дала!

Геныч сидел на веранде уткнувшись в книжку. Рядом с ним стояла коляска с мирно сопящей Викусей.

– Птич, ты иди поспи одна у себя. Я ее к себе возьму. Мне ничего не станет. Я ее, если что, подкачаю. А тебе выспаться надо.

– Правда? Ты сможешь?

Сана почувствовала, что ей захотелось улыбаться. Просто ни с того, ни с сего стало легче и веселее.

– А чего тут мочь? Иди, спи, Мухина, не мешай нам!

– Спокойной ночи! А ты правда мой жених?

Вопрос выпрыгнул из нее случайно, сам собой.

– На другое и не рассчитывай.

Как же хорошо ей спалось той ночью! И это после всего того, что… Значит, устала по-настоящему!

Проснувшись, она даже не сразу поняла, где находится.

Села на кровати и принялась оглядываться, Викусю искать.

Потом сообразила: она же у Генки. Добрый Рыцарь дал Предкрасной Даме хорошенько отоспаться. Неужели сам справился?

Сана вскочила, наспех умылась-причесалась и отправилась к людям. На веранде вовсю уже гоняли чаи. Стол был уставлен таким количеством деликатесов, что аппетит пробудился богатырский. Викуся сидела на руках у Геныча и озиралась по сторонам.

– С добрым утром, люди! – удивленно провозгласила Птича – Как вы тут без меня? А Викуся ела?

– Конечно, ела Викуся, а как ты думаешь! – голосом заботливой няньки отозвался дед-академик.

– А как вы смесь сделали? – продолжала тревожиться Птича.

– А мы, деточка, читать умеем. Прочитали на коробочке и размешали, – успокоил ее дед.

– А вот еда… стол такой… Это все откуда?

– Да садись уже ешь наконец. Все добыто абсолютно честным и законным путем. Мы с Петром съездили и закупились, – пояснил Геныч, – нас же теперь много. А будет еще больше, как я понимаю. Скоро Нелька твоя вернется.

– Верно! Молодцы какие!

Птича принялась завтракать с детским беззаботным аппетитом. Давно она не чувствовала себя так спокойно! За ней не подсматривали, не выискивали ошибки, просчеты. Ей просто радовались, и все тут.

Вот оно, счастье!

Все болтали ни о чем… И Викуся агукала, вмешиваясь в общую беседу. Это всех веселило и настраивало на особый, добрый и радостный лад. Стали вспоминать собственное детство…

– Я дико боялся Мойдодыра, – рассказывал Генка. – Он на картинке такой грозный. Просто оружие массового уничтожения…

– А я Федориного горя боялась… Как от нее все убегало…

– Так и в «Мойдодыре» тоже все убегали…

– Теперь понятно, чему я обязана…

– Вот ты о чем… Что я вчера к тебе заявился? Ну да – позорно бежал от Мойдодыра! А ты – смышленая.

– Только сейчас заметил?

– Агуууу, – веселилась со всеми Викуся.

– Чайку подлить? – заботился дед.

Только Петр сидел, не участвуя в их беззаботной болтовне. Улыбался, прихлебывал чай, но, похоже, мыслями витал где-то далеко.

Птича вдруг отчетливо вспомнила весь их вчерашний разговор. Сердце ее ухнуло.

Сегодня предстоит разговор, который сделает ее сестричку несчастной. И Петр уже сам себе не рад. Расплата за измену? Ну, хорошо, а сестра за что должна платить? Она никогда не изменяла, трудилась на благо семьи… Но говорят же: муж и жена – одна сатана. Если они единое целое, то и за грехи одного платят вместе. Вот ужас-то!

Только сейчас до Птичи дошло, что это значит, когда на венчании говорят: «И станут одна плоть…» Да – единый организм. Вот поранил левую руку, рана нагноилась, заражение попало в кровь – болеет весь человек, обе руки, обе ноги… Надо все вместе лечить. И скорее, скорее…

– Петя, ты деньги положил мне на телефон? – спросила она, вставая из-за стола.

– Да, много денег положил. И вот – карточку еще купил, чтоб с мобильного звонить за границу.

– Тогда пойдем, я готова. Ген, давай, я Викусю возьму, мы на улице позвоним, а я ее покачаю.

– Иди, иди, я сам покачаю, – не согласился Геныч.

– Мы тренируемся, – поддержал внука дед, подкатывая к нему коляску, чтобы уложить Викусю баиньки.

– Какие же вы молодцы, – невольно заулыбалась Птича, – вам надо штук пять нарожать, чтоб тренировки даром не пропали.

– Мы на тебя рассчитываем в этом плане, – уверенно провозгласил Генка.

Птича с Петром направились к выходу, когда мелодично забормотал телефон Петра.

– Минутку, – сказал тот, доставая аппарат и вглядываясь в номер. – Непонятно, кто по мою душу…

Он быстро сбежал по ступенькам крылечка, чтобы разговором не помешать укладывать малютку, и откликнулся:

– Алло? Да, я. Я вас слушаю.

Собеседник Петра, видимо, говорил что-то очень удивительное.

– Как вы сказали? Исчезла? Пропала? Откуда вы знаете? Ах, вот оно что!

Петр жестом подозвал Птичу к себе. Они отошли на несколько шагов от дома. Петр включил громкую связь.

– Повторите, пожалуйста, еще раз, я на улице, тут помехи, не все услышал, – попросил Петр.

– Я живу в доме напротив. Напротив того дома, где Сабина Мухина живет. Я видел, как ее избивал муж. Очень сильно. А потом она исчезла. Я боюсь, что он ее убил. Он домой вернулся, а ее нигде нет – я искал. Прошло уже много дней. Надо в милицию. А от меня не примут. Я чужой. Вот, я по всем номерам звоню, которые у меня есть. Всем, кто имеет отношение. Вы – муж сестры. Вот – я нашел ваш номер.

Птича слушала, совершенно пораженная. Какой-то совершенно чужой человек ее потерял!

И волнуется! Вот чудеса-то!

– У меня камера работала, – слышала она юношеский голос. – У меня все это избиение записалось… Так что доказательства есть. Если вы мне не верите. Я понимаю – я совсем чужой. Но это не розыгрыш. Все зафиксировано.

«А Генка возмущался, что доказательств нет, – пронеслось в голове у Саны, – вот, доказательства сами плывут в руки, топают. Грозные, как Мойдодыр».

– Нам надо встретиться и лично все обсудить, обо всем поговорить, – ответил Петр. – Я сейчас за городом. Вы не могли бы подъехать? Тут недалеко, сорок минут на электричке. А на станции я вас встречу. Спокойно поговорим.

Петр все правильно делает, надо же, умный какой, зауважала зятя Птича. А вдруг это все-таки розыгрыш? Вдруг это фанат какой-то безумный? Зачем сразу все карты раскрывать? Пусть подъедет, пусть покажет свои доказательства… А там можно его и успокоить: жива Сабина Мухина! Но – вряд ли он болтает просто так. Про избиение-то он откуда узнал?

Ха – от Славика! Вот откуда! Славик его подослал! Ищет ее, а самому звонить ее родным неудобно. Вот и все дела! Он хитроумный, Славик! Сколько раз ей говорил, чтоб знала: все будет так, как он хочет, как он решит, как он пожелает. Конечно! Кто, как не Славик! Тут и думать нечего!

Птича понурилась и вздохнула, опустив голову. Ей хотелось плакать.

Петр тем временем диктовал вокзал, название станции и даже примерный график движения поездов.

Парень записывал.

– А простите… Можно вопрос? – спросил вдруг «посланец Славика».

– Конечно, можно. Спрашивайте.

– Можно ли я к вам приеду с котом?

– В каком смысле «скотом»? В маске скота? – не понял Петр и невольно засмеялся.

А Птича поняла сразу. Парень на том конце спросил про кота! Можно ли ему приехать со своим котом.

Она зажала рот рукой, чтоб не слышен был ее смех.

– Нет, не в виде скота, – терпеливо пояснил говорящий, – а со своим котом. Он не любит один быть, сердится. Он любит на свежий воздух… Родители поехали на дачу, а он захотел со мной остаться. А теперь я поеду за город, а ему в духоте сидеть. Несправедливо. Он разозлится.

– Конечно, можно с котом! Конечно, – горячо отозвался Петр, широко улыбаясь. Договорились.

Я вас буду ждать.

Почему-то разговор о коте совершенно избавил Птичу от подозрений по поводу того, что звонил Петру подосланный Славиком агент.

– Ну – ничего себе! Тебя бог любит! – воскликнул Петр, закончив разговор. – Ты прости, я не стал ему говорить, что ты здесь и жива-здорова. Подумал: вдруг это Славик развлекается. Кто его знает. Ищет тебя наверняка. Посмотрим на парня, на доказательства его, решим.

– Я тоже так подумала, представь! Мне аж плохо сделалось. А потом, когда тот про кота спросил, отпустило. Это не Славин партнер. Тот таких чудаков и близко не подпустит.

– Мы с тобой и мыслим одинаково! – с грустной улыбкой вздохнул Петр. – Меня тоже именно кот обнадежил. Ну что ж! Парень обещал прибыть часа через полтора. Дождемся. Посмотрю на него. На его материалы. Если внушит доверие, привезу сюда. Поговорим.

Теперь оставалось одно: звонить сестре. Звонить и пытаться помочь что-то склеить, если действительно она что-то каким-то образом видела в тот злополучный день.

Ухищряться с сестрой Птича не умела. Она знала, что спросит, как дела, скажет, что Петр приехал… А там видно будет.

Она решительно нажала на кнопку вызова, и Рыся тут же отозвалась, очень оживленно и радостно.

– Птичуша! А я только собиралась тебе позвонить! Как ты? Что нового?

Сестры не говорили друг с другом несколько дней. Но столько всего за вчерашние сутки произошло, что непонятно было, с чего начать.

С этого Сана и начала:

– Рыся, столько всего случилось. С чего начать, не знаю. Ну, про себя я потом… Все хорошо. Даже очень. За меня не волнуйся. Но вот… Я о тебе. Сюда, на дачу, Петя приехал. Прилетел из Швейцарии и приехал сюда, потому что найти меня не мог. Он этого номера не знал. Еще чудо, что нашел меня, потому что я как раз была у Генки. Мы машину увидели Петину, как она к нам едет, Генка побежал и сказал…