– Опять просто. Сегодня за ланчем, когда вы сообщили миссис Брэй, что вторично не вернетесь к обеду, на вашем лице ясно читалось чувство вины.

– Но вы же были поглощены радио.

– Я слушал вполуха. Вы, вероятно, не заметили – несомненно, не заметили, вы ведь ничего во мне не замечаете – но у меня есть второе ухо.

– И все же, как вы догадались?

– Повторяю – виноватый вид. Это усугубило мои подозрения. Помните, я однажды зашел проверить заказ?

– Да.

– В это время я огляделся. Один конец сумки высовывался из-за керамических горшков.

Она молчала какое-то время.

– Вы все равно не знали, где мы с Деннисом встречаемся.

– Я догадался.

– Но как?

Он беспечно пожал плечами:

– Припишите это интуиции.

– Я скорее припишу это обману.

Он поднял бровь.

– А как же тогда классифицировать ваш поступок?

– Я не собиралась никого обманывать. Мы, в самом деле, должны были вернуться.

– Ох, полно, за кого вы меня принимаете? А куда же вы направлялись? В детский сад?

– Если хотите знать, я ехала к Лини.

– Чтобы проехать две мили, вы считаете нужным сперва проехать двенадцать до Сиднея?

– Вы ошибаетесь. Все не так. Видите ли, я…

Он внезапно махнул рукой. Сперва она подумала, что он хочет ее ударить. Но рука коснулась ее плеча, потом отпрянула. Казалось, он хотел встряхнуть ее. Она увидела, что рука вернулась к рулю, суставы побелели.

– Вы просто маленькая лгунья, – наконец произнес он.

Она не могла больше терпеть.

– А что, если так? Что, если я лгунья? Какая разница? Какая вам разница?

– А вот какая: я не желаю, чтобы меня облапошили. Я тоже участвую.

– Что вы имеете в виду?

– Не понятно?

– Нет, мистер Турлс.

– Вот что, мисс Ройден, не понимаю, почему все удовольствие достается Деннису. Если вы столь доступны, как это оказалось, я тоже заявляю свои права. Не дергайте дверь. Вы видели, я ее запер.

– Выпустите меня!

– Ничего подобного. Вам больше не захочется убегать с Деннисом.

– Говорю вам, все было не так. Вы меня выслушаете?

– Вперед, детка. Я весь внимание.

Но вся ее решимость внезапно пропала. Она сидела, глядя на убегающую дорогу, и пыталась найти слова. Но не находила.

– Весьма исчерпывающее объяснение, – сухо прокомментировал Питер.

Затем, выглянув в окно, произнес:

– Вот и река Хоуксбери-Ривер. Говорят, она главный соперник Килларни. Что вы думаете по этому поводу?

– Я никогда не видела Килларни. – Ее голос звучал приглушенно.

– Вы и Хоуксбери не увидите, если не поднимите голову. Соберитесь с силами. Я вас не съем. Здесь же город. Хотите кофе?

– Я им опилась в «Фарфоровом песике».

– Ах да, это стоило мне, между прочим, целый фунт.

– Не удивительно, что официантка выглядела довольной. Сколько… какая же его цена?

Внезапно он вызывающе усмехнулся:

– Это будет зависеть от вас.

В его голосе прозвучали нотки ожидания. Сьюзан охватил доводящий до белого каления гнев. Внезапно потеряв самообладание, она наклонилась и вонзила зубы в руку, которая так легко и уверенно управляла рулем.

Он резко затормозил.

– Это очень глупо с вашей стороны, мисс Ройден, ведь мы с вами могли погибнуть. Да, я знаю, что вы собираетесь мне ответить. Мол, это не имеет значения. Но могли пострадать и посторонние. Если бы мы были не здесь… ну, допустим, в «Гринфингерсе»…

– И что же?

– Я задал бы вам хорошую трепку, которую, думаю, вы вполне заслужили в течение долгого времени. Я не шучу.

И он, действительно, не шутил. Она видела, как угрожающе сверкнули его глаза, а губы сжались в узкую полоску.

Наконец он успокоился и едко усмехнулся:

– Не пытайтесь это, вот и все.

Реку Хоуксбери они пересекли в несколько мгновений. Масса воды мягко билась о прибрежные опоры, и маленькое рыбацкое судно на другой стороне медленно пересекало прекрасное царство лунного света. Волны с глухим рокотом лениво перекатывали гальку. Над ними сияло небо, украшенное гирляндами звезд.

– Романтично, – произнес Питер.

Сьюзан не ответила.

Они проехали реку и начали подъем. Далеко внизу Сьюзан могла видеть расплывчатые очертания небольшого островка. Слабо освещенный, он имел форму спящего животного, а камни с одной стороны были похожи на когтистые лапы. Сьюзан пробрала дрожь, и она слабым голосом сообщила, что ей хочется кофе.

– Это скверно. Вы пропустили свой шанс. Вдоль всего пути, пока мы не доберемся до места, никаких закусочных не будет.

– Куда же… куда мы едем?

– Залив Радужный. Мы направляемся в гостиницу «Радуга».

И, так как она не ответила, Питер ядовито заметил:

– Могу я сделать вывод, что ваше молчание означает неодобрение. Уверяю, вам там понравится. Вспомните, что на конце радуги находится кусочек золота. И это должно быть так, раз уж вы рассказали мне об этом в ворожейном шатре. Помните?

– Я хочу домой.

– Домой?

– Да, обратно в «Гринфингерс».

– Это было до миссис Одли. Я хотел, чтобы вы решились.

Они продолжали ехать дальше – внимание Питера было приковано к петляющему шоссе.

«Должно быть, это дурной сон, – думала она. – Сейчас я проснусь и обнаружу, что все это неправда.» Сьюзан с надеждой закрыла глаза, но, когда она снова их открыла, ничто не изменилось. Впереди по-прежнему разворачивалась лента шоссе.

– Это что, похищение? – спросило она резко.

В ответ она скорее почувствовала, нежели увидела, пожимание плечами.

– Если хотите, да… Может, вы предпочли бы бегство с возлюбленным?

– С возлюбленным? Это что же, с вами?

Он не выглядел обескураженным ее презрением, не казался даже заинтересованным. Машина по-прежнему мчалась с той же скоростью. Она открыла было рот для дальнейшей аргументации, но так ничего и не сказала.

Временно она зависела от Питера Турлса и от его настроения. Вряд ли удастся выскочить из машины, даже если бы дверь не была заблокирована. Слишком опасно.

Ее взгляд остановился на рычагах управления. Словно читая ее мысли, Питер положил руку на ее плечо, чуть сжав его. Она поняла немое предупреждение.

По прошествии некоторого времени он произнес:

– Не увлекайтесь глупыми идеями, мисс Ройден. Обратно вы не возвратитесь, ясно?

– Не прикасайтесь ко мне!

– С удовольствием. – Он быстро убрал руку. – Откровенно говоря, у меня нет желания сидеть с вами рядом, как возлюбленному при луне. Ничего подобного я и в мыслях не имел.

– Тогда зачем вы привезли меня сюда? Что вы сказали Деннису? Куда мы едем? Когда вернемся? Что все это значит?

– Остановитесь, мисс Ройден. – Ив свою очередь Питер мягко остановил машину. – Вы не можете получить все ответы сразу, – его голос звучал твердо, – что бы ни пытались делать.

– Что вы имеете в виду?

– Мне кажется, я вам уже это говорил, не так ли? Сначала Стивен, затем Деннис… лишь этот преданный слуга попал вам в когти. Как поразительно не везет в любви молодой леди.

Она побелела от ярости:

– Я никого в жизни не презирала так, как вас, мистер Турлс.

– Это замечательно. Вам же прежде не доводилось кого-то не любить, тем более ненавидеть? Не правда ли, мисс Ройден. Вы избалованы, все в жизни подавалось вам на блюдечке. Но на этот раз ваши прихоти не будут исполняться. Вы уйдете не тогда, когда вы захотите, а когда я захочу. Понятно?

Ее ответ прозвучал довольно мрачно:

– Вас нельзя назвать моим преданным слугой.

– Вне всякого сомнения. Понимаете ли вы, что в этом суть?

Но она не просила у него объяснения, прекрасно понимая, кто здесь хозяин в данной ситуации. Какое-то время она молчала, затем обратилась к нему с мольбой в глазах:

– Если я честно пообещаю вернуться назад с вами, а не к Линн и не к… Деннису, можем ли мы…

– Нет, не можем. По правде говоря, я вам, мисс Ройден, не верю. И точно знаю: первое, что вы сделаете, – сорветесь с места и выскочите замуж за моего брата.

– Я не собиралась даже. Ничего подобного не было. Мы уезжали потому, что…

– Почему?

Как она могла объяснить ему все, не упоминая Андреа? Слова стремились с ее губ, но она сдержалась. При всей своей ненависти к Питеру, она не могла нанести ему этот удар. Вместо этого она сказала:

– Что это вас так заботит, выйду ли я замуж за Денниса?

– Я беспокоюсь о нем. Вы его не любите.

– Я его понимаю.

– Чушь! До сих пор лишь одна женщина была способна на это.

– Одна женщина?..

– Да. Для вашего женского восприятия оказалось слишком трудно раскрыть этот факт, мисс Ройден.

– Чего же от меня ожидали?

– Ничего, кроме сохранения вашего изумительного хладнокровия. Из-за которого, кстати, вы могли бы разрушить жизнь четырех людей.

– Четырех?

– Денниса, той женщины, свою и…

– И?..

Он долго не отвечал, пока не произнес:

– Однажды мог бы появиться некто, кто вас полюбит. По-настоящему полюбит. Вы когда-нибудь задумывались об этом?

Он не дал ей времени на ответ. Резко развернув машину, он произнес:

– Гостиница, куда мы едем, находится на мысу тихоокеанского побережья. Думаю, вы одобрите мой выбор.

Некоторое время они ехали молча. Сьюзан пыталась сесть от Турлса как можно дальше. Он, в свою очередь, просто не замечал ее присутствия.

Дорога поднималась в гору, и мотор натужно ревел. Вскоре они остановились.

Питер вытащил чемоданы, потом зашел со стороны Сьюзан и открыл дверь. Чувствуя себя очень неуверенно, замерзшая, она вылезла из машины. Он снова подхватил было чемоданы, но тут Сьюзан вдруг потянула его за руку. Поставив чемоданы, он повернулся к ней.

– В чем теперь дело?

Она покраснела от смущения, с большим трудом собираясь ответить, но он не пришел ей на помощь.

– Мистер Турлс, вы, кажется, не верите мне? Когда Деннис выдвинул свое предложение этим вечером, ничего из того, что вы думали, не произошло… Нет, правда! Мы всего лишь хотели выскользнуть наружу и возвратиться обратно. Сесть в поезд, а обратным вернуться.

Он задумчиво посмотрел на багаж. Затем нагнулся и попробовал поднять ее плотно набитую сумку.

– Еще одна маленькая ложь, – произнес он.

Но, видя, что губы ее мелко задрожали, он поспешно сказал:

– Смотрите веселей, мисс Ройден. Комнаты уже заказаны.

Подхватив вещи, Питер решительно двинулся вперед.

Администратор гостиницы сообщил им, что время ужина еще не кончилось. Наскоро умывшись, Сьюзан присоединилась к Питеру, и их посадили у окошка, откуда просматривался морской пейзаж. Правда, было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, к тому же стоял туман из водяных брызг, но Сьюзан могла расслышать шум волн и мягкое урчание отлива. Ей понравились эти звуки.

– Нет шума приятнее, правда? – сказал Питер, внимательно наблюдавший за ней. – Он возвращает мне молодость. Я любил море.

– Мы проводили свой ежегодный отдых в бухточке, называвшейся Стедленд, – вспомнила Сьюзан. – Там не было таких волн, а всего лишь ласковая зыбь.

– Мы?

– Моя сестра, родители…

– Расскажите мне о них.

Она начала говорить. Сначала медленно, явно неохотно, затем, однако, ей показалось, словно какая-то пружина внутри нее лопнула. Не о каких-то разрозненных фрагментах, о которых она сообщала Деннису, – а до Денниса Стивену, – но приятные подробности счастливых мгновений, надолго и глубоко угнездившехся в ее сердце.

Они начали с коктейля.

– Давайте хоть на короткое время станем друзьями, – предложил Питер. – Мне нравится беседовать с вами, потому что вы хорошо владеете этим редким искусством. Мы в хорошей гостинице, еда превосходная, а сейчас зазвучит музыка. Не заключить ли нам на часок перемирие?

Чуть поколебавшись, она согласилась. И он оказался прав: еда была хорошей, а музыка приятной. Они говорили обо всем, начиная от того, как расцветает терновник в Англии, возвещая о внезапной весне, и заканчивая осенью в Австралии и тем, почему это осенью, которую американцы называют «спад», ничего не «спадает». Они даже проследили чудодейственное появление в ящике миссис Шелдон черного сверчка-«монаха». Казалось, время пролетело незаметно, пока они не встали, и Питер не подвинул стулья на место.

– Хотите посидеть около пальмового дворика в компании из двух десятков людей или, может, прогуляемся?

– Мне хочется в свой номер.

– Внизу под утесом – освещенный месяцем берег. Ночью он окаймлен серебристо-лиловой полоской. Вам бы следовало пойти и взглянуть на это сверху.

– Я хочу подняться наверх по ступенькам дома.

Он на мгновение умолк, а затем сказал вполне нормальным тоном:

– Внешне я, конечно, предоставляю вам право выбора, но, разумеется, вы должны понимать, ничего подобного у вас нет. Пойдемте со мной, мисс Ройден.

Она вздохнула и вместе с ним направилась к двери. В следующий момент они уже были на улице, где чувствовался запах утесника, специфически острый, отнюдь не совпадающий с запахом персикового дерева.