– Почему ты… помогаешь мне?

Ферзь медленно отпустил, прожигая задумчивым взглядом. Напряженный, опасный… но я не боялась его. После всего случившегося я была уверена, что он не обидит. Мои рассуждения прервались, когда прозвучал грубый приказ:

– Иди в душ и постарайся быстрее, чтобы я не забыл, что тебе сейчас хреново, и не присоединился к тебе, чтобы… мы использовали друг друга.

Сглотнула, чувствуя возбуждение от его слов, и кивнув, поторопилась в ванную комнату, стараясь не реагировать и идти спокойно. Зачем? Это лишь все усугубит.

Под душем поняла, что не могу пошевелиться. Моментально… неожиданно вся реальность налилась на меня. Я вновь пережила вчерашний вечер и ощутила жестокие эмоции с новой силой в полной мере, ощущая то, что говорили. Вчера я так не воспринимала как сейчас, поэтому было вдвойне больно. Казалась все фальшью… мерзостью.

Обидно и так погано, что не могла держать в себе. Не желая, чтобы меня услышали… закрыла рот ладонью и разревелась. Кусала руку, чтобы перестать, но не могла остановиться. Что-то оборвалось внутри, появилась брешь, огромное пятно в душе, где исчезло что-то важное.

Раньше мне так хотелось быть нужной, важной для семьи, мечтала, глупо надеялась, а теперь осознала, что у меня никогда не было шанса. Лишь один человек меня любил – тетя – именно тогда с ней я радовалась жизни, но потом… осталась одна.

Но сейчас… сейчас у меня была моя малышка. Я должна ее вернуть. Пусть я слабая, но знала одно – я должна стараться, чтобы она жила в любви и ласке, чтобы дать то, что не было у меня.

Очнулась, когда хлопнула дверь. Только задрала подбородок, как оказалась прижата к обнаженной мужской груди. Вадим с силой прижал к своему телу и грубо рявкнул:

– Почему ты плачешь? Что они тебе сделали, пока меня не было?

Яростью, ненавистью были пропитаны его слова, и я… успокоилась. Посмотрела ему в глаза, отмечая в них свирепый огонь, и прошептала:

– Я… – говорила сбивчиво, обрывками, вспоминая мамины слова. Не думала, что скажу – но все буквально рвалось из меня. Я даже не поняла, как вцепилась в него, почти выкрикивая то, что мне поведали. Громко кричала, перечисляя, что должна семье, а потом… когда выдохнула все… силы покинули меня, я просто упала на него без сил.

Вода моментально перестала бить по коже. Я посмотрела на мужчину и тут же оказалась на его руках. Вадим вынес меня из душевой кабины и поставил на пол. Схватив мускулистой рукой огромное белоснежное полотенце, укутал, а вторым просушил волосы. Не могла ничего сказать. Как кукла стояла с открытым ртом и наблюдала. Когда он закончил, резко отшвырнул второе полотенце и, подхватив на руки, понес к кровати.

Стоило оказаться в ней, как сразу же почувствовала вес мужчины. Вадим прижал меня к кровати, нависая сверху. Он смотрел на меня, а потом серьезно произнес:

– Если тебя кто-нибудь обидит – убью. И мне плевать, кто это будет, и что я обещал до этого.

Стало не по себе. Я понимала, что в том числе он говорил и о моей семье. И что совсем поражало – я не сомневалась в этом и была благодарна. Сглотнула и прошептала:

– Поцелуй меня.

На лице мужчины появилось угрюмое выражение. Чем дольше он смотрел, тем сильнее я чувствовала себя ненужной. В какой-то момент поняла, что совершила глупость и попыталась отодвинуться, но мужчина поднял мои руки и в следующее мгновение накрыл губами мой рот в диком поцелуе, подчиняя, затягивая в обжигающий вихрь настоящего удовольствия, откуда не было возможности выбраться.

⁂

Сидела в машине, чувствуя неловкость. Надо же… как я могла? Не знала, куда прятаться, тем более чувствуя жгучий взгляд мужчины, которому отдавалась всю ночь. Хуже всего – я сама просила. И что страшнее, отчаянно нуждалась в этом. А утром… все повторилось. Готова была сквозь землю провалиться. Но почему я такая? Слабая и безрассудная.

Я даже не вспомнила о том, чтобы позвонить Егору. Ничего. Только хотела быть с мужчиной, с которым чувствовала себя защищенной и желанной.

Машины неслись по дороге, обгоняя, желая вырваться вперед. Тихий шум мотора успокаивал и убаюкивал. Украдкой поглядывала на сосредоточенного Ферзя, отмечая, как он хмуро смотрит на дорогу. С удивлением поняла, что несмотря на внешнюю суровость, Вадим привлекательный мужчина. Странно, а когда я так решила? Возникшая мысль вызвала стыд и растерянность. И все же одно точно – нужно меньше с ним общаться, потому что я привыкаю к нему. И в последнее время… восхищаюсь, понимая, что без него давно бы была мертва.

– И что… печальный опыт не учит? – грубо спросил Вадим, на секунду заостряя внимание на мне, буквально сканируя черными глазами.

Решив, что он говорит про родителей и сестру, не осмелилась ответить, соглашаясь с ним. Что сказать, когда сама виновата? Уставилась в лобовое стекло, наблюдая за красной иномаркой, на огромной скорости обгоняющей машины. Невольно подумала о том, что за рулем бесстрашный водитель, играющий с жизнью и смертью в «кошки-мышки».

И все же так нельзя. Нужно сказать. Потерла пальцами лоб и прошептала:

– Я надеялась, что нужна им.

– Если так, то первого предательства бы не случилось, – его слова буквально обжигали, оставляя кровавые следы на сердце. Да, совершенно верно, но почему от осознания не легче?

Пожала плечами, чувствуя себя неловко. Поняла, что всегда с ним чувствовала себя маленькой и трусливой. Ферзь давил мощью, аурой, правдой.

Послышались звуки мелодии, и я вздрогнула, не ожидая звонка. Совсем близко и невероятно громко. Потянулась к сумке и достала смартфон. Звонил Егор. Несколько секунд рассуждала о том, взять или позже перезвонить, а потом ответила, отворачиваясь от Ферзя, желая предупредить Ретохина, что сама приеду.

– Ты где, Маша? Что случилось? Я приехал за тобой, но твоя сестра повела себя довольно сумбурно и резко. Лилия заявила, что больше не хочет тебя видеть и ты ей не сестра.

Вспоминая, что моя сестра, когда злится, не может быть корректной, закрыла глаза и спросила:

– Что она еще сказала?

– Странное. Сказала, что ты напилась, а потом тебя забрал больной псих, – повисла тишина, а потом мужчина громко спросил: – С кем ты уехала?

Моментально посмотрела на Ферзя, который уверенно вел машину. Почувствовав мой взгляд, он обернулся и криво усмехнулся. Было интересно, что он подумал, но, естественно, не стала спрашивать.

– Егор, они хотели… – замялась, не представляя, как объяснить, и наблюдая, как лицо Ферзя стало жестким, непроницаемым, провела пальцами по мочке уха и все же призналась: – Меня… друг забрал. Сестра подсыпала в бокал с вином что-то, и мне стало очень плохо. Я бы не справилась без него…

– Друг? – раздраженно воскликнул Ретохин, удивляя меня. Но в следующую секунду мужчина тяжело вздохнул и спокойно произнес: – Прости, я за тебя сильно переживаю. Когда ты не со мной, начинаю придумывать чёрт-те что. Быстрее бы тебя увидеть и тогда уже успокоюсь.

– Спасибо, – выдавила и прикрыла трубку ладонью, слыша странные рычащие нотки, идущие от мужчины.

– Не пойму… Зачем они так сделали? Это ведь твоя семья, – голос мужчины был взволнован и вибрировал. Я была благодарна ему за заботу и такое доброе отношение ко мне.

– Хотели отдать Высокову. Им… нужны деньги, – кратко объяснила, ощущая, как от правды в груди что-то сжалось. И вот уже пора так не реагировать, а мне до сих пор больно от их предательства. А как по-другому, ведь больше родных у меня нет? А теперь… только я и дочь. И еще сестра додумалась после всего обвинять меня? Как так?

– Скажи, где ты и я заберу тебя. Кто твой друг? Почему мне не позвонила?

Растерялась. Обернулась и застопорилась, отмечая, как Вадим повернулся и с каким-то диким нетерпением смотрит на меня. Ждал ответа. Губы сжаты в тонкую линию, глаза неестественно прищурены – Ферзь на пределе.

– Я… – тыкала пальцем по боковой панели, отключила звук, чтобы абонент не слышал. Сделала паузу, обдумывая слова, и спросила у водителя: – Что можно сказать?

Ни звука. Мужчина уверенно управлял машиной, не поворачиваясь ко мне. Ожидая, я не могла сдержать эмоций, понимая, что Ретохин ждет ответа, а я молчу. Протянула руку и дотронулась до плеча Вадима, моментально вздрагивая, стоило мужчине посмотреть на меня.

Такой пугающий, свирепый взгляд, заставляющий забыть о том, что хотела узнать. Такая резкая перемена… Предположила – Ферзь зол.

– Кто он такой, чтобы перед ним отчитываться?

– Егор… помогает мне и волнуется.

Длинные пальцы мужчины с силой сжали кожаный руль, отчего послышался неприятный звук. Он резко крутанул в сторону, поворачивая направо, и прогрохотал:

– Через двадцать минут будешь в гостинице.

– А про тебя? – понимала, что не стоит спрашивать, но я боялась, что скажу лишнего или наоборот – вызову подозрение своими молчанками.

Суровый мужчина повел челюстью и грубо выдал:

– Если скажешь о том, что помогаю, то не забудь предупредить его, чтобы держался подальше, потому что ты спишь со мной. Моя. Если у него есть возражения, я решу их с ним.

Огонь пошел по венам. Стало невыносимо жарко. Как такое сказать? Он что… совсем уже? Да у меня язык не повернется. Сглотнула и включила звук, как можно беспечнее заявляя:

– Старый знакомый. Егор, я буду через двадцать минут в гостинице.

– Хорошо. Тогда и поговорим. После процедуры заедем в ресторан. Надеюсь, что ты голодна.

Зубы впились в нижнюю губу. Я боялась посмотреть на Ферзя, чувствуя агрессию в салоне. Почему он злится? Не хотела думать, а вот что он в ярости ощущала каждой клеткой своего тела.

– Голодна, – пролепетала, вспоминая, что Ферзь после страстного утра заказал завтрак и не позволил встать, пока все не съела. Буквально кое-как впихивала в себя еду под его зорким взглядом. И тут заявляю, что голодна. Но как иначе ответить Егору?

– Отлично. Раз все хорошо, тогда я со спокойной душой заеду в одно место, а потом к тебе. Примерно на все – сорок минут. Успеешь собраться и ждать меня в фойе?

– Да, конечно.

Отключившись, я дрожащими руками запихнула смартфон в сумку, продолжая смотреть вперед, размышляя про себя о том, что подумал Ферзь. Сидела и боялась дышать. Не могла я быть спокойной, когда он рядом. И пусть подсознательно знала, что Вадим не причинит мне боли и не обидит, но сильно реагировала, путаясь в своих мыслях.

Двадцать минут прошли в полнейшей тишине. Оказавшись у гостиницы, Вадим остановил джип и первым вышел из машины, направляясь ко мне. Заторопилась сама, но ремень безопасности, как назло, тяжело открывался.

Дверь распахнулась, и я застыла, забывая, чем занималась. Ферзь оградил меня предупреждающим взглядом и быстро помог с ремнем, резко дернув на себя, помогая слезть, хватая за руку, направляясь вперед.

Мысль, что кто-то из персонала может нас увидеть, заставила застопориться и остановиться на месте. Со страхом смотрела на Вадима, когда он медленно повернулся и поднял бровь.

– Я… в гостиницу заехала с Егором. Ему могут сказать…

Мужчина молчал, убивая гневным взглядом, с каждой секундой преображаясь в опасную маску. Не прерывая взгляда, он дернул на себя, вбивая в грудь, одной рукой обхватывая за талию, и грубо поинтересовался:

– Напомнить условия, которые я тебе поставил, когда предложил помощь?

– Я все выполняю… – как можно тише пробубнила, пытаясь вырваться, что было бесполезно. От Ферзя невозможно скрыться, не то что сбежать, когда он рядом.

– Так чего ты так переживаешь о том, что подумает твой адвокат? Не лучше ли беспокоиться о том, что меня невероятно бесит сам факт, что ты даешь ему шанс быть ближе?

– Потом… – задыхалась от его давящей дикой ауры, теряла мысль, пытаясь справиться с эмоциями, – когда…

Мужчина почти с силой сжал талию, причиняя боль, наклоняя голову в нескольких миллиметрах от моих губ, с рычанием выдыхая:

– И что потом? Ну!

– Но ты же сам сказал, что отпустишь, когда…

Вадим продолжал держать, но уже ослабил хватку. Через минуту он оттолкнул и ледяным тоном процедил:

– Свободна.

Растерялась, совсем не ожидая такой безразличной реакции, повела плечами и прошептала:

– Спасибо.

– Смартфон должен быть всегда под рукой и заряжен. Поняла? – мужчина не двигался, лишь прожигал взглядом.

Кивнула и, чувствуя неловкость, попятилась в сторону, пока не соприкоснулась со стеной. Ругая себя за странное поведение, смущенно отвела взгляд и медленно направилась к двери, ощущая спиной его прожигающий взгляд.

Глава 15

Двигаясь по коридору, внимательно слушала Егора, смеясь над его шутками. Добрый и общительный. С ним я могла не думать о проблемах. Забывала обо всем.