Джойс Данвилл - Ферма Гринфингерс

– Ты сомневаешься?

– И очень сильно. Нельзя заставить человека жениться. Согласна? Пусть люди любят тебя, но это не обязательно кончается свадьбой. Даже если о тебе заботятся и тому подобное, это абсолютно не означает, что тебя принимают всерьез и готовы обручиться с тобой.

Сьюзан не сводила с Андреа удивленных глаз. Она была уверена в том, что Питер очень привязан к Андреа, но не могла понять, есть ли ответное чувство у Андреа. Но, очевидно, что в настоящее время она думает только об одном человеке – о себе. У Сьюзан даже не возникло и мысли о том, что Андреа, говоря о заботе и внимании к своей персоне, имеет в виду не Питера. Ей даже и в голову не пришло, что кто-то еще мог заботиться об этой сумасбродке…

Мама доктора, миссис Хилари, могла бы кое-что рассказать ей. Ее старые, мудрые глаза многое приметили за эти две недели. Она хорошо поняла Андреа, и, хотя она видела все ее недостатки, девушка ей нравилась. Она знала, что и сыну, Роберту, тоже нравится Андреа, возможно, больше, чем нравится. Но миссис Хилари надеялась, что Андреа не может увлечься ее сыном так быстро. Ведь для Андреа нужно время, чтобы полюбить. Ей надо вначале разобраться в себе самой, а миссис Хилари была уверена, что Андреа еще никогда по-настоящему не понимала себя.

Миссис Хилари могла бы не беспокоиться о своем сыне. Роберт Хилари был практичным человеком. Хотя он уже сильно привязался к этой красивой девушке, которая фактически свалилась на них, как снег на голову, он все же сохранял здравый смысл. Он знал – она не готова. Она была еще девочкой, несмотря на тот факт, что успела выйти замуж и остаться вдовой. До тех пор, пока Андреа не будет готова, он ничем не выдаст свое чувство к ней.

– Когда ты приедешь домой, Андреа? – спросила Сьюзан.

– Домой… Смешно, но я не думаю об этом. Не знаю. У мамы Роберта есть сестра в Квинсленде. Ее зовут Джанет, и она пригласила меня погостить на некоторое время. Роберт считает, что это будет полезно мне. Как ты думаешь, Питер одобрил бы мою поездку?

– Это имеет значение? Я хочу сказать, это повлияет на твое решение?

– Трудно сказать. Я хотела бы, чтобы он согласился, и к тому же, у меня нет денег.

– А… А доктор тоже поедет?

– Нет-нет!

Сьюзан задумчиво кивнула:

– В таком случае он может согласиться.

Питер согласился, но после того, как позвонил Линн и переговорил со Сьюзан.

Он сказал, что Андреа пригласили в Квинсленд, и Сьюзан ни словом не обмолвилась, что уже знает об этом.

– Думаете, стоит разрешить ей?

Она чувствовала себя польщенной, так как раньше он никогда с ней не советовался. Помолчав, она ответила:

– Вы не можете запретить ей без всякого объяснения.

– Я думаю, вы правы. Кроме того, я чувствую доверие к доктору Хилари, он вполне серьезный молодой человек, поэтому, когда он позвонил, я почти решил…

– Да?

– Я должен объяснить вам кое-что, но не могу этого сделать по телефону.

Сьюзан молчала, думая о том, каким дураком оказался Питер. Наверняка он знал, что Сьюзан давно догадалась о его чувствах к Андреа. Это же так очевидно. Мысль о том, что Роберт Хилари может занять его место, видимо, поразила Питера. Он, наверное, понял, что тактика выжидания, которой он придерживался после смерти Роджера, оказалась не в его интересах. Вокруг было столько мужчин, подобных Роберту. Надежных мужчин…

Он также, видимо, понял, что узники не могут любить своих тюремщиков. Это позволило получить Андреа разрешение уехать. Наверное, он решил смягчиться и изменить свое поведение по отношению к Андреа. Тогда и девушка изменится. Когда Андреа вернется, Питер все уладит с ней, они поженятся, и Сьюзан будет свободна.

Она удивилась своему спокойствию при мысли об отъезде из «Гринфингерса», ведь это значит расставание с Деннисом.

Прошла неделя, оказавшаяся очень напряженной. Сьюзан пришлось очень много всего передумать за это время. Голова ее работала, как никогда прежде. Сьюзан было стыдно, но она честно призналась себе, что нисколько не скучает по Деннису. Она не могла даже как следует вспомнить его лицо. Сьюзан почувствовала, что он для нее совсем ничего не значит. И она спросила себя, любила ли она его когда-нибудь. Ей было одиноко среди людей, может, поэтому? Где-то в глубине души она знала, что это не так. Она любила его когда-то, или, пожалуй, любила в нем что-то. Но ей не хотелось об этом думать. Все чересчур сложно – проще забыть. Обидно только, что Питер оказался прав. Он сказал: «Все это быстро кончится».

Единственное, чего она опасалась, так это чувства самого Денниса. Но второе письмо, пришедшее от него, рассеяло все опасения. Как Питер и предсказывал, Деннис уже все забыл. Письмо было интересным, веселым, полным самонадеянных, как сам Деннис, замечаний – но ни слова о любви. Оно развеселило ее и не вызвало никаких неприятных чувств.

Она вернулась в «Гринфингерс», чтобы собрать вещи для Андреа, и Питер сказал ей, что она может остаться здесь, потому что миссис Брэй привезла с собой дочь и, следовательно, долго никуда не уедет.

– Я предпочла бы все же уехать. Вы знаете, мне не нравится получать деньги просто так. Раньше я была компаньонкой миссис Турлс, а раз она уезжает, мне нечего здесь делать.

– Если вы намекаете на то, чтобы я отправил вас с ней в Квинсленд, то это пустая трата времени, – заметил Питер, стараясь произнести это как можно язвительнее.

Сьюзан досчитала до десяти, потом ответила:

– Я думала о вас, мистер Турлс, – уточнила она с притворным смирением.

– Какая перемена! Раньше вы этого никогда не делали.

– Разве это записано в контракте? – победно улыбнулась Сьюзан и вышла собрать последние вещи Андреа.

* * *

Они отвезли миссис Турлс на поезд.

Сьюзан было интересно, о чем думал Питер, когда прозвенел колокол и поезд медленно тронулся. Андреа была прекрасна, и Сьюзан понимала желание Питера держать ее в заточении. Что поражало Сьюзан в Питере Турлсе – это его правота во всем, даже, подумала она с презрением, в этом. Какая-то механическая любовь, лишенная непосредственности. Пусть Роджер умер недавно, но зачем же сдерживать свои чувства? В наши дни все по-другому. Люди смотрят на вещи более снисходительно. Особенно, если общеизвестно, что предшествующий брак был несчастливым. Сьюзан подумала, что на месте Андреа она бы предпочла, чтобы Питер стал менее осторожен в проявлении своих чувств. Питер предложил выпить кофе, и они спустились в маленькое кафе.

– Деннису всегда нравилось здесь, – заметил он, когда они вошли в кафе с забавным названием «Фарфоровый щенок».

Он взглянул на нее и спросил:

– Он пишет вам?

– Да.

Он собирался что-то спросить еще в связи с этим, но передумал. Видимо, прочитал ответ на свой вопрос в ее глазах.

Они сели за столик, и он заказал кофе и к нему французские пирожки.

– Их французские пирожки славятся на всю округу, – заметил Питер.

Принесли заказ, и Сьюзан принялась за еду. Но не успела она допить свою чашку кофе, как Питер сказал довольно скучным голосом, который не предвещал ничего плохого:

– Мисс Ройден, почему вы уничтожили Стивена Мэллинга?

Она резко поставила чашку, чувствуя, как задрожали ее руки.

– Простите, что вы сказали?

– Вы слышали вопрос.

– Я не уверена, что правильно поняла.

– В таком случае, я повторю отчетливее. Я спросил: почему вы уничтожили Стивена Мэллинга!

– Уничтожила?

– А как вы это называете?

– Вы имеете в виду то, что я не вышла за него замуж?

– Я имею в виду то, что вы уехали и бросили его.

– Это не так, – ответила она настолько тихо, что он вряд ли расслышал эти слова.

Мистер Турлс положил локти на стол, отодвинул пирожки, к которым он так и не притронулся.

Питер начал разговор в таком обычном тоне, как будто смысл его заключался в чем-то самом обыденном и банальном. «Во всяком случае, – подумала Сьюзан, – так могло показаться со стороны».

Но она все же ощущала его язвительность, сквозившую в обычных словах. От нее не укрылось его намерение оскорбить, скрывавшееся за беспристрастным тоном. Она почувствовала ненависть, отвращение и желание отомстить, скрывавшееся под маской вежливости, которую надел на себя Питер.

Замолчав, он бросил кусочек сахара в чашку и сказал:

– Вы должны простить мне эту вспышку, потому что Стивен – мой друг.

– Простить это?.. – спросила она пораженно.

Она знала, что могла предотвратить подобный разговор, если объяснит ему все. Но умышленная жестокость его слов заставила ее молчать. Сьюзан не стала ничего объяснять.

Она поднялась и слепо побрела к выходу. Питер двинулся за ней.

Не проронив больше ни слова, они сели в машину и в гробовой тишине доехали до дома. Когда машина остановилась, Питер, задержав ее, произнес:

– Простите меня! Простите по крайней мере за то, что я так разговаривал с вами!

– Это все?

– Наверное, да. Мои чувства не изменились.

– Стоит ли тогда извиняться?

– Может, лучше так…

Внезапно он крепко обхватил ее, так крепко, что она не могла даже вздохнуть, и прижался к ее губам. Это не было извинительным поцелуем, этот поцелуй лишь продемонстрировал полное отсутствие доверия к ней и его презрение.

«Этот поцелуй, – с горечью подумала Сьюзан, – пародия на любовь».

В последующие дни Сьюзан старалась не встречаться с Питером.

Она с удивлением обнаружила, что простила ему все то, что он наговорил ей тогда. Единственно, что она не могла забыть, – тот жесткий и оскорбительный поцелуй. Конечно, он наговорил все сгоряча, а поскольку она никак не защищалась, то Питеру и в голову не могло прийти, как сильно он заблуждается.

Заблуждается? Но если следовать логике, все так и было – она помолвлена со Стивеном, но потом внезапно оставляет его. Все полутона исчезают в столь простом факте: она оставила его друга.

Сьюзан получила письмо от Брауни, где ясно говорилось, что известное дело движется ко всеобщему удовлетворению. Первым порывом Сьюзан было стремление обо всем рассказать Питеру, но она передумала. Ее остановило воспоминание о прикосновении его губ. Этот поцелуй, который превращал в насмешку, в издевательство все, что на самом деле считается священным.

Она много размышляла в эти дни, поскольку работы не было. Раньше она помогала иногда миссис Брэй, но теперь здесь находилась ее дочь, и Сьюзан была на кухне просто лишней. Так что свободного времени у нее было хоть отбавляй, а вместе со свободой, как правило, в голове теснятся разные мысли.

Она поняла – Питер из тех людей, которые испытывают сильные чувства, следовательно, такая реакция на ее поступок естественна. Стараясь быть справедливой, она напомнила себе, что единственная его цель и непоколебимое решение – завладеть Андреа. Она знала, что дружба Стивена и Питера исключает возможность для последнего оценить ситуацию с ее точки зрения. Тем более что ее аргументы были очень неубедительны и слабы, а также могли показаться просто детским лепетом.

Она получила два письма: одно от Андреа, другое от Денниса.

Андреа уехала от тетушки Роберта и провела несколько дней в Брисбейне.

Деннис, совершая свою поездку, тоже завернул в Брисбейн.

«Австралия слишком большая страна, – с волнением подумала Сьюзан, – чтобы люди вот так просто случайно встретились».

Еще до следующего письма Денниса она уже предчувствовала нечто неотвратимое. Сьюзан казалось, будто она знала все с самого начала – Деннис и Андреа просто обречены на встречу друг с другом. Это предначертано им свыше.

Сразу же она почувствовала невольную симпатию к Питеру, с его стойкой любовью к Андреа и даже со всеми его недостатками. Питер все же любил…

Любовь – это главное, она всегда признавала это, все остальное не важно.

Вскрыв письмо Денниса, Сьюзан почти знала, о чем оно. И она уже заранее пожалела Питера Турлса. Деннис писал:

«… Сьюзан, случилось невероятное событие. Я остановился в отеле «Квинс» и только собирался выпить, как услышал имя Турлс. Конечно, я выбежал узнать, кто зовет меня. Но оказывается, приветствие не имело ко мне никакого отношения. Обращались к миссис Турлс, очаровательнее которой я еще никого не встречал. Почему ты не сказала мне, что она такая? Почему Кэти молчала о таком совершенстве? Она обворожительна, эта вдова Роджера. Не удивительно, что Питер так носится с ней… Андреа оказалась пораженной не меньше меня. Она была немного не в себе, совсем запуталась в собственной жизни и находится на перепутье. Но я взялся быть ее душевным знахарем, и мы решили пуститься в поездку вместе. Не забывай меня, Лютик.

Искренне твой, Деннис».

Это письмо все же поколебало внутреннее равновесие Сьюзан. Она глубоко сочувствовала Питеру, хотя и чувствовала к нему определенного рода неприязнь. Хотя он и доставлял ей много неприятностей, она чувствовала всю глубину его странной, необычной натуры. «Это несправедливо, – думала Сьюзан, – что Деннис встал между Питером и Андреа».