Елена Рейн - Ферзь. На грани

– Но ведь со мной быть согласилась, – с рычанием выдал, тут же ощущая отчаянные кулачки на своем теле.

– Ты… ты не оставил мне выбора! Я предложила все, что у меня было… – почти прокричала она мне, и тут же начала отодвигаться, но я не дал. Сама пришла…

– Вот и я о том. Ты предложила все, а я хотел одного…

Теряясь в мыслях, злясь на ситуацию, Лотова выдала стон, смешанный с рычанием, и от отчаяния ударила по груди, хрипло выдыхая:

– Ненавижу тебя! Почему ты так со мной?

Медленно потянул на себя и жадно провел пальцами по губам, наслаждаясь даже этой ничтожной лаской, горько усмехаясь про себя, что девчонка неправильно влияет на меня. Ничего. Это на время. А пока… рукой провел по бедру и выдал:

– Если я сказал – помогу, значит, помогу, не нужно быть до мерзости послушной.

– Ты сам не знаешь чего хочешь, – воскликнула она мне в лицо, моментально застопорившись, осознавая, что мы ближе некуда.

– Я знаю. Очень хорошо знаю, в противном случае не был бы здесь, – сообщил и накрыл губы, вбивая малышку в свое тело, шаря по ее манящим изгибам, с удовольствием принимая протяжные стоны, понимая, что ждал этого с нетерпением. Где-то подсознательно понимал, что будет только хуже, но не мог остановиться. Слишком я хотел ее. Так, что готов был убивать ради этого.

– Подожди, – выдохнула Маша, когда мои руки пошли под белоснежную футболку, а ее прижал к машине, жадно поглощая рот, ненасытно пожирая взглядом, не желая останавливаться.

Кое-как оторвался, и, понимая, что желание с каждой секундой все больше пожирает, нажал на брелок и открыл дверь салона. Девушка с паникой посмотрела по сторонам и, увидев безразличных людей, которые меня никогда не волновали в отличие от нее, прошептала:

– Так нельзя…

Сделал шаг и, дернув на себя, уверенно заявил:

– Не в нашем случае, котенок.

Мои ладони притянули лицо, и я накинулся на нежные губы, неумолимо лаская, нагло соблазняя, ожидая… ее страсти.

Когда коснулся шеи, Маша застонала и выдохнула:

– Пожалуйста…

Хищно оскалился и подхватил за бедра, подталкивая на сиденье, запрыгивая следом, захлопывая дверь, с удовольствием отмечая, что машина тонированная. Маша закрыла глаза и тут же подалась ко мне, усаживаясь на колени, накрывая сладкими губками мой рот, отчего меня сорвало. Я полностью сосредоточился на дикой девочке, от которой кровь закипала в венах.

⁂

Мария

Даже не поняла, как потянулась к его губам, накрывая своими. Его руки стаскивали спортивные штаны, а я сама с жадностью наслаждалась диким поцелуем, чувствуя, что меня трясет. Мужчина буквально рычал, а когда я перекинулась на шею, выдал грудной стон.

Злясь, что он так долго и желая получить еще больше удовольствия, будто от этого зависела моя жизнь, потянулась к его ремню, вырывая его, дергая, пока застежка не поддалась. Расстегнула. Просунула руку и положила ладонь на член, прикрытый боксерами. Невероятно! Сжала, чувствуя, как он пульсирует, какой он твердый и огромный.

– Убери белье. Возьми его! – велел Ферзь, жадно лаская руками груди, соски, отчего еще больше возбуждалась, удивляясь тому, как этот мужчина на меня действовал. Появилось ощущение, что он мне что-то добавляет в еду или питье, раз я веду себя столь бесстыдно.

Стоило пролезь через резинку и обхватить рукой горячую плоть, как мужчина откинул голову на спинку и прорычал:

– Котенок, ласкай.

Растерялась на секунду, пытаясь понять просьбу, но не могла. Мысли были не тут… или их совсем не было. Я как помешанная жаждала одного – удовольствия, в которое меня безжалостно кидал этот мужчина. Всхлипнула, пытаясь хоть немного подождать и не дергаться на коленях. Осторожно начала водить пальцами по всей длине, понимая, что мне это мало.

Я не могла успокоиться, двигалась и ласкала, жадно принимая его агрессивные ласки, наслаждаясь тем, как он сжимал мое тело.

Я себе сейчас не принадлежала… только ему. И не хотела понимать, почему именно так, но меня все устраивало, и я этого требовала своими покачиваниями, отмечая, как его черные глаза прожигают меня.

Тут он резко дернул на себя, накрыл губами рот, и я потерялась, хватаясь за его плечи, уплывая в медленном тумане в неизвестность, где забывала обо всем.

Почувствовала руки на ягодицах, как поднимаюсь, и в следующее мгновение выплыла из омута, слыша треск нижнего белья. Ферзь разорвал кружевные трусики. Он хищно оскалился и медленно стал опускать меня на твердый член, не прерывая нашего взгляда, контролируя каждую эмоцию. Как только чуть опустилась, осознала, что не могу сесть полностью. Это невозможно… для меня. Конечно, можно попробовать, но будет больно. Нужно по-другому. Оказалось, что такая поза не для меня или не с этим мужчиной.

– Я не смогу… – просипела и тут же почувствовала его губы на лице, шее. Он сжал талию и хрипло выдал:

– Привыкай, котенок. Мне нравится, когда ты стонешь на мне.

– Я не…

Вскрикнула, полностью вобрав в себя горячую плоть благодаря помощи рук нетерпеливого мужчины. Было невыносимо остро, больно и… приятно. Я даже не могла понять своего состояния – только тяжело дышала.

Хотела шевельнуться, но боялась, что будет больно.

– Решила добить? – с рычанием выдал мужчина, осторожно начиная раскачивать меня. Только хотела возразить, как мурашки пошли по телу от волны предвкушения. И я отдалась на волю ощущений.

Я ничего не слышала, начиная двигаться сама, с каждым движением сильнее и сильнее. Мне было хорошо и я стремилась к большему, сильному, желанному, зная, что еще немного и обрету ЕГО.

Двигалась как сумасшедшая, отвечала на бешеные поцелуи. Во мне словно заправили пружину до упора. Я так накалилась, что уже творила все, что желало мое тело. Подняла его руки и прижала к сидению, кусая за шею, не контролируя себя, пока не взорвалась, крича ему в губы. Ферзь сжал за волосы, начиная двигать меня, потому что я сама потерялась в наслаждении, не понимая, что со мной происходит.

Горячее семя наполнило до краев, и я боялась пошевелиться. Буквально лежала на нем, без сил рухнув после того, как он зарычал, когда его накрыл оргазм. Открыла глаза и встретила с его, такими бешеными и жадными, что стало не по себе. Он взял руками мое лицо и хрипло выдал:

– Дикая девочка.

Его слова вернули на землю, и я в ужасе начала осматриваться, пытаясь вырваться, но он держал. Перехватил посильнее и агрессивно засмеялся, с ухмылкой выдыхая:

– Неужели ты не поняла, что чем больше сопротивляешься, тем сильнее я хочу тебя, – зарычал он, всматриваясь в мое лицо.

– Ты… отпустишь меня… потом? – вдруг спросила, чувствуя, что нужно задать этот вопрос. Было в его глазах нечто такое, что заставляло думать – НЕ ОТПУСТИТ.

Мужчина сильнее сжал талию, внимательно и злобно вглядываясь в мое лицо, и произнес:

– Да, – резко пересадил меня на сиденье и, поправив одежду, приоткрыл дверь. Не поворачиваясь, он сказал: – Поедешь сзади. Сейчас салфетки передам.

– Почему сзади? – выдохнула, пытаясь понять, почему он зол.

– Потому что я так хочу! – рявкнул Ферзь и вышел, оставив меня одну.

Посмотрела на себя и ужаснулась. На мне осталась только одна футболка и больше ничего. Обняла себя за плечи, прячась за креслом. Меня начало трясти от мысли, что я так нагло занималась сексом с киллером при свете дня. И неважно, что машина с тонированными стеклами и ничего не видно, я себя вела недостойно матери.

Салфетки и пакет упали поблизости. Водитель бросил мне все без слов, как и обещал. Привела себя в порядок и сложила грязные салфетки в пакет.

Было стыдно так, что не передать словами. Хотелось реветь, но не могла. Что себя обманывать, мне было хорошо, а я не заслужила. Да и как в такой момент можно думать об удовольствии?!

Просто сидела, пока мы не остановились у магазина на выезде из города. Мужчина вышел и открыл дверь с моей стороны, схватил грязный пакет и громко сказал:

– Я скоро. Сиди тихо.

Его не было примерно пятнадцать минут. Когда дверь открылась, я получила две коробки: одну среднюю, вторую небольшую. Мужчина закрыл дверь, а мне только оставалось смотреть на телефон и графический редактор, названия которых я прочитала на коробках. Притом очень хорошие, насколько я могла судить.

Ничего не понимала. Смотрела в спинку его кресла, ощущая заполняющий легкие запах мужчины, после того как он сел и завел машину:

– Это тебе. Продавцы установили все программы, необходимые для работы.

– Зачем? – прошептала, даже не зная, как реагировать на его подарки.

– Затем, чтобы я не слышал твоих слез и всхлипываний. Занимайся чем-нибудь.

Я молчала, боясь что-то сказать, но все же осмелилась:

– Спасибо.

Он не ответил, но когда начала распаковывать, с придыханием посматривая на то, что там внутри, услышала громкий четкий голос:

– Знаешь, что я понял?

Стало не по себе. Я посмотрела на дорогу, как поднимались на мост, и тихо уточнила:

– И что же?

– То, что буду брать тебя, как только захочу этого. И особенно возбуждает, что ты этого тоже хочешь.

– Я…

– Лучше молчи. Не стоит бросать мне вызов.

– Моя дочь…

– Мы все решили по твоей дочери, и поэтому – я тебе говорю как есть, а ты мне. Поняла? Если так себя за это презираешь, лучше вообще молчи. В противном случае сделаешь хуже только себе.

Больше он ничего не сказал, а я просто сидела с закрытыми глазами, пытаясь унять сердце, работающее с двойной силой. Когда поняла, что это все, Ферзь больше ничего не скажет, сделала выводы, обещая себе молчать, и начала открывать коробки, с интересом разглядывая подарки.

На следующий день сидела за столиком в придорожном кафе, ожидая Ферзя, и когда принесут заказ. Мужчина отлучился по делам, предупредив, чтобы сидела на этом месте.

Посмотрела на свои дрожащие руки и на минуту закрыла глаза. Вроде прошел только один день, а я до сих пор не могла успокоиться после сегодняшней ночи. Мы приехали в гостиницу, но не для того, чтобы поспать. Не успела я войти в номер, как оказалась прижата к стене, придавленная весом сильного мужчины, который после вручения подарков не произнес ни одного слова. Он даже игнорировал мои вопросы. А там Ферзь будто сорвался с цепи, страдая от невыносимого, жуткого голода… по моему телу. И как бы я в душе ни сопротивлялась, ненавидя себя, презирая его, но неистово отвечала на каждый его порыв, не в силах быть равнодушной.

Затем, когда дрожала в его руках под утро, он со свирепой жадностью поцеловал и грубо приказал собираться. Говорил с таким видом, будто я в чем-то виновата или злился на себя.

Я подчинилась, но опасалась садиться в машину, зная, что он не спал. Но разве можно ему что-то сказать? Отмечая ужас в моих глазах, Ферзь лишь провел по горлу, сжав сильной рукой, и тут же отпустил, выдохнув в волосы: «Твой страх – это я, а остальное – уничтожу лично».

После того как села в машину, моментально уснула. Открыла глаза и поняла, что Ферзь так и не останавливался на отдых. Мы гнали по трассе, двигаясь на огромной скорости. В какой-то момент показалось, что разобьемся, отмечая, как водитель плавно маневрирует на дороге, не позволяя сдавать назад или сбрасывать скорость. Было страшно, что я больше никогда не увижу свою девочку, но через время успокоилась.

Посмотрела на синие джинсы и водолазку с длинными рукавами, и повела плечами. В этом душном кафе я чувствовала себя плохо, но не могла ничего сделать. Да и разве это важно? Нет. Главное – есть то, во что можно одеться, и мы не теряем время.

Только посмотрела на стакан с соком и задумчиво провела пальцем по горловине, как вдруг услышала звонкий голос:

– Машка! Машка, привет!

Резко обернулась и увидела Соньку, свою подругу по этажу родительского дома. Пухленькая брюнетка маленького роста улыбалась и махала мне.

Удивилась. Не верила своим глазам, поражаясь, что она здесь. Поднялась и направилась к ней. Сеточкина стояла в длинном сарафане желтого цвета, прижимая к своей груди крохотную малышку. Девочке по возрасту было примерно год или меньше.

Когда приблизилась, Соня обняла меня и прошептала:

– Боже, сколько лет! Черт, и ты как всегда – невероятная красавица.

– Это ты! Боже, какая чудесная малышка! – воскликнула и нежно провела по волосам ребенка, не в силах отвести взор. Такая милая! Но взгляд… не Сонькин, хотя знакомый.

– Да! Это моя! Я же замуж вышла. И год назад у нас появилось наше солнышко!

– Здорово, – выдохнула, с жаждой наблюдая за очаровательной девочкой.