От столь простого решения ее проблемы Татьяна сначала остолбенела, а потом заорала:

– А раньше ты сказать не мог? Чего я перед Зогиновым сегодня позорилась?

– Пожалуйста, не стоит благодарности, какая ты вежливая, Гусева! В следующий раз непременно обращайся, – пробормотал Василий. – Вообще-то, мне это только сейчас в голову пришло. Вернее, днем, когда я парней опрашивал. Но окончательно мысль оформилась только сейчас.

– Ты, Пузиков, гений, – не стала спорить Таня. Правда, извиняться она тоже не стала.

– Так до дискотеки месяц еще, – напомнила Надя. – Ты дотерпишь?

– Дотерплю, – отмахнулась Гусева. – Я пока тобой буду заниматься. Отвлекусь. Вот видишь, сколько от Пузикова пользы. Пришел и одним махом решил целую проблему. И тебе поможет, не сомневайся. Так, Вася, иди руки мыть, а мы пока переоденемся. Надька, юбку отдай, а то с меня твои брюки сползают, я уже замучилась их подтягивать. Ну и лошадь ты!

Пузиков торопливо вымелся из комнаты. Судя по всему, его тут держали за подружку и могли начать раздеваться, не дожидаясь, пока он выйдет.


Когда у девушки появляется цель в личной жизни, учеба сразу отходит на второй план. И даже на третий. Домашние задания мешали сосредоточиться на главном, школьные уроки тянулись бесконечно, а в голову не лезло вообще ничего.

В тот знаменательный вечер, напоив Василия чаем и выставив восвояси, они с Таней разработали многоплановый и многоходовый порядок действий, неотвратимо приближавший их к победе.

Во-первых, следовало заняться внешностью. Во-вторых, следовало держать руку на пульсе – проще говоря, следить за Димой и Катериной, чтобы не опоздать с решающим ударом.

Первый пункт зависел целиком и полностью от Надежды. Она выпросила у мамы лодочки на каблуке – черненькие, аккуратные и не столь неукротимые, как те, на шпильке. И сразу выяснилось, что нога на каблуке выглядит изумительно, а чтобы эту изумительную ногу не сломать, надо учиться и учиться. Теперь, едва придя из школы, она начинала делать по очереди все скачанные в Интернете упражнения. Она катала бутылку, когда делала алгебру, гнула стопу, пока решала физику, и обувала новые туфли, когда доходила очередь до устных уроков. Правда, расхаживать на каблуках, читая параграфы, Черемушкина начала не сразу. Сначала Надя брала лыжные палки и ходила по квартире, как лыжник-марафонец. Она смертельно боялась упасть, сломать ноги, нос, просто треснуться головой и заполучить шишку во весь лоб. Ей нужно было быть безупречной каждый день или хотя бы дотянуть в целости и сохранности до Нового года.

Помимо каблуков нужно было еще подумать о макияже. Поэтому Надежда старательно училась краситься. Это как раз оказалось делом простым. Самое главное, как выяснилось, не перебарщивать. Тонкая стрелка, легкие тени, немного туши и блеск для губ – лицо оживлялось, глаза становились выразительнее, и никто не отшатывался в ужасе, как бедный Пузиков, на которого пришелся основной удар ее первых попыток. Тут же стало ясно, что нужно избавляться от очков. Мало того, что они безобразно запотевали в транспорте и от них мерзла переносица, еще и глаза за стеклами казались какими-то маленькими и вытаращенными. Выхода было два: сделать операцию или сначала просто купить линзы. От операции пока на семейном совете решили отказаться, так как тогда пришлось бы пропустить школу. А линзы сразу решали проблему.

– Надька, ты красавица, – пробормотала Татьяна, когда Надя впервые спустя неделю показалась ей без очков, с макияжем и на каблуках. – Только знаешь что? Нельзя так в школу идти. Ты должна пока ходить, как раньше. Чтобы ты хорошела не постепенно, а резко. Иначе народ будет привыкать потихоньку и кардинальной разницы не заметит. Я тебе так скажу – надо блеснуть на новогодней дискотеке. Причем не на самой дискотеке, а днем еще, когда светло будет. В зале-то темень. В последний день перед каникулами так и придешь в школу, чтобы все упали. Ты на каблуках ходить можешь?

– Пока не очень. Вернее могу, но мне еще страшновато, – призналась Надя.

– Тогда тем более. Тренируйся. У тебя есть еще пара недель, – кивнула Татьяна. – Кстати, когда Васька тебя к этой парикмахерше сводит-то? Сроки поджимают. Надо попробовать, а то вдруг что-то пойдет не так.

– В эти выходные вроде, – неуверенно сказала Надя. – Он какой-то странный. По-моему, он не одобряет то, что мы делаем.

– Ха, да ему просто завидно. У меня любовь, у тебя любовь, а у него даже девчонки нет. Надо будет потом им заняться, а то нечестно как-то.

– Ага, займемся, – согласилась Надя, думая о своем. Ей было страшно. А что, если на дискотеке у нее ничего не получится? А что, если у Димы с Катериной начнется роман еще до новогодней ночи?

К слову сказать, последнее ее беспокоило больше всего. Именно поэтому они с Татьяной посменно крутились рядом с десятым «А» и отслеживали эволюцию отношений Надиного принца с первой красавицей школы. К счастью, эволюции никакой не наблюдалось. Совко стабильно фыркала, отшучивалась, после школы уезжала на своем джипе, но на душе у влюбленной Черемушкиной было неспокойно.

Интуиция – великая вещь. И именно интуиция подсказывала Надежде, что нужно бдить. Внимание Димы Катерине явно льстило. И даже если у нее и не было на него никаких планов, то это вовсе не мешало ей нахально флиртовать с новеньким.

– Нет, ну до чего ж она противная, – возмущалась Надя. Она, регулярно околачиваясь рядом, уже успела углядеть, что лицо Катерины густо замазано тональником – а значит, и у фей бывают дефекты и прыщи. Макияж у нее иногда был грубоват, то есть и самые идеальные красотки, оказывается, не безупречны. «Смоки-айс» ей тоже далеко не всегда удавалось сделать, как положено.

– Вот, – удовлетворенно поддакивала Татьяна. – Так что у тебя шансы – ого-го.

Ничто не успокаивает лучше, чем чужое несовершенство.

Наде легчало, но ненадолго.

– Смотри, как он вокруг нее увивается, – переживала она.

– Угу, – послушным филином ухала рядом Гусева. – Никакой гордости у мужика.

– Так Катька ж с ним хихикает, – нервничала Надя. – Еще и глазки строит. При чем тут гордость? Она сама ему авансы раздает!

Но, несмотря на флирт, никаким романом там и не пахло. Это было заметно по тому, как злился Дима. Один раз он даже врезал со всей силы кулаком по стене, когда Совко, бросив ему пару слов на прощание, снова упорхнула после школы.

Наверное, подружки так и скользили бы за парнем тенями, если бы не событие, кардинально изменившее все их планы.


Васина родственница все же нашла время в своем плотном графике и устроила для Нади мастер-класс. Пузикова она выгнала, сказав, что у них будут всякие женские секреты, которые мужчинам знать не обязательно. Василий, которого причислили к мужчинам, гордо зарделся и с независимым видом, пожав плечами, вышел из салона.

Тетя Галя оказалась просто волшебницей. Она сразу сказала, что у Нади шикарные волосы, отличный цвет, и перекрашивать их – только портить. Зато против идеи сделать прическу, как у Катерины, мастер не возражала.

– Тебе пойдет, – согласилась она, посмотрев на продемонстрированное фото, и принялась за дело.

Как выяснилось, ничего особого для кардинального преображения не потребовалось. Всего-то и надо было помыть голову специальным шампунем, нанести специальное средство для выпрямления, подровнять кончики с челкой – и Надя стала похожа на египетскую принцессу. У нее даже внезапно обнаружились вполне красивые брови, которые раньше прятались под длинной челкой. Собственно, о том, что брови есть, Надежда и так была в курсе. В последнее время она даже научилась их правильно выщипывать – спасибо всемогущему Yotube. Но она знать не знала, что это красиво.

– Шикарные, – подтвердила тетя Галя. – Просто сказочные. Да ты куколка – глаз не отвести.

Никогда в жизни Наде такого не говорили. Нет, мама, конечно, все время ахала, какая, мол, у нее дочка красавица. Но это же мама, разве мамы бывают объективными?

Сама Надя без очков видела себя в зеркале очень смутно, о чем признаться парикмахеру стеснялась. Если быть честной, ей вообще казалось, что она – одно лицо с Совко. И только приблизившись к зеркалу вплотную, восхищенная Черемушкина увидела разницу, причем даже не совсем понятно, в чью пользу эта разница была.

Тетя Галя дала ей с собой пару пробников шампуня и мусса и проинструктировала, в каких магазинах можно купить похожие или такие же средства.

Татьяна только хлопала глазами и изредка бормотала:

– Спятить можно! Обалдеть! Вот это да!

Когда Надя, поминутно кланяясь и благодаря мастера, наконец вышла из салона, Таня строго ей сказала:

– Не вздумай завтра так прийти в школу. Я не от зависти! Хотя, если честно, я завидую, но по-хорошему. Ты крутая, понимаешь? Ты нереально крутая, Черемушкина! Но не вздумай испортить впечатление заранее. Ты вот с такой прической, с макияжем, на каблуках и без очков должна прийти только в последний день. Чтобы все упали!

– Мне надо, чтобы только Дима упал, – напомнила Надежда.

– Он рухнет и будет ползти на пузе, – уверенно заявила Гусева. – О, вон Васька идет. Сейчас проверим на нем результат.

Пузиков не шел, а бежал.

– Ну как? – запыхавшись спросил он. – Получилось?

– Пошли в магазин, – потащила его к ближайшей торговой точке Надя. – Сейчас покажем.

– А в магазин зачем? – изумился Пузиков.

– Ну не на улице же мне с мытой башкой стоять! – раздраженно пояснила Надя. – Мне сейчас только менингита не хватало. А в магазине тепло.

Ближайшим оказался парфюмерно-косметический рай. Именно там Надя и стянула шапку.

Увидев Надю с новой прической на фоне рекламных баннеров и в ореоле сладковато-волшебных запахов парфюмерного царства, Пузиков сначала открыл рот, потом проклекотал нечто неразборчивое, после чего резко помрачнел и выдавил:

– Нормально.

– Что значит «нормально»? – закипятилась Таня. – Шикарно! Ты что, не видишь?

– Ну, вижу, и что?

– Вась, тебе не понравилось? – упавшим голосом спросила Надежда. – А мне нравится. Я тебе так благодарна. У меня просто слов нет! Плакать хочется.

Пузиков пожал плечами, потом резко развернулся и вышел.

– Че это было? – изумилась Таня, глядя на удаляющуюся фигуру одноклассника.

– Странный он какой-то, – вздохнула Черемушкина. – Наверное, надоели мы ему со своими любовями. Или у него аллергия на запахи.

– Ладно, он долго дуться не умеет, – отмахнулась Таня и вдруг, вцепившись в Надино плечо, резко дернула подругу в сторону: – Шараев твой идет! Тихо! Шапку надень, а то засветишься!

Надежда торопливо натянула шапочку и даже для верности прикрыла лицо шарфом, как заправский детектив.

Дима тем временем неуверенно продефилировал к витрине с духами и начал прохаживаться туда-обратно.

– Чего он там делает? Это женский отдел! – занервничала Надя. – Давай ближе подтянемся. Только надо разделиться. По-моему, у него тут свидание. Пошли, будем рядом ходить, только, чур, не приближаться.

Затеряться в полупустом магазине было довольно сложно. Поэтому Татьяна прилипла к стойке с кремами и внимательно разглядывала отражение Дмитрия в зеркале, а подслеповатая Надя не придумала ничего лучше, как начать топтаться у соседнего с ним стенда.

Шараев тем временем неуверенно брал то одну бутылочку, то другую, а в итоге вдруг резко повернулся к Наде и крикнул:

– Девушка, можно вас на минутку?

– Меня? – сипло пискнула та.

– Да-да, вас, будьте добры…

– А чего? Я ничего, – залепетала густо покрасневшая Черемушкина. – Я тут просто…

«Вот дураааааааааа! – мысленно простонала она. Ну, какой смысл что-то делать с внешностью, когда с головой такая беда? Просто-таки бедища!»

– Вы мне не поможете? – светло и ясно улыбнулся Дима. Надино сердце резко повисло на тонкой ниточке, а потом оборвалось и тяжелым кирпичом бухнулось вниз к пяткам. Ее окончательно парализовало от смущения и неожиданности, поэтому она смогла лишь старательно кивнуть, едва не свернув при этом шею.

– Я хочу одной девушке сделать подарок. – Тут он, как показалось Наде, многозначительно ей подмигнул.

Черемушкина старательно кивнула еще раз.

– Она, кстати, очень красивая и похожа на вас, – несло Диму. Он почему-то решил, что, если девушке сделать комплимент, она будет помогать старательнее и с большим рвением.

– Ы-ы-ы, – улыбнулась в ответ Надежда, мучительно соображая, что бы такое ответить, чтобы не выглядеть безмозглым поленом. Почему-то внутренний голос начал ей настойчиво шептать, что новенький наконец-то плюнул на свою крашеную куклу и обратил внимание на нее, Надюшу. Так давно пора!

И хорошо, что она так замаскировалась. А то сюрприза не получилось бы.

– Помогите мне подобрать духи, пожалуйста. – Тут Дима проникновенно взглянул ей в глаза и нежно взял за руку. Надо полагать, что где-то в руке у несчастной Черемушкиной находилась кнопка «выкл», так как дар речи у нее пропал окончательно, а сама советчица начала ускоренно плавиться от нахлынувших чувств, как мороженое на батарее.