Елена Рейн - Ферзь. На грани

– Если закончила бегать, теперь можешь идти завтракать.

Все смешалось. И злость, и обида, и отчаяние. Я бросилась к нему и с надеждой прокричала:

– Отпусти меня! Пожалуйста! Я хочу к дочери! Хочу к ней.

Он перехватил за руки, успокаивая, не давая дергаться, и сурово выдал:

– Отлично! Хочешь быть рядом с ней? Будет так. Подписывай бумагу и я буду спокоен.

– Что в бумаге?

– То, что тебе не даст забрать моего ребенка. Моя гарантия.

– Ты сумасшедший? Какая еще бумага?

– Это важно сейчас?

– И я… увижу Алену?

– Не только увидишь, она будет с тобой.

Совсем растерялась. Ничего не понимала. Была в растерянности. Будет со мной? То есть он отвезет меня к Марине и оставит в покое? А если…

Замялась, чувствуя подступающую тошноту, и прошептала:

– Эта бумага… – дальше не смогла сказать, чувствуя очередной позыв. Резко бросилась к кусту и выплюнула воду, потому что ничего больше не было. Тяжело дышала, когда мужчина потянул за локоть, а потом поднял на руки, с волнением выговаривая:

– Сегодня поедем к врачу.

– Это нормально, – выдохнула, упираясь лбом в его грудь, чувствуя слабость. Пока нес, было такое ощущение, что все хорошо и спокойно, а на самом деле ведь не так. Но если он меня отпустит, если я буду с дочерью, и если это просто гарантия, то можно подписать. Да, я готова подписать любую бумагу, если он сдержит свое обещание.

Оказавшись в спальне, Вадим уложил в кровать и только сделал шаг к тумбочке, как я перехватила за руку и сказала:

– Твоя бумага… она не лишит меня материнства?

– Нет, обещаю, – категорично выдал он и подал стакан воды.

Сделала глоток и задумалась. Он не станет обманывать. Как есть, так и скажет.

– Тогда хорошо. Я подпишу. Когда увижу Алену?

– Я отвезу тебя…

– Отвезешь? – с неверием прошептала и тут же выдохнула: – Когда?

– Завтра с утра поедем и все оформим, – задумчиво протянул мужчина и вышел. Через пять минут явился с подносом и сел на кровать, давая понять, что никуда не уйдет, пока не поем.

Надо же, какой настойчивый.

После того как все съела, стало лучше, но сил совсем не было. Я прилегла и прошептала:

– Я, правда, завтра увижу Алену?

Мужчина кивнул и притянул к себе, укладывая на грудь. Странно, но очень приятно. Решила, что он переживает о ребенке, раз так заботится. Да и отодвигаться не хотелось. В его объятиях было спокойно и сладко. Решила, что один раз можно позволить себе такую вольность. Закрыла глаза и провалилась в сон, сильнее обнимая мужчину за грудь, чувствуя в этом необходимость.

⁂

Рано утром сидела в машине напротив здания ЗАГСа и не могла поверить в то, что нахожусь здесь. Как такое ему в голову взбрело? Брак с наемником? Но… Повернулась и с волнением воскликнула:

– Брак?

– Не хочу, чтобы мой сын был изгоем. Я обеспечу всем необходимым тебя и детей.

Ему легко сказать, а нам… Или я ошибаюсь? Как все сложно.

– Я не хочу. Не понимаю, почему именно брак.

Мужчина несколько минут молчал, а потом грубо заявил:

– Временно, пока не родишь, и малыш не окрепнет. Только так я буду спокоен.

– И все это время мы будем жить…

– Пока идет ремонт в новом доме будем жить в загородном.

– Но я не хочу…

– Только здесь ты будешь в безопасности. Мне нужно время, чтобы покончить со старыми делами.

– А если те наемники, что напали на дороге, найдут нас и в новом доме?

– В новом… не найдут. Поэтому для всех ты с дочерью завтра улетаешь в Сочи. Никто не знает, кто я на самом деле. Только некоторые люди, в которых уверен.

– Но… как долго будет продолжаться брак и так ли это необходимо?

– Пока не окрепнет ребенок. Это необходимо. И мне, и тебе.

– Это невозможно. Я…

Сильные руки сцепили плечи. Мужчина встряхнул и громко сказал:

– Я не позволю никому притрагиваться к тебе. Даже не надейся на помощь Ретохина. Если не оставишь глупые надежды, уберу его. Моя женщина и ребенок будут жить со мной. Я хочу воспитывать своего сына.

Смотрела на него и видела непоколебимую уверенность. Он решил за всех.

– И мы с тобой…

– Я не настаиваю на интимных отношениях, но к тебе никто не подойдет.

– Получается, мне ничего нельзя, а тебе все дозволено? – возмутилась, удивляясь его логике. Это же надо! Мужчины!

– Нет, я гарантирую, что измен не будет.

– Сможешь жить без секса? Не поверю, – прошептала и моментально пожалела о своих словах, потому что в глазах мужчины появилось нечто темное, пугающее, заставляющее дрожать от желания.

– Я хочу только тебя, – хрипло выдал он, пожирая взглядом.

Смутилась, совсем не ожидая такой откровенности. Боже мой! Что за странный мужчина? То пугает, то… доводит до дрожи. Посмотрела на свои пальцы, стараясь скрыть, как его слова взволновали меня, и просипела:

– Я хочу, чтобы это было документально оформлено.

– Нет, – слова прозвучали как приговор. – Обычный брак.

– Но почему…

– Завершить с прошлой жизнью быстро и просто не получится. Я каждый день буду на грани смерти и жизни. Поэтому, если что-то со мной случится, я не хочу, чтобы ты и ребенок были ограничены по договору. Вы будете обеспечены всем.

Думала… Я не могла принять сам факт. Брак. И с кем? Ферзем.

– Но ты… как ты будешь жить? Чем потом будешь заниматься?

– Успокойся. У меня есть бизнес в другом городе, который ведут представители.

– И ты…

– Маша, время. Женщина уже нервничает. Мы долго беседуем.

Задумавшись на секунду, я кивнула и согласилась:

– Хорошо.

Мы вместе вышли из машины и направились к зданию, сразу же направляясь к кабинету начальника. Через пятнадцать минут мы вернулись со свидетельством о браке. Я была растеряна. Сам же Вадим Александрович Фирсанов, как выяснилось по информации из заявления, вел себя как обычно. Он посмотрел на мое обручальное кольцо, которое сам надел мне, и выдал:

– Мне интересно, ты бы и на свадьбе с Ретохиным так тряслась?

Поникла, моментально вспоминая, как дрожала там. Ну а как иначе, когда сама добровольно подписывала документ о согласии на брак. Да я до сих пор не могла поверить. Не понимала такой крайности. Украдкой бросила взгляд на мужчину и сдавленно пролепетала:

– Ты же… отпустишь нас потом? Правда?

Мужчина не торопился отвечать, молчал. Выехал на дорогу и спокойно управлял машиной. Он задумчиво смотрел вперед, а потом сухо поинтересовался:

– Планируешь после уйти к нему?

Вот с чего такие выводы? Почему он задал такой вопрос? Неужели я дала повод так думать обо мне?!

– Нет, но разве хорошо жить в клетке?

– Почему клетка?

– А разве нет? Ты дашь мне полную свободу действий?

Мужчина резко дал по тормозам и обернулся, убивая взглядом. Он буквально уничтожал глазами, проедая, тяжело дыша. Его грудь ходила ходуном, отчего пораженно смотрела на него, не зная, чего ожидать.

– Да пойми, нужно на время залечь на дно. Черт. Года будет достаточно. За этот срок я решу дела с теми, кто напал на тебя и пообщаюсь с Высоковым, чтобы не смел приближаться к тебе и детям. Поняла? Потом будет нормальная жизнь, и можно будет выходить из тени. Только сейчас нужно подождать. Ты можешь это? Ради своей безопасности и детей? Поверь, это единственный путь защитить вас. Если что-то произойдет, то защитой займется мой брат и Беркут.

– Но… ты же говорил… говорил, что он…

– Это мы с ним враги, а тебе он поможет, потому что ты моя жена. Понимаешь?

– Он… тоже…

– Нет, – рявкнул Ферзь и вновь завел машину.

Закрыла глаза, пытаясь понять и прийти в себя. Он прав. Абсолютно. Если на меня охота из-за того, что сблизилась с этим мужчиной, то может спасти только Ферзь. Никто другой. А Егор… Вспомнила случай на дороге, и сомнений не осталось. Только Вадим может помочь.

– Спасибо, – выдохнула, поворачиваясь к нему. – Я понимаю.

Мужчина кивнул, и мы поехали в сторону особняка Марины. Пока мчались, постаралась успокоиться и взять себя в руки. Чтобы дальше не случилось, я верила Ферзю и не сомневалась в его словах. В одном происходил всегда сбой – уйти не получалось.

Месяц спустя

Снег. В середине октября. Так странно. Конечно, он завтра растает, но все равно было необычно.

– Мама! Мама! Там папа приехал.

Вздрогнула. Алена стала звать Ферзя папой. Была в шоке, когда она так сказала за столом, рассуждая, что если у маленького братика будет папа, то и у нее тоже он должен быть, ведь мы семья. Вадим на ее заявление ухмыльнулся и заявил, что раз так, то завтра поедем в парк. Получается – подтвердил. Я ничего не сказала, была согласна с ней, пусть и переживала, ведь у нас довольно необычная семья. А с другой… не хотелось. С улыбкой наблюдала, как мужчина молчаливо сидит с Аленой, наблюдая, как она рисует, играет в игры, изредка отвечая. Уже месяц жили под одной крышей, а так нормально и не поговорили. Вероятно, потому, что стоило только нам приблизиться, как будто мешало что-то дышать. Я не могла сконцентрироваться, чувствовала себя оголенным нервом, со странным отчаянием реагируя на любое его слово, взгляд, прикосновение. А он… сдерживал себя… во всем.

Ферзь уезжал порой на несколько дней, оставляя вместо себя мужчину с татуировкой птицы на лице. Беркут. Нужно отметить, веселый и общительный мужчина. Мы с ним разговаривали обо всем, только не о Вадиме и его брате. Беркут сразу становился угрюмым и пожимал плечами. Вадим же был как никогда молчалив и спокоен. Даже на кухне молча что-то делали. Если случайно дотрагивались, то молнии сразу же искрили во все стороны, и мы сразу же отходили друг от друга.

Не знала, как объяснить. Но за это время привязалась к нему и уже не представляла, как день пройдет без него. Я нуждалась в своем мужчине. Когда муж отсутствовал, переживала и с нетерпением ждала. Стала здесь писать картины и уже не пугалась присутствия сурового мужчины, который наблюдал на диванчике за мной, удивляя тем, как он долго мог сидеть без движений. Несколько раз были у врача, а потом шли в магазины и покупали необходимые продукты и товары для дома. На замечание Вадима, что потом будет другой дом и ремонт делать не нужно, расстроилась. Полюбила этот коттедж. В детской все же решили сделать небольшой ремонт. Вадим старался сам, буркнув, что не стоит никому знать, где мы находимся. Я только кивала и старалась помочь, чем могла, хотя ремонт определенно вызывал ужас. Но Ферзь все сделал.

Тогда… после ЗАГСа мы поехали к Марине, которая очень радушно нас встретила, приготовив шикарный обед, желая отпраздновать новый союз. Мы с ней поговорили, она извинилась, убеждая, что так лучше всего, обещая, что больше так не будет. Не поверила, но простила. Мало того, мне не пришлось ничего собирать, все сделала подруга, точнее – работницы. Поэтому мы только пообедали, пообщались и отправились к себе вместе с маленькой Аленой.

Жаль, что не получилось нормально объясниться с Егором. Ретохин подъехал в то время, когда сидели за столом. Поговорить наедине не получилось. Вадим вышел и нагло обрадовал бывшего жениха ошеломительной новостью о моем замужестве. Ничего хорошего не вышло и двое мужчин чуть не подрались. Друг… посчитал глупостью мой поступок. В гневе он процедил, что поможет мне, хочу я этого или нет. А Вадиму пообещал, что обязательно узнает, кто он такой на самом деле. Больше я его не видела.

Несколько раз приезжали в гости к Вурковской, и обязательно туда подъезжала Ирина. Она была в шоке, но молчала. Видела по ее глазам, что волнуется, но старалась успокоить, утверждая, что все хорошо. И я не кривила душой. Мне было хорошо.

Спали с Вадимом в одной комнате… в одной постели. Но ко мне он не прикасался. Мужчина очень поздно приходил и рано уходил. Специально. Нет. Я не показывала обиду, не требовала, просто невыносимо скучала, и мне невероятно хотелось вновь быть в его объятьях. Но он избегал меня.

Странно, я даже не поняла, как мужчина стал важен для меня. Я пыталась как-то побеседовать, вывести на разговор, случайно касалась ночью, но он никак не реагировал. Стоило только уйти, и я позволяла себе плакать, надеясь, что все изменится. Но теперь была убеждена, что мы вместе только из-за ребенка.

Пыталась нормально готовить. Большая часть продуктов была испорчена, а может и больше, но дом не сожгла. С каждым разом приготовленные блюда становились лучше и вкуснее. Была рада. Я старалась для своей семьи.

Сам же мужчина никогда не показывал агрессии или злости. Казалось, все, чего боялась – оказалось неправдой. Ферзь с нами был совсем другим. Если он был недоволен, то прямым ходом отправлялся в спортивный зал, где проводил много часов.