– Естественно, – снисходительно буркнула Диана. – Вопросы-то хоть придумала или только посмотреть на Даму пришла?

– Придумала, – еле прошелестела дрожащая Сыромятникова. – А вы придумали?

– Давно, – отчеканила Долли и повернулась к Ксении. – А вот ты, например, Золотарева, что хочешь узнать у Пиковой Дамы?

– Я? – удивилась Ксения. Она была убеждена, что девчонки затеяли всю операцию только для того, чтобы как следует напугать ее, и ни о каких вопросах Пиковой Даме совершенно не задумывалась. Она поставила себе цель доказать Овце с Охотницей, что ничего не боится, и теперь оказалась застигнутой врасплох. – Разве вопросы надо произносить вслух? – осторожно спросила она.

– Интересно, а как же она узнает, чего ты хочешь?

– Ну… она же… дух… Узнает как-нибудь…

– Не уверена… В лагере мы вслух спрашивали, а она нам отвечала.

– Девчонки, а руки не появятся? – выдохнула Ира.

– Какие еще руки? – Долли неприязненно посмотрела на Сыромятникову, постоянно задававшую дурацкие вопросы, на которые все время приходилось отвечать.

– Вы говорили, буквы будут появляться… Я вот все думаю – как? Рук каких-нибудь кровавых, как в той истории, что девчонки рассказывали, не будет? – продолжала терроризировать Долли дрожащая всем телом Сыромятникова.

– При чем тут руки?! – вышла из себя Брошенкова. – Неужели ты не понимаешь, бестолковая твоя голова, что это совершенно разные истории. У Пушкина никаких кровавых рук не было! Это я точно помню. Пистолет, кажется, был… Но Германн вроде бы так и не выстрелил, а, Золотарева? Ты же у нас знаток?

– Не выстрелил, – подтвердила Ксения. – Графиня от страха и старости умерла.

– Вот видишь! – подбодрила трясущуюся Ирку Долли. – А кроме того, что всякие там руки отсутствуют в литературном первоисточнике, ты еще собственноручно зеркало мылом намазала. Сама-то подумай, как она сквозь мыло свои руки высунет? И пистолет, я думаю, тоже не пролезет.

Ксения смотрела на Овцу и понимала, что она так долго уговаривает не бояться Ирку-Сырка потому, что, похоже, уже сама начинает сомневаться, не напрасно ли все это затеяла.

– Ну, что? – Долли посмотрела на часы. – Без десяти минут двенадцать. Готовьте свои вопросы. Кто самый храбрый, тот, пожалуй, и начнет. Может, ты, Золотарева?

– Хорошо, – тихо ответила Ксения. – Значит, надо вслух задать вопрос?

– Да.

– Когда?

– Известно когда – когда Пиковая Дама появится, вот когда.

– Хорошо, – еще тише повторила Ксения.

Долли кивнула, чиркнув спичкой, зажгла свечи и торжественно провозгласила:

– Ну, все! Гаси свет, Дианка.

Охотница щелкнула выключателем, и девочки будто оказались в другой комнате, наполненной живым дрожащим полумраком. По стенам от свечей бились отсветы и тени, в углах сгустилась непроглядная ночь, а впереди таинственно золотилась бездонная гладь зеркала. Одноклассницы замерли не шевелясь.

– Давайте… поближе к столу, – прошептала Долли и сделала шаг к зеркалу. За ней осторожно двинулась Ксения, а потом и Диана с Ирой.

Ксения со все возрастающим волнением заглянула в блестящий омут. От горячего воздуха и седого дымка свечей казалось, что по нему пробегают легкие волны, будто оно дышит. В зеркале отражалась только светлая дверь в комнату. Все остальное тонуло в бархатной полутьме.

– И что теперь? – спросила Ксения, чтобы только прервать напряженное молчание и не стоять столбом перед затягивающей дышащей бездной с обычной комнатной дверью в глубине.

– Теперь надо сказать заклинание, – опять шепотом ответила Долли.

– Так скажи… Сколько можно ждать…

– Сейчас…

Ксения видела, что Овца здорово волнуется. Она шевелила губами, видимо, вспоминая текст.

– Сейчас… – повторила она. – Вот… вроде бы так:

Изменись, глубина изначальная,

Ты проснись, пробудись, гладь зеркальная,

Отразись в ней, свеча бликовая,

Ты явись нам в ночи, Дама Пиковая…

Когда отзвучали последние слова заклинания, показалось, что даже воздух замер в комнате, где в ожидании явления черной носатой старухи четыре девочки с беспокойством всматривались в зеркало. В его глубине ничего не происходило. Ксения перевела дух и только хотела сказать, мол, чего-то подобного она и ожидала, как произошло то, на что она никак не рассчитывала.

Золотое марево зеркала будто дрогнуло, медленно открылась отражающаяся в нем дверь комнаты, и в ее проеме показалось страшное носатое лицо в обрамлении косматых волос. Ксения не успела заметить, держала ли старуха в руках какую-нибудь карту, потому что все они в унисон вскрикнули, и дверь тут же захлопнулась. Долли с Дианой замерли у стола, Ира продолжала истошно вопить на одной ноте, а Ксения, преодолевая дурноту, сделала шаг к двери. Она немного задержалась у закрытой створки, потом с силой рванула ее на себя. В открывшемся проеме перед ней чернел только глубокий провал коридора.

– Свет! Где включается свет? – крикнула она.

Долли подскочила к Ксении и с ходу шлепнула ладонью по выключателю. Из комнаты в коридор протянулся световой прямоугольник. Никакой Пиковой Дамы там не было. Ксения вылетела в коридор и начала звонко щелкать попадающимися по пути выключателями. Вскоре вся квартира Брошенковых была залита светом.

– Видишь, никого! – без устали повторяла ей Долли у каждой вновь открываемой двери.

– Но… я же видела! – не обращала на нее внимания Ксения. – Я своими глазами видела!

– Остановись ты наконец! – вцепилась в ее свитер выскочившая из комнаты Диана, когда заметила, что Золотарева собирается открыть встроенный шкаф. – Неужели ты не понимаешь, что она убралась восвояси?

– И куда же? – с иронией спросила Ксения.

– Куда-куда? В зеркало, конечно!

– Та старуха – и в зеркало?

– Не просто старуха, а Пиковая Дама. И именно в зеркало. Представь себе: духи имеют обыкновение уходить через то, откуда появились.

– Я вам не верю! – выкрикнула Ксения. – Ни в какое зеркало она не убиралась. Она скрылась за дверью комнаты. Все видели!

– Но дверь-то в зеркале отражалась. Поэтому она не настоящая дверь, а… виртуальная, – пыталась убедить ее Диана.

– Чушь! Вы все подстроили! – продолжала злиться Ксения.

– И как ты себе это представляешь? – спросила Диана, потом привалилась спиной к стене и, не обращая больше внимания на Золотареву, выдохнула: – Фу-у-у… До чего же я испугалась…

– У меня самой все внутри дрожит, – подхватила Долли.

Ксения, у которой тоже до сих пор сильно колотилось сердце, недоверчиво окинула их взглядом. Может, они ни в чем не виноваты? Овца – белая, как простыня, а у Охотницы, наоборот, даже лоб красный от напряжения. Невооруженным глазом видно, что девчонки сильно напуганы. Ксения направилась обратно в комнату. Когда она переступила порог, Ира, до сих пор так и сидевшая истуканом, опять дико вскрикнула, увидев ее в дверях. Ксения вздрогнула и выпалила:

– Ирка! Хватит орать! С тобой совсем свихнешься!

– Да-а-а? – плаксиво протянула Сыромятникова. – А если мне страшно?

– Всем страшно, но мы же не вопим.

– Значит, мне страшней, чем вам.

Ксения хотела сказать в ответ ей что-нибудь уничтожающее, но замерла на полувздохе. За спиной Иры, у зеркала, она увидела игральную карту. Она лежала на чистом листе, приготовленном Брошенковой для Пиковой Дамы. Ксения бросилась к столу. На листе поверх какой-то надписи лежал туз пик. Она рывком вытащила из-под туза лист бумаги и прочитала:

«Он не для фиолетовых! Оставь его! Берегись! Прокляну!»

– Это ты?! – набросилась она на Иру.

– Что я? – взвизгнула Сыромятникова, которая, казалось, была уже на пределе своих душевных возможностей.

Ксения, размахивая перед ее носом листом с надписью, угрожающе спросила:

– Это ты подложила? Ты с ними заодно?

– С ума сошла, что ли! – отшатнулась от нее Ира, даже не посмотрев на зажатый в ее руке лист бумаги.

Со спины к Ксении подошла Диана, выхватила у нее послание и прочитала вслух.

– Последний раз спрашиваю – твоих рук дело? – Ксения надвигалась на Сыромятникову, которая безуспешно пыталась вжаться в простенок между двумя окнами.

На этом простенке висела пышно разросшаяся традесканция. Ира зацепила плечом ее длинные плети, потянула цветок, и он зеленым париком, увенчанным глиняным горшком, как шляпой, наделся на ее голову. Это стало последней каплей, переполнившей Ирино измученное страхом существо. Она закричала так, как обычно кричат девчонки в американских фильмах, когда видят человекообразных муравьев, восставшие из гробниц мумии или осклизлых гуманоидов с других планет. Подскочившая к ней Диана сорвала с головы Иры зеленый «парик», стряхнула с волос и плеч подружки комочки земли, усадила ее в кресло и крикнула Овце:

– Ленка! Тащи валерьянку или хотя бы стакан воды! Видишь, у нее истерика…

Бедная Ира долго стучала зубами о стакан, пока наконец смогла выпить успокоительное лекарство.

– Чего ты на нее набросилась? – Долли укоризненно посмотрела на Ксению.

– Того! Она одна находилась в комнате, пока мы по коридору бегали.

– И что?

– Вполне могла эту дрянь… – Ксения кивнула на валяющиеся на полу лист с надписью и пиковый туз, – подложить…

– Ты что, не видишь, в каком она состоянии? – возмутилась Диана.

– Теперь вижу. Зато у тебя состояние – подходящее! Ты не сразу за нами в коридор выбежала… Могла успеть подложить!

– Делать мне больше нечего! – бросила ей Охотница и опять занялась Ирой, которая все еще продолжала всхлипывать.

Долли подняла с пола туз, повертела его в руках и заключила:

– Совершенно новый.

– А ты думала, она нам старый пришлет? – усмехнулась Диана.

– Кто? – опять напряглась Ира, мгновенно перестав плакать.

– Успокойся ты наконец! – довольно сердито воскликнула Долли. – Вот навязалась на нашу голову! Знала бы, что ты такая впечатлительная, ни за что бы тебя не пригласила в этом эксперименте участвовать. Чего ты так боишься? Тебя же это не касается!

– А кого… касается? – еле выговорила Ира.

Диана с Долли молча посмотрели на Ксению.

– Конечно же, меня, – нервно улыбнулась Золотарева, схватила с пола лист и еще раз прочла: – «Он не для фиолетовых…» Для кого же еще это написано, как не для меня?

– Почему именно для тебя? – с возмущением произнесла Сыромятникова, будто и не ее только что отпаивали валерьянкой. – У меня тоже… вот… фиолетовый… – Она приложила обе руки к груди, и девочки сейчас только обратили внимание, что на ней надет ярко-фиолетовый с блестящей ниткой джемпер.

Ксения ошарашенно переводила взгляд с одной одноклассницы на другую. Долли с Охотницей тоже были в явном замешательстве, зато Сыромятникову будто подменили. Теперь она ловко выхватила у Ксении лист со странной надписью и еще раз вслух выразительно прочитала ее.

– Девчонки! А как она узнала, что я хочу спросить? Я ведь не успела свой вопрос задать!

– Прости, мы не в курсе, – снисходительно улыбаясь, ответила Диана. – Это надо у самой Пиковой Дамы спрашивать. Оказывается, Золотарева была права: духи сами знают, что им делать.

Метаморфоза, приключившаяся с Сыромятниковой, развеселила всех, и девочки временно забыли о только что перенесенном страхе. Охотница даже начала иронизировать:

– Ирка, может, еще раз старуху вызвать, чтобы прояснила обстановку?

– Вот этого не надо! Я такого страху натерпелась, век не забуду! – Ира так и эдак вертела перед носом записку, а потом вдруг спросила: – Девчонки! А что, на том свете тоже компьютеры есть?

Одноклассницы ответили дружным недоуменным молчанием.

– Поглядите! – Сыромятникова ткнула толстеньким пальчиком в записку. – Это ж на компьютере набрано. Я и шрифт знаю: «Arial Black», курсив полужирный… А напечатано на принтере.

– Ну, Ирка! Ты просто Анастасия Пална Каменская! А я и не догадалась! – расхохоталась Ксения. – Колись, Брошенкова, где у тебя компьютер с полужирным курсивом?

– Нет у меня никакого компьютера! – довольно неестественно улыбнулась Долли. – Можешь хоть все комнаты и даже шкафы обыскать. Все равно не найдешь! А потом… вполне возможно, что и до того света прогресс дошел… Что же им все по старинке кровью мазюкать или красками, как какому-нибудь Кентервильскому привидению?

– А у нас дома есть компьютер, – предупредила вопрос Ксении Диана. – И что из того? Кажется, ты только что сама дурным голосом кричала, что видела старуху своими глазами. Это же не компьютерное изображение и не голография. А страхолюдину все видели! Верно, Ирка?

При воспоминании о видении кошмарной старухи у Сыромятниковой клацнули челюсти, которые она было приоткрыла для улыбки. По спине Ксении снова пробежал неприятный липкий холодок. Она действительно видела чью-то фигуру в дверях и, как и Ирка, вряд ли когда-нибудь забудет то, что видела.

В комнате резко запахло свечами, потому что одна из них догорела и пускала в потолок свивающиеся нити дыма, а вторая чадила, искрила и тоже собиралась погаснуть.