рядом со мной такой же. Нет, я не прошу тебя о том, чтобы избить тебя или же хоть как-то показать всего

себя настоящего. Нет. Ты уйдёшь от меня, но я не

готов отпускать эту надежду из рук, которую

символизируешь ты. Вот ты сейчас тут, и я счастлив, что не один. Одиночество раньше казалось мне

необходимостью, а сейчас дикостью. И этому научила

меня ты, так не сдавайся, Мишель. Я тоже не

собираюсь сдаваться. Я предлагаю попробовать, и

обещаю, что я огражу тебя от последствий открытой

связи с таким, как я. С монстром и не подходящим

тебе мужчиной из низов.

— Это я не подхожу тебе. Мы оба из разных уголков

жизни, но, Ник, я хочу только услышать, что ты не

отпустишь меня, как и постараешься не ходить на эти

сессии. Мы что-нибудь придумаем вместе, ведь

есть...есть способы, чтобы побороть твою агрессию. Я

помогу тебе, только не позволяй им забрать тебя у

меня, — жарко шепчу я, полностью отдаваясь его

признаниям и так же веря в его любовь, как и в свою. Я

придвигаюсь к нему, забираясь сверху на его бедра, и

обхватываю его лицо руками.

— Ник, ты замечательный и пусть вот такой садист. Но

ты мой садист, и я тоже обещаю, что не дам никому

оскорбить тебя. Ты намного лучше чем они. Ты чист, а

они все погрязли в своих купленных родословных.

Нет...нет все не важно, слышишь? Теперь я понимаю

тебя, хотя не до конца, но когда-нибудь ко мне придут

правильные ответы. Но сейчас да, да я хочу быть с

тобой открыто, закрыто, хоть как. Только постарайся

быть со мной, хотя бы немного притупить свою любовь

к боли, — я прижимаюсь к его лбу своим, и он

обхватывает мою талию руками, вжимая в себя.

— Я обещаю, что постараюсь. Как же я хочу

поцеловать тебя, но я не могу, — шепчет он.

— И не надо...не надо меня целовать, потому что я

принимаю эту твою боль. Я свыклась с ней, потому что

хочу тебя всего. С этим всем, слышишь? Не целуй

меня. Просто обнимай, вот так обнимай, и мне хорошо, — заверяю я его, кладя голову на его плечо.

— Вот про это я говорю, посмотри, ты не умеешь

контролировать свою натуру. И именно это для меня

стало наравне с теми ощущениями, которые я

испытываю там. Вот это. Ты, Мишель, — тихо говорит

он, гладя меня по спине, и оставляя поцелуй на виске.

И я молчу, наполняя своё тело его приобретёнными

новыми чувствами. Я ощущаю их так явно, словно на

себе. Но я уже знаю их, это бесконечная и

неиссякаемая любовь, безграничное доверие и сочная

нежность. Они все окутывают нас, связывая

невидимыми тонкими драгоценными нитями и даря

нам новый мир, только для нас двоих. Вот теперь мы

начнём его строить вместе.



Seventeenth


— В три часа за тебя тут будет ожидать Майкл, — говорит Ник, припарковываясь недалеко от входа в

университет, и я поворачиваюсь к нему, кивая, но

скорее своим мыслям, чем ему.

Я продолжаю сидеть и смотреть на уже удивлённого

Ника, а затем нахмурившегося и щёлкнувшего у меня

перед носом пальцами.

— Да-да, что? — моргнув, я концентрируюсь на

мужчине.

— Мишель, я слушаю, где ты прогуливалась, пока я с

тобой всю поездку разговаривал, — Ник заглушает

мотор, и я вздыхаю, опуская взгляд на его пальцы, стучащие по рулю.

— Я не готова сейчас встречаться с отцом. Я просто

не готова вновь и вновь сгорать от стыда за его

поведение, как со мной, так и в твоём офисе. И я...не

знаю, подумала, что он может...в общем, — я снова

вздыхаю, поднимая голову на Ника, и неопределённо

делаю жест рукой.

— Ты переживаешь, что он приедет сюда, чтобы найти

тебя и поймать, устроит новый концерт, о котором

будут судачить, или же набросится на тебя прямо

перед твоими однокурсниками, — помогает мне найти

слова Ник, и я киваю, покусывая нижнюю губу.

— Не забывай, что за тобой следят днём и ночью.

Куда бы ты ни поехала, с кем бы ни встретилась, кто

бы тебя ни забрал — мне доложат. Поэтому я уже дал

им указания не подпускать к входу твоего отца и

следить за его передвижениями. В данный момент он

находится дома, а тебе не стоит переживать. Я не

позволю, чтобы он хоть пальцем тебя тронул, крошка.

Это все твои страхи или же ты просто не хочешь

уходить от меня? — Ник ловит пальцами мой

подбородок, поднимая моё лицо к себе, и я улыбаюсь

в ответ на его слова, как и на смеющийся и сильный

взгляд карих глаз.

— Не хочу уходить, мне хорошо с тобой, спокойно, но

идти надо, — кривлюсь я на последних словах, и он со

смехом оставляет на моём лбу поцелуй. Я закрываю

глаза, чтобы насладиться нами. Такими разными и

такими глупыми. Такими боязливыми и такими

упёртыми. Просто нашим миром. Одним на двоих.

Этой вселенной в маленьком пространстве машины, и

этот магнитном поле, которое создали мы. Вот это

наша природа.

Мои руки складываются в кокон на его груди, и я

прижимаюсь к Нику, вдыхая аромат его одеколона.

— У меня два совещания, и я опоздаю, крошка. Хотя

думаю, мне можно и немного задержаться, — его

пальцы, словно играя на фортепиано, проходятся по

моим рёбрам, и я, улыбаясь, открываю глаза и кладу

ладони на его грудь, забираясь под кожаную куртку и

согреваясь его теплом.

— Нет, нельзя, поезжай, — уверенно говорю я, отстраняясь от него и отстёгивая ремень

безопасности. Я тянусь рукой на заднее сидение и

подхватываю рюкзак, затем быстро целую Ника в

щеку, и вылетаю из машины, пока он не успел

прокомментировать мою слабость. Но не успеваю я и

дверь закрыть, как слышу его голос.

— Мишель.

— Да? — я оборачиваюсь, приготовившись к какой-то

шутливой фразе, но лицо Ника совершенно не говорит

о веселье, наоборот, он серьёзен, отводит глаза от

меня и затем снова встречается со мной взглядом.

Теперь же они полны чего-то нового, волшебных

искорок и отблесков солнца.

— Хорошего дня, — быстро произносит он и закрывает

окно. Машина с рёвом стартует, что я едва успеваю

отскочить, чтобы не глотнуть едкого дыма.

Я улыбаюсь, чувствуя, как он решил обмануть себя же, не сказав того, чего хотел. Закрыв глаза, я мотаю

головой, продолжая тихо смеяться и парить. Да, парить над землёй, над самой собой от переизбытка

заботы Ника. Он настолько осторожен, а я уже скучаю

по его страсти и грубости. Он пытается держать себя в

руках, убежав от меня и спрятавшись в ванной, пока я

пыталась склонить его утром к сексу, что от этого

хочется ещё больше смеяться.

Я разворачиваюсь и не спеша иду через ворота к

своему корпусу. Знаю, что занятия уже начались, но

мне отчего-то всё равно. Да, у нас полно проблем, начиная с прошлого Ника и его темноты, заканчивая

настоящим и моим обезумевшим отцом, от которого я

уже даже не предполагаю, что ожидать. Да, я прячусь

за Ником. Да, я слабая и я боюсь. Но я буду бороться

дальше. И даже увидев швы и ужасающие порезы, которые уже покрылись корочкой, меня не остановят.

Я пытаюсь как можно тише войти в аудиторию и сесть

с краю. Найдя глазами Сару, которая жестами

показывает что-то, но я не понимаю, только пожимаю

плечами. Порывшись в рюкзаке, я достаю тетрадь, чтобы записать лекцию, и решаю, найти свой телефон.

Но его нет. Он, видимо, до сих пор от Ника. И меня это

тоже, на удивление, не беспокоит.

Я пытаюсь вникнуть в финансовую математику, пока

мои мысли далеко отсюда. Такое ощущение, что во

мне живёт несколько «я». Они настолько

противоречивы, что я путаюсь в них. Одна желает

всему миру сказать, что она влюблена и кто это.

Другая же запрещает это делать, желая иметь Ника

только для себя и никак иначе. А вот третья, родившаяся с его появлением, шепчет совершенно

иные фантазии.

Подчинение. Как часто мы думаем, что оно ужасно? Я

всегда осуждала этот стиль поведения, не желая

признавать, что это нормальное стечение

обстоятельств. Но само слово «подчинение» вселяет в

меня ужас и страх, выкладывая в голове картинки

иного происхождения. Его мира. Его чувств. Его

страстей. Я понимаю его, но не могу понять, как я сама

к этому отношусь. Забота и власть — разные вещи.

Ник имеет надо мной сильнейшую власть, как и

подпитывает её своей нежностью, такой жгучей и

прекрасной, что я забываю обо всём. Только вот я не

знаю, смогу ли ступить за эту дверь и войти в его

тайную комнату, которую он прячет от меня. Что я

буду ощущать, когда получу первое наказание или же

болезненный удар от Ника? А ведь он хочет этого, он

ясно дал мне это понять вчера, что не сможет жить

без такого вида отношений. Но и я не могу позволить

ему ходить на сессии.

Сердце приказывает подчиниться ему и позволить все, что он захочет. Но вот разум...эта скотина

отрицательно и с отвращением мотает головой и

крутит у виска. Сердце и разум могут быть самыми

опасными друзьями или же врагами. Они считают, что

знают точно, как поступать и как это сделать. Только

вот надо быть осторожной, обращаясь к ним за

советом, ведь они могут ошибаться и привести тебя к

тупику, из которого ты никогда не выйдешь на свет.

Звенит звонок, и я складываю свои вещи в рюкзак, когда ко мне подлетает Сара, и я поднимаюсь с места.

— Привет, почему не отвечаешь? Почему твой

телефон выключен? — засыпает она меня вопросами.

— Привет, потому что он выключен, и я не знаю, где

мой телефон, — пожимаю я плечами, спускаясь по

лестнице за студентами, чтобы перейти в

компьютерный класс.

— Ладно. Как ты себя чувствуешь? — интересуется

она, идя рядом со мной и опуская глаза на мои руки, скрытые рубашкой.

— Намного лучше.

— Марк сказал, что ты в безопасности. С ним в

безопасности, но как мы его не просили сказать, кто

твой тайный любовник, он нам показал средний палец, — говорит Сара, а я улыбаюсь, благодаря Марка за

находчивость и понимание этой ситуации.

— Да, я была с ним. Все хорошо, я живу у него, — отвечаю я, сворачивая к аудитории.

— То есть вы пара? Официальная тайная пара. Как

прикольно, словно в фильме, — смеётся она.

— Он хочет открыть себя, — говорю я, останавливаясь

перед дверьми, и подруга удивлённо вскидывает

брови.

— Эм...и это же хорошо? — медленно уточняет она, а

я пожимаю плечами и прислоняюсь к стене.

— Не знаю, Сара, не знаю. Сейчас все так запуталось, и я боюсь, как бы его решения ни повлекли новые

неприятности от моего папочки.

— Но если он решил так, значит, он очень сильно

привязан к тебе и хочет показать всем, что ты с ним.

Он хочет показать свои владения, это нормально для

собственника. А большинство влюблённых мужчин

такие и есть.

— Я не знаю, влюблён ли он...хотя думаю, что наши

чувства идентичны. Только вот мы не говорим о

любви, для него, как он сказал, такого слова не

существует, — качаю я головой и грустно улыбаюсь.

— О, брось, Миша. Мужчины по своей сути не

воспринимают любовь так, как мы. Они это