– Согласна.

– Чего это герцог к нам приехал? Потуже затянуть? – вопрос по поводу корсета.

– Да, можно.

– Он раньше никогда не ездил.

Не успела я польстить себе надеждой, что из-за меня, как получила подтверждение Бьянки:

– А вы ему нравитесь! Ну, смотрите. Не туго?

Талия осиная, хоть пальцами обхватывай. Дышать, правда, трудновато, но надеюсь, герцог не будет сидеть у нас до утра? А вдруг он вообще уже ушел, и я зря мучаюсь?

– Оставь так.

Прибежала Катрин:

– Мадемуазель, вас герцогиня зовет.

Настроение испортилось, только герцогиня? Значит, герцог уже ушел? Вот тебе, доутягивалась в корсет.


Но Людовик де Меркер никуда не уехал, он спокойно сидел в кресле, причем так, что в первое мгновение, войдя в комнату, я не заметила.

– Вы меня звали, герцогиня?

– Анна, вы напросились учиться у герцога владению шпагой?

Я от души огрызнулась:

– Обойдусь! Меня и Венсан научит.

Мари сделала страшные глаза, а сам Меркер рассмеялся:

– В таком случае я зря приехал. Мадемуазель уже нашла учителя.

Я смутилась. Конечно, мне очень, ну очень-очень-очень хотелось учиться у Меркера, ведь это давало возможность быть рядом с ним хоть изредка и слышать его голос.

– Простите, мсье, я не видела, что вы здесь.

Его бровь красиво приподнялась, глаза смеялись:

– Конечно, но это вас не извиняет. За вами долг. Так вы будете у меня учиться, или обойдетесь?

– Буду, если вы будете учить.

– Договорились. Как часто вы занимаетесь фехтованием?

– Ежедневно.

Герцог нахмурился:

– Ваш Венсан болван, вы сорвете руку!

– Он говорил это же, сударь, но я настояла.

– Ну и глупо. Достаточно двух раз в неделю.

– Но тогда наша с вами дуэль состоится не скоро.

Бровь Луи де Меркера снова чуть приподнялась:

– Так рветесь быть раненой? Кто ставил вам руку, только не говорите, что Венсан, я знаю его школу. Венсан лишь переучивал.

– Леон Корнель, но, боюсь, это имя вам ничего не скажет, – я честно назвала имя своего тренера в клубе. Вот пусть теперь ломает голову.

– Действительно, не знаю такого… Когда мы начнем?

– Когда вам будет угодно.

Он оглядел меня с ног до головы, кажется, во взгляде при виде осиной талии мелькнуло легкое удивление.

– Только не в этой одежде, поломаете ребра китовым усом.

– О, герцогу знакомо устройство дамского корсета?

Наши глаза встретились – голубые с голубыми, насмешливые с насмешливыми.

Он пожал плечами:

– Почему бы нет? Только прошу быть в мужском костюме.

Я сделала страшные глаза:

– А как же ваш апоплексический удар?

– Как-нибудь в другой раз. Послезавтра в полдень вас устроит?

– Что именно устроит – удар или первое занятие?

– Пока занятие, посмотрим, на что вы способны.

– Устроит.

Будто он сегодня не видел, как я гоняла Венсана.

– Значит, договорились. Герцогиня, как видите, я свои обещания выполняю.

Это сродни пощечине мне, но только непонятно с чьей стороны – то ли герцога, то ли герцогини. Неужели это Мари настояла, чтобы он начал заниматься со мной?

Я не могла находиться с ними в одной комнате. Хотелось спрятаться, укрыться в уголочке и поплакать. Но это невозможно… Ушла в библиотеку, где встревоженная Бьянка нашла меня не скоро.

– Мадемуазель, что вы здесь делаете?

– Бьянка, в библиотеках читают.

– Вас герцогиня к себе требует. Сердита страшно.

Я чуть не огрызнулась, мол, пошла она!.. Но вздохнула и отправилась к герцогине.

Если все сложится и я смогу переправиться, до того как по ту сторону влепить оплеуху Арману, я сделаю это здесь герцогине. Мари раздражала меня все сильней.


– Вы меня звали, мадам?

Я решила упорно не называть её герцогиней, самозванку несчастную.

Не поворачивая в мою сторону головы, она продолжила что-то писать, но сквозь зубы попеняла:

– Вы не умеете себя вести? Так хотя бы учитесь.

– Чем именно я не угодила?

– Вы безобразно вели себя в присутствии герцога!

Я усмехнулась:

– Мадам, в вашей воле вообще прекратить мое обучение. Кажется, мне следует заняться другим, дни идут, а ничего не сделано. О заговоре уже болтают в Париже…

Глаза герцогини вспыхнули:

– Так занимайтесь Сен-Маром, черт возьми! Вы сюда явились не герцога де Меркера очаровывать и не Бьянку грамоте учить, насколько я помню.

Ого! Какие коготки у нашей милой кошечки, какие зубки, однако.

Я не упустила возможности огрызнуться, быть круглые сутки любезной вещь утомительная, уверяю вас.

– Нужен мне ваш герцог! Но если меня задевают, я не могу не ответить.

– Анна, как только королю станет легче, они все уедут в Руссильон, там вы Главного уже не достанете. В вашем распоряжении меньше месяца, а вы тянете.

– Что вы мне предлагаете, пойти к Сен-Мару в любовницы?

– Хотя бы и так!

– Но у него есть любовница.

– Мария де Гонзаго? – Мари отбросила в сторону перо, кажется, поставив при этом кляксу. – Опомнитесь, она не ляжет в постель к этому болвану, пока не заполучит его в качестве мужа. Это не любовница, а настоящий локомотив для Сен-Мара. Скомпрометировать его в глазах короля принцесса уже не может, к тому же Его Величество знает о страсти, которую питает к прекрасной Гонзаго его любимец. Почти бывший любимец.

– Тогда зачем нужны мы? Король вот-вот прогонит своего любимого шута, и все решится само собой.

– Вы глупы, как пробка, или просто прикидываетесь, не желая лезть в постель к Сен-Мару?

Следующие четверть часа я выслушивала расклад сил.

Сен-Мар хоть и надоел королю, но продолжает находиться в фаворе, а главное, в центре заговора против кардинала. Заговора, который нужно разоблачить любым способом.

Король болен, кардинал тоже. Но если кардинала убьют до того, как он успеет назначить на свое место Мазарини, а верх возьмут Сен-Мар и его сообщники, прежде всего Гастон Орлеанский, то конец придет и королю тоже. Вернее, не этому королю, а следующему, если не сам Гастон, то его окружение постарается, чтобы у маленького Луи испортилось здоровье. А потом и у Филиппа. Мария Медичи спит и видит кроме своего триумфального возвращения в Париж еще и младшего сына на троне.

– А мы не можем просто рассказать о заговоре королю? Или королеве?

– Зачем рассказывать о том, что они и без нас знают?

– Король знает о заговоре против кардинала?!

– У Его Величества двойственная натура и это сказывается на всем. Он не может обойтись без кардинала и мечтает от него избавиться. Убил бы своими руками, но помнит, что грех даже думать об этом. Король уже даже создавал Сен-Мару возможность пристрелить моего дядюшку, но стоило кардиналу всего лишь внимательно посмотреть на этого красавчика, как у храбреца пистолет выпал из рук.

– А королева?

– О, здесь особый случай. Она тоже мечтала бы о смерти Ришелье, но сейчас кардинал единственная её защита и гарантия жизни её детей. Понимаете нелепость? Они все ненавидят кардинала и все готовы спрятаться под защиту его мантии друг от друга. Не сомневаюсь, что, предложи Его Преосвященство содействие Гастону Орлеанскому, тот с радостью принял бы. Так что там с заговором, когда он был раскрыт?

– В июне. Может, пристрелить самого Сен-Мара? Или вызвать его на дуэль и проткнуть шпагой?

– Как умер Сен-Мар?

– На плахе.

– Вот то-то и оно. Нет, все, что вы можете – сделать так, чтобы он никуда не уехал.

– Не могу понять, зачем Сен-Мару так рисковать, ему-то что нужно?

– Пост премьер-министра, иначе прекрасная Мария де Гонзаго не выйдет за него замуж.

Глядя на мое изумленное лицо, Мари рассмеялась:

– Боже мой, неужели вы забыли любимое выражение французов «ищите женщину»?

– Сен-Мар рискует жизнью ради прекрасной Марии?

Герцогиня сокрушенно вздохнула:

– Я понимаю, когда глупы историки-мужчины, но вы, женщина, как вы можете не заметить, что идея заговора принадлежит не легкомысленному Сен-Мару, не взбалмошному Гастону Орлеанскому, не этим идиотам-патриотам, даже не королю, а Марии де Гонзага. Только женщина могла придумать вовлечь в заговор столь непохожих людей. Я восхищена этой женщиной и буду очень рада тому, что после казни дурака Сен-Мара она вынуждена будет уехать в Польшу. Она ведь стала королевой Польши, насколько я помню? А ведь хотела быть французской…

– Мария де Гонзаго мечтала стать супругой короля Людовика?

– Нет, не его – Мсье. Но королева вдруг нарожала сыновей, и Гастон перестал быть первым наследником трона после вечно больного Людовика, а значит, перестал быть для Марии интересен. Подумайте над тем, что я сказала. Ваш и мой главный соперник не Сен-Мар, а Мария де Гонзага. Но бороться с ней прямо мы не можем. Попытайтесь придумать, как сорвать её намерение выйти замуж за Сен-Мара, тогда этот Нарцисс не будет ей нужен и заговор тоже. Вообще, подумайте до завтра о том, что я вам сказала, вспомните расклад сил.


Я была ошеломлена.

Герцогиня права, почему же это раньше мне не пришло в голову?! Не только мне – историкам, пишущим на тему заговора Сен-Мара.

Все убеждены, что Мария де Гонзага как кошка влюблена в королевского фаворита Анри де Сен-Мара. Он, безусловно, хорош собой, но это избалованный ребенок, плохо образованный, капризный и самовлюбленный. Зачем ей такой? Мария красавица и умница, она не может не замечать нарциссизма Главного.

Но она не намерена просто быть хорошей супругой при обласканном королем Сен-Маре, она будет править! Конечно, таким премьер-министром жена сможет вертеть, как пожелает.

Это ей нужна немедленная смерть кардинала, чтобы еще живой король назначил своего любимчика на пост премьер-министра.

Её задача – скомпрометировать заговором всех участников, кроме Сен-Мара. Мария прекрасно знает, что Сен-Мара Его Величество простит, потому что любимчик освободит короля от кардинала, на что сам монарх решиться никак не может.

В очередной раз простят и Гастона Орлеанского, правда, с надеждой на регентство над маленьким Людовиком можно будет распрощаться окончательно. Скомпрометируют и королеву, чтобы была в руках, но не настолько, чтобы король вообще лишил регентства и её.

Идеальная задумка, браво, Мария!

В случае удачи Ришелье уничтожен, король в знак плохо скрываемой благодарности за освобождение от власти кардинала сделает Сен-Мара премьер-министром, Гастон Орлеанский окажется задвинут в дальний угол, чтобы не мешать, королева будет тихо сидеть под присмотром самой Марии, которая выйдет замуж за Сен-Мара. Король долго не проживет, это ясно каждому, а там… Новый король совсем мальчик, и все, кто вокруг него, в руках Марии де Гонзага.

Ришелье назовут красным кардиналом, а его друга и наставника отца Жозефа серым кардиналом? Не только кардиналы умеют быть кукловодами, иногда таковыми становятся прекрасные дамы. Если обладают кроме стройной фигуры, алых губок бантиком еще и острым, как бритва, умом и бешеным честолюбием. Королеве такое честолюбие и не снилось.

Я пыталась снова и снова складывать этот пазл.

Действительно, более нелепый заговор придумать трудно, в нем все компрометируют всех. Если удастся хотя бы часть заговора, касающаяся устранения кардинала, остальное уже неважно, все будут рады и все связаны и обязаны. Интересно, что никто из них не подозревает кому в действительности они обязаны.

Еще раз браво, Мария де Гонзага!

Но есть еще один поворот, о котором забыла моя Мари.

Мария де Гонзага выиграет и в том случае, если заговор не приведет к успеху, а Сен-Мар попадет на плаху. Гастону, как обычно, простят его недостойное поведение, тогда его легко взять голыми руками. «Несчастная» Мария Луиза де Гонзага вполне может стать супругой «опозоренного» Гастона Орлеанского. Этому браку в свое время помешал Ришелье, скоро мешать будет некому.

Так что, как бы ни развился заговор, он на руку прекрасной герцогине де Невер. Гонзага-Невер всегда отличались искусством плести интриги, но не столь откровенно, как герцогиня де Шеврез, которая из-за своей беспокойной натуры, как и Франсуа герцог де Бофор, то и дело оказывается в ссылке. Нет, Гонзага плетут интриги тайно, хотя однажды тоже побывали в Венсеннском замке по милости кардинала. Считается, что сейчас Мария ставленница Ришелье. Если так, то это змея, пригретая на руди.