Прохладный ветер ударил в лицо, вырывая из воспоминаний. Повернулся и посмотрел в окно спальни, где отдыхала девушка. Темно. Спит.

Появилось желание подняться к ней. Такое, что кровь забурлила в венах, и стало нечем дышать.

Проклятье.

Еще некоторое время сидел, а потом залил костер водой из бутылки и пошел в сторону леса, желая прогуляться, надеясь, что успокоюсь. Нужно не реагировать на нее. Пора заканчивать со всем.

⁂

Мария

Лежала с закрытыми глазами, пытаясь уснуть. Последний день. Сегодня последний день, а я вновь одна. Ну и ладно. Мне ничего не нужно. Не хотела. Только вот в груди все сжималось от обиды и отчаяния. Перевернулась, вновь начиная думать о суровом мужчине, не понимая, что произошло, если он не желал прийти. Да, я понимала, что мои желания отвратительны, но не могла с собой ничего поделать. Может, я что-то сделала не так? Нет. Или да? Но что?

Через час выплыла из сна, ощущая горячие руки на своих бедрах. Открыла глаза и увидела дикий взгляд мужчины, взирающий со свирепой жаждой и первобытной потребностью. Он притянул к себе и хрипло выдал:

– Я не причиню боли… и не уйду.

Все тело моментально загорелось от его слов. Как огонь, вспыхнувший от брызг бензина. Мгновенно. Положила руку на его рельефную грудь, осторожно касаясь кожи. Пальцы дрожали, как и тело… Эмоции зашкаливали, а мысли сливались воедино. Ферзь нежно взял за руки и отвел в сторону, приподнялся, нависая надо мной, а потом на секунду закрыл глаза, будто боролся с собой, и резко подался вперед, накрывая рот, жадно поглощая, будто больше всего в жизни этого хотел… Как и я, не желая бороться с тем огнем страсти, что разгорался во мне.

⁂

Спустя три недели

Судебное заседание вновь перенесли. Я уже не верила в победу, но Ретохин утверждал, что заминка только потому, что решение в нашу сторону. Мне так хотелось, чтобы все было хорошо. Так надоело раз за разом слушать грязь о себе и оправдываться. Это страшно когда все против тебя. Задыхалась от предательства. Когда уже будет белая полоса? Одни препятствия на пути к желаемой цели. Бумажная волокита, недоразумения, появляющиеся на ровном месте. Меня пугало, что мы обсуждали то, что уже и так всем понятно. Казалось, мою жизнь полностью раскатали катком, перед этим изрядно покопавшись в душе, оставив глубокие ямы.

В суде увидела всех, кого уже и забыла. Дальние родственники, семья, знакомые, коллеги и соседи. Всех просили явиться. И только моя семья с ног до головы обливали меня грязью, не стесняясь пошлых высказываний, за что получали выговор от судьи за неуважение к суду и судье. Слушать их было невыносимо обидно. Я не знала, куда деваться от стыда, не представляя, как можно так нагло уверять, что дочь больная, гулящая, продающаяся за большие деньги. А сестра выдвинула гипотезу, что я специально легла под Высокова, хвасталась ей, что у меня все получится, перед тем как зачать. Ребенок был в планах, и если бы я не получила дом, который считала своим, то сделала бы аборт. Дети, семья – для меня ничего не значат. Только жажда, страсть наживы будоражила черную кровь. Мне было невыносимо обидно слышать от родных людей жестокую клевету, и неважно, что я пыталась заставить себя считать их чужими.

Коллеги и знаковые наотрез отказались клеветать, открыто высказываясь, опровергая ложь. Все доходило до абсурда. Егор детально подходил к каждому вопросу, в пух и в прах опровергая любую несуразную ложь. Когда прошли тест ДНК, судья долго смотрел на меня и на Высокова, с ненавистью поглядывающего в сторону двери, будто все не к нему относилось, а потом заявил, что на следующем заседании вынесет окончательное решение. Сейчас проверяли мои доходы перед беременностью, а также счета на данный момент. Мы подготовились к этому. Марина открыла мне счет, на котором лежала приличная сумма. Через год договорились его закрыть и все вернуть ей. Но это не все. На момент первого заседания Егор заявил о том, что еще есть один депозитный счет на мое имя, открытый год тому назад. Депозит – миллион рублей. Не поверила словам, потому что я ничего не открывала. Да и откуда такая сумма?! Но вот счет был. Только от кого? Начала выяснять, но адвокат странно посмотрел на меня и произнес, что это нужно спрашивать не у него, а у меня.

Я была в растерянности, совсем не понимала, пока не пришло сообщение от Вадима:

«Я открыл. Тема закрыта».

Попыталась поговорить, но получила в ответ резкие слова и предупреждение успокоиться. Решила через время вновь спросить, когда все устаканится, и деньги больше не будут нужны.

Ферзь. Он был рядом везде, куда бы ни ходила. Я чувствовала его взгляд, поддержку, силу. Мужчина охранял, но перестал приходить ко мне по ночам. Лишь иногда… но тогда срывался, представляя собой голодного тигра. Я только ждала, не смея предлагать, поднимать тему. Молчала, стараясь не показывать, что его отношение обижает, сводит с ума.

Но так… лучше. Наверное. Хотя ночами я не могла уснуть, вновь и вновь придумывая причины, чтобы не позвонить. Почему, когда я ждала? Вероятно, надоела. Боялась спросить причину, тем более, когда видела его взгляд – свирепый дикий, буквально прожигающий живьем. Не понимала. Я совсем его не понимала. Только наблюдала, пытаясь не реагировать, не показывать, как меня это задевает. Провожала мужчину взглядом, когда молча уходил, обещая, что не буду реагировать, когда вновь придет. Но сдавалась, стоило увидеть взгляд, почувствовать жар тела. Погибала, чувствуя, что болею им, и это пугало.

Вышла из зала и направилась в фойе напротив кафетерия, где можно было посидеть. Адвокатов попросили остаться. Встала у окна, где вид выходил на центральную часть двора до шлагбаума. Еле стояла на ногах, чувствуя непосильный груз на плечах. Сил не было. Такое ощущение, словно танк по мне проехался. Но ничего – осталось еще немного. Провела пальцами по подоконнику и вздрогнула, услышав слова:

– Предлагаю добровольно написать заявление и исчезнуть навсегда. Тогда есть шанс остаться живой.

Высоков Владимир Александрович.

Медленно обернулась и посмотрела в глаза жестокому мужчине, которого презирала всей душой. Столько ярости, презрения и ненависти. И к этому человеку я испытывала чувства? Ничтожество. Гнилой, мерзкий, недостойный мужчина. Даже не могла испытывать к нему жалости. Убийца. Если бы не Ферзь, то он без малейших угрызений совести уничтожил меня и забрал мою девочку.

Не хотела разговаривать. Ничего с ним не хотела. Он не заслуживает. Да и зачем нагнетать ситуацию? Только собралась идти, как мужчина дернулся ко мне и схватил за руку, с особой жестокостью сдавливая, громко цедя:

– Ты кем себя возомнила, сука?! Думаешь, долго будешь бегать? Слышал, на тебя идет охота. Только поэтому не стал мараться, полагаясь на судьбу. За меня это сделают те, кому ты перешла дорогу.

Стало не по себе от его слов. Дернула руку, пытаясь вырваться, выкрикивая ему в лицо:

– Убери руки!

Высокий мужчина в черном костюме пораженно замер. Но лишь на мгновение. Усмехнулся, скривившись в лице, и сильнее перехватил ладонью мою руку, грубо притянув ближе.

– Осмелела? Поражен. Мышь показывает зубки. А знаешь, так даже интереснее. Ломать буду с удовольствием. Точно! Решил, что еще попользуюсь, а потом швырну на съедение своим псам. А твою девку отдам свекру, раз ему так хочется, и пусть делает с ней все, что захочет.

Стало мерзко. Как никогда. Отмечая больную уверенность в его глазах, испугалась. Он ненормальный. И еще хотел забрать мою девочку? В кого бы она превратилась? Озлобилась только от этой мысли и дернулась вперед, толкая его в грудь, чего он не ожидал, округляя глаза, кривя губы.

– Я никогда не отдам тебе своего ребенка. Алена моя! Никто ее не получит, – закричала, чувствуя, как все клокочет в груди от возмущения.

– Тварь, – процедил он и резко поднял руку, намереваясь ударить.

От ужаса вздрогнула, приготовившись к удару, но ничего не произошло. Подняла взгляд и увидела… Ферзя. И мне не показалось! Вадим стоял рядом с перекошенным от гнева лицом и бешеным взглядом взирал на Высокова. Он сжал его поднятую руку и с силой оттолкнул Владимира от себя в стену, двигаясь на него, цедя с яростью каждое слово:

– Посмеешь к ней притронуться… даже случайно и через час ты взорвешься в машине, либо в доме или на работе. А может… одновременно.

Мужчина медленно поднялся, изумленно вглядываясь в безумные глаза опасного противника. Отряхнул пиджак от пыли, пытаясь справиться с эмоциями, показать, что ничего не произошло, и украдкой посмотрел по сторонам, надеясь найти защиту. Когда понял, что никто не поможет, отступил на шаг, тихо заявляя.

– Она же…

– Моя… – свирепо рявкнул Ферзь, не скрывая своей ярости, желания уничтожить, что читалось на его лице, и добавил: – И даже если пошлешь кого, я узнаю. Итог у тебя один.

– Ты кто такой, чтобы угрожать мне? Мне! Да я…

– Сдохнешь как собака… – процедил Вадим, давая молчаливое обещание безжалостным взглядом. – Никто не помешает мне добраться до тебя.

– Мне нужна девчонка. Мы можем договориться! Я не трону Марию. Только отдай мне девчонку!

– У тебя выбор – жить или умереть. Другого я тебе не позволю, как и всем, кто захочет забрать у нее ребенка.

Высоков пораженно смотрел на него, а потом перевел внимание на меня, буквально уничтожая своим отвращением. Он скривился и только открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут видимость пропала – Ферзь закрыл меня своим телом. Видела его спину, как Вадим резко подался к нему и дернул на себя, хватая за грудки.

– Я все сказал. Тебе решать.

Прорычал и, с силой оттолкнув от себя, пошел ко мне, хватая за руку, уводя в сторону. Тяжело дышала, поторапливаясь за ним. Не верила, что Ферзь посмел явиться в здание суда, вступить в конфликт с Высоковым и забрать меня. Уму непостижимо. Зачем так рискнул? Но одновременно с виной чувствовала себя счастливой. Он пришел вовремя. Спас меня. Опять.

Так сконцентрировалась на вопросах и ответах, что даже не поняла, как оказалась в машине. В чужой. На мгновение задумалась, склоняясь к мысли, что Ферзь временно взял ее в пользование. Повернувшись к Вадиму, спросила:

– Как ты узнал, что он… он хотел ударить меня?

Мужчина резко повернулся и, полностью проигнорировав мой вопрос, рявкнул:

– Ты мне скажи, зачем пошла одна? А если бы он вколол тебе наркотик и увел? Какого хрена?! Что творишь, твою мать? Ну!

Растерялась, не ожидая такой агрессии. Тоже была напугана, но Вадим будто потерял контроль. Я понимала, что заслужила, но в эту секунду испытала страх. Я боялась сейчас его.

– Егор задержался и попросил подождать. Я спустилась в фойе, подошла к окну, а там… – начала сбивчиво, желая объяснить.

Он стиснул руль, резко кивнул, и стремительно схватил сотовый телефон, быстро набирая по памяти номер.

– Можешь удалить места, где я засветился на камерах? – без приветствия начал он. На мгновение замолчал, а потом тишину оглушил раздраженный рык: – Я без тебя знаю, что трудно, но сделай. Срочно. Да, как обычно.

Бросив в сторону простой телефон, мужчина крутанул руль вправо, меняя направление. Я молчала, не зная, чего ждать, а когда услышала мелодию, льющуюся из моей сумочки, вздрогнула. Как можно быстрее достала смартфон, посмотрела на экран и, убедившись, что это Егор, обратилась к Ферзю.

– Когда вернемся?

Вадим посмотрел на меня и только потянулся к смартфону, как я молниеносно убрала за спину, понимая, что в таком состоянии ему лучше ни с кем не общаться.

– Не нужно. Я сама, – прошептала, надеясь, что он согласится.

Увидев, с какой яростью сжал руль, понимая, что ответа не услышу, моментально активировала экран и ответила на звонок:

– Егор, прости, я решила побыть одна. Как раз съезжу к тете. Давно не была. Огромное спасибо за помощь! Надеюсь, что ты поймешь.

– Ты можешь попасть в беду, – воскликнул мужчина, не желая оставлять меня в одиночестве. – Так нельзя! Скажи адрес – я подъеду.

Замечая, с каким раздражением Вадим посмотрел на трубку в моих руках, добавила:

– Я вернусь завтра.

Не успела понять, как смартфон выскользнул из моих рук. Ферзь выхватил его и грубо произнес:

– Я сам ее отвезу домой. Как будем на месте, она позвонит. Раньше завтрашнего вечера не советую ждать.

Была в шоке. Зачем?! Но мысль закончилась, когда Ферзь вручил его мне в руки, громко приказав:

– Убери до завтра.

– Но…

– Маша, убери его! Или он полетит в окно!

Взяла сотовый и быстро положила в сумку, убирая ее за спину, приглаживая влажными пальцами строгое платье. Боялась начинать разговор, но все же не смогла промолчать.