Жанна перекатилась на другой бок, пытаясь взглядом отыскать хоть что-то, что могло ей помочь. Ничего. Ровным счетом ничего.

Извиваясь, доползла до окна с провисшей до пола марлевой занавеской. Из-под батареи торчал старый носок (ха-ха-ха). Жанна попыталась встать, но ничего у нее не получилось. Она вертелась с боку на бок, и у нее внутри все дрожало – от этой тишины, от неизвестности…

Занавеска сдвинулась, и Жанна заметила торчащий из плинтуса гвоздь.

Самый обыкновенный гвоздь, с довольно ржавой шляпкой, с намотанными на него грязными нитками.

Она повернулась спиной и попыталась разорвать скотч, стянувший ей сзади руки. Скотч рваться не желал, помимо всего прочего, Жанна оцарапала край ладони – до крови. Но все это были мелочи…

Жанна ерзала и ерзала возле плинтусов – и в какой-то момент почувствовала, что скотч слегка тянется. У нее уже все болело – руки, ноги, спина, затылок. То, что свобода оказалась неожиданно близко, вызвало у нее что-то вроде паники.

В какой-то момент Жанна приказала себе успокоиться и несколько минут лежала неподвижно. Потом снова принялась за дело, моля бога, чтобы гвоздь не выскочил из плинтуса. Минут через сорок скотч взял, да и порвался – видимо, в натянутом состоянии он был более податлив.

Жанна не поверила своему счастью. Повертела перед собой освобожденными руками. Затем, стиснув зубы, отодрала скотч от лица (ха-ха-ха, бесплатная эпиляция).

Ноги освободились проще.

Жанна подкралась к двери, прислушалась. Тишина ее пугала, но в данном случае тишина давала и надежду.

Поначалу Жанна ничего не слышала, кроме ударов своего сердца, которые эхом отдавались в барабанных перепонках. А потом…

Там, за коридором, была кухня, и в этой кухне словно скулил щенок. Поначалу Жанна поверила в присутствие щенка, а потом поняла – это Марат. Он издает эти жалкие тоскливые звуки. У Жанны похолодели ладони.

Она заметалась по комнате. Можно было, например, подпереть дверную ручку стулом, Марат не смог бы войти… Беда в том, что деревянный дачный стульчик был очень ветх и защитой являлся ненадежной.

Медленно, очень медленно Жанна поставила его у двери, подведя верхнюю часть спинки под дверную ручку. Затем скользнула к окну и с максимальной осторожностью открыла раму.

Ночь. Тишина. Если закричать и кричать до тех пор, пока в комнату не ворвется Марат, то есть надежда на то, что кто-нибудь из спящих жильцов догадается вызвать милицию… А если нет? Если все произойдет слишком быстро – стул развалится прежде, чем она успеет взбудоражить своими воплями спящую общественность… Если Марат выйдет из себя и пристукнет ее на месте, уже не задумываясь о «чем-нибудь оригинальном?..».

Жанна осторожно забралась на подоконник и посмотрела вниз. Колодец двора показался ей слишком глубоким. Шестой этаж… Всего лишь шестой. Не двенадцатый… Но Жанна вдруг вспомнила, что так называемая «линия смерти» (кажется, именно так говорят врачи и спасатели) проходит по пятому этажу. Если свалился из окна ниже – есть шанс выжить. Если с пятого этажа и выше – скорее всего расшибешься в лепешку. У нее, у Жанны, шансов почти нет.

Ночной воздух приятно холодил лицо, моросил едва заметный дождик.

А что, если Марат почувствует сквозняк и пойдет ее проверять?..

У Жанны было искушение – закрыть окно, спрятаться в комнате, ждать… Ждать, но чего? Или все-таки стоит поднять шум?..

Жанна не знала, что делать. И вообще, стоило ли так дрожать за свою жизнь?.. Может, вот оно – справедливое наказание? «Но за что? За то, что была глупа и легкомысленна?..» Ведь оказалось, что в гибели Юры виноват Марат, а вовсе не она!

Слева, в двух метрах, была пожарная лестница – уродливая черная конструкция. К ней вел карниз – шириной в полторы ступни. Если прижаться спиной к стене и осторожно, боком, пробраться к лестнице, то можно спастись.

Но был ли смысл рисковать?..

Что же тогда – сидеть в комнате и ждать, прислушиваясь к тому, как скулит за дверью сумасшедший сосед?..

Жанна встала на подоконнике, пригнув голову – оконный проем был не слишком высок. Затем поставила ногу в кроссовке на карниз. Тот едва слышно захрустел. Жанна, глядя в темное, без звезд, небо, подалась еще вперед и распрямила шею. Сейчас она уже балансировала над бездной, держась сзади одной рукой за оконную раму.

«Юра… Бедный мой! Неужели у нас с тобой будет одна и та же смерть?.. Мистика какая-то!»

Потом она сделала еще шажок в сторону. Теперь одно неловкое движение, и все. Она – над «линией смерти». Это было безумие, и Жанна прекрасно понимала, что совершает сейчас безумный и, возможно, абсолютно бессмысленный поступок. Она хотела преодолеть свой страх высоты. Еще шажок… Ветер слегка трепал волосы, а разбитый затылок ощущал холодную стену дома. Хорошо, что дождь только моросит… Это даже не дождь, а некая водяная паутина, застывшая в воздухе.

Жанна сделала еще шажок – пальцами она уже не держалась за раму. Вниз она не глядела – лишь на пожарную лестницу. Еще шажок. К стене она старалась прижиматься не слишком сильно, сохраняя полностью вертикальное положение. Карниз похрустывал под ногами. До лестницы оставался метр.

Жанна едва сдерживалась. Если приступ паники сейчас охватит ее, то она обязательно упадет вниз. Еще шажок. Еще..

Когда она наконец пальцами уцепилась за холодное мокрое железо, то испытала ни с чем не сравнимое чувство восторга. Подтянулась еще немного и перекинула ногу на узкую площадку лестницы. Когда отрывала вторую ногу от карниза, почувствовала высоту, словно та давила ей на плечи. Пожалуй, именно сейчас и был самый опасный момент, когда она висела почти на одних руках.

Но это был только миг – в следующее мгновение она уже стояла на лестнице, вцепившись в перила. «Прости, Юра…»

Стала спускаться вниз, вглядываясь в темноту.

На пятом этаже, справа и слева, свет не горел. Ну да, ночь…

На уровне четвертого Жанна даже усмехнулась – сейчас она ниже этой проклятой линии, у нее теперь больше шансов выжить.

Когда была на третьем, подняла голову вверх, машинально. И вдруг увидела, что Марат смотрит на нее из окна. Лица его она не видела, лишь черный контур его головы и часть плеч, но этот неподвижный черный силуэт поверг ее в такой ужас, что она едва не споткнулась. Значит, он все-таки вошел в комнату и дачный стул не был для него преградой…

Руки и ноги задвигались быстрее, считая ступени. Все, Марат ее нашел, он понял, что она убегает от него.

Жанна в очередной раз подняла голову и увидела, что Марат исчез. Вполне возможно, что он решил догнать ее. Решил встретить внизу.

Пожарная лестница заканчивалась метрах в четырех над землей. Жанна села на последнюю перекладину, осторожно скользнула вниз, повисла на руках, а потом спрыгнула на блестящий в свете фонарей асфальт. Если бы она надела не эти кроссовки, а туфли на шпильках, прыжок был бы не столь удачным.

Можно было, конечно, остаться на пожарной лестнице и звать на помощь – здесь она была в относительной безопасности, подвешенная между небом и землей, но Жанне это даже не пришло в голову. У нее было одно желание – убежать.

На ходу достала ключи из кармана, нажала на брелок, открывая свою машину. Упала на переднее сиденье, заблокировала все двери. И только тогда ощутила себя в некоторой безопасности. Часы показывали три пятнадцать.

Жанна пристегнула ремень и вставила ключ в зажигание.

Пустой, тихий двор, в редких окнах горит свет.

Она знала, куда сейчас поедет. К Ремизову, куда же еще…

Жанна дала задний ход и повернула руль.

И в этот самый момент хлопнула подъездная дверь и наперерез ей бросился Марат. Жанна взвизгнула и надавила на гудок. В ночной тишине этот пронзительный долгий звук произвел ошеломляющее впечатление. Марат шарахнулся в сторону, и Жанна объехала его, свернув за угол дома.

Но здесь едва не произошло досадное происшествие: Жанна чуть не столкнулась лоб в лоб с припозднившимся мотоциклистом – в самый последний момент успела притормозить. «Кажется, из первого подъезда товарищ… Байкер. «Ночной волк», только что вернувшийся с Воробьевых гор…» – отстраненно зафиксировала она.

Мотоциклист показал ей кулак, а Жанна машинально покрутила пальцем у виска. Этим все и закончилось. Она снова нажала на газ и выехала на дорогу, совершенно пустую в этот час.

Жанна старалась ни о чем не думать, старалась не вспоминать о том, как балансировала над бездной – если б она вновь окунулась в переживания, то вряд ли бы удержала руль. Как же плохо без телефона…

По встречной промчалось несколько машин. На перекрестке стояла машина ДПС – можно было подъехать и рассказать про Марата. Но Жанна дорожила каждой секундой. Она хотела видеть Ремизова, а там – будь что будет. Только рядом с Ремизовым она чувствовала себя в безопасности. Он был ее спасением от всех кошмаров, от нее самой…


…Она сама пришла к нему. Демон в ангельском обличье. Наверное, хотела посмеяться ему в лицо. Как же он в ней ошибся!

Он слушал ее с раздражением и злостью. Она еще чего-то требовала!

А потом сказала: «Я люблю его». Она любила другого.

И тут Марат окончательно понял – глупо распугивать мужчин вокруг нее. Дело в самой Жанне! Если раньше она была источником радости и счастья, то теперь источник был отравлен.

Марат уже ничего не хотел, он мечтал только о покое. А покой наступит, когда исчезнет она, Жанна.

Он связал ее и запер в комнате. Наверное, она думала, что он хочет добиться от нее чего-то определенного, получить то, о чем просил столько… Но на самом деле он уж ничего не хотел. Он ее презирал. Она была как все, и он сразу сказал ей об этом.

Потом он отправился на кухню, чтобы подумать. В самом деле, с Пересветовым прошло все настолько гладко – никто и не догадался, что это сделал он, Марат, – что, разумеется, хотелось повторить нечто подобное.


Он сидел на кухне и придумывал, как убьет Жанну. Способов существовало множество. Главное – не оставить следов… Например, можно было задушить ее и расчленить тело в ванной, а потом вынести по частям. Или же устроить все так, как будто она повесилась. Как и Пересветов, решила свести счеты с жизнью! Или выбросить ее из окна, опять же как Пересветова. А потом рассказать следователю (наверняка тот заявится к нему как к соседу), что Жанна тосковала по Юре и ее мучила совесть. Или…

Марату вдруг стало жутко. Все эти способы никуда не годились… Все это была полная ерунда.

Он и пальцем не смог бы прикоснуться к Жанне. То есть прикоснуться-то мог, но вот причинить ей боль… Невозможно.

Такова была ее власть над ним.

Но и отпустить ее Марат не мог.

«Жанна, Жанна, что же ты со мной сделала, в кого превратила?!» Он плакал – тихо, чтобы никто не услышал. Чтобы она не услышала. Вернее, не плакал, а выл. На луну, которая висела напротив кухонного окна.

Время шло, а он все так и не мог прийти к какому-либо решению.

Потом он захотел снова посмотреть на нее, надеясь, что тогда, может быть, дело сдвинется с мертвой точки. Решение было в ней самой.

Марат повернул ключ, дернул дверь. Дверь не открылась.

Он дернул еще сильнее, чувствуя, что там, с другой стороны, что-то мешает.

– Жанна! – позвал Марат. – Жанна, пусти меня.

Ответом ему была тишина. И легкий ветерок, дунувший ему в лицо из дверной щели.

– Жанна!

Может быть, ее и не было там, в закрытой комнате? А что, если она приснилась ему? Вообще, вся эта история – только сон, возникший из далекого прошлого, из того времени, когда он сидел на белом песке рядом с золотисто-смуглой девочкой по имени Жанна?..

Марат изо всех сил ударил плечом в дверь. Ворвался внутрь, разбросав ногами обломки стула, огляделся.

И волосы зашевелились у него на голове – комната действительно была пуста. Валялись в одном углу обрывки скотча, трепетала занавеска у открытого окна… Птичка улетела.

– Жанна…

Он сел на подоконник и посмотрел вниз – там, под окном, на черном блестящем асфальте должно было лежать ее тело.

Никого.

Неужели и вправду улетела?!.

Тут он услышал отдаленный шорох, идущий слева, и увидел Жанну – она спускалась вниз по пожарной лестнице. Каким образом она добралась до лестницы – было непонятно. Это ж какой ловкостью надо было обладать (почти цирковой!) и абсолютным бесстрашием!

– Дьявол… – сквозь зубы пробормотал Марат. Отшатнулся назад, бросился вон из квартиры. Он должен был догнать ее – непременно, чего бы это ему ни стоило. Он теперь крыл себя последними словами – за то, что так долго медлил.

Лифта ждать, разумеется, не стал, побежал по лестнице вниз. «Мама, мама… что бы ты сказала, если бы твоей дочерью была Жанна? На чьей ты была бы стороне?..»

Он выскочил из подъезда, когда она уже выезжала со двора.

Оглушила его гудком и умчалась прочь.

Все.

Сердце у Марата замерло, но потом заколотилось еще сильнее – в следующее мгновение во двор въехал на своей тарахтелке ненормальный из первого подъезда. Словно подарок судьбы…